216 I что нам делать?
| Вид материала | Документы |
- Доклад Оптимизация и реструктуризация реформирования сети сельских школ в Нурлатском, 108.53kb.
- Доклад на тему «Сознание и искусственный интеллект», 368.68kb.
- Современна ли тема хамелеонства, 52.99kb.
- Роман «Что делать?»(1863) читая роман «что делать?» Н. Г. Чернышевского, 115.42kb.
- «Причины патогенной минерализации в организме человека», 196.34kb.
- Книга лучший друг. Оформление: Книжная выставка «Русские народные сказки», 28.21kb.
- Второй план Ксути Дезадаптивная установка Как опознать установку Неоконченные предложения, 5006.25kb.
- Сказки авторы и художники, 95.68kb.
- О дхарамсале я немного рассказал. Настала пора ехать сдавать экзамены по йоге, 152.23kb.
- Настоящий мужчина – мифы и реальность, 27.26kb.
К его кончине
Кто верит в бессмертие, тому смерть представляется индивидуальным Страшным судом.
В таком состоянии, по учению Православной Церкви, дух скончавшегося Ивана Александровича будет находиться в течение периода, который в переводе на человеческое время, равняется 40 дням. Мы — друзья, ученики, читатели творений Ильина — умоляем Судью за умершего, говорим, чем мы ему обязаны, как он облагодетельствовал многих и спас. Наш язык на Суде называется заупокойными молитвами. Здесь мне хочется сказать, почему такие молитвы в таком количестве несутся на Суд со всех сторон земного шара, где рассеяны русские люди. Но не только русские люди, а и многие иноземцы молятся за Ильина.
И вот что удивительно: покойный профессор не был основателем какой-нибудь секты или вождем духовной группы. Совсем наоборот, — он был типичным ученым, иногда (но далеко не всегда) как будто даже педантом. Почему же нас, его учеников и друзей, так тянет к его писаниям? Думается, — по той простой причине, что смысл его философии не «взгляд и нечто», а прикосновение к тайникам жизни.
Здесь не место приводить список его сочинений, указывать, что написано по-русски, что по-немецки (немецким языком он владел в совершенстве). Но чтобы по достоинству оценить всю значительность философской фигуры Ильина, особенно в краткой газетной статье, необходимо сосредоточиться на рассмотрении того его труда, где он как бы сконцентрировал самого себя — это «Аксиомы религиозного опыта».
Религиозный опыт — до чего ом реален и прост, и доступен. Все мы его знаем, но Ильин нам этого старого друга и знакомца — сумел так тепло, наглядно и утешительно представить, что безмерно заслужил нашу благодарность.
Аксиомы читают простецы и ученые, светские дамы и монахини, знаменитые писатели и ученые священники.
Аксиомы — совсем не трактат православной догматики, и в то же время автор не придумывает своей собственной философской системы, не пришпиливает к ней ярлыка со своим именем, но философствует всем существом, а не только умом: это у него потребность души.
Перед всяким ученым, а перед философом, вероятно, в особенности, стоит двойная опасность: либо увлечься своей начитанностью и превратиться в сущности в компилятора, либо впасть в противоположную крайность: исполниться преувеличенного уважения к своим собственным идеям и потерять всякий интерес к работам других мыслителей. Люди с большой памятью и малой оригинальностью подвержены первой опасности, а люди самовлюбленные — второй.
Что касается первой опасности — превратиться в компилятора, то она Ильину была не страшна: память у него была настолько громадная и прочная, что он был полным хозяином своей начитанности, а не она владела им. Страшнее могло быть для него второе: оригинальность и сила собственного ума, его собственная талантливость, цену которой он не мог не знать. Вот это могло стать перед ним бесовским соблазном и заставить его презирать чужие труды и чужие мнения и преувеличенно уважать самого себя. Но его личность была слишком велика, чтоб поддаться соблазну, и, кроме того, ему на помощь приходил тот религиозный опыт, значение которого он с таким умением открывал другим.
В своих писаниях Ильин часто касался религиозных вопросов, но он всегда оставался философом и избегал вступать на скользкий путь богословствования. Философия и богословие — две вещи не тождественные. Задумываться над смыслом, философствовать каждый должен, — а богословствовать, кому дана на это Божия благодать. Читать отцов Церкви, втекать в богослужение — одно, а самому строить богословские теории — это другое.
На наших глазах некоторые талантливые люди дерзнули богословствовать и попадали в духовные ямы.
Ильин оставался философом и резко отклонял случайные попытки вовлекать его в богословие.
Среди современных философов он занимает одно из первых мест, а что при этом он является философом-христианином, сильно увеличивает его значение.
И нужно добавить, что он христианин православный.
В. Рябушинский.
________
10
«ВЕРА И ВЕРНОСТЬ». Сан-Пауло. Февраль 1955 г.
№ 2-й
ПРОФЕССОР ИВАН АЛЕКСАНДРОВИЧ ИЛЬИН
В декабре, в Цюрихе, где он жил безвыездно все последнее время — скончался и погребен профессор Московского Университета Иван Александрович ИЛЬИН.
Смерть эта не явилась неожиданностью, так как Иван Александрович болел уже несколько лет. И все же эта тяжкая утрата для всего Российского Зарубежья переживается очень остро всеми знавшими покойного.
Читатели «Веры и Верности» хорошо знают Ивана Александровича Ильина. Не раз они читали его статьи и, по отчетам, знакомились с его произведениями. В частности, с последним его капитальным религиозно-философским трудом: «Аксиомы религиозного опыта».
Нашу новую рубрику, озаглавленную: «Выдающиеся деятели Русского Зарубежья», мы, в свое время, начали ечерком, посвященным Ивану Александровичу.
Настоящий посмертный очерк не претендует ни на пол ноту изложения, ни даже на краткий обзор его многогранной литературно-философской и патриотической деятельности.
По чисто личным воспоминаниям нам хочется лишь воскресить его образ и, хотя бы несколькими словами, отметить то, что особенно приковывало внимание к личности и творчеству этого поистине большого русского человека.
Во-первых, — его совершенно необычайный ум. Это не исключало, конечно, наличия некоторых людских слабостей, но общая мощность и совершенство мозгового аппарата Ивана Александровича поражало при всяком с ним личном соприкосновении. Его ум с одинаковой легкостью возносился «горе» и проникал, а иногда и провидел, самую сущность вещей не только в настоящем, но и в будущем. Для того, чтобы ощутить доподлинную ценность этого ума, а иногда даже и «большого разума» (в смысле святоотеческом), нужна была подходящая обстановка.
Лучше всего это удавалось во время отдыха ученого, где-нибудь в горах Швейцарии, вдали от людской суеты, на лоне величественно спокойной природы, которую Иван Александрович любил и глубоко чувствовал. Иногда это удавалось также и у него дома, вечером, после ужина, когда большими шагами он ходил по комнате, подчеркивая остановками самое важное из того, что в такие минуты ему «думалось вслух».
Памятны нам и две встречи в обстановке банальной и шумливой, когда Иван Александрович с жуткой прозорливостью формулировал впервые безошибочный диагноз национал-социализма, еще только тянувшегося к власти. То было в Берлине. Позднее в цюрихской гостинице, против вокзала... когда он поистине пророчески устанавливал прогноз грозных мировых событий, развернувшихся с началом второй мировой войны.
Необычайный по своей силе и способности проникновения, ум Ивана Александровича Ильина был оснащен столь же необычайной эрудицией, знаниями, почерпнутыми из первоисточников и проверенными острым личным анализом.
Многогранность этих знаний была изумительна, почему и сближала его с универсально-образованными мыслителями прошлых времен. Религия, философия, история, литература, музыка, социология — всюду Иван Александрович чувствовал себя дома.
В уменьи примениться к аудитории, как в личных беседах, так и во время публичных лекций, сказывался большой педагогический опыт. Иван Александрович был всегда понятен и увлекателен. Последнему способствовал недюжинный ораторский талант. При этом ученый, во избежание «словоблудия», лекционные тексты всегда писал и их читал. Но делал это так, что создавал впечатление живой речи. Он все время был глазами и сердцем в контакте со слушателями и держал их под своим обаянием.
Литературное и научное наследие скончавшегося ученого огромно. Пишущий эти строки не считает себя достаточно компетентным, чтобы дать ему хотя бы краткую оценку. К сожалению, у него даже нет сейчас под рукой простого перечня всего написанного и изданного Иваном Александровичем. Этот перечень уже несколько лет тому назад занимал ряд страниц.
Очень велик вклад Ивана Александровича в лучшую (по своей достоверности) часть антикоммунистической литературы. В книгах Ивана Александровича приведены мастерски подобранные тексты, всегда с точными ссылками на первоисточник. Труды эти издавались, главным образом, на немецком языке, и сейчас их достать уже нелегко. Упомянем увесистые книги «Вельт фор дем аб-грунде» («Мир на краю пропасти»), и «Ентфесселунг дер унтервельт» («Разнузданная преисподняя»). На многих языках, начиная с русского, вышли блестящие брошюры Ивана Александровича «Яд большевизма», «Безбожники», «Женщина в ССР», «Советский Союз — не Россия», «Церковь в СССР» и многое другое.
Хотя автор и не подписывал статей под общим заглавием «Наши Задачи», но все знают, что эти ценные очерки, изданные РОВСом, принадлежат перу проф. И.А. Ильина.
Об исключительном интересе и значении «Аксиом Религиозного Опыта» — мы уже писали не раз. Хочется еще упомянуть о трех замечательных лекциях о России, прочитанных Иваном Александровичем в Цюрихе во время последней войны, в самый разгар западно-европейского советофильства. Можно было бы еще бесконечно говорить о наследии Ивана Александровича. Мы, к сожалению, связаны сейчас и временем и местом. Ко всем этим вопросам еще, конечно, придется не раз вернуться. Сейчас же, выражая вдове покойного и его неизменной помощнице Наталье Николаевне Ильиной наше сердечное и глубокое сочувствие, выскажем надежду, что все будет сделано для возможно полного сбора и сохранения всех плодов творчества Ивана Александровича, к чему относятся и его необычайно ценные «досье» по вопросам, которым он посвящал свое внимание.
Уже сказанное выше о вкладе Ивана Александровича в мировую антикоммунистическую литературу показывает, что в его лице мы имеем дело не только с кабинетным ученым, но и с политическим деятелем, живо откликавшимся на наиболее трудные и злободневные проблемы.
Иван Александрович проявлял также живой интерес к работе тех русских зарубежных деятелей и организаций, коих он расценивал положительно. Он много писал в «Новом Пути» — органе Трудового Христианского Движения. Он, вообще, не скупился сеять свои верные оценки и плодотворные мысли, предоставляя активным политическим работникам их посильно использовать на общих путях служения Родине и борьбы с большевизмом. Конечно, всходы им брошенных семян еще впереди. И.А. Ильина еще совершенно недостаточно узнали и оценили в Русском Зарубежье, не говоря о России. Больше того, как это ни странно, существовала тенденция И.А. Ильина замалчивать и во всяком случае недооценивать. Тому можно дать два объяснения:
1) — И.А. Ильин многих подавлял своей личностью, своим умом и своими знаниями. Притом это свое Богом данное и личным огромным трудом приобретенное превосходство он не был склонен скрывать, особенно когда имел дело с претенциозными пошляками, псевдо-прогрес-систами и туполобыми «зубрами».
2) — И, это, думается, главное, Иван Александрович был наиболее ярко выраженным бескомпромиссным научно-общественным деятелем Зарубежья. Он в этом отношении был действительным и прекрасным примером Можно было с ним не соглашаться в том или ином вопросе. Нельзя было не испытывать огромное чувство удовлетворения и уважения, видя, как Иван Александрович, раз установив диагноз того или иного явления или подлинную сущность того или иного деятеля, делал из сего бескомпромиссно соответствующий вывод, часто в ущерб личным интересам и отношениям. Это не значит, конечно, что он был всегда абсолютно прав — «errare humanum est» (человеку свойственно ошибаться). Тем не менее в наше смутное и подлое время поистине благодаришь Господа, что вот был же среди нас такой глубоко честный, и лично и политически, человек, как Иван Александрович Ильин. Встреча в трудную минуту хотя бы с одним истинным праведником примиряет нас с повсюду разложившимся злом, свидетельствуя о возможности правды и добра в любых условиях и при любом окружении.
Упомянем еще одну глубоко человеческую черту ушедшего: его сердечную отзывчивость на чужое горе и притом в формах душевно бережливого братолюбия. Немногие, конечно, знают, скольким помог покойный Иван Александрович в черные дни «освобождения» порабощенных гитлеризмом русских людей, освобожденных для еще худшего коммунистического рабства, куда их запродали в Ялте.
Длинен, необычайно труден, а в последние годы и физически и нравственно мучителен был путь выдающегося русского ученого и общественно-политического деятеля профессора Ивана Александровича Ильина. Но путь этот был в то же время на редкость плодотворен для настоящего и для будущего России...
Данные ему Господом Богом редкие таланты Иван Александрович умножил, и можно не сомневаться, что брошенные им семена воскреснут во благовремении и дадут уже на русской ниве богатые плоды, потому что любовь к России и Русскому Народу горели в его сердце жарким и никогда не угасимым огнем!
11
«РОССИЯ». Нью-Йорк, 29-го апреля 1955 г. № 5599
В ЗАЩИТУ ПАМЯТИ ПРОФЕССОРА И. А. ИЛЬИНА
Не стало Ивана Александровича ИЛЬИНА... Ушел от нас мыслитель исключительной духовной величины и силы, крупнейший идеолог Российского национализма и большой бескорыстный ДРУГ Российского воинства. Белой Идее И.А. Ильин отдал все свое большое Русское сердце...
И.А. Ильин, и мертвый, живет в своих бессмертных трудах, где каждая мысль, каждое слово дышат беспредельной любовью к нашему великому прошлому, к нашему, ныне несчастному, Отечеству, и бесконечной верой в возрождение Единой Великой России.
В трудах И.А. Ильина поражает необычайная сила убеждения, которая ярче сухих математических доказательств... И.А. Ильин никому не навязывал своих убеждений. Его вера невольно передавалась другим.
И.А. Ильин был настолько цельным мыслителем, что к нему нельзя было остаться равнодушным: его или яростно отвергали (порой прикрываясь искусственным равнодушием), или восторженно принимали целиком.
В И.А. Ильине была необычайная убедительность слова и полное познание Истины. Это не могло не побеждать неверия или слабоверия духовно-немощных людей.
Прошло много дней со дня смерти И.А. Ильина. Как же откликнулась Российская эмиграция на смерть этого замечательного Русского человека? — Почти полным заговором молчания... Очевидно, это соответствует настоящему политическому курсу Российской «прогрессивной» и «передовой» эмиграции, в руках которой почти вся пресса...
Прекрасную статью поместил в «Русской Жизни» проф. Билимович. Небольшая, теплая статья о. Сергия Щукина была помещена в «России». Это радует...
В «Русской Мысли» и в «Посеве» были помещены статьи, но, право, лучше бы их не было совсем... И это все о человеке, давшем так много России, оставившем нам, нерадивым наследникам, такое творческое богатство... С большим опозданием получил № 7 «Посева» (от 13 февраля с. г.), в котором помещена возмутительная, оскорбляющая память покойного Ивана Александровича, статья Н. Тарасовой — «Колокол зовет».
В 30-х годах проф. И. А. Ильин издавал и редактировал журнал «Русский Колокол». В свое время «прогрессивная» часть Русской эмиграции обрушилась на И. А. Ильина за его смелые выступления, уличающие эту дряблую часть Русской эмиграции, в свое время так потрудившуюся в деле разрушения Российской Государственности. Всей своей душой И. А. Ильин был чужд и враждебен народничеству и социализму, всем этим бунтарским, антинациональным и антигосударственным политическим течениям, десятки лет разрушавшим Отчий Дом — Великую Россию. И вот, после его смерти, нашлась решительная солидаристическая журналистика, которая одним росчерком пера сопричислила И. А. Ильина к продолжателям дела Радищева, декабристов, — Герцена!!!
Цитирую Н. Тарасову: «Иван Александрович Ильин, революционер, политик и мыслитель, возродил герценовский «Колокол», подняв высоко знамя борьбы над растерявшейся эмиграцией, над скованной большевизмом Россией».
И несколько далее: «Его заветы крепко легли в основу идеологии и программы (какого периода времени? — И.Г.) национально-трудового союза Российских солидаристов, таким образом, непредвиденным путем восстановилась прямая линия Радищева, декабристов, Герцена»...
Как все просто у Н. Тарасовой! Раз, два — и вот уже покойный И.А. Ильин сопричислен к когорте «славных», — растлителей многих поколений Российской нации и погубителей России...
Какая клевета, рассчитанная на то, что И.А. Ильин не сможет уже громовым голосом призвать их к порядку... Герцен и И.А. Ильин... Атеист и религиозный мыслитель... Разрушитель России и один из немногих, кто тушил пожар, охватывающий Россию... Что между ними общего? — Непреодолимая пропасть.
Лучше всех свою честь и доброе имя защитит сам И.А. Ильин. В подтверждение этого цитирую то место из его труда, в котором он высказывал свое отношение к Герцену и его соратникам:
«Замечательно, что именно этот сектор (левый.— И Г.), примыкая к заклятым врагам национально-исторической России, делает все возможнее, чтобы помочь им в поношении и унижении нашей Родины; чтобы внушить иностранцам органическое и преемственное тождество дореволюционной России и современной Советии. Он (выкапывает из революционной литературы прошлого настоящие «перлы» поношения и вдвигает их повсюду в своих газетах и журнальчиках жирным шрифтом. Особенно гнусный материал эти писатели добывают у Герцена. Вот пример:
«Мы не можем привыкнуть к этой страшной, кровавой, безобразной, наглой на язык России, к этой литературе фискалов, к этим мясникам в генеральских эполетах, к этим квартальным на университетских кафедрах. Ненависть, отвращение поселяет в себе эта Россия. От нее горишь тем разлагающим, отравляющим стыдом, который чувствует любящий сын, встречая пьяную свою мать, кутящую в публичном доме» (А. Герцен). Или еще:
«Кто из нас не желал вырваться навсегда из этой тюрьмы, занимающей четвертую часть земного шара, из этой чудовищной империи, где всякий околоточный надзиратель — верховный владыка, а верховный владыка коронованный околоточный надзиратель» (А.Герцен).
И вся эта аффектированная, фальшивая декламация относится. Герценом и его идейными потомками не к тоталитарно-социалистическому строю наших дней, а к национально-исторической, императорской России Петра Великого, Ломоносова, Суворова, Сперанского, Пушкина, Достоевского, Александра Освободителя, Милютина, к Русской Армии, к Русской национальной государственности, к Русской Академии. И для чего приводится эта устаревшая ложь? — Для того, чтобы установить новую ложь: чтобы смешать Императорскую Россию с советским псевдо-государством и залить нашу Родину публичною клеветою.
И никто из этих «писателей» и «политиков» не думает о том, что этой пропаганде место в советской прессе и что Герцен, если бы прочел теперь эти выдержки, сам казнил бы себя от горя и стыда намыленной веревкою».
Кстати, приведу слова И. А. Ильина о самой Н. Тарасовой:
«Нашлась же недавно в эмигрантском журнальчике «Грани» какая-то Тарасова, которая написала революционную (!) апологию (защита, прославление) безобразнейшему из хулиганов-рифмачей нашего времени, — Маяковскому, которого мы все знали в России, как бесстыдного орангутанга, задолго до революции, и гнусные строчки которого вызывали в нас стыд и отвращение. Советский «вкус» — извращенный вкус; люди этого «вкуса» и не подозревают, что кроме чекистских, революционных критериев есть в поэзии еще и иной высший художественный критерий и что этот критерий решает не потому, что кому «нравится», а по степени объективного совершенства. Когда-то Блок провозгласил двенадцать пьяных и развратных матросов-грабителей — «апостолами Христа» — и пожизненно стыдился своего мерзкого кощунства. Ныне Маяковский сам посмертно провозглашается «тринадцатым апостолом». И пока русские люди не научатся стыдиться таких кощунств — великой поэзии им не видать».
Действительно, можно провести аналогию между Иудой, предавшим Христа, и Маяковским, предавшим Россию и Русскую поэзию. И оба кончили одним и тем же!
Автору этих кощунственных и клеветнических статей — Н. Тарасовой — уместно привести мудрый совет Козьмы Пруткова: «Рассуждай только о том, о чем понятия твои тебе сие дозволяют».
Нам, Русским людям, пора переоценить наше прошлое... Всеми нашими помыслами, устремляясь вперед к будущему, Великому Русскому будущему, черпать силы в нашем прошлом, в героях, стоятелях за Веру и Отечество, подвижниках Православия и государственности и окончательно отречься от хулителей, растлителей и губителей Великой России...
Мы — с И.А. Ильиным. Он, и мертвый, — живой... А те — хулители его, — они и живые — мертвы...
Труден, тернист наш путь. Освещают нам дорогу светлые образы наших Вождей, соратников и великих душою и сердцем друзей, и среди них почетное место занимает И.А.Ильин. Он зовет нас к продолжению борьбы за Россию, к духовному возрождению Российской Нации и будит в нас веру и бодрость. С этого нашего пути нас не собьют болотные огоньки всякой «прогрессивной» и «народнической» эмиграции, пытающиеся задержать развитие исторических событий и становление Русского народа на путь к возрождению национальной Государственности.
Иван Горянинов.
________
12
«ЧАСОВОЙ». Брюссель. Апрель. 1955 г. № 352
Перепечатана статья А. фон Лампе, напечатанная в № 216 «Наших Задач», с выпуском тех мест, которые касаются еженедельника.
________
13
«ДЕНЬ РУССКОГО РЕБЕНКА». США. С.-Франциско.
Сборник ХХII-й.
Перепечатана статья А. Билимовича «Проф. И.А. ИЛЬИН» (Памяти ушедшего друга), напечатанная в издании «Крестовый поход во имя Правды», Лос-Анжелос, 27-го января 1955 г. № 21 и приведенная в № 218 выпуске «Наши Задачи».
________
14
«РУССКОЕ ВОСКРЕСЕНИЕ».
Париж. 15 июня 1955 г. № 1-й