Правозащитные отношения: вопросы теории и методологии 12. 00. 01 теория и история права и государства; история учений о праве и государстве

Вид материала

Диссертация

Содержание Третий параграф – «Правозащитная деятельность человека и государства»

Подобный материал:

• Общая концепция правонарушений: проблемы методологии, теории и практики 12. 00., 620.84kb.
• Вопросы к вступительному экзамену в аспирантуру 12. 00. 01 Теория и история права, 71.81kb.
• Теория правовой деятельности нотариата 12. 00. 01 теория и история права и государства;, 538.73kb.
• Программа вступительного экзамена в аспирантуру по специальной дисциплине 12. 00., 723.23kb.
• Программа вступительных экзаменов в аспирантуру по специальности 12. 00. 01 теория, 659.33kb.
• Государственно правовые взгляды ивана тимофеева 12. 00. 01 теория и история права, 375.53kb.
• Методические указания для подготовки аспирантов по специальности научных работников, 1028.86kb.
• Федеральное агентство по образованию гоу впо «Волгоградский государственный университет», 471.55kb.
• Современный системный нормативный подход к правопониманию и правоприменению: проблемы, 505.23kb.
• Формирование политико-правовой доктрины российского либерализма во второй половине, 327.19kb.

Глава четвертая – «Основные уровни сущности правозащитных отношений» посвящена исследованию многоуровневой природы сущности правозащитного отношения, анализ которой заключается в теоретическом рассмотрении общего правозащитного состояния человека и государства, связи права человека на защиту закона с правозащитной обязанностью государства в конкретном отношении, а также правозащитной деятельности человека и государства.

В первом параграфе – «Общее состояние правозащитной зависимости человека и государства» обосновывается, что первым уровнем сущности правозащитных отношений является общее правозащитное состояние человека и государства, выражающее их юридическую зависимость через принадлежащие им общие субъективные правозащитные права и обязанности. А поскольку совокупность этих прав и обязанностей есть не что иное, как их общие правозащитные статусы, то правильным будет рассматривать общее состояние правозащитной зависимости человека и государства в качестве общестатусной правозащитной связи человека и государства. При этом автор обращает внимание на то, что на уровне общего состояния правозащитной зависимости имеет место не только существование, но и реализация общих субъективных правозащитных прав и обязанностей. Это подтверждается, с одной стороны, фактическим пользованием человеком, как стороной какого-либо юридического отношения, таким благом, как правозащитная безопасность, а с другой – действиями государства по официальному признанию различных видов права человека на защиту закона и установлению правовых законов, закрепляющих как правозащитные обязанности компетентных корреспондентов этих прав, так и нормативную основу организации их реализации.

Таким образом, раскрытие основных черт – сущности, процессуальной природы, содержания и структуры правозащитных статусов человека и государства в плоскости их общей юридической зависимости (существования и осуществления общих субъективных правозащитных прав и обязанностей) и будет представлять собой развернутую характеристику первого уровня сущности правозащитного отношения.

В диссертационном исследовании все указанные черты первого уровня сущности правозащитного отношения получили обстоятельную теоретическую характеристику, на основе которой были получены соответствующие выводы, основными из которых являются следующие:

- категория «правозащитный статус» не включает в себя правозащитные нормы, в связи с чем утверждается, что понятия «правозащитный статус человека» и «правозащитный статус государства» целиком и полностью лежат в плоскости субъективного права и фиксируют собой основы их правозащитного положения, как субъектов правозащитных отношений;

- при установлении сущности правозащитного статуса следует исходить из того, что само это явление – правозащитный статус, в первую очередь и главным образом есть юридическая конструкция, предназначенная для организации гарантированной реализации права человека на защиту закона и правозащитных обязанностей государства. С этим обстоятельством автор и связывает смысл и функционально-регулятивную значимость правозащитного статуса, которые заключаются в том, чтобы, во-первых, объединить в соответствующие комплексы субъективного права (в статусы, а не в статутные институты объективного права) все виды права человека на защиту закона и правозащитные обязанности государства; во-вторых, обозначить их субъектную приуроченность, соответственно, к каждому человеку и к государству, как к самостоятельному субъекту, так и к его органам и должностным лицам; и, в-третьих, увязать правозащитные правомочия человека с правозащитными полномочиями государства, его органами и должностными лицами, что только и может гарантировать правозащитную безопасность индивида. Отсюда следует, что назначение категории «правозащитный статус» состоит не в том, чтобы юридизировать право человека на защиту закона и различные его элементы и виды, а также соответствующие правообязанности государства (эта задача статутного права, а не права субъективного), а в том, чтобы обеспечить целенаправленное и результативное взаимодействие человека с государством в сфере осуществления правозащитных отношений. Поэтому сущность правозащитного статуса не может заключаться ни в самом праве человека на защиту закона, ни в правозащитных обязанностях государства. Она есть именно правовая и фундаментальная закономерность существования и действия основ правозащитного положения человека и государства, выражающаяся в организации их прочной и результативной правозащитной взаимосвязи;

- по своей юридической природе правозащитный статус следует отнести к процессуальным явлениям, что, главным образом, определяется процессуальной принадлежностью правозащитных норм и правозащитной правосубъектностью, под воздействием которых и формируется его содержание;

- правозащитный статус, имея своим содержанием общие процессуальные субъективные права и обязанности, строго структурирован.

Структуру правозащитного статуса человека образуют права и обременяющие их естественно-правовые обязанности, представляющие собой односторонние обязанности совершения каких-либо действий самим управомоченным субъектом. У них нет корреспондирующего права в лице другой конкретной стороны. Их адресат – сам правообладатель. Поэтому при их осуществлении не реализуются правомочия дру­гого лица. Будучи жестко привязанными к правам человека, они, в единстве с правами, выступают универсальной правовой формой общения людей.

Содержание и структура правозащитного статуса государства складывается под непосредственным влиянием содержания правозащитного статуса человека. В этой связи вполне обоснованно утверждать, что общие правозащитные обязанности Российского государства содержатся, помимо иных глав, практически в каждой статье второй главы Конституции РФ. Основными элементами правозащитного статуса государства являются правозащитные обязанности и права, которые необходимы для своевременного и эффективного исполнения государством правозащитных обязанностей. Такого рода субъективные права вполне приемлемо определять как позитивные правозащитные обязанности;

- категория «правозащитный статус» может быть определена в качестве специализированного процессуального юридического средства, представляющего собой комплекс общих субъективных прав и обязанностей, предназначенного для организации прочной и результативной правозащитной взаимосвязи человека с государством, его органами и должностными лицами, в целях обеспечения прочного состояния правозащитной безопасности человека.

Совокупность изложенных выводов и других теоретических положений, рассмотренных в диссертационном исследовании, убедительно доказывает, что правозащитный статус, во-первых, неотделим от своих субъектов – человека и государства, а во-вторых, связывает своих носителей едиными стандартами соблюдения, исполнения и использования принадлежащих им общих прав и обязанностей, что и подтверждает существование у правозащитной связи такого уровня развития, как общее состояние правозащитной зависимости человека и государства. Таким образом, наличие правозащитных статусов у человека и государства – прямое свидетельство того, что они находятся в состоянии правозащитной зависимости, формой выражения которой и является общее правозащитное отношение.

Однако общее правозащитное отношение потому и является общим, что в нем существуют и реализуются общие правозащитные права и обязанности его сторон. При наступлении конкретных правозащитных фактов, несущих в себе угрозу правозащитной безопасности человека, общие правозащитные правообязанности индивидуализируются, приобретая, тем самым, статус конкретных. Это и указывает на переход (развитие) первого уровня сущности правозащитного отношения во второй, т.е. от общего состояния правозащитной зависимости человека и государства в конкретную правозащитную связанность, выражающуюся в сопряженности между возникшими у них конкретными правозащитными правомочиями и обязанностями.

Во втором параграфе – «Связь права человека на защиту закона с правозащитной обязанностью государства в конкретном правозащитном отношении» эта связь анализируется как преломляющая в себе предпосылки возникновения конкретных правозащитных отношений. С точки зрения своего юридического содержания, она выражает сопряженность между индивидуально-персонифицированными и корреспондируемыми правозащитными правомочиями человека и правозащитными юридическими обязанностями государства. В том чтобы юридически связать персонифицированных субъектов и тем самым привнести организующее начало в разрешение мнимого или реального правозащитного конфликта, и заключается основной её регулятивно-правовой смысл.

Исходя из процессуальной принадлежности каждого вида права человека на защиту закона и в соответствии с устоявшимися теоретическими положениями о структурированности субъективного права на правомочия, диссертант выделил и проанализировал следующие правозащитные правомочия человека, обремененные обязанностями: возможность человека пользоваться процессуальной защищенностью во взаимоотношениях с государством; требовать от участников правозащитного отношения добросовестного и полного осуществления ими процессуальных обя­занностей; посредством процессуальных действий восстанавливать свою правозащитную безопасность; удовлетворять свои процессуальные притязания.

Суть возможности человека пользоваться процессуальной защищенностью во взаимоотношениях с государством зак­лючается в том, что она, не подвергаясь ограничениям, с одной стороны, прочно ограждает правозащитную (процессуальную) свободу че­ловека от государства, а с другой – позволяет ему по своему усмотрению, т.е свободно, пользоваться всеми правомочиями, заключенными в каждом праве человека на защиту закона. Таким образом, возможность человека пользоваться процессуальной защищенностью во взаимоотношениях с государством – это его огражденная законом процессуальная свобода. Она, по мнению автора, и образует сердцевину правозащитной безопасности человека.

Императивность возможности человека требовать от участников правозащитного отношения добросовестного и полного осуществления ими процессуальных обязанностей состоит не только в самом факте предъявлении требования (обращения, заявления, жалобы, петиции, и т.п.), но и в той юридической обязанности, которая делает необходимым определенный вариант поведения правообязанной стороны – государства, его органов и должностных лиц. Отличительная черта этого правозащитного правомочия заключается и в том, что оно обращено к обязанной стороне требованием, основной смысл которого сводится к своевременному, полному, эффективному и законному исполнению этой стороной возложенных на неё правозащитных обязанностей по созданию условий реализации права человека на защиту закона.

Возможность человека посредством процессуальных действий восстанавливать свою правозащитную безопасность предполагает факт того, что другая сторона правозащитного отношения не выполнила либо выполнила ненадлежащим образом требования, вытекающие из иных правозащитных правомочий человека, чем и нарушила процессуальную безопасность человека. Значимостью возможного процессуального поражения, причиненного полномочной стороной правозащитного отношения, и объясняется, с одной стороны, широкая содержательность рассматриваемого правомочия, что и позволяет его субъекту осуществлять практически все процессуальные действия правозащитной направленности, а с другой – специфика средств восстановления процессуальной безопасности человека, в качестве которых выступают меры защиты.

Возможность человека удовлетворять свои процессуальные притязания путем обращения в правоохранительные органы в целях привлечения виновного к юридической ответственности – и есть охранительное правомочие, гарантирующее первые три и вызывающее возникновение правоохранительного отношения. В специально-юридическом значении право-притязание отличается от права-пользования, требования и поведения тем, что его главная цель состоит в возможности человека привести в действие охранительные средства государственного принуждения. Поэтому удовлетворение человеком своих процессуальных притязаний путем обращения в правоохранительные органы возможно только при наличии факта нарушения права человека на защиту закона, за которое законом уста­новлена та или иная мера, но всегда – мера юридической ответственности.

С охарактеризованными выше правозащитными правомочиями конкретного права человека на защиту закона связаны юридические долженствования другой стороны правозащитного отношения – государства, его органов и должностных лиц.

В самом общем плане юридическое долженствование, как структурный элемент обязанности, характеризуется тем, что оно является вариантом необходимого поведения, предписанного законом и обеспеченного мерами принуждения. Однако в призме правозащитных отношений такой характеристики категории «юридическое долженствование» недостаточно. Следует учитывать, что в юридической науке оно часто обозначается термином «юридическая обязанность». Также следует иметь в виду, что правозащитное долженствование обязанной стороны всегда сопряжено с принадлежащим ему правом на его выполнение. По этой причине правозащитные долженствования, в совокупности с правами на их выполнение следует обозначать термином «правозащитное полномочие».

С учетом этих замечаний, а также существующих в теории права положений о структурированности каждой юридической обязанности, в диссертации обосновываются следующие правозащитные долженствования государства, его органов и должностных лиц как компетентных и полномочных сторон правозащитного отношения: не препятствовать человеку пользоваться процессуальной защищенностью; своевременно, эффективно и в установленном законом порядке реагировать на правозащитные требования человека; содействовать человеку в восстановлении его правозащитной безопасности; претерпевать воздействие мер юридической ответственности за совершение виновного и наказуемого нарушения права человека на защиту закона.

Не препятствовать человеку пользоваться процессуальной защищенностью нельзя отождествлять с её долженствованием содействовать индивиду в восстановлении его правозащитной безопасности. Если в первом случае компетентная сторона, располагая широкими правоприменительными полномочиями, обязана при их осуществлении создать требуемые законом необходимые условия для пользования человеком процессуальной защищенностью и воздерживаться от создания препятствий для такого рода пользования, то во втором – осуществлять активные правозащитные действия (операции), прямо направленные на устранение угроз, повлекших нарушение его правозащитной безопасности. Также следует принять во внимание, что сердцевину процессуальной защищенности человека образует его процессуальная свобода. Поэтому объектом анализируемой обязанности государства всегда является процессуальная свобода индивида, выраженная в его правах: защищать свои права и свободы, а также права и свободы других лиц, всеми способами, не запрещенными законом; не свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников; не доказывать свою невиновность и др. Она и наполняет специфическим содержанием необходимость компетентной стороны не препятствовать осуществлению человеком правомочия пользования своей процессуальной защищенностью в правозащитном отношении.

Долженствование полномочной стороны содействовать человеку в восстановлении его правозащитной безопасности имеет задачей обеспечение стремления человека к устранению угроз правозащитным интересам человека как субъекта правоотношений. Это стремление – основной мотив его обращения к государству с правозащитными требованиями. Собственно в ходе реализации этого мотива и возбуждаются правозащитные отношения. Однако и в процессе их осуществления также возникают угрозы безопасности правоуполномоченного индивида, но только и исключительно со стороны полномочного субъекта, т.е. со стороны тех органов государственной власти, к которым и обратился человек за защитой. Долженствование полномочной стороны содействовать человеку в восстановлении правозащитной безопасности следует отличать как от необходимостей для этого субъекта не препятствовать человеку пользоваться процессуальной защищенностью и своевременно реагировать на его правозащитные требования, так и от необходимости претерпевать воздействие мер юридической ответственности за совершение виновного и наказуемого нарушения права человека на защиту закона. Эти отличия продиктованы тем, что исполнение полномочной стороной первых двух долженствований не связано с нарушением правозащитной безопасности человека, поэтому они ни инструментально, ни функционально не рассчитаны на её восстановление, а исполнение четвертой необходимости протекает через правоохранительные отношения (механизм применения карательно-штрафной санкции), в то время, как восстановление правозащитной безопасности человека предполагает применение не мер охранительного принуждения, а мер правозащитного принуждения.

Долженствование полномочной стороны претерпевать воздействие мер юридической ответственности за совершение виновного и наказуемого нарушения права человека на защиту закона – закономерный элемент структуры правозащитной обязанности полномочной стороны правозащитного отношения. Без этого элемента правозащитные правомочия человека – возможность пользоваться процессуальной защищенностью во взаимоотношениях с государством, требовать от участников правозащитного отношения добросовестного и полного осуществления ими процессуальных обязанностей и восстанавливать свою правозащитную безопасность, практически лишаются статуса императивных для другой, полномочной стороны. В том, чтобы гарантировать своевременное, законное и эффективное исполнение полномочной стороной правозащитных долженствований, и заключается основной смысл необходимости для компетентного лица подвергнуться воздействию мер ответственности за виновное и наказуемое нарушение правозащитных правомочий человека. Однако не следует забывать, что исполнение этого долженствования выходит за пределы отношения правозащитного и осуществляется в отношениях правоохранительных.

Третий параграф – «Правозащитная деятельность человека и государства» посвящен теоретическому анализу наиболее содержательного уровня сущности правозащитного отношения. В нем обосновывается, что диалектическая сущность правозащитного отношения закономерным образом выражается в деятельности его сторон, что главная её особенность состоит в том, что эта деятельность правореализационная. Поэтому при характеристике третьего уровня сущности правозащитного отношения автор исходил из того, что правозащитная деятельность – это деятельность, в которой и посредством которой осуществляются процессуальные правозащитные правомочия и долженствования, соответственно человека и государства, его органов и должностных лиц.

Разработанное и предложенное автором понимание правозащитной деятельности, при всей его простоте и очевидности, обладает достаточно насыщенным методологическим потенциалом, позволяющим, с одной стороны, определить стратегию и тактику познания важнейших свойств феномена правозащитной деятельности – её цели, основные черты и формы осуществления, а с другой – доказательно отграничить от смежных явлений правовой действительности. В настоящее время последнее обстоятельство приобретает все более конструктивное значение, поскольку в юридической науке наблюдается разрастание тенденций к размыванию специфики предмета и, в целом, особенностей природы правозащитной деятельности. В этой связи в диссертационном исследовании критически анализируются попытки некоторых авторов расширить объем категории «правозащитная деятельность», других – чрезмерно сузить его, а третьих – отождествить с деятельностью правоохранительной, обосновываются её основные черты.

По мнению автора, к числу основных признаков правозащитной деятельности следует отнести её целенаправленность и управленческий характер, а также способность выступать средством (инструментом) доказывания и осуществляться в адекватных своей природе формах.

Целенаправленность правозащитной деятельности является следствием того, что её субъекты (стороны правозащитного отношения) действуют во имя достижения определенного процессуального результата. «Мотивационная наполненность правозащитной деятельности, отражающая собой смысл и назначение прав человека и правового государства, прямо фиксируется в её цели»¹. С этой позиции в диссертационном исследовании обосновывается, что основной целью правозащитной деятельности является обеспечение правозащитной безопасности человека. Эта цель является генеральным мотивом как деятельности человека, реализующего правозащитные правомочия, так и деятельности полномочной стороны, осуществляющей правозащитные долженствования.

Автор считает, что при анализе целенаправленности правозащитной деятельности большое значение имеет постановка вопроса о наличии у неё общей (генеральной) и промежуточной целей. В диссертации отмечается, что если общей целью правозащитной деятельности является восстановление либо устранение мнимых или реальных угроз правозащитной безопасности человека в первичном правоотношении, то промежуточной целью выступает восстановление либо устранение мнимых или реальных угроз правозащитной безопасности человека как стороны правозащитного отношения. Обе цели правозащитной деятельности взаимодополняют друг друга и в этом качестве объединяют конкретное правозащитное отношение в единую систему. Кроме того, цель, побуждая стороны правозащитного отношения к началу осуществления определенного поведения, тем самым привносит в саму правозащитную деятельность организующее начало.

Управленческий характер правозащитной деятельности заключается в том, что при её реализации происходит целенаправленное распределение (возложение) субъективных прав и обязанностей между её субъектами и объектами. В организации распределения правозащитных правомочий и долженствований и выражается управленческий характер деятельности сторон правозащитного отношения.

Наличие управленческого свойства у правозащитной деятельности объясняется двумя основными факторами. Во-первых, тем, что правозащитное отношение – это всегда многостороннее отношение, в силу чего возникает объективная потребность в согласовании проявлений сторонами правозащитной активности. Во-вторых, правозащитная деятельность, как вид юридической деятельности, фиксирует собой организующее воздействие права на поведение личности, будь она правомочным или долженствующим лицом. Эти же факторы объясняют и то, что для правозащитной деятельности существует два управленческих центра. Один центр – это сами её субъекты (отрицание за субъектами правозащитной деятельности свойства управленческих центров равносильно отрицанию у них социально-правовых интересов (мотивов), связанных с правозащитными объектами и фактами, побудивших их к вступлению в правозащитные отношения), вторым выступает право (нормативно-правовая предпосылка правозащитных отношений). В этой связи возникает проблема гармонизации управленческих начал правозащитной деятельности, осуществляемой сторонами правозащитного отношения. В диссертации обосновывается, что таким средством выступает метод правозащитного регулирования.

Правозащитная деятельность – юридическое средство (инструмент) доказывания. Характер предпосылок правозащитных отношений прямо указывает на то, что появление этих отношений в правовой системе нашего общества – закономерность, обусловленная потребностью не просто в правовом, а в цивилизованном способе разрешения правозащитных конфликт. В свою очередь, разрешение правозащитного конфликта, как, собственно, и любого другого правового конфликта, в обязательном порядке предполагает доказывание конфликтующими сторонами обоснованности, истинности и правоты своих требований. Поэтому правозащитная деятельность неминуемо приобретает статус средства доказывания. В диссертационном исследовании этот тезис получил детальное теоретическое обоснование.

С точки зрения автора, главное в характеристике правозащитной деятельности как средства доказывания заключается в собирании, закреплении и оценки доказательств, подтверждающих существование опасности для правозащитной, безопасности человека. Однако полномочная сторона правозащитного отношения, действуя в соответствии с принципом обоснованности (истинности), собирает, закрепляет и исследует не только такого рода доказательства, но и другие, которые опровергают или могут опровергнуть доводы правомочной стороны о наличии угрозы безопасности либо о факте её нарушения. Следовательно, предметом правозащитной деятельности как средства доказывания являются доказательства (доводы), подтверждающие или отрицающие наличие угрозы для правозащитной безопасности человека либо о факте её нарушения.

Формы осуществления правозащитной деятельности. Как научное понятие «форма осуществления правозащитной деятельности» представляет собой совокупность программирующих процедурно-процессуальных требований (алгоритмов), обеспечивающих организованность движения её субъектов к предусмотренному законом правозащитному результату. Вслед за традицией выделения в категории «форма юридической деятельности» внутренней и внешней её сторон вполне допустимо выделять такие стороны и у формы осуществления юридической деятельности. Однако, по мнению автора, такая экстраполяция, в конечном счете, приведет к тождеству явлений, которые действительно имеют немало схожих черт, но все же конструктивно различных.

В диссертационном исследовании обосновывается, что для правильного понимания особенностей формы осуществления правозащитной деятельности необходимо исходить из того, что она, во-первых, отражает собой взаимосвязанность структур правозащитных правомочий одной стороны правозащитного отношения с соответствующими долженствованиями другой стороны, как субъектов единого правозащитного процесса (процесса правореализации), а во-вторых, фиксирует собой два вида организующих требований к порядку её осуществления – процедурные требования (простые, не предусматривающие стадийности в осуществлении юридического процесса) и требования процессуальные (сложные, рассчитанные на стадийное развитие юридического процесса).

Таким образом, форма осуществления правозащитной деятельности складывается как под влиянием протекающих в ней процессов реализации правозащитных правомочий и долженствований, так и под воздействием процедурно-процессуальных требований, предъявляемых к порядку реализации правозащитного процесса. Этот вывод особенно важен в том смысле, что в форме юридической процедуры правомочная сторона правозащитного отношения получает возможность реализовать свое право на правоприменение, в частности, путем подачи в установленном законом порядке и обязательных для выполнения обращений компетентному лицу с требованиями своевременного, законного и эффективного соблюдения и исполнения им правозащитных полномочий. Если же не признавать того, что правомочная сторона правозащитного отношения имеет право на правоприменение в форме процедуры, то вся система её правозащитных правомочий, а по большому счету и право человека на защиту закона в целом, превращается не более чем в информацию для возможного принятия полномочной стороной правозащитного решения. Остается только сожалеть, что в нашей юридической науке и правозащитной практике все еще господствуют именно такие представления об организационно-правовых значениях реализации правозащитных правомочий человека.

Обобщая теоретическое рассмотрение вопроса о формах осуществления правозащитной деятельности, автор утверждает, что в качестве таковых выступают: непосредственная и правоприменительная формы осуществления правозащитной деятельности. В свою очередь, правоприменительная форма распадается на процедурно-правоприменительную и процессуально-правоприменительную.

Правозащитная деятельность человека осуществляется в непосредственной и процедурно-правоприменительной формах. В первой форме человек осуществляет правозащитную деятельность способом пользования процессуальной защищенностью, во второй – применяет свое право на обращение в целях обеспечения участниками правозащитного отношения добросовестного и полного осуществления ими процессуальных долженствований, а полномочную сторону, кроме того, и в целях обеспечения восстановления своей правозащитной безопасности и наказания виновного в её нарушении.

Правозащитная деятельность государства, его органов и должностных лиц также осуществляется в непосредственной и правоприменительной формах. В непосредственной форме правозащитная деятельность государства, как полномочной стороны правозащитного отношения, осуществляется как способом соблюдения запретов нарушения процессуальной безопасности человека, так и способом исполнения законных и обоснованных требований, предъявляемых правомочной стороной. В форме правоприменения правозащитная деятельность государства осуществляется способами и процедурного правоприменения (акты-регистрации принятия правозащитных обращений, их рассмотрения и вынесения по ним решения, иные процедурно-правоприменительные акты), и процессуального правоприменения (акты устранения угроз восстановления правозащитной безопасности правомочной стороны – частичная или полная отмена нормативных и правоприменительных актов, угрожающих либо нарушивших её правозащитную безопасность; акты возбуждения производств в связи с обязанностью пересмотреть дело правомочной стороны, по которому Европейский суд по правам человека вынес соответствующее постановление; правореабилитационные и иные акты).

С позиций изложенных в параграфе теоретико-правовых характеристик правозащитной деятельности как уровня сущности правозащитного отношения, её следует понимать как выраженную в поведении сторон правозащитного отношения совокупность процедурно-процессуальных действий, реализующих правозащитные правомочия и долженствования в непосредственной и правоприменительной формах в целях восстановления правозащитной безопасности человека либо устранения её угроз. В этом предметном виде она, с одной стороны, преломляет в себе предыдущие уровни сущности правозащитного отношения, а с другой – сама есть её наиболее содержательная материализация.

В заключении подводятся основные итоги проведенного диссертационного исследования.