20 Понятия, модели и теории 21 Выводы 26 Вопросы для обсуждения 27

Вид материала

Документы

Содержание 6. Нации и национализм II. Нации и глобализация 6. Нации и национализм II. Нации и глобализация Вопросы для обсуждения Непопулярные размышления (1950) СОДЕРЖАНИЕ К пониманию мировой политики

Подобный материал:

• Курс «Познавательные процессы» как самостоятельный раздел дисциплины «Общая психология»., 2801.16kb.
• Для обсуждения на конференцию выносятся следующие вопросы: эволюция теории социального, 30.74kb.
• Логистика запасов основные понятия теории управления запасами, 166.21kb.
• Практикум по теории управления учебное пособие, 2228.1kb.
• Для обсуждения предлагаются следующие вопросы: Рецепция права: понятие и значение, 18.32kb.
• Темы лекций и краткое содержание. Вопросы к семинарским занятиям. Литература. Примерные, 338.41kb.
• Выводы 25 Вопросы для самопроверки, 1203.43kb.
• Главные: , 246.33kb.
• Рабочая программа наименование дисциплины Математические модели в теории, 197.61kb.
• Содержание # 1 (44) 2009 вопросы теории, 2609.89kb.

6. Нации и национализм


151


Человек совершенно свободен в выборе своих убеждений, культуры и образа жизни, — это предпосылка его свободы и развития. Этот постулат вполне смыкается с философией поликультурализма. Милль, правда, видел в толерантности еще одно достоинство, а именно то, что, благоприятствуя разнообразию, она делает общество более энергичным и здоровым, а поощряя обмен мнениями и общественные дебаты, содействует его движению вперед. Все это очень близко и этике поликультурализма, который не только констатирует факт общественного разнообразия, что в принципе можно делать и без особого восторга, но и полагает его источником жизнестойкости и поступательного движения общества вперед.

И все же либеральные воззрения и поликультурализм суть весьма разные идеологии. Дело здесь, во-первых, в индивидуализме — стержневом принципе либерализма, из-за чего он всегда будет ставить момент личной идентичности над любой ее коллективной формой, будь то этническая, расовая, языковая или любая иная. Поликультурализм по этой причине для него столь же узок, как и национализм, — куда ближе ему идея интернационализма. Во-вторых, либерализм никому ничего особенно не предписывает, для него важно лишь то, чтобы общество не отказывалось от своих фундаментальных ценностей, прежде всего от свободы и толерантности; его концепция «правильной жизни» на первый план и ставит принцип личной независимости и свободы выбора. Да, он всегда будет «терпим к тем, кто сам терпим», но толерантность его отнюдь не всегда распространяется на то, что он сам полагает «нетерпимым» в культуре — вроде недобровольных браков по родительской воле или, напротив, жесткой дискриминации по отношению к нетрадиционным сексуальным ориентациям. Для некоторых сторонников идеологии множественности культур во всем этом нет ничего, кроме культурного империализма, — стремления навязать всему миру чисто западные убеждения, ценности и воззрения на жизнь.

Возможно, более прочным фундаментом для поликультурализма может служить идея ценностного плюрализма. Многие его сторонники, собственно говоря, и взяли на вооружение теорию плюрализма, разработанную Исайей Берлиным. Главный постулат Берлина заключается в том, что нет какой-то одной и единой для всех концепции «правильной жизни», — их много, а люди никогда не найдут между собой согласия по вопросу цели и смысла жизни. Коль скоро ценности людей не совпадают, бытие человека попросту обречено на конфликты и противоречия нравственного характера. Если при этом говорить об отдельных людях, им следует искать и находить компромисс между несовпадающими ценностями и целями. Что же касается общества в целом, оно должно быть устроено так, чтобы люди с разными моральными и культурными убеждениями могли вполне мирно и уважая друг друга уживаться на одном и том же политическом пространстве. Берлин не разрабатывал свою теорию специально для многокультурных обществ, тем не менее именно она сегодня образует предельно широкий фундамент поликультурализма, — по крайней мере того, который руководствуется принципом «живи и не мешай жить другим». При всем этом здесь есть и свои противоречия. Поскольку Берлин придерживался, можно сказать, крайней формы либерализма, для которой моральный плюрализм возможен только в том обществе, где уважается личная свобода, он не сумел показать, возможно ли сосуществование в одном и том же обществе либеральных и нелиберальных культур. Иной взгляд на проблему был предложен Бхик-ху Парехом ( Bhikhy Parekh, 2000). С его точки зрения, культурное многообразие — это по сути отражение диалектического взаимодействия между человеческой при-


152


II. Нации и глобализация


родой и культурой. С одной стороны, люди суть существа биологические, обладающие родовыми, очень схожими, физическими и умственными качествами, с другой, — они представляют собой и продукт культуры; их склад ума, поведение и образ жизни формируются группой, к которой они принадлежат. Поли-культурализму поэтому, если он хочет стать основой для какой-то политики, необходимо осознать эту диалектику человеческой природы и то неискоренимое обстоятельство, что любая культура лишь отчасти выявляет глубинную сущность человека.

Что, однако, для данной темы совершенно очевидно, так это полная несовместимость поликультурализма с консервативным и экспансионистским разновидностями национализма. Последние всегда исходили из идеологии национальной исключительности, ожидая от нации некоей культурной однородности, а то и расовой чистоты. Консерваторы, скажем, всегда полагали, что общество должно быть основано на общеприемлемых цен-


К понятийному аппарату


Нация-государство — это не только форма политической организации, но и политический идеал. В первом случае это независимое политическое сообщество, скрепленное прочными узами единого гражданства и национальности. В этом аспекте нация-государство являет собой противоположность многонациональным империям и городам-государствам. Во втором случае, это принцип, идеальный тип, сформулированный Мадзини: «одна нация — одно государство». Из этого вытекает, что ни одно современное государство культурно не однородно и не может быть таковым. Существуют две разные точки зрения на нацию-государство. Согласно либералам и большинству социалистов, нация-государство в основном формируется на основе общего гражданства и других отношений чисто политического свойства. Консерватизм и отдельные направления национализма видят ее основой этническое, «органичное» единство.


ностях и общей культуре: индивид для них — весьма малопочтенное существо, которое всегда стремится к себе подобным, но столь же естественно опасается тех, кто на него не похож. Скажем, Бёрк (см. с. 57) полагал, что для любого сообщества такого рода предрассудки неизбежны и даже полезны, поскольку они содействуют сплоченности общества. Поэтому взгляду консерваторов поликультурные общества предстают чем-то пестрым и заведомо конфликтным: взаимная подозрительность, ненависть и даже насилие в отношениях между разными этническими общностями — все это списывается на элементарные проявления социальной психологии. Практические рекомендации, вытекающие из такого взгляда на проблему, — держать культурное многообразие под контролем, ограничивать иммиграцию и ассимилировать меньшинства, дабы они воспринимали ценности и мировоззрение господствующего большинства.

Еще проще дело обстоит с шовинистическим национализмом: он попросту доводит эту логику до возможного предела. Для него сила «национальной общности» только и проистекает что из этнического и культурного единства — идея, которой фашисты оправдывали все свои меры по репатриации, депортации и другим способам устранения меньшинств. У нацистов апогеем всего этого стал геноцид евреев. Если идеологии такого толка вообще заслуживают какого-либо анализа, следует сказать вот что. Во-первых, даже когда они не скатываются до откровенного расизма, они несут его в скрытой форме, оправдывая и в чем-то даже провоцируя отношения враждебности между этническими сообществами; во-вторых, во главе угла у них всегда стоят требования обеспечить ту социальную, нравственную и культурную однородность, которой в современных обществах давно уже нет и быть не может — и вернуться к которой, следовательно, можно не иначе чем тотальными репрессиями.


6. Нации и национализм


153


• Есть ли будущее у нации-государства?

По мере того как XX век шел к своему завершению, все чаще стали говорить о том, что закончилась и эпоха националистических идеологий. И отнюдь не потому, что на смену им пришли «более высокие» наднациональные уровни политических отношений, а потому что они до конца исчерпали свою задачу — создать мир наций-государств. В свое время нация была признана единственно законно существующим политическим организмом. После 1789 г. в мире произошли радикальные преобразования как раз на основе этого принципа. На 1910 г. из 159 государств, что в 1989 г. были членами ООН, существовало лишь 15. Даже в XX в. большинство народов мира продолжало находиться в колониальной зависимости от одной из европейских империй. Лишь три из нынешних 65 стран Ближнего Востока и Африки существовали до 1910 г.,— ас 1959 г. в мире возникло не менее 74 государств. И все эти перемены в значительной степени были результатом борьбы за национальную независимость, по завершении которой новые государства неизменно обзаводились всеми атрибутами нации-государства.

Сама история, казалось бы, работала и работает на нацию-государство. Каждый из трех главных геополитических сдвигов XX в. (Первая мировая война, Вторая мировая война и крах коммунизма в Восточной Европе) лишь еще больше укреплял концепцию нации как основной формы политической организации общества. После 1991 г. возникло еще 18 новых государств (15 из них как результат распада СССР), и все они заявили о себе как о нациях-государствах. Достоинство этой формы государственного устройства состоит в том, что она одновременно связывает общество и культурными, и политическими факторами: границы этнического сообщества, где люди объединены общим прошлым и общей культурой, в данном случае идеально совпадают с областью гражданства. Вот почему многие говорят о том, что возникновение наций-государств было в свое время процессом совершенно естественным и закономерным: никакая иная общественная группа, помимо нации, исторически не могла бы стать устойчивой политической общностью. Отсюда следует вывод, что это вообще единственная жизнеспособная политическая организация, а всякого рода наднациональные органы, такие, как Европейский Союз, никогда не сравняются с национальными правительствами в способности управлять обществом на сколько-нибудь легитимных основаниях. По этой логике процесс европейской интеграции должен бы быть поставлен в жесткие рамки, ибо люди разной культуры, разной истории и разных языков никогда не почувствуют себя гражданами единой Европы — объединения сугубо политического свойства.

Нужно, однако, сказать, что к тому историческому моменту, когда принцип нации-государства, казалось бы, совершенно укоренился в сознании всего мира, появились мощные силы, угрожающие превратить национальное государство в пережиток прошлого. Заговорили о «кризисе нации-государства» под воздействием внутренних тенденций и внешних угроз. Во внутреннем плане нации-государства испытывают воздействие целого ряда центробежных сил, вызванных активизацией этнических и региональных структур. Повсеместная озабоченность этническими проблемами, может быть, и отражает то обстоятельство, что в ситуации экономической и культурной глобализации нации более не способны обеспечить ни коллективной ицентичности, ни вообще чувства причастности к какому-то единому социальному целому. Поскольку все нации-государства так или иначе несут в себе многообразие


154


II. Нации и глобализация


этносов и культур, воссоздание политики на этнической основе представляет собой открытый вызов модели национального государства. Но в отличие от нации этнические или региональные группы не являются общепризнанными и жизнеспособными политическими единицами — сами они поэтому тяготеют к федерализму и конфедерации. Мы поэтому и видим, например, что в структуре, предусмотренной Европейским Союзом, бельгийские области Фландрия и Валлония получили такую степень самоуправления, что Бельгию лишь формально можно считать нацией-государством. Природа таких центробежных сил обсуждается подробнее в гл. 8.

Внешняя угроза целостности нации-государства может принимать различные формы. (1) Это прогресс в области вооружений, особенно ядерных: возникла объективная потребность в наднациональных и международных органах, которые отвечали бы за сохранение мира. В свое время это привело к созданию Лиги Наций, позже — Организации Объединенных Наций. (2) Это глобализация экономики: сложился общемировой рынок, экономическая деятельность осуществляется через громадные транснациональные корпорации, а громадные капиталы перемещаются по миру, что называется, в мгновение ока. Так есть ли будущее у нации-государства в мире, где ни одно национальное правительство не отвечает за свои экономические судьбы? (3) Сам институт нации-государства, как выясняется, несет в себе угрозу окружающей среде и глобальному экологическому равновесию. Нации превыше всего озабочены своими собственными стратегическими и экономическими интересами: мало кто из них берет на себя труд подумать о том, какие экологические последствия возымеют их действия. Серьезность ситуации проявилась со всей очевидностью в 1986 г., когда стало известно о Чернобыльской ядерной катастрофе. Последствия ее таковы, что по Северной Европе прокатилась волна радиации, которая, как ожидается, станет причиной 2000 случаев смерти от рака в течение 50 лет.

Наконец, последнее. От других форм политической организации нацию-государство всегда отличало то, что она связывала людей единой национальной культурой и общими традициями. Сегодня с возникновением транснациональной и даже глобальной культуры ослабляется и эта ее способность. В том же направлении работает международный туризм и небывало быстрое развитие техники связи — от спутникового телевидения до «информационного суперхайвея», объединяющего целый ряд коммуникационных технологий. Сегодня американские фильмы и телевизионные программы транслируются по всему миру, индийская и китайская кухни так же популярны в Европе, как и свои национальные блюда, а люди общаются между собой, находясь в разных частях света, столь же легко, как если бы они связывались с соседним городком. Учитывая все это, спросим еще раз: есть ли будущее у нации-государства? Этот вопрос и целый комплекс связанных с ним проблем подробнее обсуждаются в гл. 7.

• Выводы

• Природа нации определяется сочетанием культурных и политических факторов. В культурном плане нация предстает общностью людей, связанных общим языком, религией, историей и традициями. В конечном итоге, однако, нации определяют себя как общность, связанную гражданским сознанием, исторически выражавшимся прежде всего в стремлении обрести или сохранить государственность.

• Национализм существует в различных культурных и политических формах. Национализм культурного толка несет в себе идею обновления нации как своего рода


6. Нации и национализм


155


цивилизации с ее в каждом отдельном случае специфическими качествами, как уникального, исторически детерминированного и органического целого. Со своей стороны национализм политического толка видит в нации замкнутое политическое сообщество и потому на первый план выдвигает идеи суверенитета и самоопределения.

• Некоторые политические мыслители считают национализм феноменом Нового времени, связанным с индустриализацией и распространением демократии; другие видят его истоки в этнических сообществах, сложившихся еще в Средние века. Природа национализма чрезвычайно многообразна: в каждом отдельном случае свою роль здесь играли как исторические обстоятельства, воздействовавшие на данную форму национализма, так и политические цели, которые он преследовал.

• Существует несколько разновидностей политического национализма. Либеральный национализм зиждется на вере во всеобщее право наций на самоопределение. Консервативный национализм превыше всего ставит роль патриотизма в деле общественного и политического сплочения нации. Национализм экспансионистского толка выступает идеологией агрессии и завоевания. Антиколониальный национализм связан с борьбой за национальное освобождение и социально-экономическое развитие общества.

• Философия современного поликультурализма в той или иной степени всегда подрывает основы национализма. Меньше всего проблем в данном случае возникает перед национализмом либерального толка, поскольку он видит в нации скорее политическое, чем культурно-этническое сообщество и требует лишь, чтобы многообразие культур не противоречило принципам общественной толерантности и свободы личности. Консерваторы же видят в многообразии культур прямую угрозу нации — источник недоверия между людьми, враждебности и даже насилия.

• До сих пор главной формой политической организации общества во всем мире остается нация-государство: многие усматривают в ней вообще единственно возможную «ячейку» политики. Ей и впрямь присуще то достоинство, что она объединяет общество как культурно, так и политически, тем самым и давая сообществу, объединенному общим прошлым и этнической идентичностью, право на независимость и политическое самоопределение.

• В настоящее время нации-государства сталкиваются с целым рядом проблем. Развиваются центробежные тенденции, порождаемые факторами этнического порядка. Внешние вызовы национальным государствам исходят от все более широкого развития наднациональных структур, от экономической и культурной глобализации и необходимости найти решения для международного экологического кризиса.

• Вопросы для обсуждения

• Как возникают нации? Являются ли они естественными или искусственными образованиями?

• Почему так велико значение национальной гордости и патриотизма?

• Ориентирован ли культурный национализм исключительно на прошлое нации?

• Почему национализм исторически оказался столь мощной политической силой?

• Всегда ли национализм ведет к изоляции и конфликту?

• Как оценивать культурное многообразие человечества — как источник культурного обогащения общества или как угрозу его стабильности?

• Является ли нация-государство единственно легитимной формой политической организации общества?


Мировая политика


В наш научный век война в конечном итоге означает одно — общую гибель человечества.

Бертран Рассел. Непопулярные размышления (1950)


Конец XXвека принес человечеству осознание того, что мир, говоря словами Маршалла Маклюэна (Marshall McLuhan), стал одной большой «глобальной деревней». Глобализация совершенно изменила наше понимание политики и самой сути политических отношений. Традиционное восприятие политики было «завязано» на государстве: именно государство считалось главным актором политики, а в фокусе политического анализа находился сугубо национальный уровень государственной деятельности. Из такого понимания естественно вытекало и то, что можно провести четкое разделение между внутренней и внешней политикой, то есть тем, что имеет место внутри национального государства, и тем, что происходит за его пределами. В последнем случае на помощь приходила новая и самостоятельно развивавшаяся дисциплина — «международные отношения». Глобализация, однако, затушевала (кто-то даже скажет, что стерла) границы между «внутренним» и «внешним», направляя человечество по пути к единому «глобальному обществу». Хотя национальное государство остается самым важным актором на мировой арене, сегодня совершенно невозможно отрицать и того, что стремительно растет значение наднациональных органов и транснациональных структур.

СОДЕРЖАНИЕ К пониманию мировой политики	157
Идеализм	158
Реализм	160
Плюрализм	162
Марксизм	163
Изменяющийся миропорядок	164
Начало и конец «холодной войны»	164
Миропорядок XXI века	168