Geum.ru

Общее описание документов и сразу же вопросы странный подбор врачей

Вид материалаДокументы

Содержание


Дело варфоломеева или атомный удар по кремлю
Осенний марафон
Что же сделал власик с письмом тимашук?
Подобный материал:
1   ...   20   21   22   23   24   25   26   27   ...   36


Однако после интенсивной разработки в течение осени 1951 г - весны 1952 г. Мигрельское дело заглохло само по себе и ничто Берия не угрожало. Правда, как пишет Ж. Медведев, в марте 1952 года Сталин не бездействовал, а занимался в основном «мингрельским делом». Но вот 27 марта 1952 г. ПБ приняло постановление "Положение в Компартии Грузии", где говорилось: "дело с исправлением ошибок и недостатков в работре ЦК КП(б) Грузии идет медленно, со скрипом, неудовлетворительно, и в партийных организациях и среди беспартийных людей Грузии имеет место недовольство медлительностью в действиях ЦК КП)б) Грузии по борьбе за ликвидацию последствий вражеской деятельности группы Барамия... В ходе следствия выяснилось, что ... группа намеревалась захватить власть в Компартии Грузии и подготовить ликвидацию советской власти в Грузии".


Первый секретарь К.Н.Чарквиащни был снят, а на его место рекомендован А.И.Мгеладзе, первый секретарь Кутаисского обкома. Политбюро предложило Берия возглавить партийную комиссию по расследованию дела "мингрельских уклонистов", отправив его в Тбилиси. Формальная смена руководства была проведена в апреле 1952 г., в присутствии представителя ПБ Берия. Василий Сталин обвинил Берия в том, что в мингрельском деле Берия будто бы все свел к снятию Чарквиани.


Будто бы после «мингрельского дела» Сталин побаивался своих земляков и перестал ездить туда на отдых. Аллилуева сообщает: «Последнее время он жил особенно уединенно; поездка на юг осенью 1951 года была последней».


Впоследствии расследование этого дела было поручено лично Игнатьеву. Его квалификацию мы уже знаем по отзывам Судоплатова и по делу врачей. Сталин видимо, сообразил, что на самом деле представляет это дело и летом 1952 г., за восемь месяцев до смерти Сталина Рухадзе был арестован. 4 февраля 1953 г. Игнатьев направил Сталину протоколы допросов арестованного министра госбезопасности Грузии Н.М.Рухадзе.


После смерти Сталина Берия не выпустил Рухадзе из тюрьмы, но жертвы Рухадзе были освобождены. Рухадзе и Рюмин, оба находясь под арестом, закидали Берию письмами с просьбой об освобождении, обращаясь к нему как к "Великому Человеку". Три месяца спустя, когда Хрущев и Маленков арестовали Берию, эти письма впутали их в организованный якобы Берией заговор.


Всего в ходе мингрельского дела было арестовано 37 руководящих партийных работников Грузии. По Мингрельскому делу были арестованы как буржуазные националисты 7 из 11 членов ПБ ЦК КП Грузии. Задержан практически весь партактив Мингрелии. Всего в Грузии в течение 1952 г. было заменено 427 секретарей горкомов, райкомов, заведующих отделами... Более десяти тысяч человек высланы с территории Грузинской ССР в отдаленные районы Казахстана. Рухадзе был расстрелян в Тбилиси в 1955 году.


Казалось бы, после этого грузинский народ должен бы был возненавидеть Сталина. Ан нет, после доклада Хрущева на XX съезде именно в Грузии прошли народные волнения, направленные против клеветы на Сталина. Народ понимал, что Сталин борется против номенклатуры, очищая государство от воров и взяточников. И на самом деле все оказалось гораздо проще и прозаичнее - мингрельское дело это обычное кумовство, обильно сдобренное воровством. Так, обычная кампания против взяточничества в Грузии стараниями Игнатьева и Ко переросла в обвинения в заговоре с целью отделения мингрелов от Советского Союза. А может быть с помощью мингрельского дела действительно копали под Берия, чтобы наконец Булганин стал полноценным преемником Сталина. Но Сталин не заинтересовался мингрельским делом.


ДЕЛО ВАРФОЛОМЕЕВА ИЛИ АТОМНЫЙ УДАР ПО КРЕМЛЮ


Так называемое дело Варфоломеева N М-5241 также могло быть одним из этих способов регулирования производства дела врачей. Документы по следственному делу Варфоломеева были впервые опубликованы в книге Дж. Брента и В. Наумова. Необычность и явная липа этого дела просто поражает. Особенно несуразными выглядят показания о Плане Внутреннего Удара. Будто бы планировалось из окна американского посольства в Москве (которое тогда размещалось рядом со старым "Националем") по Кремлю с помощью бесшумного стреляющего механизма будут выпущены пять атомных снарядов. Взрыв должен был "уничтожить Кремль и сжечь все живое в округе". Одновременно Соединенные Штаты объявляли войну СССР.


Хотя подобная операция не выглядит правдоподобной, тем не менее, упомянутым делом долгое время занимались ответственные работники Министерства государственной безопасности во главе с министром, который, видимо, докладывал результаты следствия Сталину.


Начну с биографии Варфоломеева. Он родился в России, его родители в 1919 г. бежали в Японию, через два года переехали в Манчжурию, в Харбин. Там в 1924 г. Иван вступил в только что созданную молодежную монархическую организацию "Союз мушкетеров". "Мушкетеры" активно боролись с III Интернационалом" и враждовали с харбинским комсомолом. По словам одного из ветеранов, "красный хам был нами бит и бит нещадно"; старшие мушкетеры воевали в отряде К.П. Нечаева во время советско-китайского конфликта 1929 г. В 1931 г. харбинские власти под давлением советского консульства запретили деятельность мушкетеров, вследствие чего "работа Союза приняла конспиративный характер". После прихода японцев "Союз мушкетеров" оживился и окреп: к 1937 г. он состоял уже из 20 отрядов и 8 звеньев. Чем конкретно занимался Варфоломеев в "Союзе мушкетеров", неизвестно, зато мы знаем, что в 1934-35 гг. он был членом "Союза анархистов". Что касается средств к существованию, их он получал от японской контрразведки: с 1933 по 1945 г. состоял платным осведомителем Третьего отдела (Главное бюро по вопросам русских эмигрантов), занимаясь слежкой за своими соотечественниками -- сначала в Харбине, потом в Тяньзине. В 1948 году Варфоломеев нашел нового работодателя, американскую разведку, которой он информировал о положении в КНР, о советской помощи и по другим пунктам. Вознаграждение за услуги составляло 400 долларов в месяц. В декабре 1950 г. его арестовали китайцы и передали МГБ. В начале 1951 г. американского шпиона Варфоломеева доставили на Лубянку.


Варфоломеев начал давать показания. Поначалу в них не было ничего особенного. Он рассказал про своего резидента Ю Дзун-бина, сообщил, какую информацию собирал для американцев, какие новые задания получил в связи с началом корейской войны (июнь 1950 г.). Но самое интригующее было потом. Варфоломеев показал, что будто бы некто Рогальский сказал Варфоломееву примерно следующее. Американские неудачи в корейской войне - дело временное, преходящее. Очень скоро США введут в действие такую мощь, что не только уничтожат Северную Корею, но и восстановят власть Чан Кайши в Китае. Но и это не все, только первый шаг. Дальше намечалось вторжение в СССР с китайской территории.


Затем Варфоломеев сообщил о Плане Внутреннего Удара. Пять ядерных снарядов будут выпущены по Кремлю с Манежной площади. Операция намечалась на март 1952 года. Снаряды предполагалось тайно сбросить на балтийском побережье в конце 1951 г. Будто бы в марте 1952 г. США должны были объявить войну СССР. Даже неспециалисту сразу виден фантастический характер операции. В феврале 1952 года допрашивавший Варфоломеева следователь Гришаев, кандидат юридических наук (это следует из показаний самого Гришаева, которые Гришаев дал через год с лишним, когда его арестовали в 1953 г.) будто бы пожаловался своему начальнику Рюмину, что "показания Варфоломеева вызывают сильные сомнения и было бы безответственно доводить дело до суда". Рюмин же рассказал на допросах, что будто бы Игнатьев сообщил ему мнение Сталина о деле Варфоломеева. Сталин будто бы считал американцы заслали Варфоломеева в СССР с целью запугать советское правительство. и верил, что они были способны на такую чудовищную провокацию, как ядерный обстрел Кремля.


Смерть Сталина не принесла облегчения Варфоломееву. Он продолжал сидеть на Лубянке. Новый министр Берия выпустил врачей и арестовал многих работников МГБ, в том числе Рюмина и Гришаева. 28 мая 1953 г. Варфоломеев послал письмо в МВД, где жаловался, что его показания приукрашены Гришаевым. Ответа не поступило. 10 сентября Варфоломеев предстал перед Военной Коллегией по четырем пунктам 58-ой статьи, перечисленных в начале очерка. Его расстреляли в тот же день [130]. Гришаева же выпустили. Он нашел работу в Заочном юридическом институте, так как имел степень кандидата юридических наук. Как видите, опять типичный прием булганинцев-хрущевцев - расстрел и концы в воду.


Очень интересным с моей точки зрения являются показания Варфоломеева о том, что он, Варфоломеев, должен, мол, был убить Маленкова. Снова прослеживается указание на Маленкова и тянется ниточка помощнику к Суханову. Будто бы Варфоломеев агент ЦРУ, но это был отвлекающий маневр.


Итак, идиотизм дела Варфоломеева виден сразу и опытный сыщик типа Абакумова или Берия сразу бы это дело закрыл. Однако Игнатьев был полным дилетантом, именно из-за своей неспособности учиться, он, видимо, и был поставлен во главе МГБ, оставаясь легко манипулируемым субъектом. Игнатьев или его куратор попал на крючек нашего провидения и занимал внимание Сталина этими дурацкими, шитыми белыми нитками делами. Задача дела Варфоломеева была держать МГБ в напряжении. Благодаря этому дело врачей было забыто ещё на год.


Манипуляция скоростью разработки дела врачей, видимо, велась и с помощью израильской шпионской сети. Например, причиной возобновления интереса к делу врачей летом 1952 г. стало письмо одного из членов ЕАК. 11 июля 1952 г., всего за один месяц до своего расстрела, Шимелиович вдруг озаботился состоянием дел в Лечсанупре и написал письмо Маленкову, где выражал недоумение почему ни один не обратил внимание на его анализ плохого качества лечения в Лечсанупре. Обратите внимание, Шимиелович уже одной ногой стоит в могиле. Он почти что осужден по делу ЕАК и тем не менее пишет донос активно стучит на своих еврейских соплеменников в Лечсанупре.


ОСЕННИЙ МАРАФОН


В конце сентября 1952 года Игнатьев представил Сталину обобщенную справку Рюмина о результатах допросов арестованных медиков, медицинских экспертиз и т.д., где утверждалось, что кремлевские врачи намеренно умертвили Щербакова и Жданова.


Начались аресты. Под стражу взяли докторов Г.И. Майорова и А.Н. Федорова, а также профессора А.А. Бусалова, руководившего Лечсанупром Кремля до 1947 года.


17 октября 1952 г. Тимашук была допрошена во второй раз. Во 2-м протоколе появилось имя Кузнецова. Тимашук заявила, что она написала письмо Кузнецову, но ответа не получила, что она звонила в секретариат, но также не получила ответа. Это не было связано с тем, что имя Кузнецова почему-то связали с именем Абакумова за это время. Кузнецов курировал МГБ и Абакумова обвинили в том, что он пользовался помощью Кузнецова в своих действиях по подбору кадров.


В тюрьме оказались профессора М. С. Вовси (родной брат Михоэлса), М. И. Певзнер, И. Г. Лембергский, Н. А. Шерешевский, В. М. Виноградов, Б. С. Левин, С. Е. Карпай, П.И. Егоров, В. Х. Василенко.


18 октября был арестован начальник Лечсанупра (начальник врачей, лечащих правительство) Егоров, вместе с ним лечащий врач Жданова Майоров. Арест Егорова и Виноградова был произведен после того, как назначенная следствием экспертная комиссия под председательством главного терапевта Минздрава СССР профессора П. Е. Лукомского рассмотрела все оставшиеся документы по лечению Жданова и пришла к выводу, что врачи его "залечили".


29 октября 1952 г. игнорируя протесты прокурора Китаева Игнатьев доложил Сталину, что медицинская комиссия доказала преступный харакрер лечения Щербакова. В докладе Игнатьева Сталину от 29 октября 1952 г. имя Тимашук отсутствует. Китаев заключил, что кроме признания Рыжикова в проведении антисоветской работы других доказательств нет. Согласно показаниям Рюмина, Рюмин не знал о протесте прокурора Китаева. Бардак!


Тогда же, 29 октября дал показания А.А.Бусалов, бывший заведующий кафедрой хирургии Ярославского мшединститута и бывший начальник Лечсанупра до Егорова. Бусалов показал, что Ланг действовал преступно в лечении Щербакова. Этингер поддерюживал Ланга.


В тюрьме оказались проф. М.С.Вовси, М.И.Певзнер, И.Г.Лембергский, Н.А.Шерешевский, В.М.Виноградов, Б.С.Левин, С.Е.Карпай, Егоров, В.Х.Василенко. Вовси и Коган были арестованы за неправильное лечение Димитрова в 1949 г. 12 ноября 1952 г. Этингер, оказывается, был приятелем Виноградова, а Вовси - двоюродный брат буржуазного националиста Михоэлса.


В сентябре-октябре 1952 года были арестованы: лечащий врач Жданова Г.И.Майоров, обвиненный в умышленном скрытии сведений об инфаркте Жданова патологоанатом А.Н. Федоров и руководивший Лечсанупром Кремля до 1947 года профессор А.А.Бусалов. 18 октября арестовали профессора П.И.Егорова (он был снят с должности начальника Лечсанупра Кремля за полтора месяца до ареста) и его жену Е.Я.Егорову.


По материалам "дела врачей" С.Д. Игнатьев в ноябре 1952 года направил Сталину подробный отчет. Изучение этого документа позволяет проследить историю расследования, и, оценить официальную позицию следствия. В литературе встречаются цитаты из направленного в ноябре 1952 министром МГБ С.Д.Игнатьевым Сталину отчета по делу врачей.


Отчет С.Д. Игнатьева гласил - "Следствием установлено, что Егоров и Федоров - морально разложившиеся люди, Майоров - выходец из помещичьей среды, Виноградов - примыкавший в прошлом к эсерам, Василенко - скрывший с 1922 года свое исключение из ВКП(б), и связанная с ними еврейская националистка Карпай - все они составляли вражескую группу, действовавшую в Лечсанупре Кремля, и, стремились при лечении руководителей партии и правительства сократить их жизнь".


Врачей обвинили в том, что они "не использовали возможности сердечной терапии, неправильно применяли сильнодействующие средства ". "Лечение тов. Щербакова, - утверждал С.Д. Игнатьев, - велось рассчитано преступно". Указывалось, что Щербакову после инфаркта "злонамеренно разрешили" вставать с постели, а "…лечение товарища Жданова велость также преступно". Были арестованы все врачи, лечившие Жданова в последние годы его жизни - профессора Егоров, Виноградов, Василенко, врачи Майоров и Карпай, Арестован был даже патологоанатом Федоров, обвиненный в том, что он "…умышленно скрыл сведения об инфаркте у Жданова".


В том числе в отчёте МГБ сообщалось, что профессор П.И.Егоров фактически организовал и возглавил террористическую группу врачей, а также «враждебно относясь к партии и Советской власти, действовал по указаниям врага народа А.А.Кузнецова, который в связи со своими вражескими замыслами был заинтересован в устранении товарища Жданова». Патологоанатом Федоров был обвинен в том, что он "...умышленно скрыл сведения об инфаркте у Жданова". Сам документ в интернете отыскать не удалось. Если цитатам верить, то в центре раскрытого заговора должны были оказаться не только русские врачи, но и партработники.


Все арестованные дали показания о том, что "…они плохо относились к Советской власти, что они уже несколько лет существуют как организованная террористическая группа". Руководитель этой группы - профессор П.И. Егоров - "враждебно относясь к партии и Советской власти, действовал по указаниям врага народа А.А. Кузнецова, который в связи со своими вражескими замыслами был заинтересован в устранении товарища Жданова". Таким образом, "дело врачей" непосредственно оказывалось связанным с "ленинградским делом". В очередной раз дело против врачей превратилось в дело против их пациентов.


Выводы по "делу врачей" содержатся в подробном отчете С.Д.Игнатьева, направленном в ноябре 1952 г. Сталину. В нем находится и история расследования, и та официальная позиция, которую представляло следствие. Этот отчет содержит следующие сведения: На основании решения ЦК от 11 июля 1951 г. "О неблагополучном положении в Министерстве государственной безопасности" была создана специальная следственная группа, которая просмотрела все сведения о медицинском персонале, в разное время причастном к работе в Лечебно-санитарном управлении Кремля.


Были изучены истории болезней пациентов Кремлевской больницы. Следователи оценили работу крупнейших медицинских специалистов страны как совершенно неудовлетворительную. "При изучении материалов на медицинских работников Лечсанупра вскрылась большая засоренность кадров этого ответственного лечебного учреждения лицами, не внушающими политического доверия по своим связям с антисоветскими элементами прошлой враждебной деятельности". В результате такого медико-политического чекистского исследования был сделан вывод, что там "не создавались необходимые условия для надежного лечения больных, не было обеспечено добросовестное лечение и необходимый уход ... за ... руководителями зарубежных компартий и стран народной демократии, в том числе за товарищами Токуда, Торезом и Димитровым".


Внимание следствия привлекли смерть А.С.Щербакова и А.А.Жданова. "Лечение тов. Щербакова, - утверждал С.Д.Игнатьев, - велось рассчитанно преступно". Были арестованы заместитель директора санатория "Барвиха" Рыжиков, начальник Лечсанупра Кремля Бусалов, консультант Лечсанупра Виноградов, лечившие Щербакова Ланг и Этингер умерли под следствием. Их обвинили в том. что врачи "не использовали возможности сердечной терапии, неправильно применяли сильнодействующие средства, как морфий, пантопин, симпатол и различные снотворные". Щербакову после инфаркта "злонамеренно разрешили" вставать с постели. "Лечение товарища Жданова велость также преступно" - утверждалось в отчете Игнатьева. Были арестованы все врачи, лечившие Жданова в последние годы его жизни - профессора Егоров, Виноградов, Василенко, врачи Майоров и Карпай, патологоанатом Федоров, обвиненный в том, что умышленно скрыл сведения об инфаркте Жданова.


"Следствием установлено, что Егоров и Федоров - морально разложившиеся люди, Майоров - выходец из помещичьей среды, Виноградов - примыкавший в прошлом к эсерам, Василенко - скрывший с 1922 г. свое исключение из ВКП(б), и связанная с ними еврейская националистка Карпай - все они составляли вражескую группу, действовавшую в Лечсанупре Кремля и стремились при лечении руководителей партии и правительства сократить их жизнь" - такой вывод содержался в докладе Игнатьева Сталину.

Все арестованные дали показания о том, что они плохо относились к Советской власти, что они уже несколько лет существуют как организованная террористическая группа, что руководитель этой группы - професор П.И.Егоров - "враждебно относясь к партии и Советской власти, действовал по указаниям врага народа А.А.Кузнецова, который в связи со своими вражескими замыслами был заинтересован в устранении товарища Жданова".


...не создавались необходимые условия для надежного лечения больных, не было обеспечено добросовестное лечение и необходимый уход... за руководителями зарубежных компартий и стран народной демократии, в том числе за товарищами Токуда, Торезом и Димитровым». Внимание следствия привлекла также смерть А. С. Щербакова в 1945 году: «Лечение тов. Щербакова велось рассчитано преступно».


В ноябре были арестованы профессора В.Н.Виноградов (4 ноября), В.Х.Василенко, М.С.Вовси, Б.Б.Коган. Вовси и Когана сознались, что в июле 1952 г. они, будучи изгнанными из Кремлевской больницы, договорились направить усилия на умерщвление Сталина, Берии и Маленкова. В качестве исполнителя этого плана избрали Виноградова, продолжавшего работать в Лечсанупре Кремля.


В число подозрительных событий, подлежащих разработке, включили смерть Георгия Димитрова, бывшего председателя Коминтерна, лидера французских коммунистов Мориса Тореза и некоторых других коммунистических лидеров, которые в то или иное время лечились в Кремлевской больнице. Врачей обвиняли в умерщвлении не только советских руководителей, но и лидеров международного коммунистического движения - М. Тореза и Г. Димитрова.


Патологоанатома Федорова обвинили в том, что умышленно скрыл сведения об инфаркте Жданова. Врачей-убийц же обвинили в том, что врачи «не использовали возможности сердечной терапии, неправильно применяли сильнодействующие средства, как морфий, пантопин, симпатол и различные снотворные». Щербакову после инфаркта «злонамеренно разрешили» вставать с постели.


13-го ноября 1952 г. Сталин приказал Игнатьеву убрать Рюмина. Того немедленно уволили из органов. На следующий день )по другим сведениям 22 ноября) Игнатьева хватил инфаркт. Он выжил, но надолго угодил в госпиталь. Просто так инфаркты не хватают. Значит Сталин обвинил его в чем-то существенным. Видимо, до него дошли сведние, что Рюмин пытает арестованых и копает под членов ПБ. Причиной может быть также письмо Абакумова.


Абакумов написал в октябре 1952 года Берии и Маленкову, что Рюмин интересовался 'внутренними отношениями в Политбюро, пользуясь информацией из совершенно секретных докладных, направлявшихся МГБ Сталину' (П. Судоплатов). Рюмин был уволен в ноябре 1952 года и расстрелян после смерти Сталина. Видимо, причина его увольнения была именно в этом. Даты хорошо совпадают.


Наконец, Рюмин был уволен сразу после ареста в ноябре Егорова и Виноградова. Не из-за того он был устранен, что он арестовал лечащего врача Сталина без его позволения вождя?

24 ноября 1952 г., Гоглидзе послал Сталину доклад о ДВ. Он указал, что Егоров признал что он был прямым организатором смерти Жданова Кричали держи вора.


После увольнения Рюмина руководство следствием по делу врачей перешло к другому заместителю министра - С.А.Гоглидзе. Следствие приобрело иную направленность - "вредительское лечение" стало рассматриваться как элемент "шпионско-террористического заговора", якобы сколоченного в СССР западными спецслужбами.


В декабре 1952 г. были арестованы профессора А.М. Гринштейн, А.И. Фельдман, Я.С. Темкин. Обратите внимание врачи-евреи появляются только в самом конце.


ЧТО ЖЕ СДЕЛАЛ ВЛАСИК С ПИСЬМОМ ТИМАШУК?


Не совсем ясным остается вопрс, а что же все-таки сделал Власик с письмом Тимашук. И вообще, читал ли он его? Некоторые историки считают, что Власик вместо того, чтобы вмешаться и спасти Жданова, а ведь время ещё было, или хотя бы разобраться, что же произошло, направляет заявление тому, на кого Тимашук жалуется - Егорову. Но сам Власик отрицал, что он читал письмо Тимашук. Будто бы в тот же день, как оно поступило он его переправил Абакумову. Однако другие сотрудники охраны показывают, что Власик, узнав о докладах Тимашук и Юриной, сказал, что расследование может привести к нежелательным слухам в Москве. Поэтому дальнейшее расследование случая Тимашук нецелесообразно. Кроме того, не очевидно, что Власик показывал письмо Тимашук Егорову. Он мог ему просто рассказать суть письма. Не будем забывать, что о письме знал ещё начальник охраны Жданова Белов. В феврале 1953 г. Егоров показал, что Белов сказал ему о том, что Тимашук послала письмо то ли Абакумову, то ли Власику.