Научюдй консультант Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и Государственных премий, академик В. П

Вид материала

Документы

Содержание Инженерам летать. Все впервые. В открытый космос. Доля риска не дает покоя

Подобный материал:

• Героя Социалистического Труда, лауреата Ленинской премии и Государственных премий ссср,, 5732.26kb.
• Андрей Дмитриевич Сахаров, 53.26kb.
• «Не умолкнет во мне война», 154.51kb.
• Записи репетиций, 5732.26kb.
• Распространение оптических волн в атмосфере и лазерное и акустическое зондирование, 121.17kb.
• Есть люди, чьи имена не требуют комментариев. Иван Иванович Полтавский Герой Социалистического, 23.6kb.
• Героя Социалистического Труда, лауреата Ленинской и Нобелевской премий академика, 422.04kb.
• Сборник статей к 100-летию со дня рождения Сергея Павловича Королёва, 1598.47kb.
• Валентина Петровича Глушко в период с 5 по 20 сентября 2008 г на его родине в Украине, 100.44kb.
• Оргкомитет конференции, 50.57kb.

Глава четвертая Мы отковали пламенные крылья.

Инженерам летать. Все впервые. В открытый космос. Доля риска не дает покоя

Космический корабль второго поколения трехместный «Восход» уже собирался в цехах ОКБ. В отличие от пи­лотируемых первенцев. «Восход» для повышения на­дежности получил дополнительный твердотопливный

414

тормозной агрегат, новое приборное оборудование — вто­рую систему ориентации, усовершенствованные телеви­зионную и радиотехническую установки. Работали днем и ночью. Специалистов подгоняло желание самим сле­тать в космос. «Может быть, это буду я», — думал каж­дый из них и с удвоенной энергией брался за дело.

Внешне «Восход» походил на «Восток», но жить и работать на борту планировалось трем космонавтам. При этом объем спускаемого аппарата оставался таким же. Чтобы поместить в корабле все необходимое обору­дование и экипаж, пришлось отказаться от катапульт-ных устройств и одновременно от скафандров. Теперь космонавтам предстояло возвратиться на Землю в каби­не спускаемого аппарата. Важнейшей технической новин­кой явилась и система мягкой посадки.

«Новый метод посадки корабля на поверхность Зем­ли — это надолго, — сказал как-то проектантам Сер­гей Павлович. — Но когда-нибудь мы вернемся к замыс­лу Фридриха Артуровича Цандера. Он мечтал о лета­тельном аппарате, способном возвратиться из путеше­ствия по безбрежным просторам космоса после входа в земную атмосферу как обычный самолет...»

Нельзя не удивиться размаху мысли, научному дер­занию, устремленности Главного: еще не опробован «Восход», а он уже мечтал о более совершенном кораб­ле. В этом весь Королев.

Наземные испытания «Восхода» подходили к концу. Наступило время подумать об экипаже. Королев оста­вался верным слову: он потребовал, чтобы в состав его обязательно вошел инженер, непосредственный участник создания корабля. Симпатии Главного конструктора были на стороне кандидата технических наук К. П. Фе­октистова.

Воспитанник МВТУ имени Баумана, Константин Петрович еще юношей участвовал в минувшей войне, лучйе других сверстников знал цену жизни. Влюблен­ность в идеи космонавтики, талант и рассудительность склонили чашу весов в пользу этого инженера.

...Настал день, когда Главный конструктор вызвал к себе инженера Феоктистова.

— Не передумали? — спросил он Константина Пет­ровича, едва тот вошел в кабинет. — Врачи, к моему удивлению, сказали, что вы не так уж и здоровы. Глав­ный маршал авиации Вершинин пошутил: «Потеснить

415

наших хотите?!» Я ему ответил: «Нет, Константин Анд­реевич, хотим еще более упрочить союз инженеров и лет­чиков. В их союзе на Земле и в космосе вижу залог завтрашних успехов космонавтики». Вершинин согла­сился.

— Спасибо, Сергей Павлович, — поблагодарил Феок­тистов и пошел было к двери, но Главный жестом вер­нул его и, указав на стул, тяжело вздохнул:

— Сам бы с удовольствием полетел. Да вот мешают возраст и «двигатель», — показал рукой на сердце. — А вы, инженеры, искусственное только обещаете. — Но тут же перешел на деловой, королевский, строго уве­ренный тон: — Хочу, Константин Петрович, чтобы вы поняли одну истину: летит не просто Феоктистов, кото­рому я благоволю. — И не сдержавшись, рассмеялся: — Ну а что касается «стружек», которые я с вас снимал, не будьте на меня в обиде, это в интересах дела. С меня тоже крепко спрашивают там, наверху. Так вот, — вер­нулся Королев к начатой теме разговора, — в полет со­бирается первый инженер, причем инженер-разработчик, так сказать, идеолог техники. Об этом не забывайте. Об остальном — ближе к полету. В Звездном городке ждут вас.

Сергей Павлович встал из-за стола и, протянув ин­женеру руку, пожелал «ни пуха, ни пера».

Некоторые специалисты пытались убедить академика в целесообразности прежнего подхода к подбору экипа­жа, то есть только из числа летчиков. С. П. Королев спро­сил их:

— Вы не станете возражать, если в один прекрасный день в корабль сяду я?

— Нет, конечно. Но ваш возраст...

— Вот именно, — сухо ответил ученый. — Возраст и здоровье. Так вот настало время, когда должен — по­нимаете, должен! — лететь конструктор-разработчик и именно из моего конструкторского бюро. — И уже со­всем категорически закончил: — Константин Петрович Феоктистов вместо меня. Считаю, что на этом можно за­кончить дискуссию о составе экипажа «Восхода».

Мнение Главного поддержала и Государственная ко­миссия. Сергей Павлович был очень доволен. Воплощал­ся в жизнь один из его главных принципов, сформу­лированных еще в годы увлечения планеризмом: «Са­мому строить, самому испытывать, самому летать».

416

Итак, кандидатуру инженера утвердили. Встал во­прос — кто же будет командиром «Восхода»? Сергей Павлович предложил тридцатисемилетнего инженера-пол­ковника Владимира Комарова, с которым он познакомил­ся еще в 1960 году. Уже тогда в шутку Главный ска­зал: «Ну а вам, инженер-капитан, придется быть коман­диром многоместного корабля». Предложение Сергея Павловича приняли.

Кто же будет третьим членом экипажа, гадали все. Астроном? Физик? Нет, это пока рано. Предложение Сергея Павловича о полете в космос врача поддержали В. И. Яздовский, В. В. Парин и О. Г. Газенко. Медик испытает на себе невесомость, перегрузки, понаблюдает за двумя «пациентами», за своим организмом, проведет нужные исследования. Вскоре Королев познакомился с двадцатисемилетним врачом Борисом Егоровым. Его он знал меньше других. Запросил документы, характеристи­ки. И выяснил, что молодой врач прошел практическую пгсолу в научно-исследовательских институтах, занима­ющихся медико-биологическими проблемами космонав­тики, научился прыгать с парашютом, входил в группу встречи космонавтов, возвращающихся из полета. Да и рекомендации получил солидные — от известных уче­ных психолога Ф. Д. Горбова и физиолога Н. Н. Гуров-ского, которых Сергей Павлович знал по совместной ра­боте. «Подходит», — подумал Королев.

Накануне предполетных тренировок в Центре подго­товки космонавтов Главный пригласил к себе основной и дублирующий экипажи в конструкторское бюро. Их со­провождал недавно назначенный руководитель Центра подготовки космонавтов Герой Советского Союза Н. Ф. Кузнецов.

— Бортинженер Константин Петрович хорошо знает корабль. Но его так же отлично обязаны знать вы, Вла­димир Михайлович, и вы, Борис Борисович, — напомнил Королев Комарову и Егорову. — Принцип комплектова­ния состоит в том, что каждый член экипажа в случае необходимости обязан заменить друг друга. Вы не про­сто командир экипажа или бортинженер, а вы не только врач по профессии, все вы прежде всего — космонавты. Это положение я полностью отношу и к вашему экипа­жу, Борис Валентинович, — обратился Главный к ко­мандиру дублирующего экипажа Волынову. — Всякое может случиться. Готовы должны быть все.

27 А. романов 417

Летом 1964 года Королевы посетили Чехословакию. Нина Ивановна надеялась, что Сергей Павлович хоть не­много отдохнет, развеется. Самому же Королеву хоте­лось прежде всего ознакомиться с наукой, техникой, про­изводственной жизнью страны.

27 июня Королевы прилетели в Прагу, там их встре­тили представители ЦК КПЧ и посол Советского Союза Михаил Васильевич Зимянин. С аэродрома поехали на виллу «Конев», названную так в честь Маршала Со­ветского Союза И. С. Конева, который останавливался в этом доме после того, как войска, руководимые им, вы­швырнули фашистов из Праги. Эта вилла стала <'домом» Королевых на те два дня, которые предстояло провести в этом замечательном городе.

Во второй половине дня Нина Ивановна и Сергей Павлович знакомились с достопримечательностями сто­лицы Чехословакии. Сопровождал их молодой, всезнаю­щий Франтишек, так он просил его называть. Где только они не побывали! Очень понравился гостям ни с чем не сравнимый Пражский кремль — украшение Златы Пра­ги. А потом Карлов мост с впечатляющими въездными башнями и скульптурами... Памятник национальным ге­роям Яну Гусу и Яну Жижкс... Старая башня со зна­менитыми курантами, построенная еще в четырнадцатом веке... Народный дом, где в 1912 году под руководством В. И. Ленина состоялась Шестая Всероссийская конфе­ренция РСДРП... Музей Коммунистической партии Чехо­словакии, экспозиция которого рассказывает о ее борь­бе против фашистских оккупантов... Послевоенная Пра­га с кварталами новых домов современной архитектуры, красивыми парками и бульварами... Знаменитая Вап-лавская площадь — место проведения парадов и тор­жеств...

В тот же день Королевы побывали в пантеоне, где похоронены славные сыны чехословацкого народа — первые президенты социалистической республики Кле-мент Готвальд, Антонин Запотоцкий. Нина Ивановна и Сергей Павлович возложили цветы у памятника совет­ским войнам, погибшим в боях за Прагу.

В поездке по стране их сопровождал все тот же Франтишек. Маршрут путешествия проходил через круп­нейшие промышленные центры Чехословакии. Королевы посетили Брно, Пльзень, Готвальд, Братиславу.

Благодаря Франтишеку поездка Королевых по стране проходила очень организованно. Гостей всюду радушно

418

принимали, показывали все, что хотелось Сергею Павло­вичу. А жажда необычного «экскурсанта» узнавать как можно больше была бесконечной.

Вероятно, давнее увлечение авиацией привело Коро­лева в Научно-исследовательский авиационный инсти­тут и испытательную лабораторию в Летнянах, потом на авиазавод в Водоходах. На авиационном заводе в Ку-новицах Сергею Павловичу показали новый учебный са­молет Л-200. Предложили совершить полет в качестве пассажира.

— А можно мне? — опередила мужа Нина Ивановна.

— Не боишься? Тогда попробуй, — ответил Сергей Павлович и пошел знакомиться с предприятием.

Нина Ивановна легко поднялась по трапу и села в самолет рядом с пилотом. После короткой пробежки са­молет оторвался от земли и набрал высоту.

Королев из директорского кабинета наблюдал, как уверенно летает небольшой одномоторный самолетик, чем-то напоминавший ему студенческий СК-4. Припо­мнил, что в Коктебеле много лет назад на его планере СК летал чехословацкий летчик и очень хвалил его. Но вспомнить имя летчика Сергей Павлович так и не смог.

Вскоре самолет Л-200 совершил посадку на заводском аэродроме.

— Понравилось? — спросил Королев, встретив сияю­щую жену.

— Жаль, сильный ветер поднялся. Еще бы полета­ла. Удивительная красота.

Сергей Павлович поблагодарил летчика, похвалил и самолет, к удовольствию хозяев.

Поездка продолжалась. Узнав, что на одном из пред­приятий «Шкода» инженеры построили локомотив с ис­пользованием пластика, Королев решил осмотреть его — мо<кет, этот новый материал стоит использовать в кос­мической технике. Задавая бесконечное количество во­просов на остравском комбинате «Новая Гута», Сергей Павлович задержался в кузнечном, сталепрокатном цехах.

Несколько дней Королевы знакомились со Словакией, с красавицей Братиславоя, ее достопримечательностями, катались по Дунаю, побывали на холме Славы, на на­родных праздниках, слушали оперу Берджиха Сметаны. Большую часть времени Королев провел в научно-иссле-

довательских учреждениях. Много нового, интересного для себя он нашел в институтах, занимающихся совре­менными проблемами автоматизации и механизации, сварки. Возвратившись в гостиницу, Сергей Павлович за­писал в блокнот все заинтересовавшее его, что могло

быть полезно его делу.

В конце путешествия по Чехословакии неутомимый «опекун» Франтишек сообщил Королевым, что им отве­ден для отдыха коттедж в Высоких Татрах, в самом жи­вописном уголке — неподалеку от Штрбского леса. «Лучшего места для отдыха нельзя было придумать», — вспоминает Нина Ивановна. Последние дни провели в Праге, делали покупки для Андрея — внука Сергея Пав­ловича. А для Наташи отец купил модные тогда бусы из

горного хрусталя.

Перед отлетом из Праги на вилле «Конев» состоя­лась встреча академика Королева с секретарем ЦК КПЧ Владимиром Коуцки и заведующим отделом ЦК КПЧ Мирославом Миллером. Сергей Павлович поблагодарил чехословацких друзей за внимание, возможность ознако­миться со всем тем, что его интересовало.

— Перед моим путешествием к вам Юрий Гагарин, побывавший гостем вашего народа еще в 1961 году, го­ворил, что Чехословакия нам очень понравится. Он не ошибся. Я очень доволен поездкой.

Прощаясь, Королев как бы вскользь заметил:

— Юрий начал — другие продолжат. Не сомне­ваюсь, что на вашей земле уже растет собственный Га­гарин, — рассмеялся Сергей Павлович. — Циолковский справедливо говорил: «Человечество приобретает всемир­ный океан, дарованный ему как бы нарочно для тою, чтобы связать людей в единое целое, в одну семью».

Вернувшись в Москву, на одном из производственных совещаний С. П. Королев поделился впечатлениями от поездки в Чехословакию. Он говорил о высокой культу­ре научных исследований в Чехии и Словакии, примене­нии на их предприятиях передовой технологии, рацио­нально продуманной организации труда, жесткой эконо­мии сырья, материалов и электроэнергии.

— Нигде не видел праздно шатающихся, как порой встретишь у нас. На «перекуры» не теряют часы. Каж­дый четко отвечает за свое дело. — И, повернувшись к своим заместителям, потребовал: — Наведите порядок. Сам буду проверять. Профсоюзы в Чехословакии стеной стоят за интересы производства. А у нас бездельника

420

с работы не выгонишь — защищают. В общем, у чехо­словацких друзей есть чему поучиться. Учиться нам не вредно у всех, у кого есть чему, и нечего кичиться «мы первые», — Сергей Павлович взглянул мельком на ма­ленький листочек бумаги с перечнем вопросов, на кото­рых надо остановиться в выступлении, продолжал: — В будущем году намечено созвать совещание предста­вителей социалистических стран. Разговор пойдет о кос­мических проблемах. Нам следует подготовить свои пред­ложения. Пора объединять наши успехи. Представляе­те, какова будет общая мощь научно-технического потен­циала?! Горы свернем. Знакомство с Чехословакией меня в этом убедило...

12 октября 1964 года начался полет первого в мире трехместного корабля «Восход». Проходил он вполне успешно: системы корабля работали отлично, настроение у экипажа приподнятое, жалели они только об одном — о своем согласии на суточный рейс. Им это показалось мало, и Константин Феоктистов в одном из сеансов свя­зи набрался смелости:

— Здесь так много интересного, нельзя ли продлить полет еще на сутки? — попросил он.

— Вот как? — удивился Королев и тут же ответил шекспировской строкой: — «О, много есть чудес, о друг Горацио, на свете», — и вслед категоричное: — Рабо­таем строго по программе. До встречи на Земле! — и, обернувшись к Яздовскому и Парину, с явным удоволь­ствием сказал: — Вот ведь понравилось! А вы говорите невесомость, — добавил он, направляясь к двери.

— Интересно?! Такой технократ, — бросил вслед ухо­дившему Главному конструктору молодой специалист, — и на тебе, Шекспир.

— Позвольте, молодой человек, — резко оборвал его обычно невозмутимый Парин. — Вы недостойно судите о Сергее Павловиче. Вы просто не знаете его, — обиделся на специалиста Василий Васильевич. — Мне посчастли­вилось, именно посчастливилось в редкие часы отдыха беседовать с ним. Я завидовал ему, когда он читал на память отрывки из «Войны и мира». Я заслушивался его голосом, когда он декламировал, извините за старое сло­во, стихи Лермонтова, Шевченко, Твардовского. А как вдохновенно звучит в его устах есенинская «Русь».

— Извините, Василий Васильевич, я не знал, да и не

421

хотел сказать ничего плохого, — все больше сгорая от неловкости, лепетал молодой специалист.

— Сергей Павлович многосведущ по многим вопро­сам, далеким от его профессиональных привязанно­стей, — В. В. Парин еще раз с упреком взглянул на мо­лодого инженера и пместе с Яздовским вышел с пункта связи.

— Ты действительно насчет технократа попал паль­цем в небо, — упрекнул своего товарища инженер-опе­ратор. — Со мной случился такой казус. Как-то Сергей Павлович зашел ко мне домой не помню зачем, может быть, захотел посмотреть, как живут его сотрудники, не знаю. Но, не увидев в моей комнате книг, подошел к воображаемой книжной полке и не без иронии начал:

«У вас прекрасные книги. Русская классика, Драйзер, Уэллс, Маяковский, Станислав Лем, Ефремов... Даже Циолковский, Эйнштейн. Тут у вас и всевозможные спра­вочники». Главный назвал примерно полсотни авторов. Я в то время считал, что незачем иметь свои книги, ко­гда есть библиотека. Стоял и молчал. Хороший был урок моему нигилизму. А заключил свою импровизацию Сер­гей Павлович такими словами: «Человек без книг, как без воздуха, жить не может». Через несколько дней я обнаружил у себя на рабочем месте брошюру Циолков­ского. Этой книгой Сергей Павлович положил начало моей библиотеке.

— Забили меня по шляпку, что гвоздь в дерево, — поднял руки вверх инженер, что назвал Главного кон­структора «технократом». — А все-таки, как ты счи­таешь, что наиболее характерно для Главного как уче­ного?

Стоявший поодаль и не вмешивавшийся до сих пор в разговор К. Д. Бушуев подошел к ним:

— Вы можете не согласиться с моим мнением. Но я с Королевым не один пуд соли съел. По моему мнению, он обладает блестящей инженерной интуицией и не менее чудесным даром видеть сверху, снизу — со всех сторон, что, где и как делается. И если что-то не так, он вовремя, именно вовремя подбросит на слабый уча­сток свежие силы, притормозив что-то второстепенное.

— Полководец.

— Почему бы и нет? — вмешался в разговор Б. В. Раушенбах, большеголовый светлоглазый сотруд­ник Королева, зпапший Главного еще с планерных со­стязаний в Крыму. Он был известным специалистом в

422

области систем ориентации, увлекался историей, теорией искусства. Все ждали, что скажет этот эрудит.

— Для меня Королев — человек, обладающий талан­том полководца. Для убедительности приведу несколько слагаемых этого высокого звания.

— Любопытно, Борис Викторович, — насторожился Бушуев.

— Во-первых, настоящий полководец обладает несги­баемой волей к победе. Этого Королеву не занимать, — начал уверенно Раушенбах, словно учитель истории. — Он умеет воодушевлять войска, вселять в них уверенность, что враг будет разбит, чего бы это ни стоило. Наконец, вещь самая удивительная и, по-моему, даже необъясни­мая. Полководец всегда находится в режиме недостат­ка информации: он не имеет всех сведений не только о противнике, но иногда даже о своих войсках... И если этот человек настоящий полководец, он всегда примет принципиально правильное решение. Сергей Павлович владеет этим талантом — мощной и точной интуицией...

— А наше место во всем полководческом искусстве Королева? «Винтики»? — невольно вырвалось у Бу-Шуева. — Разве Главный один?

— Мы в лучшем случае, Константин Давыдович, все­гда чувствуем себя работниками его штаба, — в той же спокойной манере ответил Раушенбах, не заметив вошед­шего Королева. — В масштабах всех работ — ив да­лекое довоенное время, и потом — Королев остается в нашем деле полководцем.

— Ну вот что, стратеги! — насмешливо, негромко, но так, чтобы слышали все, обрезал Королев. — Пора кон­чать эту неуместную болтовню, — и Главный сделал не­сколько шагов в центр комнаты, усмехнулся краешком губ. — Но уж коли вы ее затеяли, я скажу несколько слов. Возьмем некоего отвлеченного Главного конструк­тора какой-то системы. Одного из тех, что составляет Со-йет главных конструкторов. У Главного конструктора есть прямые обязанности, за которые он морально и по закону несет прямую личную и единоличную ответствен­ность. Скажем, исходные данные. Спорят с ним сотни людей в течение трех месяцев. Наступает момент, когда эти данные должны быть утверждены. За утвержденные данные по совести и по закону ответственность несет персонально и единолично Главный конструктор. За ме­тодику, за безопасность.

Ведь как бы методически верно ни строить работу,

423

все равно что-то не предусмотришь, чего-то не сделаешь. А жизнь не обманешь, и это «что-то» обязательно вы­лезет. Разве может один Главный конструктор все пред­усмотреть? Не может. Это плод коллективного труда! Методику надо выработать, надо отсеять все лишнее. На­до взять главное, основное, надо установить порядок и надо его утвердить. Вот за что Главный конструктор не­сет персональную и единоличную ответственность.

А что касается полководца, то не согласен в самом главном. Масштабы деятельности этих людей не сравни­мы с нашими уже хотя бы потому, что в их руках жизнь и смерть миллионов, а порой от их полководче­ского таланта зависят судьбы народов и государств. Вспомните минувшую войну и роль в ней хотя бы Ге­оргия Константиновича Жукова.

Сергей Павлович, обратившись к журналистам, стояв­шим поодаль, посетовал на то, что слишком часто в их репортажах появляется «Главный конструктор». И тут же категорически посоветовал:

— Не забывайте, все, что сделано, делается и будет сделано по созданию ракет-носителей, космических ко­раблей, подготовке космонавтов, — это результат усилий значительной группы ученых, конструкторов, людей под­линного таланта. Прошу это всегда помнить. То, чего мы добились в освоении космоса, — это заслуга не отдель­ных людей, это заслуга всего народа, заслуга нашей партии, партии Ленина...

И не успел академик закончить фразу, как по откры­той связи из далекого подмосковного Центра управления полетом раздалось предупреждение:

— Внимание всем службам! Внимание всем службам! Приступаем к проведению заключительной операции — посадке «Восхода».

— Керим Алиевич! Медиков выдвиньте вперед, — пе­редал Королев в расчетный район приема корабля руко­водителю поисковой группы встречи генералу Кери-мову.

— О ходе дел • и если возникнут трудности, немед­ленно докладывать мне, — потребовал от него и член Государственной комиссии, маршал авиации Сергей Иг­натьевич Руденко. Его летчики отвечали за встречу эки­пажа на земле, эвакуацию его на космодром, доставку спускаемого аппарата в КБ Королева.

Пока все шло по графику. Сработала тормозная уста­новка, корабль чуть затормозил скорость и вышел на

424

траекторию спуска. Вовремя произошло разделение от­секов — приборного от спускаемого.

— Хорошо вижу парашют корабля, — доложил летчик из района встречи. — Снижение идет плавно, плавно. Минут через двадцать будут на Земле.

Сергей Павлович весь напрягся: как-то сработает си­стема мягкого приземления. Стал мысленно подсчиты­вать метры, оставшиеся до земли: «Десять... Восемь-Пять... Три..» Представил себе, как в метре от земли пороховые двигатели с силой выдохнут из себя огненные струи, напряженные, будто пружины, самортизируют удар. Спускаемый аппарат практически с нулевой ско­ростью коснется земной поверхности... Но сработают ли? Всякое бывает...

— Сработали, — раздалось издалека. — Вокруг ко­рабля — облако пыли.

Королев облегченно вздохнул и тут только заметил, как посветлели лица всех, кто работал на пункте связи.

— Все в порядке! На Земле! — раздался счастливый голос летчика из группы встречи. — Ходят около кораб­ля! Машут руками!

— Десять часов сорок пять минут, — взглянув на часы, сказал Королев председателю комиссии Г. А. Тю-лину. — Точно по расписанию. Поздравляю всех и благо­дарю каждого за хорошую работу. Корабль «Восход» по­лучил право на жизнь.

А в районе приземления «Восхода» ждали традицион­ного звонка из Кремля, послеполетного разговора Н. С. Хрущева с космонавтами. Но не дождались... Кто-то из местных партийных руководителей позвонил в Мо­скву. «Никита Сергеевич занят сейчас... — ответили с того конца телефонного провода. — Когда понадобитесь, вас найдут. Дайте космонавтам отдохнуть...»

А на другой день стало известно, что состоявшийся Пленум ЦК КПСС удовлетворил просьбу Н. С. Хрущева of? освобождении его от обязанностей Первого секретаря ЦК КПСС якобы... в связи с преклонным возрастом и состоянием здоровья.

С. П. Королев по-разному относился к деятельности Н. С. Хрущева, не раз встречался с ним. Ценил за то, что он проявлял, по его мнению, «подлинно государ­ственную заботу о создании ракетной и космической тех­ники, чутко относился к нашим идеям. Ему известны все типы ракетных машин. Никита Сергеевич побывал почти на всех ракетных заводах, знает по имени ученых и кон-