Научный журнал

Вид материала

Документы

Содержание Библиографический список Религиозные ценности современного студенчества Регулярность совершения религиозных действий респондентами (%) Здоровье слабообеспеченных тольяттинцев Социально-демографические характеристики Социально-профессиональные характеристики Социально-экономическое положение Оценку ситуации в системе здравоохранения г. Тольятти Удовлетворенность профессиональной деятельностью. Позиции экспертов относительно финансовой поддержки бедных слоев населения. Оценка результатов внедрения платных услуг населению. Городская культура тольятти и ее адаптация

Подобный материал:

• Научный журнал "Вопросы филологии" Оргкомитет: Сопредседатели, 47.73kb.
• Научный журнал «Вопросы филологии» Оргкомитет: Сопредседатели, 53.54kb.
• «Агентство гуманитарных технологий», 75.45kb.
• Образование и общество: Научный, информационно-аналитический журнал. 2009, №1. С. 29-34, 186.43kb.
• Источник: Культура народов Причерноморья. Научный журнал. №36. Симферополь, 2002., 160.13kb.
• В. О. Бернацкий д-р филос наук, профессор, 3289.12kb.
• Статья опубликована в Вестнике Российского Государственного Торгово-Экономического, 259.77kb.
• Ежемесячный аналитический журнал, 26.94kb.
• Шмелева Т. В. Речевой жанр. Возможности описания и использования в преподавании языка, 230.32kb.
• Международный научный журнал "рхд" Всероссийская конференция "динамические системы,, 36.92kb.

Библиографический список

1. Шакуров, Р.Х. Эмоции. Личность. Деятельность / Р.Х. Шакуров. – Казань, 2001.
   
2. Социологический энциклопедический словарь / отв. ред. Г.В. Осипов. – М., 1998.
   
3. Овчаренко, В.И. Психоаналитический глоссарий / В.И. Овчаренко. – Минск, 1994.
   
4. Российская социологическая энциклопедия / под общ. ред. Г.В. Осипова. – М., 1998.
   
5. Конфликтология / под ред. А.С. Кармина. – СПб., 2000.
   
6. Маркс, К. Немецкая идеология / К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч. – 2-е изд. – Т. 3.
   
7. Кон, И.С. Психология ранней юности / И.С. Кон. – М., 1989.
   
8. Эйдемиллер, Э.Г. Психология и психотерапия семьи / Э.Г. Эйдемиллер, В. Юстицкис. – СПб., 1999.
   
9. Гришина, Н.В. Психология конфликта / Н.В. Гришина. – СПб., 2000.
   
10. Конфликтология / под ред. А.С. Кармина. – СПб., 2000.
    

УДК 316(075.8)


РЕЛИГИОЗНЫЕ ЦЕННОСТИ СОВРЕМЕННОГО СТУДЕНЧЕСТВА


Т.Е. Житенев


В статье рассматриваются взгляды студентов на религию – явление широко представленное в современном обществе, но не имеющее однозначной оценки. В основу исследования легли материалы анкетирования, проведенного в мае 2007 года среди студентов шести тольяттинских вузов. Исходя из этих данных, были определены конфессиональные предпочтения студенчества, их отношение к религиозным предписаниям и степень воцерковленности, характер восприятия религии.


Религиозное возрождение, начавшееся в российском обществе в конце ХХ века, привело к очевидному росту числа верующих и усилению роли религии по сравнению с советским периодом. Но вопрос, насколько глубоко эти изменения укоренились в сознании населения, какое отношение сформировалось в настоящее время к религии, какой процент населения причисляет себя к воцерковленным верующим и как эта идентификация отражается на взглядах и поведении, остался открытым. Исследования в этой области проводились, но данные даже по такому основополагающему вопросу, как религиозный состав населения, различаются в разы (например, от 80 до 30% причисляют себя к православию). То есть вполне можно говорить об отсутствии общепризнанной в науке позиции по этому вопросу.

Очевидно, что подобная неясность прослеживается и в вопросе о религиозных ценностях такой социальной группы, как студенчество. Представляется крайне важным рассмотреть взгляды поколения, родившегося в конце 1980 – нач. 1990-х, чья социализация пришлась на время системного кризиса в российском обществе, падения прежних, социалистических идеалов и религиозного ренессанса. Наряду с возрождением религиозной традиции на постсоветском пространстве одной из очевидных тенденций современного мира является секуляризация сознания, которая приводит к сокращению влияния церкви в обществе. Эти факторы делают неочевидными изменения, происходящие в сознании молодежи и затрагивающие взгляды на веру и церковь. Тем самым вопрос о религиозных ценностях студентов требует детального освещения.

В данном исследовании предпринимается попытка рассмотреть взгляды студенчества на религию. Предполагается выяснить, опираясь на эмпирический материал, ряд важных вопросов. Какое отношение сформировалось к основным конфессиям и что стало основой этого взгляда? Как воспринимаются в современном обществе религиозные нормы и насколько студенты готовы им следовать? Какая самоидентификация по отношении к вере и конфессии преобладает в современном студенчестве? Является ли «религиозный ренессанс» мифом, не затрагивающим современную молодежь?

В мае 2007 г. нами было проведено исследование среди учащихся тольяттинских вузов. Целью исследования стало выявление религиозных ценностей тольяттинского студенчества. Объектом исследования выступили студенты шести вузов г. Тольятти: Тольяттинского государственного университета (258 человек, что составило 42,6% от числа всех опрошенных), Волжского университета им. В.Н. Татищева (243 – 40,1%), Тольяттинского филиала Санкт-Петербургского института внешнеэкономических связей, экономики и права (77 – 12,7%), Современной гуманитарной академии (12 – 2%), Тольяттинского государственного университета сервиса (10 – 1,7%), Тольяттинского филиала Российского государственного социального университета (6 – 1%).

Предметом исследования явилась оценка студентов различной религиозной и конфессиональной принадлежности, религии и религиозных ценностей. Инструмент исследования – раздаточный формализованный вопросник (анкета) для самозаполнения, содержащий 21 вопрос. Анкета заполнялась респондентами как в ходе группового, так и индивидуального опроса.

Общий объем выборочной совокупности составил 608 человек. Выборка по половому критерию выглядит следующим образом: 346 девушек (57%) и 262 юноши (43%). По возрастному критерию: до 18 лет включительно – 251 человек (41,3%), 19 лет – 118 человек (19,4%), 20 лет – 150 (24,7%), 21 и старше – 89 (14,6%). По национальному – 540 русских (88,8%), 25 татар (4,1%), 8 чувашей (1,3%) и других национальностей, численность которых составляла менее 1% (от 5 до 1 человека) – мордва, украинцы, евреи, армяне, азербайджанцы, немцы, поляки, белорусы и др.

Первый вопрос, который позволил бы оценить отношение к религии «как к существующему в обществе явлению» дал следующие результаты. Более половины респондентов (55,6%) ответили «положительно, заинтересованно», что позволяет говорить о доминирующем положительном восприятии студенчеством религии. Индифферентность и неопределенность позиции также прослеживается как распространенный ответ, на который 28,1% ответили «безразлично» и 12,3% затруднились с ответом. Лишь небольшая часть опрошенных заявили об отрицательном отношении (3,9%), что дает возможность говорить о маргинальности этого взгляда.

Было необходимо выяснить, что же такое религия с позиции респондентов, для чего был задан вопрос «чем является религия для вас в первую очередь», предполагавший не более двух вариантов ответа. По частоте упоминания они расположились в следующей последовательности. Наиболее распространено восприятие религии как «части мировой истории и культуры» и «национальной традиции и веры предков» (36 и 33,9% соответственно). Это позволяет говорить о том, что для подавляющей части молодежи вера в первую очередь – это часть культурно-исторического наследия. «Личным спасением, общением с Богом» и необходимостью «следования моральным и нравственным нормам» религию называют до 27% опрошенных, что в большей степени характерно для верующих, религиозно настроенных студентов. Восприятие религии как «изобретения для управления массовым сознанием» характерно для 9,2%, что указывает на скептическое восприятие веры, которое присутствует среди молодежи.

Религию как «совокупность обрядов, необходимость их исполнения» называют 5,9%, что говорит о вторичности восприятия и необязательности предъявляемых религией обрядовых норм, следствием его становится отсутствие стремления к их исполнению. Никогда не задумывались о том, что такое религия, или затруднились с ответом 8,1 и 6,1% респондентов соответственно.

Студентам было предложено определить свое отношение к конкретным религиозным направлениям, конфессиям и организациям категориями «положительно», «отрицательно» или «безразлично». Положительные оценки распределились в следующем порядке: 1) православие – 75%, 2) буддизм – 35,2%, 3) ислам – 30,6%, 4) католицизм – 29,5%, 5) иудаизм – 21,8%, 6) протестантизм – 18,8%, 7) атеизм – 17,7%, 8) сатанизм – 3,6%, 9) Свидетели Иеговы – 2,6%, 10) религиозный экстремизм – 2,1%, 11) сектантство – 1,2%.

Отрицательная оценка была дана в противоположном направлении, правда с некоторыми весьма существенными различиями: 1) сектантство – 68,2%, 2) сатанизм – 66,8%, 3) Свидетели Иеговы – 54,9%, 4) религиозный экстремизм – 49,7%, 5) атеизм – 25,5%, 6) ислам – 12,6%, 7) иудаизм – 10,5%, 8) протестантизм – 9,4%, 9) буддизм – 7%, 10) католицизм – 6,7%, 11) православие – 2%. Оценка «безразлично» распределилась следующим образом: 1) иудаизм – 57,5%, 2) протестантизм – 57%, 3) католицизм – 53,1%, 4) ислам – 47,5%, 5) буддизм – 47,2%, 6) атеизм – 46,5%, 7) Свидетели Иеговы – 31,5%, 8) религиозный экстремизм – 31,2%, 9) сектантство – 24,6%, 10) сатанизм – 23,2%, 11) православие – 15,6%.

Анализ этих данных дает весьма интересные результаты. Православие, являясь традиционной для России конфессией, пользуется безусловной поддержкой молодежи, что связано не только с тем, что молодежь следует этой религии (это число, как мы увидим далее, менее 75%), но и с тем, что православие – неотъемлемая часть культуры нашей страны. Именно восприятие религиозных направлений как части культурно-исторической традиции прошлого и оценка их обществом в настоящем стало определяющим фактором в позициях респондентов.

Обращает на себя внимание высокая оценка буддизма, который не сыграл значительный роли в истории российского общества. Общение со студентами показывает крайне скудные с их стороны знания по этому религиозному направлению, как и незначительное число последователей буддизма (о чем говорит и данный опрос). Можно предположить, что положительная оценка буддизма вызвана широко популяризированными принципами ненасилия («ахимса») и распространенным интересом к восточной экзотике.

Ислам вызывает положительную оценку у трети опрошенных, что более чем в семь раз больше, чем число его сторонников. Данный факт говорит о восприятии ислама как традиционной для России религии. Вместе с тем достаточно высока доля опрошенных, которые дают отрицательную оценку исламу. В приведенном списке он следует сразу за очевидными аутсайдерами по положительному восприятию. Объяснить это можно лишь практикой религиозного экстремизма и насилия, которая у части людей в современном обществе может вызывать устойчивую ассоциацию «ислам-терроризм».

Христианские деноминации – католицизм и протестантизм – вызывают у респондентов положительные эмоции. Но первый в гораздо большей степени, благодаря своему значению в мировой истории. История и роль католицизма в нашей стране, как показывают беседы со студентами, знакома им в гораздо меньшей степени. Протестантизм еще менее знаком респондентам, несмотря на активную миссионерскую деятельность со стороны представителей его организаций. В Тольятти из 63 религиозных объединений 17 является протестантскими или неопротестантскими и занимают второе место по численности после православия. Несмотря на то, что они ориентированы во многом на молодежную аудиторию, масса студентов оказывается абсолютно не вовлеченной в эту пропаганду.

Иудаизм имеет в два раза больше сторонников, чем противников, хотя в целом воспринимается скорее безразлично. Это говорит о неактуальности для современной молодежи пресловутого «еврейского вопроса» и об отсутствии поддержки студенчеством антисемитизма – явления, которое нередко прослеживалось на определенных этапах российской истории.

Атеизм негативно оценивается четвертью опрошенных. Менее пятой части заявили о его поддержке, что в определенной степени позволяет говорить о неприятии молодежью антирелигиозной парадигмы, ее изживании вследствие «религиозного ренессанса». Хотя в целом атеистические воззрения нельзя назвать преодоленными, так как сохраняется значительная часть студенчества, находящегося на данных позициях.

Однозначно негативное отношение присутствует и в оценке такого асоциального религиозного направления, пропагандирующего зло и насилие, как сатанизм. Доминирует отрицательная оценка и в минимальной степени есть затруднения в квалификации сатанизма. Но вместе с этим ряд опрошенных заявил о поддержке этого явления. Причем их число в три раза превышает число тех, кто поддерживает сектантство, и более чем в два раза – тех, кто положительно оценивает религиозный экстремизм. Вероятно, этот факт говорит об интересе к сатанизму со стороны отдельных групп молодежи. Те сведения о деятельности сатанинских организаций, которые прослеживаются в СМИ и религиоведческой литературе, также указывают на их по преимуществу молодежный состав. Вместе с тем вполне очевидна маргинальность этого явления среди тольяттинского студенчества.

Был задан вопрос об отношении к такому распространенному в Тольятти явлению, как деятельность организации «Свидетели Иеговы». Мало кто из жителей не сталкивался с предложением проповедников этой организации прийти на собрания по изучению Библии или «задуматься над словами Иисуса». Вероятно, именно эта настойчивая пропаганда, а не тонкости данного вероучения (знания которого у большинства просто нет) вызывают резкое неприятие со стороны респондентов. Таким образом, можно говорить о том, что настойчивая проповедь среди молодежи, вероятней всего, может обернуться отторжением и критикой.

Наиболее отрицательную оценку респондентов получило сектантство. В силу того, что подавляющая часть молодежи лично не сталкивалась с деятельностью и негативными проявлениями сектантских организаций, да и мало что могут рассказать о конкретных примерах, упоминаемых в СМИ, приходится утверждать, что этот термин несет очевидную оценочную нагрузку. О негативности термина «секта» в его восприятии обществом упоминалось в ряде религиоведческих работ. Признать его нейтральным и соответствующим научной беспристрастности оказывается невозможным. Данное исследование лишь подтверждает этот тезис.

Интересно проанализировать возникшие у респондентов затруднения с ответом на вопрос об отношении к различным религиозным направлениям. Больше всего таких ответов получили те направления, названия которых не являются широко распространенными и могли показаться незнакомыми опрашиваемым: экстремизм (17%) и протестантизм (14,7%). Вторая группа – это достаточно известные религиозные организации, но их роль в истории и современности не вполне очевидна, и потому вызывают сложности с ответом у студентов: Свидетели Иеговы (11%), буддизм и католицизм (10,6%), иудаизм и атеизм (10,3%), ислам (9,2%). И наконец, третья группа – это явления, отношение к которым в обществе достаточно четко сформировалось, а потому оценка не вызывает сложности: православие (7,1%), сатанизм (6,4%), сектантство (6%).

Важнейший вопрос о религиозной самоидентификации звучал следующим образом: «Считаете ли вы себя верующим человеком?» По этому вопросу были получены следующие ответы: «да» – ответили 171 человек (28,1%), «скорее да» – 226 человек (37%), «скорее нет» – 90 человек (14,8%), «нет» – 71 человек (11,7%) и «затрудняюсь» – 48 человек (7,9%). Результаты показывают, что более половины относят себя к верующим людям (65,1%) и лишь чуть более четверти (26,5%) говорят об отсутствии религиозной веры. Однако доминирует тип «условно верующего», который неоднозначно отвечает на вопрос о своей вере и минимально участвует в религиозной жизни. Такая самоидентификация совпадает с общемировыми тенденциями секуляризации, для которых характерен отход религиозной сферы на задний план в мотивации современного человека. Эти данные можно сравнить с исследованием, проведенным в 1999 году на основе опроса студентов МГУ им. М.В. Ломоносова, где верующими себя назвали 33%, «скорее да» ответили 34%, «скорее нет» – 34%, «нет» – 17% и затруднились с ответом 7% [4, с. 95].

Для прояснения объекта веры студентов был задан предельно конкретный вопрос: «Во что из перечисленного вы верите?» На него предлагалось дать несколько вариантов ответа, которые по популярности расположились в следующем порядке. Наиболее популярным стал максимально широкий ответ – «сверхъестественные силы и явления, не поддающиеся рациональному объяснению» (53,3%). Сравнивая эти ответы с восприятием себя опрошенными «верующими-неверующими» были получены интересные данные. Так, данный ответ стал самым востребованным у тех, кто ответил о вере «скорее да» (58,8%), «скорее нет» (54,4%), «нет» (36,6%) и «затрудняюсь» (48%). Данные цифры позволяют говорить о присутствии веры в нечто необъяснимое даже у тех, кто заявляет об отсутствии всякой религиозности. Вера в «нечто» характерна для тех, взгляды которых не определены. Для верующих этот вопрос стал лишь пятым по популярности.

Второй ответ – вера в «существование души» – нашел отклик у 44,7% респондентов. Здесь преобладали ответы тех, кто отвечал на вопрос о вере «да» (61,4%) и «скорее да» (54,4%).

О вере в «существование Бога и дьявола» заявили 43,4% опрошенных. Для верующих это самый популярный ответ (72,5%), хотя и представители других групп ответили на него положительно (например, 8,5% неверующих).

В «Иисуса Христа как Сына Бога» верят 36,8%. Это крайне незначительная цифра, если учесть, что данная вера является основным догматом христианства, и, в частности, православия. Правда, для верующих данный ответ второй по популярности (67,3%). В категории «скорее, да» лишь 40,7% заявили о вере в Иисуса Христа, что, на наш взгляд, можно объяснить отсутствием четкого представления о догматах веры. Для остальных категорий это был наименее востребованный ответ.

Достаточно востребованными для всех категорий отвечавших, хотя и с меньшей популярностью, чем предыдущие, были следующие ответы: «существование судьбы/предопределения» – 39,6%, «предметы, приносящие удачу» – 36,7%, «загробный мир» – 20,4%, «переселение душ» – 16,9%. Особняком стоит ответ о вере в «существование ада и рая» (32,2%), который более востребованным оказался для верующих респондентов.

В этом вопросе о предмете веры предполагалась и возможность открытого ответа, когда респонденты сами вписывали то, что отражает их взгляды. Дали свои ответы 5,8%, из которых наиболее популярным был «ни во что не верю» и вариации на эту же тему: «Большой взрыв, теория происхождения видов», «физика – основа всего», «нравственное совершенство человека собственными силами» (3%). Среди менее популярных объектов веры былы названы «НЛО», «заговоры», «высший разум», «энергии».

На вопрос о том, как респонденты относятся к религиозным нормам и ценностям, были получены следующие ответы. Положительное восприятие и стремление жить в соответствии с религиозными предписаниями характерно для 23,2%. Наиболее популярным ответом стало заявление о положительном отношении к религиозным нормам и ценностям, которое переплетается с сомнением относительно правильности некоторых из них. Его разделяют 42,1%. О равнодушном отношении и к нормам, и людям, которые их разделяют, сказали 26,2%. Лишь 3,6% указали на то, что, с их точки зрения, религия вредна для общества и служит реализации корыстных интересов определенных групп. Затруднились с ответом на этот вопрос 4,9% респондентов.

Почти идентичными были ответы на вопрос о том, насколько в повседневной жизни студенты ориентируются на исполнение религиозных норм (заповедей, обрядов, предписаний). О том, что «стараются, по мере возможностей, соотносить все свои действия с предъявляемыми религией нормами» заявили 22,4% студентов. В случае определенного душевного настроя ориентироваться на исполнение религиозных норм готовы 29,6%. 23,4% опрошенных считают, «что в современных условиях религия не может иметь определяющего значения в жизни человека, а потому ориентация на данные нормы возможна лишь в крайних случаях» О том, что «являются принципиальными противниками религии и выполнения их предписаний», высказались 4,3%. Таким образом, значительная часть респондентов (более половины опрошенных) заявляют о принципиальной возможности и желании выполнять религиозные предписания. Но насколько они в повседневной жизни следуют этим предписаниям?

Напомним, что в православии существует требование ежевоскресного посещения храма, еженедельного поста (в среду и пятницу), а также соблюдения четырех многодневных постов, ежедневной утренней и вечерней молитвы, обязательного посещения наиболее значимых религиозных праздников, регулярного причащения. Весьма желательными являются и регулярное чтение Библии, и исповедание своей веры перед другими, пусть и без навязчивой пропаганды. Схожие требования присутствуют и в других религиях, например, в исламе: пятничное посещение мечети, пятикратная ежедневная молитва, пост в месяц Рамадан, соблюдение важнейших праздников, чтение Корана. На вопрос о частоте совершаемых действий были получены следующие результаты (табл. 1).

Таблица 1

Регулярность совершения религиозных действий респондентами (%)

	Несколько раз в месяц	Несколько раз в год	Пару раз в жизни	Никогда
Посещение церкви	5,6	30,8	34,5	29,1
Пост	2,5	6,6	17,7	73,3
Молитва	21,5	14,8	22,7	41,0
Чтение священных текстов	5,6	10,9	33,1	50,4
Участие в обрядах, праздниках	7,0	40,8	29,9	22,3
Рассказываю о своем вероисповедании людям	5,4	5,6	20,5	68,6

Даже беглый взгляд на данную таблицу указывает на крайне низкую религиозную активность. Эти данные однозначно свидетельствуют о незначительной воцерковленности студенчества. Схожие или даже более низкие результаты дают и всероссийские опросы населения. По данным аналитического центра Юрия Левады, проводящего ежегодный мониторинг взглядов россиян, в 2007 году заявили о том, что посещают религиозные службы несколько раз в неделю, 1% опрошенных, раз в неделю – 2%, два-три раза в месяц – 2%, раз в месяц – 3%, несколько раз в году – 24%, раз в году – 10%, реже, чем раз в году – 18%, никогда – 39% [2, с. 193]. Вместе с тем панельные исследования, проводящиеся на протяжении последнего десятилетия, показывают очевидную положительную динамику и свидетельствуют об увеличении числа последовательных верующих. Эта тенденция, вероятно, может служить подтверждением тезиса о религиозном возрождении в стране. Правда, начинается это возрождение почти с нуля, особенно если речь заходит о постоянном следовании религиозным нормам, и оборачивается крайне низкой воцерковленностью россиян.

Из таблицы отчетливо видно, что религиозные обряды совершаются гораздо реже, чем того требует от своих последователей любая из конфессий. При этом нет, как было показано выше, принципиального отказа от соблюдения религиозных норм. Наоборот, почти у половины высказывается мысль о необходимости регулярно следовать этим нормам. Однако реальность показывает нереализуемость этого желания. Вероятно, значительная часть молодых людей имеет весьма отрывочные и смутные представления о характере религиозных норм и требований. Даже библейские 10 заповедей, которые по праву можно назвать основой европейской цивилизации, помнят и могут воспроизвести очень небольшое число студентов. Можно предположить, что присутствует интуитивное восприятие религии, которое половине из опрошенных кажется достаточным и не требующим дополнения существующих знаний, о чем будет сказано ниже.

Для прояснения ситуации с осведомленностью студентов в области религии был задан вопрос: «Какими знаниями, относящимися к вашей конфессии, вы владеете?» Он был адресован в первую очередь респондентам, заявившим о своей религиозной принадлежности. О знакомстве с праздниками и обрядами заявили 40% опрошенных, о знании истории возникновения и развития своей религии сказали 31,2%, представляют основные идеи и могут их сформулировать – менее трети опрошенных (30%). Менее четверти ответили, что знакомы с требованиями, которые предъявляет исповедуемая ими религия к своим последователям (22,3%) и знают молитвы (21,8%). Лишь десятая часть знакома со священными текстами своей конфессии (10,6%). О том, что ничего не знают о вере, к которой себя причисляют, – 4,8%. Эти данные позволяют говорить о существовании определенного интереса к религии, правда, оформленного на крайне низком уровне.

Есть ли у современного студенчества желание расширить свои знания о религии? Опрос дает скорее отрицательный ответ на этот вопрос. Больше всего респондентов (29,1%) заявили, что обладают достаточными знаниями в этой области. Чуть меньшее число респондентов (24,8%) ответили, что вообще не интересуются религией, а потому религиозные знания не являются востребованными ими. Те же респонденты, которые готовы к расширению своих знаний, указали следующие способы: чтение книг (28,6%), встреча с представителями религий (14,8%), беседы со священнослужителями (12,7%), факультативное изучение в рамках учебного процесса в вузе (10%), включение в качестве обязательных религиоведческих предметов в вузах (4,8%), поступление в специализированные учебные заведения (1%). На основании этого опроса вполне можно рекомендовать руководству тольяттинских вузов пополнение библиотечных фондов религиозной и религиоведческой литературой и создание факультативов по изучению религии, куда бы приглашались представители различных конфессий. Это отвечало бы запросам почти половины студенческой аудитории.

Является ли религия фактором, влияющим на оценку современным студентом других людей? Большая часть опрошенных (61,3%) ответила, что для них неважно, какую религиозную принадлежность имеет другой человек, является ли он верующим или атеистом, последователем секты или традиционной религии и т. п. Это дает повод говорить о высокой степени толерантности. Тех, кому религиозная позиция другого человека важна, оказалось 16,9%. Затруднились с ответом 20,9%.

Способом определения религиозности семьи стала ее идентификация респондентами. На вопрос «Вы из религиозной семьи?» были получены следующие ответы: «да» – 17,1%, «скорее да» – 36,4%, «скорее нет» – 26,2%, «нет» – 12,3% и затруднились с ответом – 7,1%. Таким образом, опрошенных возможно разделить на две большие группы – «из религиозных» (53,5%) и «из нерелигиозных» (38,5%) семей. Более детальное рассмотрение этого вопроса однозначно показало, что семья является важнейшим фактором формирования взглядов на религию [3, с. 150–157].

Подтвердил эту идею и специальный вопрос о том, под воздействием каких факторов сформировалось существующее отношение респондентов к религии (предполагалась возможность двух вариантов ответа). На первом месте стоит ответ «семья» (67,9%), в два раза меньшее влияние оказывает чтение книг (32,1%) и в три раза меньшее влияние имеют СМИ (23,8%). Еще меньшее воздействие имеют, по словам респондентов, друзья (10,7%), общение с представителями религий (9,7%) и школа (8,6%). В числе других ответов, которые вписали опрашиваемые, можно упомянуть «собственное мнение» (или схожие с ним «мой опыт», «наблюдение», «само сформировалось»), «нет взглядов», «церковь» и даже «авария».

Особняком из совершаемых религиозных традиций стоит обряд крещения. Вопрос, заданный респондентам, звучал следующим образом: «Совершали ли над вами обряды, символизирующие вхождение в религиозную организацию? (крещение, обрезание и др.) Если да, то в каком возрасте?». Как правило, совершалось оно в младенческом возрасте (до 7 лет) (65,5%), реже в детском (с 7 до 14 лет) (11%). Число тех, кто принял крещение осознанно, невелико и составляет 3,5%. Сам обряд крещения можно вполне определить как укорененную в обществе традицию, не связанную ни с религиозным настроем в семье, ни с последующим религиозным воспитанием ребенка. В то же время он позволяет говорить о формальной принадлежности к религиозной традиции около 80% населения. Отрицательно ответили 15,6% и 4,3% затруднились с ответом.

Конфессиональные предпочтения студенчества оформлены достаточно четко. О своей принадлежности к православию заявили 422 человека (69,4%), к исламу – 25 (4,1%), к католицизму – 5 (0,8%), к протестантизму – 6 (1%). Ответили, что не принадлежат ни к какой конфессии, 109 человек (17,9%) и 38 (6,3%) затруднились с ответом. Таким образом, доминирует самоопределение себя как представителя православия. Роль других религий (в том числе ислама) крайне мала, а потому говорить об их равном с православием влиянии на население просто не приходится. Численность тех, кто относит себя к православию, даже выше, чем число всех, заявивших о своей вере. Это позволяет говорить о восприятии традиционной для России религии как веры отцов, которая может быть не связана с личным переживанием Бога.

Таким образом, проведенное исследование позволило получить ответы на ряд важных вопросов. Можно говорить о позитивном восприятии религии студенчеством, но при этом прослеживается не вполне осознанная принадлежность к ней и, как следствие, низкая вовлеченность в ее традиции и деятельность. Очевидным явлением оказывается слабая воцерковленность, отсутствие практики участия в церковной жизни, но эта общая для российского общества тенденция связана с отсутствием какого-либо планомерного религиозного воспитания в советский период. Ряд явлений, распространенных в прошлом российского общества (антисемитизм, атеизм), изживается. Усиливается религиозная толерантность в оценке студенчеством окружающих.

Около 65% студентов определяют себя верующими. На пять процентов больше говорят о принадлежности к православию. Эти парадоксальные на первый взгляд цифры свидетельствуют о восприятии молодежью религии как культурно-исторической традиции, пронизывающей общество. Таким же является отношение не только к православию, но и другим религиозным направлениям.


Библиографический список

1. Большая энциклопедия Кирилла и Мефодия 2006 : электронное издание. – М. : ООО «Кирилл и Мефодий», 2006.
   
2. Общественное мнение-2007. – М. : Левада-Центр, 2007.
   
3. Житенев, Т. Е. Влияние семьи на формирование религиозных взглядов студенчества / Т. Е. Житенев // Семейные ценности промышленного города: к проблеме трансформации : сб. статей научной конф. – Тольятти : ТГУ, 2007.
   
4. Фаустова, Э. Религиозность студентов и наркомания / Э. Фаустова // Высшее образование в России. – 2001. – № 1.
   
5. Новые церкви, старые верующие – старые церкви, новые верующие. Религия в постсоветской России / под ред. К. Каариайнена, Д. Фурмана – М. ; СПб. : Летний сад, 2007.
   
6. Синелина, Ю.Ю. Изменение религиозности населения России: православные и мусульмане: суеверное поведение россиян / Ю.Ю. Синелина ; отв. ред. В.В. Локосов ; Ин-т соц.-полит. исслед. РАН. – М. : Наука, 2006.
   
7. Лебедев, С.Д. Отношение учащейся молодежи к религии /С.Д. Лебедев // Социологические исследования. – 2007 – № 8.
   
8. Хриенко, А.П. Метаморфозы религиозно-нравственной детерминации сознания молодежи / А.П. Хриенко // Социологические исследования. – 2007. – № 8.
   

УДК 316:614

ЗДОРОВЬЕ СЛАБООБЕСПЕЧЕННЫХ ТОЛЬЯТТИНЦЕВ

ГЛАЗАМИ МЕДИЦИНСКИХ РАБОТНИКОВ ГОРОДА


Л.В. Карцева


Данная статья является итогом исследования состояния здоровья слабообеспеченных слоев населения в г. Тольятти, проведенного кафедрой социологии Тольяттинского госуниверситета в феврале 2008 г. в рамках мониторинга, начатого в 2007 году в исследовании

на тему «Доступность услуг здравоохранения для бедных слоев городского населения в городских условиях» (х/д 362701).


В условиях трансформации российского общества, усиления социальной дифференциации и люмпенизирования значительной части населения особое значение приобретает проблема реализации гражданских прав слабозащищенными социальными группами. В их числе – способность и возможность доступа малооплачиваемых граждан к услугам системы здравоохранения.

Коммерциализация медицинской помощи нанесла существенный вред здоровью российского населения, находящегося в процессе депопуляции. Резкое вздорожание оплаты медицинскиех услуг (медикаменты, медицинскую технику, используемую в ходе профилактики, диагностики и лечения заболевания, услуги амбулаторного и стационарного лечения) поставили слабообеспеченные категории граждан перед дилеммой – пожертвовать качеством лечения ради поддержания здоровья на приемлемом уровне либо принять условия медицинских учреждений, ограничив реализацию иных потребностей – материальных, социальных, культурных и т. д.

В г. Тольятти, населенном преимущественно работниками производственных предприятий, находящихся на этапе технологического и технического спада и испытывающих значительные экономические трудности, а также сотрудниками бюджетных учреждений, традиционно финансируемых по остаточному принципу, система оказания медицинских услуг не отвечает современным требованиям. Реализуемая по инициативе Президента России В.В. Путина национальная программа «Здоровье» лишь отчасти снимает остроту проблемы. Здоровье малообеспеченных социальных групп, которые представляют собой трудоспособное население, а также детей, подростков, юношества и молодежи находится под угрозой.

Объектом настоящего исследования выступает здоровье бедных слоев городского населения и состояние медицинских учреждений, их способность и возможность оказания качественной медицинской помощи малообеспеченным гражданам в г. Тольятти и округе.

Задачи исследования:

1. выявить оценку ситуации в сфере современного здравоохранения в российском обществе специалистами в целом и в г. Тольятти в частности;
   
2. определить социальные позиции экспертов по проблеме внедрения платных медицинских услуг;
   
3. установить категории населения, которые должны получать бесплатную медицинскую помощь, по мнению медицинских работников;
   
4. получить самооценку результатов медпомощи бедным слоям населения специалистами в сфере здравоохранения;
   
5. выявить наиболее слабые места в организации медицинской помощи бедным слоям населения;
   
6. определить перспективы развития системы платных услуг для бедных слоев населения.
   

Исследование проводилось методом экспертного опроса. В качестве информантов выступили специалисты, работающие в сфере здравоохранения в г.о. Тольятти (выборка n = 98 чел.).

Социально-демографические характеристики респондентов таковы. Опрошенные 98 человек представлены 19 мужчинами и 79 женщинами. Имеют высшее образование 59%, ученую степень – 3%. Возраст опрошенных: от 21 года до 30 лет – 11%, от 31 года до 40 лет – 36%, от 41 года до 50 лет – 30%, от 51 года до 60 лет – 19%. Национальная принадлежность: русские (83%), татары (5%), евреи (3%) и др.

Род занятий: врачи общей практики – 30%, узкие специалисты – 57%, руководители системы здравоохранения – 13%. Место жительства: сельская местность – 4%, город – 96%.

Социально-профессиональные характеристики опрошенных: стаж работы большинства (46%) – свыше 20 лет, от 10 до 20 лет – 31%, от 5 до 10 лет – 16%, до пяти лет – 7%. Респонденты работают в государственных (19%) учреждениях здравоохранения, в которых коммерческие услугу отсутствуют, и в государственных (69%) медучреждениях, предоставляющих платные услуги, и в собственно коммерческих учреждениях (9%).

Таким образом, респонденты представляют собой социальную группу медицинских работников, глубоко знающих предмет исследования и способных выступать в качестве экспертов по исследуемой проблеме.

Социально-экономическое положение респондентов таково. Оказавшись среди социально незащищенных слоев (бюджетная сфера, к сожалению, всех россиян уравнивает в низких доходах). Эксперты в ответ на вопрос о том, могут ли они позволить себе платные медицинские услуги, необходимые для диагностики или лечения того или иного заболевания, ответили так: «да, конечно» –45,0%, «нет, не приходилось» – 53%. Иначе говоря, почти половина респондентов, входящих в малообеспеченные слои населения, из собственного опыта знают о том, что такое платные медуслуги. Более половины из опрошенных не прибегали к ним в силу того, что располагают соответствующими возможностями в собственных учреждениях либо не могут себе позволить оплату дорогостоящего лечения.

Оценку ситуации в системе здравоохранения г. Тольятти респондентами представляет первый блок вопросов в экспертном листе. Подавляющее большинство из них (65%) убеждены, что за последние годы ситуация в системе здравоохранении России и округа Тольятти изменилась. Обратного мнения придерживаются только 14% респондентов. Вектор оценки различен. Более оптимистична лишь треть респондентов (31% – «в лучшую сторону») и достаточно пессимистична у каждого четвертого опрошенного (25% – «в худшую сторону»). Едва ли не половина из участников опроса затруднилась с ответом, что весьма показательно: реформы в разной степени и в разных сферах затрагивают респондентов.

Состояние собственного медучреждения опрошенные оценивают по-разному, и преобладающая интонация – критическая. Так, кризисность в медобслуживании населения очевидна для 31% опрошенных. Чуть более оптимистичны еще 28%, которые полагают, что их поликлиника, больница постепенно выходят из кризиса. С учетом тех опрошенных, которые убеждены, что «нам никогда не удастся вернуть былую славу», получается большинство (66%), для которых система оказания медицинской помощи населению представляется несовершенной. Удовлетворены работой собственного медучреждения лишь 18% экспертов, что говорит само за себя. Соответствует данной позиции и оценка респондентами качества медицинских услуг.

Как показало исследование, оценка респондентами эффективности оказания медицинской помощи бедным слоям населения в городском округе Тольятти включает ряд позиций:

• оценку результатов собственной работы по обслуживанию пациентов;
  
• степень информированности респондентов по вопросам государственной помощи бедным семьям;
  
• способность государства оказать необходимую помощи бедным людям;
  
• способность семьи как социального института решить проблемы оздоровления самостоятельно;
  
• мнение относительно социальных слоев, нуждающихся в государственной поддержке;
  

Получены следующие данные. «Очень эффективной» медпомощь бедным считают лишь 3% экспертов. Более половины (52%) видят ее недостаточную эффективность. Немалая часть экспертов (28%) считает ее «неэффективной». Таким образом, подавляющее большинство (80%) не удовлетворены собственной работой. Затруднились ответить еще 17% опрошенных. Столь резкая оценка результатов работы свидетельствует о несоответствии профессиональных знаний, умений, опыта работы тем условиям, в которых она протекает.

Причины неэффективности медицинской помощи проранжированы респондентами так, что их можно разделить на проблемы первого, второго и третьего уровня значимости. В первую группу проблем входят пять основных:

1. на первом месте оказалась дороговизна качественных лекарственных препаратов (65%). Недоступность медикаментов для слабообеспеченных слоев населения является одним из основных факторов неэффективности проводимого лечения;
   
2. на втором месте стоит та же цена, но теперь уже отнесенная не к товару, а к услугам – к средствам диагностики и лечения (63%). И они оказываются «не по карману» слабообеспеченным;
   
3. третье место отведено бедственному социально-экономическому и материально-техническому положению медучреждений, которые не готовы помогать большому числу слабообеспеченных;
   
4. четвертое место отдано проблемам, связанным с недостаточностью набора «бесплатных» медуслуг для больных из бедных слоев (57%). Медицинские полисы обеспечивают минимальные услуги, тогда как эффективность лечения напрямую зависит от выполнения больными всех рекомендаций и предписаний врачей;
   
5. на пятую позицию респонденты поставили проблемы, связанные с отсутствием возможности обращения к «платной» медицине (53%). Круг замыкается: нет нужного эффекта от помощи «государственных» врачей – нет выхода и на коммерческую медицину. В результате больной остается наедине со своими болезнями.
   

Среди проблем второго уровня сложности – те, что связаны с организацией медицинской помощи. Так, половина экспертов видит непродуманность и нецеленаправленность в решении проблем оздоровления бедных. Почти столько же (40%) убеждены, что органам управления здравоохранением проблемы оздоровления бедных неинтересны, а сами бедные не осведомлены о своих правах по поводу получения бесплатной медицинской помощи.

К проблемам третьего уровня распространенности эксперты отнесли:

• ухудшение здоровья россиян за годы реформ (34%);
  
• безответственное отношение людей к своему здоровью, распространение пьянства, игромании, табакокурения (29%);
  
• недостаточность информации о том, где можно получить медуслуги бесплатно или за небольшую плату (21%);
  
• веру в целителей, магов и колдунов (18%).
  

Таким образом, спектр проблем очень широк, однако самые существенные из них связаны с социально-экономическим положением медучреждений, их недостаточным финансированием со стороны заинтересованных министерств и ведомств, что при относительной или абсолютной бедности самого населения становится предтечей резкого ухудшения здоровья нации. Дополняет картину во многом безответственное отношение самих больных к своему здоровью.

Участковые врачи считают, что пациентам нужна информация о разных способах лечения, в том числе и более экономных. Как и руководители, они отдают себе отчет в том, что для пациента та сумма, которая выделяется на лечение по медицинской страховке, совершенно недостаточна для эффективного лечения. Особо подчеркивается невозможность оплаты услуг здравоохранения из семейных ресурсов.

Узкие специалисты видят причины невысокой эффективности помощи бедным слоям населения в ухудшении здоровья россиян в целом, в отсутствии здорового образа жизни у названной категории населения, в невежественности пациентов, в неспособности органов управления здравоохранением решить проблемы бедных, в дороговизне современных методов медицинского лечения и лекарств, в непродуманной организации системы здравоохранения в г. Тольятти.

Особая критичность восприятия медицинской помощи слабообеспеченным со стороны экспертов обусловлена такими явлениями, как:

• низкая оплата труда медицинских работников, и более всего – среднего медперсонала (61%);
  
• отсутствие необходимого и достаточного финансирования услуг специалистов (56%);
  
• высокие нагрузки врачей общей практики (55%);
  
• неуважительное отношение властей к медработникам и медицине (43%);
  
• плохие условия труда врачей и медсестер (39%);
  
• отсутствие целевых программ развития системы здравоохранения в целом и малообеспеченных людей в частности (32%);
  
• отсутствие научного подхода к оздоровлению бедных слоев населения (26%).
  

Как видим, логика такова: от конкретных, локальных проблем (условия труда и заработная плата) к проблемам широкого плана, можно сказать, фундаментальным (стратегии развития здравоохранения, его научные основы).

Удовлетворенность профессиональной деятельностью. Удовлетворены своей работой в оказании помощи малообеспеченным гражданам 44% респондентов, тогда как 35% экспертов не довольны достигнутыми результатами. Собственные усилия в оказании помощи малообеспеченным категориям граждан эксперты оценивают так: мужчины удовлетворены в 33% случаев, женщины – в 67%. Возраст экспертов мало повлиял на эту оценку – удовлетворенность характерна для каждого третьего опрошенного во всех возрастных категориях, тогда как каждый четвертый опрошенный из всех возрастных групп в той или иной степени не удовлетворен результатами своего труда. Более половины респондентов (67%) представителей группы от 31 года до 40 лет «безусловно, не удовлетворены» своей работой. В группе от 41 года до 50 лет таких ответов экспертов насчитывается 33%.

Характерно, что эксперты связывают оценку своей работы с самыми различными факторами, причем позиции мужчин и женщин отличаются: женщины ставят на первые места качество собственной работы (62,5%) и состояние системы здравоохранения в России в целом (37,5%), мужчины – с состоянием медучреждения (43%), состоянием здравоохранения в России в целом и с собственной работой (по 28,6%). Обращает на себя внимание то, что респонденты делают акцент на системных качествах явления, оставляя на втором плане качества субъективные (личностные) и локальные (региональные и производственные).

Одним из факторов такого положения дел является информированность самих медработников в сфере социальной защиты населения. В целом свою информированность по вопросам государственной помощи бедным семьям, отдельным категориям граждан эксперты оценивают недостаточно высоко. Так, утвердительно на этот вопрос ответила треть опрошенных, отрицательно – четверть, остальные затруднились ответить. При этом мужчины ответили утвердительно в 60% случаев, женщины – в 40%. Наблюдается положительная возрастная динамика: после 40 лет уровень информированности становится выше. В случае отрицательных высказываний выше доля ответов тех, чей возраст от 21 до 30 лет. Осведомленность руководителей сферы здравоохранения наиболее высокая (80% положительных ответов), ниже – участковых врачей (50%) и врачей-специалистов (33%).

Опрошенные специалисты черпают сведения о характере изменений материального положения слабообеспеченных из таких источников, как коллеги по работе (51%), собственное руководство (48%), телевидение и радио (46%), газеты и журналы (43%), публичные выступления политиков (27%). Можно сказать, что для медицинских работников институты профессиональной социализации представлены преимущественно двумя социальными структурами – профессиональным микросоциумом и средствами массовой информации. Значение последних не стоит преуменьшать.

По данным опроса каналы СМИ можно разделить так: сначала пресса (мужчины – 62,5%, женщины – 37,5%), затем радио и телевидение (мужчины – 43%, женщины – 23%). При этом используют печатные СМИ представители всех возрастных групп, аудио- и видеоканалы – преимущественно лица старше 40 лет.

По роду занятий ответы различаются так: руководители системы здравоохранения чаще обращаются к прессе, врачи разного профиля – к радио и телевидению. Роль служебных источников информации оказывается второстепенной, что является одной из причин низкой эффективности социальной помощи малообеспеченным со стороны медработников разного профиля и уровня в процессе профессиональной деятельности.

Позиции экспертов относительно финансовой поддержки бедных слоев населения. Особый интерес вызывает оценка экспертами того, какие группы населения государство должно поддерживать морально и материально в первую очередь. На первом месте оказываются многодетные семьи (73%), на втором – неизлечимо больные люди (69%), на третьем – семьи с инвалидами (67%), на четвертом – пенсионеры (72%), на пятом – ветераны войны (65%). Отмечают эксперты и необходимость помощи неполным семьям (53%), студентам (42%) и в целом всем, кому сегодня трудно (41%). Завершают список такие категории, как мигранты, беженцы (15%) и семьи безработных (17%).

Можно предположить, что внимание к многодетным семьям спровоцировано проводимой в государстве политикой стимуляции рождаемости. Инвалиды же и пенсионеры традиционно находились в самом центре внимания и поддержки со стороны властей и медицинских работников.

Почти половина экспертов констатируют: современное российское государство способно помочь бедным (46%), однако ровно треть опрошенных придерживаются противоположной точки зрения. Руководители вдвое чаще, чем их подчиненные, выражают ту или иную степень оптимизма.

Относительно возможностей малообеспеченной семьи преодолеть трудности, связанные с улучшением своего здоровья, позиции экспертов во многом сходятся: «конечно, нет» и «наверное, нет» сказали 73% опрошенных. Лишь 17% респондентов выражают оптимизм. При этом вера в возможности семьи крепнет с возрастом респондентов.

Оценка результатов внедрения платных услуг населению. Значительная часть экспертов (38%) видит во введении платных услуг населению негативные последствия, и почти столько же (35%) считает, что коммерциализация услуг здравоохранения пошла на пользу большинству населения. Остальные респонденты затруднились дать ответ на данный вопрос. Полярность оценок говорит сама за себя: любая инновация несет в себе как созидательный, так и разрушительный потенциал.

Позиция экспертов относительно спектра бесплатно предоставляемых населению медицинских услуг такова. Без апелляции к средствам клиентов необходимо обходиться в целом ряде случаев: 1) при финансировании услуг «Скорой помощи» (85%); 2) оплате работы специалистов в экстремальных ситуациях (пожар, наводнение, стихийные бедствия – 78%); 3) оказании помощи по жизненным показаниям (75%) и при защите здоровья инвалидов детства, труда и по возрасту (75%); 4) обслуживании пациентов – участников дорожно-транспортных происшествий (72%), 5) поддержке здоровья одиноких престарелых людей (71%) и подростков, детей (64%).

Характерно то, что родовспоможение оказалось почти в конце списка (восьмая позиция из десяти, 60%), как и гинекологическое и андрологическое сопровождение семей (девятая позиция, 33%). Замыкает перечень пункт «оказание консультативной помощи молодым супружеским парам» (18%). Последний факт наводит на мысль о том, что сознание медицинских работников все еще направлено на сигналы «SOS», посылаемые обществом. Планомерная же работа, связанная со здоровьем общества будущего, оказывается отодвинутой на второй план.

Категории населения, которые должны получать бесплатную медицинскую помощь, с точки зрения экспертов, таковы:

• онкобольные и больные сахарным диабетом (81%);
  
• многодетные семьи (71%);
  
• медицинские работники (64%);
  
• малообеспеченные работающие люди (60%).
  

С точки зрения экспертов, на какую-либо социальную поддержку в медицинской сфере не должны рассчитывать руководители высшего звена (0%). Есть категории, для которых внимания специалистов недостаточно, и среди них – работницы коммерческого секса (5%), а также талантливые артисты, ученые и спортсмены – «гордость города» (9%). Как видим, и отрицательные, и положительные девиации вызывают одинаково сдержанное отношение медицинских работников. Иными словами, социальная дифференциация затрагивает сознание самих врачевателей, которые оказались волею судьбы среди малообеспеченных слоев населения.

Медучреждения, в которых заняты эксперты – врачи общей практики и узкие специалисты, предоставляют бесплатные услуги всем тем пациентам, которые имеют прописку по месту их нахождения (63%). Пятая часть респондентов сообщила о том, что оказывают экстренную помощь всем нуждающимся, плановую же, при отсутствии прописки, – за отдельную плату. Таким образом, система платных услуг внедрена практически во все медицинские учреждения.

Главный вопрос в том, насколько соотносимы коммерческая составляющая лечения и сохранение здоровья населения. Наблюдения экспертов показывают: ситуация вокруг оказания медицинской помощи бедным складывается неблагоприятная. Пациенты «постоянно» отказываются от таких дорогостоящих затрат, как:

• отдых в санатории (74%);
  
• покупка необходимых медицинских приборов (56%);
  
• приобретение более эффективных лекарств (50%);
  
• повторные консультации врача (33%);
  
• продолжительное лечение (30%).
  

Немалая часть больных не может себе позволить и такие расходы, как:

• оплата необходимых анализов (14%);
  
• визиты к узким специалистам (14%);
  
• назначаемые физиопроцедуры (16%).
  

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что в подгруппе тех, кто постоянно отказывается от более эффективных лекарств, находится больше женщин, чем мужчин (55,6% против 44,4%). От необходимых физиопроцедур постоянно отказываются 75% женщин против 25% мужчин. Медицинские приборы избегают покупать чаще мужчины, чем женщины (62,5% против 37,5%). Возраст же тех, кто их приобретает, чаще более молодой (21–30 лет: 50%) или более зрелый (41–50 лет: 33,3%).

Отказываются от сдачи необходимых анализов чаще мужчины (66,7%), чем женщины (33,3%). Они же уклоняются от продолжения лечения (44,4% против 55,6%). При этом мужчины реже, чем женщины, отказываются от возможности отдохнуть в санатории, доме отдыха (43% против 57%).

Проведенное исследование экспертных оценок доступности медицинских услуг для малообеспеченных категорий населения позволяет сделать следующие выводы.

1. Система здравоохранения г.о. Тольятти испытывает значительные трудности, и прежде всего материального характера, что служит основанием для внедрения платных услуг и, одновременно, представляет проблему для оптимизации процесса оказания медицинской помощи слабообеспеченным слоям населения.
   
2. Материальную поддержку в сфере оказания оплачиваемых медицинских услуг бедным людям должно оказать государство, располагающее необходимыми ресурсами. Семья не в состоянии справиться с проблемой оплаты лечения и оздоровления своих членов.
   
3. Рассчитывать на бесплатную медпомощь могут и должны все слабозащищенные категории населения, и прежде всего онкобольные, многодетные семьи, а также сами врачи, которые бедствуют не меньше, чем их пациенты и чей труд является наиболее затратным в морально-психологическом отношении.
   
4. Медицинские работники испытывают дискомфорт в оценке результатов собственного труда, направленного на удовлетворение потребностей в медицинском обслуживании бедных слоев населения. Знания, умения и профессиональный опыт, накопленный за долгие годы труда, не компенсируют недостатка информации у больных о менее дорогостоящих лекарственных препаратах и методах лечебной диагностики, отсутствия возможности у врачей в предоставлении бесплатных медицинских услуг.
   
5. В качестве наиболее важных перспектив развития системы платных услуг для бедных слоев населения могут стать: 1) увеличение размера материальных компенсаций, получаемых льготными категориями граждан на приобретение лекарственных препаратов; 2) привлечение в больничные кассы, в органы медицинского страхования дополнительных ресурсов со стороны государства и общества на цели лечения и оздоровления бедного населения; 3) выделение из бюджета государства более значительных сумм на развитие системы здравоохранения в нестоличных городах и в сельской местности; 4) разработка мер государственной социальной политики, направленной на поддержку слабозащищенных слоев населения, представляющих большую часть российского общества.
   

УДК 316:374.7


ГОРОДСКАЯ КУЛЬТУРА ТОЛЬЯТТИ И ЕЕ АДАПТАЦИЯ

К УСЛОВИЯМ ОКРУЖАЮЩЕЙ ТЕРРИТОРИИ


И.А. Скрипачева


В статье раскрывается понятие «культурное разнообразие города», анализируются причины быстрого взлета молодых городов, выявляется связь между культурными и политическими процессами, протекающими в современном городе.


В России с ее крестьянско-общинным, крепостным прошлым, огромными пространствами, многонациональным населением, разнообразием регионов, находящихся на разных ступенях культурного развития, процесс накопления и кристаллизации единых городских образцов был изначально затруднен, постоянно воспроизводилась ситуация удельности городов, противостояния города и деревни. Городское начало должно было с трудом пробивать себе дорогу, доказывать свой приоритет, внедряться в общественное сознание как бы извне. Все эти трудности развития городов были в дальнейшем усугублены идеологией «человека при производстве» и, как следствие, «города при заводе».

Определяя круг вопросов, необходимых для осмысления и изучения этой важной в научном отношении социокультурной проблемы, мы выявляем суть понятия «культурные процессы», анализируем факторы, влияющие на формирование и развитие культуры в городе Тольятти. Эвристическую ценность для осмысления культурных процессов Тольятти имеет понятие «культурное разнообразие современного города». В данном случае речь идет не только о городском центре воспроизводства культуры, но, прежде всего, о системе ее распространения.

Как и для многих городов Самарской области, возникших вокруг градообразующих предприятий, в Тольятти характерным является ряд общих социально-экономических проблем, таких как:

• недостаточная социокультурная ориентация экономической базы, что затрагивает такие важные аспекты, как качество социальной инфраструктуры и различия в уровне жизни разных слоев населения;
  
• невысокое качество городской среды;
  
• отсутствие устойчивых культурно-исторических традиций;
  
• отсутствие активного применения механизмов партнерского взаимодействия организаций культуры и искусства с другими организациями социальной сферы в решении общегородских проблем;
  
• не отвечающая современным требованиям культурно-досуговая инфраструктура;
  
• неудовлетворительное состояние материально-технической базы муниципальных объектов культуры и искусства;
  
• несоответствие количества культурных учреждений нормативной потребности субъектов РФ в объектах социальной инфраструктуры.
  

Культурные процессы города представляют собой целеориентированную жизнедеятельностную активность людей в сфере потребления культуры, являющуюся результатом осмысления людьми соответствующих интересов и потребностей, возникающих в связи с разработкой способов удовлетворения этих интересов и потребностей либо модернизацией уже имеющихся технологий под новые задачи, а также оценкой эффективности примененных технологий и соответствия полученных результатов преследуемым целям.

Прежде всего, это процесс демократизации культуры, характерный для XX в. и особенно для его второй половины. Данный процесс сопровождался многими факторами – хозяйственно-экономическим состоянием региона, изменениями в административном статусе города (городской округ, муниципальный район), связями с социально-культурными традициями, архитектурой, близостью к столичным центрам и т. д. Наиболее интенсивно для молодых городов этот процесс протекал в 60-е гг. XX века. Социалистическое ведение хозяйства объективно требовало более высокого культурного уровня общества, предполагавшего распространение не только всеобщего среднего образования, но основательных общеобразовательных и специальных знаний, необходимых для промышленности, расширявшихся сфер научной и общественной жизни.

Далее назовем такой культурный процесс, как сохранение сравнительной молодости города. Так называемые молодые города представляют собой очень важный и значимый феномен новейшей российской истории. Именно за счет таких городов, как Тольятти, возникших в результате «скоротечной» индустриализации и поверхностной урбанизации страны, освоения новых территорий и ресурсов в 60-е гг. минувшего века, во многом происходили перемены в сознании и поведении больших социальных общностей. Городские социальные структуры участвовали в формировании новой генерации людей, нового типа культуры, которая сегодня все активнее определяет социальный облик современной России, формирует структуру власти, создает политические настроения.

Еще один культурный процесс – формирование в Тольятти как молодом городе современных информационных и иных технологий, отличающихся высоким интеллектуальным потенциалом. В развитии именно информационных технологий скрыты огромные возможности культурной среды. Как ни в одной другой сфере, в культуре современных городов существенной оказывается открытость и полная ясность исходных установок и перспективных намерений социокультурного преобразования действительности. Взаимная информированность – это первый шаг на пути к сотрудничеству, к объединению усилий как для решения ближайших задач, так и для достижения долгосрочных целей, которые, как правило, у различных субъектов городской культуры во многом совпадают.

Как культурный процесс выступает и сохранение в Тольятти старых и формирование новых культурных традиций. Когда-то Тольятти, возникший на волне технического прогресса, представлялся как образцовый социалистический город. Однако с самого начала его бурного роста, связанного со строительством Куйбышевской ГЭС, а затем Волжского автозавода, сфере культуры уделялось совершенно недостаточное внимание. В результате сотни тысяч горожан – население Тольятти превышает сегодня 700 тыс. человек – превратились, по существу, в обитателей громадных «спальных» микрорайонов, в которых отсутствовала развитая социальная инфраструктура [1].

Фактически в современном Тольятти существуют три города, связь между которыми весьма условна. Они не могут составлять целостного монолита, и поэтому их культурные возможности не суммируются, не обретают нового качества на городском уровне. В сознании граждан сильны тенденции обособленности, не позволяющие им воспринимать город как целое. Невозможно искусственно создать единую, законченную картину культуры «раздробленного» временем города. Очевидно, что отличительной чертой модели развития города является территориальная инфраструктурная ориентация, предполагающая создание максимальной свободы для развертывания культурных процессов. Двигателем последних выступают не правленческие решения, а общественные инициативы, творческая индивидуальность деятелей культуры и искусства, профессионализм работающих в сфере культуры специалистов, придающих направленность и оригинальность культурному развитию.

В настоящее время в связи с идущими в стране реформами и процессами разграничения прав собственности все чаще происходит изъятие ресурсов (земля, здания, творческие силы, финансы) из отрасли культуры в другие сферы. В связи с этим одной из актуальных проблем стала защита собственности в сфере культуры. Сегодня на уровне муниципальных органов власти отсутствуют механизмы, способные предотвратить процесс изъятия ресурсов из сферы культуры.

Отметим и такой культурный процесс, как политическое воздействие на культурное программирование, его нацеливание на различные социальные симптомы – проблемы здоровья, преступности, экологии, безработицы и т. д. Культурные программы будут в этом случае инструментом, помогающим решать задачи, лежащие за пределами самой сферы культуры. В рамках этого подхода лидерство сохранится за разнообразием художественных и культурно-просветительских проектов местных сообществ.

Определяя направления действий для преодоления негативных тенденций, имеющих место в культурных процессах города Тольятти, необходимо сохранить и освоить накопленный в сфере культуры не только материально-технический, но и интеллектуальный потенциал. Важно услышать новый пульс культурных инициатив и творческих начинаний, выдвигаемых общественностью, адаптироваться к современным моделям и технологиям организации культурных процессов современного города, найти веские аргументы для применения ресурсов городской культуры в сфере социально – экономического развития города и улучшения качества городской среды.

В заключение отметим: культурные процессы и человека связывают многие факторы, которые влияют друг на друга, и среди них – социальные, политические, экономические и технологические факторы. Характер взаимовлияния, а главное – его последствия, необходимо исследовать на разных уровнях, обращаясь к таким наукам, как социология, социальная антропология, культурология и социология культуры.


Библиографический список

1. Иванов, В. Культура Тольятти: стратегия обновления и созидания / В. Иванов // Самара и губерния. – Самара, 1999. – №2.
   
2. Пахута, Л. Мнение о проекте программы развития культуры города Тольятти / Л. Пахута // Мозаичная культура. – Тольятти, 1996.
   

ПСИХОЛОГИЯ