Geum.ru

Бушков Александр – нквд: Война с неведомым Анонс

Вид материалаДокументы
Часть четвертая
Эка невидаль...
Подобный материал:
1   ...   5   6   7   8   9   10   11   12   13
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ


СОБСТВЕННОЕ


След дракона


Предания занимают середину меж историей и поэзией. Содержанием их служит всегда действительная быль, но рассказ, переходящий из поколения в поколение, из века в век, часто носит на себе печать сказки.

Т. Н. Грановский


Один из самых запоминающихся и диковинных героев сказов Бажова - Великий Полоз. Он предстает то в облике огромного змея с человеческой головой, то в виде пусть и сугубо людском, но все равно странном, необычном, пугающем. Он способен навсегда "увести" золотую жилу в неведомые земные недра - подальше от алчных душонок, а вот тех, кто ему придется по сердцу, наоборот, одарит золотом. В повествовании Бажова владыка недр выглядит стопроцентным сказочным персонажем, ничем не отличающимися от Бабы Яги, Жар-Птицы или говорящей щуки. Однако...

Известная собирательница фольклора, свердловский (ныне, конечно" екатеринбургский) ученый В. П. Кругляшова десятки лет изучала предания и легенды Урала - в тех местах, что и Бажов, порой слушая тех же стариков, что поведали небывальщины Бажову. Так вот, собранный ею материал при внимательном изучении представляет совсем другого Полоза, не в пример более крепко привязанного к реальности.

Впрочем, не будем забегать вперед. Начнем с рассказов, и в самом деле совершенно сказочных.

А.Ф. Щипанов: "Слыхал я, люди про Полоза рассказывают. Говорят, будто Полоз указывает золото. Если человек хороший, то Полоз покажет ему, где золото, а если плохой - наведет на ложный след. Когда Полоз ползет, то после него остается золотистый след. Сказывают, многие теряли голову от этою золотистого следа. Начинали копать, но ничего не находили. Главное - это заметить место, где Полоз исчезнет. Там и золото. Не правда, конечно, все это".

А.А. Антронова: "Раньше в Полевском было много золота, а сейчас нет, и все потому, что змей Полоз золото отвел. Нашли полдневские мужики жилу и стали то золото мыть, а полевские узнали и пришли на ту же жилу. Повздорили меж собой мужики крепко, до кулаков дело дошло. Вдруг выполз Полоз, обогнул мужиков кольцом и провалился сквозь землю. С тех пор и не стало золота в Полевском, сколько ни искали."

В.В. Хмелинин: "Змей связывали с именем Полоза. Полоз оставлял следы на траве. Видели какие-то следы. Кто-то пройдет, остается мятая колея, но никто не видел самого змея. Что-то в этом было таинственное, и связано это с золотом.

Таинственным местом, где обитал этот Полоз, было Гальенское громадное болото, простирающееся на десятки километров. Торф, трясина.

В центр не пройдешь. ЛЕГЕНДА О ПОЛОЗЕ НЕ СОЧЕТАЕТСЯ С ЗОЛОТОМ, ТАК КАК ЗОЛОТА НИКОГДА НЕ МОЖЕТ БЫТЬ В БОЛОТЕ".

Последняя фраза не случайно выделена мною крупными буквами. Потому что в ней скрыт своего рода мостик, своеобразный переход от чистейшей воды сказов к свидетельствам, где сказочного, собственно говоря, и нет вовсе. Рассказчик верно подметил характерную черту: часто, очень часто легенда о золоте с Полозом не сочетается вовсе! А вот те самые "следы на траве" появляются частенько, но в них ухе нет ничего сказочного...

Я.Д. Раскостов: "Про Полоза слыхал, раньше говорили про него. Жил он в лесу, но прихожденье по ночам в деревню было. На снегу след оставался. Многие этот след видели. Говорили еще, что он как будто мог сжигать жаром и у него еще какое-то притяженье и было. Притягивал" людей".

(Любопытно, что за тысячи километров от Урала, в Африке, местное население в рассказах наделяет своего легендарного то ли змея, то ли ящера той же способностью: неведомым образом "притягивать" людей.).

А. Г. Пастухов: "Это давно было, я еще мальчишкой был (Рассказчик - 1894 г.р. - А.Б.) На Вараксином логу у нас покос был. Один раз приехали на покос - там, как жердь, выжжена полоса, как бревно протащили горячее. Я у отца спрашиваю: "Тятя, что это такое? Кто прополз?" "Полоз". А я говорю: "Что за Полоз?" "А это большая змея, ей не попадайся, она может задавить". И мы боялись даже спать. Я у отца спрашиваю: "А почему тут Полоз прополз?" "А тут раньше богатое золото было, теперь вынуто, может, еще есть. Вот он и кружит возле этих ям".

Как видим, и этот рассказ можно назвать сочетанием сказочного и реального. С одной стороны, отец мальчика повторяет старинные поверья ,о связи Полоза с золотом. С другой же, совершенно буднично предостерегает сына от встречи с "большой змеей", лишенной всякой мистики, как предупредил бы о медвежьем месте или гадючьем зимовье...

С.А. Борисова: "Полоз здесь был. Его даже моя мать видела. Трудолюбивая была. Сено на покосе оставлено было, пошла траву посмотреть. Смотрит, а траву всю припалило. Голову змей поднял, как зашипит. Мать километров двадцать отбежала, тогда вздохнула".

П.А. Сауров: "Про Полоза слыхал. Полоз как пройдет, как после него словно бревно толстое провезли - так продавливает. После него трава остается желтой. А почему желтой? В ем какие-то ядовитые вещества есть".

Этот мотив - то ли выжженный, то ли оставленный некоей ядовитой слизью след - возникает снова и снова. На первый взгляд, он-то и служит доказательством сказочности Полоза - подобные змеи науке неизвестны. Но почему-то рассказы насыщены массой совершенно реалистических подробностей, лишенных всякой мистики, даже приземленных...

П.П. Зюзев: "Полоз - это змей. Показывается много, да не каждому. Полоз в камнях, в пещерах живет. Пещера как ровно выкладена камнями.

Даже боялись около этого места ходить. Он на зиму, что потребно, заготовлял. А вот для чего он жил, сказать не могу. Там, где Полоз жил, ничего около этого места не добывали. Говорили, что, если подойти близко, он может задушить либо похитить человека."

ТА. Вараксин: "Есть такой Полоз - змея большая, метров шесть в длину. Пройдет - листы свернутся и трава как выжженная. У него, у змея, хобот большой, голова над землей поднята. Он может человечка захлестнуть и задавить. А богатство указывает ли? Так это кто его знает - мы не видели".

Ф.С. Рябухин: "Один мужичок рассказывал, что я, мол, видел, как Полоз прополз, одна сакта <Сакта - помятая, пожелтевшая трава, след в траве.> осталась. Мужик только это и видел. Про Полоза говорят, что он толстый и длинный. Боялись его все, как бы не встретиться".

A.M. Будатов: "Про Полоза я, конечно, слышал. Мы жили у одного старичка. Он рассказывал, что его дедушка видел Полоза. Он метров десять длиной и толщиной с бревно. Еще другой старичок рассказывал. Это в Уфалее было. Полоз прошел по Ивановскому прииску, там потом золотые россыпи нашли. И мой дедушка, мол, повстречался с Полозом на покосе. Где он прошел - трава опалена была. Дедушка мой потом долго болел - испугался очень".

Не правда ли, мифологический персонаж понемногу теряет черты сказочного героя? Чем дальше, тем больше...

Ф.И. Шептаева: "Полоз - это как змея, голова у него змеиная, на шее белый галстук. Шипит тоже как змея. Если осердится, так надувается, делается толстый-толстый. Жил в лесу, в горах. На людей не нападал, если они его не тронут. Змей много там, где золото. И ПОЛОЗ ТАМ НЕ ЖИВЕТ. Он хлеб ел. Кто в лес идет, уж неси с собой хлеба, вдруг Полоз встретится. Я сама несколько раз его видела. Ходили по ягоды. Батюшки, змея шипит! Скорее хлеба ломаешь и бросаешь, он ест.

А в то время уж убираешься. Убивать Полоза нельзя. Если убьешь одного, то другие Полозы в дом приползут, всю скотину передавят. Уж непременно выведут скотину. А если кто его и не трогает, и он не тронет. Питался он травкой, корешками".

Н.Г. Тупицын: "У нас покос был на Ржавце.

Отец с матерью косили, выкосили, стали суп варить. Он и вышел. Полоз-то. Сами будто видели. Трава сгорела там, где он прошел. Он метров двадцать прошел: ползет - во рту у него копалуха <Копалуха - самка глухаря.> - прополз и ушел в болото клюквенно.

Ползет, а голова-то поднята все время на полметра от земли, и в хайле копалуха".

Н.А. Прокопьев: "Слышал я одну историю про такого зверя. Боялись его все. А один мужик встретился с Полозом. Шел он стараться, золото искать. Весной дело было. Идет лесом, по дороге. Видит, две сосенки стоят рядом и Полоз меж ними на солнышке развалился. Испугался мужик.

Думает: "Если идти мимо него, все равно удавит".

А назад возвращаться уже поздно. У него на плече лопата железная была. Что делать? Вскинул он быстро лопату да как хватил Полоза по голове, голова отлетела. А Полоз хвостом как хватил по сосне, так от сосны дым пошел. Сам мужик испугался до того, что два месяца болел."

Право же, полное впечатление, что речь идет не о мифическом чудище, а о каком-то насквозь реальном, прекрасно известном животном, не более сказочном, нежели медведь или лось, со своими, разумеется, специфическими повадками.

При определенных условиях оно может задушить, убить, но специально за человеком не охотится (чем Полоз схож повадками с крупными варанами и анакондами. Вопреки нашумевшим фильмам случаи нападения анаконды на человека за целое столетие можно пересчитать по пальцам). Более того, при известной сноровке и решимости Полоза можно убить прозаической лопатой. Как хватил, голова и отлетела... Ничего похожего на сказочных драконов, склонных питаться царевнами и членораздельно переругиваться со странствующими рыцарями. "Копалуха в хайле" - предельно бытовая деталь...

Кстати, еще не факт, что змея достигала в длину именно аж шести метров. Давным-давно известно: крупная змея всегда кажется наблюдателю длиннее, чем она есть. В свое время рассыпалось немало легенд о пятнадцатиметровых южноамериканских анакондах: едва исследователь подступал к змеиной коже с прозаическим сантиметром, выяснялось, что на самом деле "исполинша" была длиною метров в пять. Таковы уж свойства человеческого восприятия - что на Амазонке, что на Урале.

Так что же такое Полоз - некий уральский удав метра три длиной? Возможно, некогда на Урале обитали не только относительно большие змеи, но и рептилии вроде гигантских варанов.

В рассказе Шептаевой перед нами предстает ско-рее варан: змеи (за исключением нескольких видов индийских кобр) не способны "раздуваться".

А вот варан, как и многие другие ящерицы, рассердившись, как раз надувает шею, "делается толстый-толстый". Быть может, речь вообще идет о двух разных видах - крупной змее и некоем "сухопутном крокодиле". Мелкие змеи и ящерицы испокон веков обитают и на Урале, и в Сибири, впадая зимой в спячку. Не стоит делать скоропалительных выводов, но все, что известно о биологии крупных рептилий, отнюдь не противоречит версии о их существовании в зоне умеренного климата. Уж если перебирать версии, то "уральский дракон" мог оказаться потомком динозавров - а последние, установлено, были (по крайней мере, некоторые виды) не пресмыкающимися, а теплокровными, следовательно, температура их тела не зависела от температуры окружающей среды, и это помогало выжить в зоне холодов.

В конце концов, вараны индонезийского острова Комодо, достигающие пяти метров в длину, были признаны европейцами за реальные создания только после первой мировой войны. До этого свидетелей попросту высмеивали, зачисляя в сумасшедшие или Мюнхгаузены...

Что еще любопытнее: если внимательно изучить фольклор прилегающих районов, "уральские драконы" отнюдь не выглядят чем-то из ряда вон выходящим. Много сотен лет от Урала до Балтики с завидным постоянством рассказывали о неких ящерах, опять-таки почти всегда лишенных мифологических черт, больше напоминающих реальных рептилий, описанных кем-то, кто хорошо знал их повадки и, возможно, видел своими глазами. Ящер занимает центральное место в фольклоре коми-пермяцких народов, присутствуя в вышивках, шаманских бляшках, древнем литье, рисунках. В IX - Х веках нашей эры новгородские словены поклонялись некоему загадочному богуящеру - причем, судя по летописям, этот "бог" не владел членораздельной речью, не требовал на ужин непорочных девиц из хороших семей и не собирал с поселений налога в виде серебра и мехов. Наоборот, вел он себя подобно вполне реальной крупной рептилии: в образе "лютого зверя крокодила" обитал в реке Волхове, частенько нападая на лодьи, топя их, пожирая людей. По иным источникам, его в конце концов прикончили и закопали без божественных почестей где-то на берегу...

Псковская летопись рассказывает о весьма необычном событии: в лето 7090 (1502 г, от Р.Х.) изыдоша коркодилии лютие звери из реки и путь затвориша; людей много поядоша. И ужасошеся людие и молиши Бога по всей земли. И паки спряташися, а иных избиша".

Иные исследователи, пытаясь хоть как-то объяснить загадку, выдвинули версию: дескать, некие иноземные купцы зачем-то привезли на Русь несколько крокодилов, каковые сбежали и, освоившись в русских реках, стали нападать на людей. Однако эта гипотеза выглядит мало правдоподобно. Во-первых, в летописи речь идет явно о событии, которое можно назвать нашествием "лютых" крокодилов. Вряд ли наши предки, располагавшие к тому времени огнестрельным оружием (вспомним отважного мужичка с железной лопатой, даже без ружья) стали бы пугаться пары-тройки привозных ящеров, которые и не могли быть особенно большими: ради простоты перевозки иноземные купцы наверняка прихватили бы небольших, молодых крокодильчиков. Во-вторых, в старинных русских документах попросту не встречаются упоминания о иностранных торговцах, привозивших рептилий. В-третьих, столь крупный отечественный специалист, как академик Б.А. Рыбаков, посвятивший водяному богу-ящеру целую главу в своем труде "Язычество Древней Руси", писал, что "речь идет о реальном нашествии речных ящеров".

Возможно, эти "речные крокодилы", прекрасно знакомые нашим далеким предкам, в силу каких-то сбоев в обычном механизме существования чрезмерно размножились. И мигрировали, подобно леммингам. В любом случае речь идет о масштабном нашествии опасных рептилий: люди ужаснулись "по всей" Псковской земле, значит, угроза была нешуточная...

В том же XVI веке посол австрийского императора Сигизмунд Герберштейн в своей книге "Записки о московитских делах" подробно описывает неких крупных ящериц, неизвестных современной науке, которым язычники-литовцы поклонялись, как богам. Эти "боги" опять-таки ведут себя совершенно небожественно, всего-то в определенные часы вылезая из укрытия, чтобы попить приготовленного для них молока. Книга Герберштейна до сих пор считается одним из ценнейших источников российской историографии, а ее автор на барона Мюнхгаузена ничуть не походил. Вот что он писал конкретно: "Там и поныне очень много идолопоклонников, которые кормят у себя дома как бы пенатов <Пенаты - боги-покровители домашнего очага в Древнем Риме.>, каких-то змей с четырьмя короткими лапами наподобие ящериц с черным и жирным телом, имеющих не более 3 пядей в длину (60 - 75 см. - А. Б.). В положенные дни люди очищают свой дом и с каким-то страхом всем семейством благоговейно поклоняются им, выползающим к поставленной пище". Ничего особенно сказочного - в иных местностях Юго-Восточной Азии точно так же кормят священных для местного населения кобр, привыкших в определенные часы выползать к принесенной пище.

И, наконец, уже в наши дни известия о случайных встречах с небольшими речными ящерами порой приходят из малообитаемых районов Псковской и Новгородской областей, знаменитых огромными болотами.

Конечно, трудно поверить, что некие крупные рептилии и до сих пор обитают в болотах Псковщины или в уральской тайге. Вполне возможно, они существовали, но вымерли, и наши далекие предки (впрочем, судя по уральским былям, не такие уж далекие) сталкивались с последними особями вымирающих видов. Как бы там ни было, то постоянство, с которым сотни лет обитатели огромных территорий, простирающихся от Балтики до Урала, сохраняли рассказы о "ящерах" и "полозах", заставляет задуматься. Можно вспомнить, сколь длинен список крупных животных, всего сто лет назад считавшихся плодом расстроенного воображения вралей-охотников или сказками туземцев.

Комодские вараны, целакант, карликовый бегемот, медведь-кадьяк... Вплоть до начала двадцатого столетия ученые и не подозревали о существовании гигантской горной гориллы! В 1900 году, в местах, считавшихся прекрасно исследованными, исхоженными естествоиспытателями вдоль и поперек, английский Капитан Гиббоне обнаружил дотоле неизвестного белого носорога. Не землеройку или белку, а животное весом в две тонны, достигавшее в холке двух метров...

Практика к тому же показывает, что порой реальнейшее животное способно приобрести в глазах обитателей данной местности черты мифологического чудовища: например, того же карликового бегемота, зверя, в общем, безобидного, негры считали "ядовитым" и панически боялись к нему даже прикоснуться. В разных частях света прямо-таки мистическими свойствами наделяли гиену и росомаху, волка и комодского варана. Так что, возможно, сообщения о реальном Полозе, то ли ящере, то ли змее (а быть может, и змее, и ящере) примешались позднейшие наслоения чисто сказочного плана. Сказка тесно переплелась с рассказами очевидцев.

Однако предания о волках, способных человеческим голосом беседовать со странствующими царевичами, еще не делают волка мифологическим животным. И так далее, примеров можно подобрать много.

Районы дикие, необжитые, где в буквальном смысле не ступала еще нога человека, весьма обширны - что за Уралом, что на Урале. И не исключено, что где-то в уральской горной тайге и сейчас греется на солнышке реликтовое животное, именуемое Великим Полозом - и по своей неразумности представления не имеющее, что молва наделила его способность оборачиваться человеком и "отводить" золото...


Эка невидаль...


Геологические были о странном. Быль о машине-невидимке Это случилось в середине лета 1977-го года.

Лето это памятно, в первую очередь, даже не своими странностями, о которых рассказано ниже, а тем, что именно тогда в Красноярском крае из магазинов начисто исчез шоколад. К этому привыкли не сразу, вот это выглядело по-настоящему странно', долгие годы шоколада в магазинах было хоть завались, и вдруг он исчез в одночасье, сначала показалось, это ненадолго, но выяснилось - лет на десять.

Ладно, не будем отвлекаться. Наш отряд тогда, как говорят в геологии, стоял на крохотной таежной речушке, у склона огромной и пологой, километров десять в диаметре, сопки, сплошь заросшей лесом. По другую сторону сопки - деревня.

Из деревни к лагерю вокруг сопки вели две дороги, с высоты птичьего полета, надо полагать, смотревшиеся огромными полукружьями. Дорога с правой стороны сопки и дорога с левой. По какой из двух ни пойдешь от лагеря - придешь в деревню. По какой ни пойдешь от деревни... Ну, соответственно.

Место это, как в первый же день выяснилось, было медвежьей территорией. Медведь - зверь оседлый, отгораживает себе строго определенную территорию и, подобно средневековому феодалу, считает ее своим законным и неотъемлемым владением. Другим медведям внутрь отмеченных границ заходить категорически не рекомендуется - иначе хозяин постарается пустить их клочками по закоулочкам. Людям гораздо проще. Сытый и здоровый медведь никогда не трогает без особой нужды ни людей, ни домашнюю скотину, если люди соблюдают несложные правила.

Позже выяснилось, что здешний топтыгин был не просто феодалом, а наследственным хозяином.

Поколении, кажется, в четвертом. И прадедушка его, и дедушка и папаша (а может, прабабушка, бабушка и мамаша, в такие тонкости никто не вдавался) обитали в этих самых местах с довоенных времен. С деревенскими медведь поддерживал своего рода нейтралитет: в селе он не пакостничал, коров, во множестве шлявшихся по тайге, никогда не трогал, а деревенские, в свою очередь, воздерживались от актов вооруженной агрессии по отношению к династии топтыгиных.

Городские охотники в те времена туда не добирались. Так что всем было удобно, всем было хорошо, и людям, и косолапому.

В первый день, когда мы только прибыли и разбили палатки, мишка, естественно, возмутился в точности так, как вознегодовал бы какой-нибудь мелкий барон, узнавши, что неподалеку от стен его родового замка устроила табор неведомо откуда нагрянувшая цыганская орда. Битых трое суток "хозяин тайги" бродил где-то по вершине сопки и орал средь бела дня, что твой Змей Горыныч - пугал и выпроваживал, авось да уберемся. Рычанье и рявканье, надо сказать, впечатляло - сильнее медвежьего рявканья по психологическому воздействию только, пожалуй, вопли рыси в ночной тайге.

И тем не менее отряд и не подумал менять дислокацию. Мы прибыли туда месяца на три, не меньше, нам предстояло вдумчиво и скрупулезно провести электроразведку именно на этом участке. Рабочие планы подразделений министерства геологии испокон веков составлялись без учета медвежьих эмоций...

За три дня медведь кое к чему присмотрелся.

Определенно сообразил, что ни у кого из непрошеных гостей нет ружей и, судя по поведению, охотиться они не собираются вовсе (такие вещи косолапый понимает прекрасно). И не мог не отметить также, что двуногие регулярно ходят по своим, строго определенным маршрутам. И не мог не сделать вывод: люди прибыли по каким-то своим делам, с его делами не пересекающимся вовсе.

В том, что медведь рассуждал именно так, убеждают последующие события. На четвертый день медвежьи обиженные вопли уже не раздались, и все три с лишним месяца, что мы прожили у речушки, мишка вообще не дал о себе знать. Никуда он не ушел, конечно - просто не давал более о себе знать ни ревом, ни следами. Сосуществовал с нами настолько незаметно, что, если не знать о нем заранее, можно было подумать, будто его там и нет.

Ну, это лирика... Итак, мы стояли на речушке.

Два-три деревянных барака, оставшихся от каких-то предшественников, полдюжины палаток, пять-шесть молодых специалистов обоего пола с новехонькими дипломами о высшем и среднем специальном образовании, да два десятка работяг, сиречь нас. В общем, именно этот лагерь описан в романе "Охота на пиранью" - примерно так он, заброшенный нами по окончании работа, должен был выглядеть.

Пора о необыкновенном. Так вот... В тайге, надобно вам знать, скучновато, если ты не шатаешься по ней идиотом-туристом, а обосновался на все лето работать от зари и дотемна. Небольшая прогалина, примыкающая к речушке, а вокруг - сплошная стена тайги. Ближайшая цивилизация в виде деревеньки - в пяти километрах. Скука.

Любому мизерному развлечению будешь рад. Поэтому, когда время от времени, пару раз в неделю, из областного центра приезжала наша машина, весь народ, заслышав на дороге урчание мотора, живенько вылезал из палаток и бараков.

Вот и тогда - вылезли. Столпились. Узкая дорога в одну раздолбанную колею, где с трудом протиснется одна-единственная машина, да и то задевая бортами кузова за ветки, просматривалась метров на сто, а далее резко поворачивала вправо, так что полагаться приходилось исключительно на слух. И все двадцать пять человек прекрасно слышали, как совсем близко надрывается мотор, как скрежещут шестерни в ветхой коробке передач. Совсем близко раздавались эти звуки, под самым носом, за поворотом. Вот-вот появится машина...

Она так и не появилась. Более того, мотор вдруг замолчал и больше уже не работал. Воцарилась неописуемая таежная тишина. Полагая, что наш старенький ГАЗ-51 накрылся медным тазом буквально в паре сотен метров от лагеря - а иного логического вывода на основании того, что мотор сначала работал, а потом умолк, и нельзя было сделать - самые нетерпеливые бодрым шагом двинули навстречу.

И не обнаружили за поворотом никакой машины. Более того, не обнаружили ее вообще. Недоуменно матерясь, прошагали в сторону деревни еще не менее километра - на никакой машины не обнаружили.

Она так и не появилась в тот день. Прибыла только через сутки. Такие дела. Повторяю: обе дороги, что правая, что левая, соединявшие деревню с лагерем, представляли собой стиснутые тайгой колеи без каких бы то ни было ответвлений, поворотов, съездов и обочин. Едва-едва протиснуться одной машине. Выехав из деревни, можно попасть исключительно в лагерь. Выехав из лагеря, можно попасть исключительно в деревню.

Развернуться на этой колее было физически невозможно - для любой мирной гражданской машины, я имею в виду. Только танк способен был там развернуться, снеся пару дюжин деревьев...

Естественно, имела место некоторая оторопь.

Ведь, с одной стороны, чуть ли не три десятка человек прекрасно слышали, как совсем рядом, ну, метрах в двухстах самое дальнее, завывает изношенным мотором старенькая машина, переваливаясь по буграм и колдобинам. С другой стороны - те, кто пошел на звук, не обнаружили вблизи каких бы то ни было транспортных средств с двигателем внутреннего сгорания... Ясен ребус?

И ведь дня через два все это в точности повторилось, вновь повергнув весь отряд в злое, тягостное недоумение. Снова близенько, вот туточки, за поворотом шумит мотор, скрежещут передачи, тужится потрепанная машинешка, пытаясь одолеть колдобины и рытвины, вот-вот покажется из-за поворота.., а вот вам шиш! В один прекрасный момент звук мотора умолкает, словно повернули некий выключатель, и ни звука более не слышно. До следующего раза. Невидимая машина с завидным постоянством стремится к лагерю и, не доехав до него пары сотен метров, исчезает неведомо куда...

Бога ради, только не надо логических, рациональных, материалистических объяснений! Их попросту нет, понимаете? Версию о том, что это попросту долетал до нас шум мотора ездивших где-то поблизости машин, отмели почти сразу же.

Потому что "поблизости" не было ни машин, ни дороги с оживленным движением. До деревни, повторяю еще раз, было километров пять - и еще километрах в восьми далее располагалась самая оживленная ближайшая трасса...

Мы ведь очень быстро, осатанев от этих мистических непонятностей, выкроили время и принялись экспериментировать - при полном попустительстве начальства, которому самому было интересно. Благо наш шофер, с настоящей машины, оставшись ночевать в лагере и на следующий день обеими ушами слушавший "невидимку", своими ногами отмахав с километр дороженьки, всецело проникся ситуацией...

В общем, шофер ездил, а мы слушали. Экспериментальным, сиречь строго научным путем было установлено: а) шум мотора настоящей машины слышен в лагере (исключительно тогда, когда она находится не далее чем в трехстах метрах от лагеря; б) если отъехать дальше, мотора в лагере не слышно; в) шум моторов других, посторонних, далеко проезжающих машин до лагеря попросту не доносится.

Итак, путем строгого эксперимента...

А "невидимка", сволочь такая, продолжала мотать нервы. Если не каждый вечер, то уж через пару дней на третий - это как закон. Возможно, кому-то это и смешно читать, не спорю, никаких привидений с синими рожами, никаких оборотней, леших...

Но нам тогда, честное слово, было не до смеха. Мы попросту злились. Однажды, когда раздался поблизости шум мотора - ну метрах в двухстах, не дальше, как обычно! - наш шофер, тоже изрядно осерчав, вскочил в свой раздолбанный "газон" и помчал навстречу "невидимке" со всей скоростью, какую позволяла разбитая колея.

И ничего не увидел, кроме пустой дороги.

Позже, когда выдалось свободное время, осторожненько поговорили в деревне с местными. Они эту загадку обсуждали скупо, нехотя и без всякого удивления. Оказалось, им это прекрасно знакомо, и настолько давно, что успело наскучить. Ну да, говорили они, ничуть не удивляясь. А как же. Ездит такая.., невидимая. И давненько, между прочим, ездит, времен с довоенных. И никто ее никогда не видел, а вот слышать слышали многие. Ни вреда от этого ездуна, ни, понятно, пользы.

Это было проявление классического крестьянского менталитета - отнюдь не сугубо российского, а, пожалуй, интернационального. Крестьянин испокон веков - приземленнейший практик.

Он попросту старается не уделять внимания вещам, событиям, явлениям, которые не показывают реального, непосредственного влияния на его жизнь. Ездит невидимая машина - и черт с ней, коли не вреда от нее, ни пользы...

Правда, один хитрый и пьющий старикашка, попробовал было таинственным шепотком плести небылицы про лично им виденного синерожего шофера. Будто, мол, этот ездун обожает приглашать в кабину случайных встречных - и кто, мол, сядет, тот и пропадет с концами...

Но доверия этот, с позволения сказать, источник не вызывал ни малейшего. Во-первых, откровенно путался: то у него в кабине ездил синий гниющий мертвяк, то голый скелет. И во всем остальном имелись существенные разночтения, детали всякий раз менялись. Во-вторых, из десятка наших "интервьюируемых" о привычке шофера заманивать в кабину неосторожных путников говорил один этот старикашка. Все остальные повторяли одно и то же: машина-невидимка болтается по таежным дорожкам давно, лет сорок, многие ее слышали, но никто никогда не видел, и ни пользы от нее, ни вреда...

Вот такая история. Возможно, она и не впечатляет в сравнении с похождениями Малдера и Скалли (да и в сравнении со многими свидетельствами, в этой книге приведенными допрежь). Не впечатляет - если вас не было среди тех двадцати пяти, кто своими ушами слышали не единожды шум мотора совсем близко... Шум мотора машины, которой не было.

Финал? Да, собственно, не было никакого финала. Махнули рукой. Не писать же в Академию наук: "Товарищи ученые, доценты с кандидатами!

Пишут вам простые советские геологи числом не менее двадцати пяти. У нас тут каждый вечер ездит машина-невидимка, и задолбала она нас вконец, так что пришлите экспедицию, только чтоб главным был непременно профессор с бородой, иначе несолидно..."

Ага... Им что там, в Академии наук, подтираться больше нечем, кроме как такими письмами?

Туалетная бумага имеется...

В общем, мы попросту махнули рукой на этого чертова невидимого ездуна. Мы туда приехали не загадки природы разгадывать, а выполнять конкретную работу, за что, между прочим, полагались приличные деньги. Своих забот было по горло. На шум мотора по вечерам больше не обращали внимания, и точка...

С некоей попыткой объяснения - не этой загадки, но чем-то схожей - я столкнулся лет двадцать спустя. Один мой знакомый жил с напарником в таежной охотничьей избушке, и каждую ночь им чертовски досаждало долгое, совсем близкое петушиное кукареканье. Звуки вроде бы самые что ни на есть житейские - вот только до ближайшего жилья, где имелись бы курятники, нужно было идти на своих двоих километров пятьдесят. Обитатели охотничьей избушки, к слову, вели самый что ни на есть трезвый образ жизни - они туда пришли не водку жрать, а промышлять соболя. Опытные были охотники, профессионалы. И вот, извольте... Зима, полсотни километров до ближайшей деревни - а петухи орут поблизости каждую ночь...

В общем, они поступили точно так же, как мы в свое время - стали жить так, будто никакого петушиного пенья и нет вовсе. Благо, кроме этого назойливого кукареканья, более ничего странного так и не произошло.

Так вот, уже позже один городской человек с ученой степенью, услышав о загадочном петушином пении и о невидимой машине, пытался уверить, будто все дело в том, что в атмосфере существуют некие "звуковые каналы", переносящие-де мирные бытовые звуки аж за десятки километров...

Что ж, объяснение как объяснение, не хуже и не лучше любого другого. Беда только, что ученый человек очень быстро вам же и проговорился: означенные "звуковые каналы" - не введенная в научный оборот истина, а его собственная гипотеза, экспериментального подтверждения пока что не имеющая. Что, по-моему, научную ценность объяснения несколько снижало...

Так что... А что, собственно, "так что"? Все было именно так, и все осталось неразгаданным...

А вообще, в тех местах, о которых я пишу, с давних пор добывали золото. Для кого-то это не объяснение, но как для кого... Там, где добывают золото, знаете ли, частенько.., блазнится, как выражались в старые времена. Маячит. Видится.

Причем порой это нечто оказывает, знаете ли, активное воздействие на свидетелей - в отличие от нашей машины, не причинившей никому ни малейшего вреда.

Такой уж металл это золото - металл, за который люди гибнут чаще и охотнее, нежели за все другие металлы...

И, что характерно, ни у кого из нас почему-то не было страха при явлении машины-невидимки.

Не было, и все тут. Это лишь усилило наплевательское отношение к наблюдавшемуся феномену, чью загадку постичь так и не удалось. Вот если бы ночами пугало, если бы в палатку лезли синие рожи, а за спиной взрывалось нелюдским хохотом замогильные голоса, если бы нелюдские огни светились, и дым шел до самого неба, а идолы сами собой выкапывались бы из земли...

А что до настоящего страха... Был у нас в отряде пустой, вредный мужичонка. Не любили его за то, что выпив не более наперстка, начинал цепляться ко всем подряд с неясными ему самому претензиями, что-то ныл оскорбительное, за грудки хватался - одним словом, был хлипок и неопасен, но надоедлив, как комар. Пару раз ему подвешивали по сусалам, а потом, когда надоел вконец, решили проучить всерьез...

И вот вам декорации. Наш склочник (а он, на чем розыгрыш и базировался, наутро ничего не помнил из вчерашнего) просыпается прямо у палатки, где вчера и заснул, не добредя до спального мешка. Голова трещит, во рту эскадрон ночевал - ну, симптомы все насквозь привычные, оно бы и ничего, вот только неподалеку лежит смирнехонько и неподвижно накрытое брезентом нечто, по форме крайне напоминающее утоплый труп мертвого человека. И с одного конца сапоги из-под брезента высовываются, носками в небо. И сидит над нашим склочником начальник отряда с карабином на коленях. И, едва мужичонка пытается встать, рявкает:

- Лежать, мать твою! А то пальну!

И тут же - отряд в полном составе. Лица у всех мрачные, удрученные, головами покачивают: мол, надо же.., м-да, ситуация...

Склочник, уже чувствуя неладное, все же вновь пытается встать. И снова окрик:

- Лежать, не шевелиться! До приезда милиции лежать! Да, брат, ну и натворил ты... А впрочем, какой из тебя брат, тварь такая...

Как писал классик Успенский (который Михаил) - жить всегда страшно, а с похмелья тем более.

Унылая ситуация.

Человечка начинает корежить: ребята, да вы что, да я...

Лежать, орут два десятка глоток. Лежать, тварь!

Лежать, морда, с-сука позорная! Лежать, выродок!

Пока участковый из деревни доберется, мы тебя сами порвем.., при попытке к бегству! Какого парня порешил, гнида!

Мужики?! Да вы что?! Да нешто я...

Ты, падло, ты, волк позорный! Ты Володьку, козел, тварь, вчера вечером ножичком под сердце саданул! Вон он, Володенька, друг наш милый, под брезентом бездыханным покоится! И за участковым уже послано в деревню, и ножик твой - вот он, и светит тебе, надо полагать, голимая вышка. А ты чего же, гад, хотел от жизни и прокурора после таких фокусов, путевку в Сочи и блондинку в койку? Сука, какого парня замочил...

Не доведем до властей, сами порвем...

Вот это был страх, судари и сударыни! Всем страхам страх. Стра-ах... Дай вам бог, хорошие мои, в жизни не видеть физиономии, сведенной этаким вот страхом...

Злая, кончено, была шуточка, жестокая, но очень уж этот организм всех достал. Ну, мы ж не звери, мы его в таком состоянии держали пару минут, не более, чтобы не рехнулся и не помер от разрыва сердца...

По размышлении, этот сморчок должен был нам быть только благодарным. За ту нечеловеческую радость, что ему довелось испытать, когда ему показали, что нет под брезентом никакого трупа, а лежат там только свернутые фуфайки, и пустые сапоги к ним прилажены. Вот это было счастье, радость... Ни убийства, ни грядущей стенки!!!

Это - о настоящем страхе. А невидимая машина, от которой не было никакого вреда, кроме шума и загадочности... Эка невидаль!