Petrus Magnus и его администраторы: вступительные заметки

Вид материала

Документы

Содержание Фрагменты жизнеописания сенатора Петра Шафирова

Подобный материал:

• Petrus Magnus и его администраторы: вступительные заметки, 5874.18kb.
• Главные администраторы (администраторы) доходов и источников финансирования дефицитов, 326.68kb.
• Главные администраторы и администраторы источников внутреннего финансирования дефицита, 14.47kb.
• Курс предназначен для it-специалистов следующих категорий: системные администраторы, 67.72kb.
• При поступлении на сокращенные программы впо вступительные испытания проводятся в виде, 13.09kb.
• Перечень главных администраторов (администраторов) источников финансирования дефицита, 73.92kb.
• Омерзительная Америка Заметки украинского эмигранта, 329.64kb.
• Albertus Magnus Альберт Великий (1206-1280 гг.), 471.01kb.
• Григорий Самуилович Фельдштейн: краткие заметки о его научном творчестве, 27801.71kb.
• Магистерская программа «Финансовая и информационная безопасность в кредитно-финансовой, 39.5kb.

Фрагменты жизнеописания сенатора Петра Шафирова

14 февраля 1723 г. всяких чинов московские жители, офицеры и солдаты гвардейских полков, равно и прочий служилый люд, съехавшийся в Москву вслед за императором Петром I, повещены были о том, что "имеет быть над некоторою знатною персоною на площади близ Сенацкой полаты экзекуция сего февраля 15 числа"¹. Человек, для казни которого в Кремле был возведен "нарочно уготованной" эшафот, в самом деле являлся знатной персоной. День 15 февраля 1723 года должен был стать последним в жизни Петра Павловича Шафирова² — барона, вице-канцлера³, действительного тайного советника, сенатора, вице-президента Коллегии Иностранных дел, кавалера ордена св. Андрея Первозванного и польского ордена Белого Орла. 15 февраля палачу предстояло обезглавить немолодого, 50-летнего сановника⁴, отца шестерых детей, чье восхождение к вершинам российской власти началось еще в предыдущем веке.

I

Обстоятельства поступления будущего сенатора на государеву службу особенно подробно изложил знаменитый историограф XVIII в. И. И. Голиков. По сведениям Ивана Ивановича, Петр I "незадолго до первого своего в чужие краи путешествия прогуливался по московским торговым лавкам... Заметив проворство одного молодого сидельца, остановился у лавки его и вступил с ним в разговор и из ответов его узнал его разум, а в продолжение разговоров сведав, что он разумеет немецкой, французской и польской языки, спросил, где он учился. Сей ответствовал, что у отца своего. "Кто же отец твой?" — вопрошает паки государь. "Посольского приказа переводчик". "А кто хозяин твой?" "Московский гость Евреинов". Монарх напоследок повелел ему именем своим сказать хозяину его, чтоб он его сосчитал и, взяв аттестат, придти с отцом своим к нему, ибо де ты мне надобен. Из сего-то сидельца вышел славный господин Петр Павлович Шафиров. На третий день отец с сыном предстали пред монарха... Великий государь определил его в Посольский приказ, и по кратком времени заступил он место своего отца..."⁵

Трогательный рассказ этот, однако, сомнителен в своей основе: сам вице-канцлер в письме Петру I от 22 октября 1722 г. упоминал, что "имею честь я уже 32 года у дел и з 25 лет в милостивом вашего величества собственном знании быти"⁶. Таким образом, "славный господин Петр Павлович Шафиров" стал лично известен государю в 1695-1696 гг., на четвертом или пятом году службы в Государственном Посольском приказе.

Явно преувеличил Иван Иванович Голиков и лингвистические познания молодого Петра Шафирова. Ни французским, ни польским языком столь впечатливший Петра I проворством "сиделец" не владел. В штат дипломатического ведомства он был зачислен как переводчик лишь немецкого языка. Добавим, что на службу П. П. Шафиров был принят по распоряжению вовсе не царя, а думного дьяка Андрея Андреевича Виниуса⁷. Наконец, ни в одном из списков посольских переводчиков второй половины XVII в. не фигурирует имя Павла Филипповича Шафирова — отца Петра Павловича⁸. Впрочем, список с его именем мог ведь и попросту затеряться...

Дошедшая до нас документация Посольского приказа имеет, конечно, немало пробелов. Но сведения о пребывании Павла Филипповича в этом учреждении отсутствуют почему-то и в благополучно сохранившемся баронском дипломе П.П. Шафирова⁹. Учитывая, что на протяжении XVII-XVIII вв. статус правительственных переводчиков был исключительно высок, скрывать подобную службу отца было бы, по меньшей мере, странно. Между тем, в пространном тексте диплома вообще ни слова не говорится о предках барона. Кем же в действительности был отец сенатора и кавалера Петра Шафирова?

II

В октябре 1722 г. генерал-майор Григорий Григорьевич Скорняков-Писарев в доношении Сенату упомянул, что отец П. П. Шафирова "служил в доме боярина и дворецкого Богдана Хитрова, а по смерти ево сидел в шелковом ряде в лавке"¹⁰. Столь неожиданное сообщение близкого к Петру I генерала перекликается со сведениями, приведенными еще одним современником барона Петра Павловича. Осведомленнейший тайный советник Василий Татищев в своем незавершенном труде о правлении царя Федора Алексеевича поместил известие о том, что "...доктор Данила фон Гаден имел близкого свойственника Шашу, польского жида, которого крестя, болярин Богдан Матвеевич Хитрой и свободя его из холопства, написал в посад, и оной сидел в завязочном ряду... И от сих обеих произошли фамилии Фонгадановых и Шафировых..."¹¹

Версия Г. Г. Сконякова-Писарева и В. Н. Татищева вполне объясняет загадочное умолчание диплома П.П. Шафирова о занятиях Павла Филипповича — факт рождения в семье холопа не особенно сочетался с баронским титулом. Но, быть может, Григорий Григорьевич и Василий Никитич просто стремились любыми путями опорочить "славного господина Шафирова"? Может, их сообщения о холопстве Шафирова-старшего обыкновенная выдумка?

В ответ на доношение Г. Г. Скорнякова-Писарева П. П. Шафиров со всей решительностью обьявил, что его отец "ни у кого в кабалном холопстве не был, но хотя... в малых самых годах пленен, однако ж еще блаженные памяти при царе Феодоре Алексеевиче в чин дворянской произведен..."¹² Возражение барона следует признать отнюдь не голословным: в Актовой книге Москвы 1702 г. под 30 октября читается запись о продаже двора в Новомещанской слободе "московскому дворянину Павлу Филиппову сыну Шафирову"¹³.

С другой стороны, настораживает упоминание Петра Павловича о пленении отца — в условиях XVII в. плен являлся очень уж распространенным источником холопства¹⁴. Недоумение вызывает и социальное происхождение супруги Петра Шафирова. Многолетняя спутница его жизни баронесса Анна Степановна была дочерью тяглеца Мещанской слободы С. И. Копьева¹⁵. Даже с учетом того, что Степан Иванович являлся человеком зажиточным, а в 1703 г. совместно с П.Ф. и П.П. Шафировыми выступил учредителем компании зверобойного промысла¹⁶, брак сына московского дворянина с дочерью посадского человека был для тех времен событием малореальным. Выходит, все-таки не зря Петр Павлович ни словом не помянул в баронском дипломе своих предков?

Документы свидетельствуют: ни генерал-майор Скорняков-Писарев, ни тайный советник Татищев не были клеветниками. Полоненный 6-летним ребенком Шая Сапсаев, в крещении Павел Филиппович, в самом деле с 1659 г. состоял в холопстве у видного правительственного деятеля Богдана Матвеевича Хитрово¹⁷. На волю Павел Шафиров вышел, по всей видимости, в 1680 г.¹⁸ Его сын действительный тайный ссоветник барон Петр Шафиров рожден был холопом¹⁹.