Немецкая историческая школа представляет собой одно из главных неортодоксальных (для своего времени) направлений в экономической науке XIX века

Вид материала

Содержание

Историческая школа экономической теории.
Эмиля Дюркгейма
В. Зомбарта

Подобный материал:

1 2 3 4

Историческая школа экономической теории.

Сущность исторической школы

Историческая школа - направление экономической мысли второй половины XIX века, представители которой рассматривали политическую экономию как науку о национальном хозяйстве. Это направление возникло в противовес неоклассическому. В развитии исторической школы выделяют два этапа:

«старая» историческая школа (40-е годы XIX века); ее идеологами являлись Ф. Лист, В. Рошер;
«молодая» историческая школа (80-е годы XIX века); ее представителями были Л. Брентано, Э. Дюркейм, В. Зомбарт.

Основной труд Ф. Листа (1789 - 1846) - «Национальная система политической экономии» (1841 г.).

Главные идеи:

для каждой страны характерна своя национальная политическая экономия, поскольку экономика отдельных стран развивается по собственным законам;
задача национальной политической экономии заключается в определении наиболее благоприятных условий для развития производительных сил нации;
богатство нации составляют ее производительные силы;
выделил три стадии развития производства (земледельческую, земле-дельческо-промышленную, промышленную);
защищал государственную политику протекционизма;
считал, что необходимо развивать те отрасли экономики, которые неконкурентоспособны на мировом рынке.

Особенности взглядов В. Рошера (1817 - 1894):

политическая экономия - это наука о социальном хозяйстве;
для изучения политической экономии надо знать такие стороны жизни, как язык, религия, искусство, национальность, право, государство и хозяйство;
человек стремится к справедливости, опираясь при этом на обычаи и традиции общества.

Экономические взгляды Л. Брентано (1844 - 1931):

экономические процессы и явления всегда регулируются обычаями и правовой основой нации и связаны с ними;
справедливость заключается в праве и обычаях (в то время как по мнению классиков справедливость устанавливается благодаря конкуренции);
ученый не признавал математических исследований процессов экономики, так как человеческая психика, от которой зависит экономика, слишком сложна.

Заслуга Эмиля Дюркгейма (1858 - 1917) состоит в следующем - ученый выделил социальную функцию разделения труда, которая состоит в создании условий дифференциации деятельности и возрастании солидарности общества.

Специфичность взглядов В. Зомбарта (1863 - 1941) - в утверждении того, что капиталистический хозяйственный уклад возник в Западной Европе, поскольку отличительной чертой ее жителей является сочетание духа предпринимательства с жаждой наживы.

М. Вебер (1864 - 1920) считал, что:

капитализм - это хозяйственный учет при сопоставлении затрат с результатами производства;
для «экономического человека» характерны трудолюбие, честность, скромность;
существует связь между религией и экономической организацией общества.

Германия, в отличие от Англии и Франции, в рассматриваемый период

(середина XIX века) была экономически менее развитой страной, разделенной

на мелкие государства вплоть до 70-х годов XIX века. Поэтому развитие

экономической науки в Германии имеет свои особенности. Немецкая

политическая экономия формировалась под влиянием английских и французских

теорий, в частности учений Мальтуса и Бастиа.

Немецкая политическая экономия не приняла идеи единства экономической

теории для различных стран, но ввела национальную политэкономию.

Историческое направление в политической экономии пыталось наметить

третий путь между крайностями экономического либерализма и утопического

социализма. Сторонники этого направления отвергли революцию и не ставили

под сомнение частную собственность. Однако они считали недостаточным

представление о человеке как об эгоистичном Homo economicus,

заинтересованном только в личной выгоде, не принимали формулу «laissez

faire» и придавали большое значение национальным историческим и

географическим особенностям, "чувству общности" и экономической роли

государства.

Выдвинутые исторической школой идеи заполняют всю вторую половину XIX

века. Наибольшего расцвета они достигают в течение последней четверти его.

Но дата их происхождения восходит выше. Она может быть отнесена

приблизительно ко времени появления в 1843 году маленькой книги Рошера

"Краткие основы курса политической экономии с точки зрения исторического

метода". Чтобы понять идеи школы, надо обратиться к этой эпохе, ибо

оправдание и объяснение критики исторической школы находятся в тогдашнем

состоянии политической экономии.

У последователей Ж.Б. Сэя и Рикардо политическая экономия все более и

более принимала абстрактный характер. У некоторых из них она сводится к

незначительному количеству теоретических положений, сформулированных

наподобие геометрических теорем и относящихся главным образом к

международной торговле, фиксации нормы прибыли, заработной платы и ренты.

Если даже признать точность этих теорем, то все-таки они далеко не

достаточны для объяснения всего разнообразия экономических феноменов или

для руководства в новых практических проблемах, которые эволюция

промышленности ежедневно ставит перед государственными людьми. Однако

ближайшие ученики Рикардо и Сэя в Англии и на континенте - Мак-Куллох,

Сениор, Шторх, Рау, Гарнье, Росси - продолжают создавать их, ничего

значительно не прибавляя к ним. Таким образом, политическая экономия

застыла в их руках, превратившись в груду тусклых доктрин, связь которых с

конкретной экономической жизнью все более и более ускользает от взора, по

мере того как удаляешься от родины их. Можно было бы, правда, сделать

исключение для Стюарта Милля. Но его "Основания" датируются 1848 годом, а

историческая школа тогда уже существовала. Со времени Адама Смита, книга

которого столь разностороння и привлекательна, политическая экономия,

кажется, страдает, по выражению Шмоллера, чем-то вроде анемии.

Такое впечатление было очень хорошо выражено в статье Арнольда Тойнби

о старой политической экономии. «Логическое искусство, - пишет он, -

становится достоверным изображением действительного мира. Не то, чтобы

Рикардо, благонадежный и добрый человек, при исследовании сам сознательно

желал или предполагал, что мир его "Начал" был миром, в котором он жил; а

то, что он бессознательно привык рассматривать законы, правильные только

для общества, созданного им в его кабинете в видах научного анализа,

применимыми к сложной общественной жизни, бушевавшей вокруг него. Это

смешение было усилено некоторыми из его последователей и сделалось еще

более значительным в плохо осведомленных популярных книжках, излагавших его

доктрины». Другими словами, существует все более обозначающийся разлад

между экономической теорией и конкретной действительностью. И этот разлад

растет ежедневно по мере того, как преобразуется промышленность, выдвигая

непредвиденные проблемы, пробуждая к жизни новые социальные классы и,

наконец, перекидываясь на страны, экономические условия которых иногда

отличны от тех, которые в Англии и Франции вызывали основателей на

размышления.

Можно было ослабить этот разлад между действительностью и теорией

двумя способами: или с помощью анализа воссоздать новую, более гармоничную

и доступную теорию - этим путем пойдут с 1870 года Менгер, Джевонс и

Вальрас; или прибегнуть к еще более решительным мерам, отбросить всякую

абстрактную теорию и сделать изображение действительности единственным

предметом науки - этот путь был избран с самого начала, и по нему пошла

историческая школа.

Правда, еще до основания исторической школы некоторые писатели

указывали на опасность, которой грозило науке злоупотребление абстракциями.

Сисмонди, сам историк, смотрел на политическую экономию как на "моральную"

науку, где "все связано". Он хотел, чтобы экономические феномены изучались

в той социальной и политической среде, в которой они возникают. Он

критиковал общие теоремы Рикардо и приветствовал тщательное наблюдение над

фактами.

Еще с большей силой обрушивался на классических экономистов Лист. Его

упреки не останавливались на Рикардо, они добирались до самого Смита.

Пользуясь историей как орудием доказательства и принимая "национальность"

за базу своей системы, он подчинил всю торговую политику тому принципу

"относительности", на котором так настаивала историческая школа.

Наконец, сами социалисты, особенно же сенсимонисты, вся система

которых есть лишь пространная философия истории, показали своей критикой

частной собственности невозможность обособления экономических феноменов от

социальных и юридических институтов.

Но ни один из этих авторов не делал смелых попыток к отысканию в

истории и наблюдении средства для постройки всей политической экономии. В

такой именно попытке кроется оригинальность немецкой исторической школы.

У исторической школы была двоякая задача: положительная и критическая

в одно и то же время. В критической части своей работы она подвергала

вдумчивому обсуждению, всегда увлекательному, но иногда неправильному,

принципы и методы прежних экономистов. В своей положительной части она

открыла перед политической экономией новые горизонты, расширила область ее

наблюдений и круг интересующих ее проблем.

Но если относительно легко изложить критические идеи школы,

сформулированные в многочисленных книгах и статьях и общие почти всем

входящим в нее писателям, то, наоборот, довольно трудно точно обозначить

основные концепции, вдохновляющие ее на положительную работу.

Действительно, эти концепции таятся в скрытом состоянии в работах ее

главных представителей, но нигде определенно не сформулированы. Всякий раз,

как экономисты исторической школы принимались определять их, они делали все

в неявных и часто противоречивых положениях (некоторые из них учеников сами

ныне признают это); не говоря уже о том, что они неодинаково сформулированы

у различных авторов, относящих себя к числу приверженцев исторического

метода. Во избежание утомительных повторений и бесчисленных дискуссий

изложение начнется с краткого обозрения внешнего развития исторической

школы, затем вся совокупность ее критической работы и, наконец, выявление

ее положительных концепций о природе и предмете политической экономии.

Немецкая историческая школа

Немецкая историческая школа представляет собой главное еретическое

направление в экономической науке XIX века. Подход представителей немецкой

исторической школы отличался следующими особенностями.

1. Отрицательное отношение к любым попыткам создания универсальной

экономической теории и, в частности, к классической политической

экономии. По мнению адептов немецкой исторической школы, экономическая

наука должна заниматься исследованием специфики конкретных

национальных хозяйств; дело в том, что каждое национальное хозяйство

имеет свои специфические свойства, зачастую не имеющие аналогов.

Именно поэтому универсальная экономическая теория представляет собой

нонсенс. Отсюда следует другая особенность учения немецкой

исторической школы.

2. Антикосмополитизм. Представители немецкой исторической школы в той или

иной степени были склонны подчеркивать роль национальных факторов в

хозяйственном развитии. Кстати говоря, с их легкой руки даже в

настоящее время экономическую науку в Германии и других немецкоязычных

странах часто называют «Национальной экономией» (Nationalokonomie) или

«Народнохозяйственным учением» (Volkswirtschaftslehre).

3. Отрицательное отношение к абстрактно-дедуктивным методам анализа.

Главный акцент в экономической науке нужно делать на конкретные

историко-экономические исследования (чем, как правило, и занимались

большинство эпигонов этой школы).

4. Трактовка народного хозяйства как единого целого, части которого

находятся в постоянном взаимодействии между собой, а не как простой

суммы отдельных индивидов. Отсюда следует, что «жизнь» такого «целого»

управляется особыми законами, отличающимися от законов, которым

подчиняется жизнь отдельно взятых субъектов.

5. Отрицательное отношение к концепции экономического человека. «Немцы»

отвергают представление об индивиде как человеке, свободным от

воздействия общественных факторов и автономно стремящимся к достижению

максимальной личной выгоды. Как отмечал один из «немцев», Б.

Гильдебранд, «человек, как существо общественное, есть прежде всего

продукт цивилизации и истории, и... его потребности, его образование и

его отношения к вещественным ценностям, равно как и к людям, никогда

не остаются одни и те же, и географически и исторически беспрерывно

изменяются и развиваются вместе со всей образованностью

человечества».[1] Короче говоря, человек - это культурное существо,

ориентированное на общественные ценности. Отсюда следует еще одна

особенность учения немецкой исторической школы -

6. Трактовка хозяйства как одной из частей социальной жизни и, как

следствие, учет разнообразных внеэкономических факторов - этических,

психологических и правовых.

7. Понимание хозяйства как эволюционирующей системы, проходящий в своем

развитии различные стадии. Кстати говоря, данный аспект также является

аргументом против универсальности экономической теории, поскольку

разные стадии развития хозяйства отличаются специфическими, а зачастую

и уникальными свойствами.

Благосклонное отношение к государственному вмешательству. Такое

отношение вызвано прежде всего скептицизмом по поводу того, что свободная

конкуренция, характерная для рыночной экономики, в состоянии обеспечить

гармонию интересов разных хозяйствующих субъектов. Без планомерного

воздействия государства на хозяйство «сильнейшие» будут всегда оказываться

в выигрыше за счет «слабейших».

Происхождение и развитие исторической школы

Бесспорным основателем школы является Вильгельм Рошер (1817 - 1894),

профессор Геттингенского университета, который опубликовал в 1843 году свои

«Краткие основы курса политической экономии с точки зрения исторического

метода». В предисловии к этому маленькому произведению Рошер уже излагал

руководящие идеи, которыми он вдохновлялся и которые он развивал потом в

своих известных «Принципах политической экономии», появившихся первым

изданием в 1854 году. Он задается тут лишь целью изложить экономическую

историю. «Наша цель, - говорит он, - описание того, чего хотели и к чему

стремились народы в экономической области; цели, которые они преследовали и

достигли; основания, ради которых они преследовали и добивались их». «Такое

исследование, - прибавляет он, - может быть сделано при условии, если

остаешься в тесном контакте с другими знаниями национальной жизни, в

частности с историей права, с политической историей и историей

цивилизации». Но он тотчас отгоняет от себя мысль встать в оппозицию к

школе Рикардо. «Я, - продолжает он, - далек от того, чтобы признавать этот

путь единственным или наиболее кратким для отыскания истины; но я не

сомневаюсь, что он ведет в весьма прекрасные и плодородные области,

которые, будучи раз возделаны, никогда не будут окончательно покинуты».

Таким образом, Рошер ставит себе задачу просто дополнить

общепризнанную теорию историей экономических событий и мнений. И

действительно, в целом ряде последовательно выходивших томов его

«Принципов», к которым с каждым разом росли симпатии образованного общества

в Германии, Рошер ограничивается приложением к изложению классических

доктрин ученых и плодотворных экскурсий в область экономических факторов и

идей прошлого.

Рошер смотрел на свою попытку как на опыт применения к политической

экономии исторического метода, введенного Савиньи в науку права и

доказавшего там свою плодотворность. Но, как хорошо показал Карл Менгер,

тут была чисто внешняя аналогия. Савиньи пользовался историей, чтобы

уяснить себе органическое и самопроизвольное происхождение существующих

институтов. Он этим хотел доказать законность их в противовес радикальным

проискам реформаторского рационализма - наследия XVII века. Ничего

подобного нет у Рошера, который сам примыкает к либерализму и разделяет его

реформаторские стремления. У него история служит главным образом для

иллюстрации экономической истории, для насыщения ее примерами, способными

если не предписать правила государственным людям, то, по крайней мере,

создать у них, по его выражению, «политическое чутье».

Правильнее рассматривать попытку Рошера как опыт связать учение

политической экономии с традицией старых немецких «камералистов» XVII и

XVIII веков. Последние, преподавая студентам начала практических знаний в

области администрации и финансов, прибегали главным образом к конкретным

примерам из экономической и социальной среды, на которую должна была

распространяться деятельность их учеников. Ведь и англо-французская

политическая экономия также стояла в очень тесной связи с известными

практическими проблемами из области налогов и торгового законодательства.

Но в такой стране, как Германия, где промышленная эволюция значительно

более отстала по сравнению с Францией и Англией, эти проблемы ставились

совсем иным образом, и потому необходимость демонстрации перед студентами

связи классической теории с фактами экономической жизни должна была

представляться здесь еще более неотложной, чем в каком-либо другом месте.

Нововведение Рошера носит больше характер педагогический, чем научный. Он

скорее восстанавливает университетскую традицию, чем создает новое научное

течение.

В. Рошер также придерживался тезиса, что невозможно создание

универсальной экономической теории, поскольку разные страны находятся на

разных этапах своего развития, полагая, что однотипные хозяйственные

системы у разных народов никоим образом не могут существовать. Экономику

следует рассматривать как часть национальной культуры - как хозяйственную

культуру. Но Рошер в то же время был единственным представителем «старой

исторической школы», уделявшим хотя бы небольшое внимание собственно

экономической теории. Он внес вклад в «теорию ценности и распределения

дохода». В. Рошер взял за основу теорию факторов производства в редакции Ж.

Б. Сэя и соединил его с концепцией прибыли Н. Сениора, малоизвестного

представителя классической политической экономии.[2] Согласно концепции Н.

Сениора, источником прибыли является якобы воздержание капиталиста от

текущего потребления. Соединив эти концепции, Рошер высказал идею, согласно

которой в процессе хозяйственного развития меняется значимость (и,

соответственно, доля в национальном продукте) отдельных факторов

производства. На начальных этапах развития главную роль играет земля

(природа), затем труд и, наконец, капитал. Таким образом, величина доли

доходов владельцев капитала в национальном доходе отражает степень

развитости национального хозяйства.

Другой немецкий профессор, представитель исторической школы, Бруно

Гильдебранд (1812 - 1878), выступил в 1848 году с более широкими

претензиями. В его книге «Политическая экономия настоящего и будущего»

больше, чем у Рошера, обозначилась оппозиция классической экономии. Здесь

история была представлена не только как средство оживить и

усовершенствовать существующие теории, но и как орудие полного обновления

науки. Гильдебранд ссылался на прогресс, который совершил исторический

метод в науке о языке. Отныне политическая экономия должна была быть

исключительно «наукой о законах экономического развития наций». Немного

позже в программной статье нового, основанного им в 1863 году журнала

«Jahrbucher fur Nationalokonomie und Statistik» («Ежегодник по вопросам

Blog

Немецкая историческая школа представляет собой одно из главных неортодоксальных (для своего времени) направлений в экономической науке XIX века

Содержание

Историческая школа экономической теории.