Geum.ru

О «мужской» и «женской» традиции в культуре рассказывании сновидений у современных коми и хантов

Вид материалаРассказ

Содержание


Педöр Кирон
Подобный материал:
О «мужской» и «женской» традиции в культуре рассказывании сновидений у современных коми и хантов.

Шарапов В. Э., Сыктывкар


"Культура сновидений у коми"- тема, которая неоднократно привлекала внимание этнографов и фольклористов, однако до настоящего времени не стала предметом специального исследования.

В начале ХХ века известный коми этнограф В.П.Налимов обращался канализу сновидческих текстов при реконструкции мифологических представлений коми о душе, смерти, образе усопших предков и потустороннеммире (Налимов 1907:10-11). В 20-е годы этнограф и лингвист А.С.Сидоров рассматривал народное толкование сновидений как ценный источник при

изучении принципов подобия и метафорических ассоциаций в институте магии и колдовства у коми (Сидоров 1927:60-61). Уникальные сведения о природе сна в традиционных представлениях коми встречаются в рукописных материалах Г.А.Старцева и П.Г.Доронина (Старцев 1940:22,46; Доронин 1953:115). Мифопоэтические образы приходящего и уходящего сна в фольклоре коми рассматриваются в исследованиях Ю.Г.Рочева (Рочев 1977:82-83). Материалы о "снах-предсказаниях" в повериях коми приводятся в диалектологическом сборнике фольклорных текстов, записанных Т.Е.Уотилой и опубликованных П.Кокконен (Syrjanische text 1989:263, 392-394, 396-398). Первый опыт систематического изложения поверий коми о снах предпринят в работе В.М.Кудряшовой "Коми народные приметы" (Кудряшова 1993:125-155). Некоторые сведения о традиционной технике управления снами в ходе календарных праздников у коми приводятся в монографии Н.Д.Конакова " От святок до сочельника" (Конаков 1993:15).


В настоящем сообщении предлагается рассмотрение некоторых фольклорных и этнографических материалов, которые могут представить интерес при обсуждении т.н. гендерных моделей, в частности, мужской стратегии поведения в традиционной культуре коми и хантов. Сбор материалов по традиции рассказывания сновидений проводились нами в 90 гг. на территории Республике Коми и в Шурышкарском районе Тюменской области - ареале совместного проживания коми и хантов. Отметим, что сведения по традиционной культуре хантов привлекаются нами лишь в качестве сравнительного материала, который собирался в ходе полевых исследований достаточно фрагментарно.


В ходе интервьюирования внимание акцентировалось на нескольких темах: традиционные представления о природе сна; запреты, связанные с местом и временем сна; представления о возможности избавления и защиты от “дурного” сна; запреты, связанные с рассказыванием сновидений; регламентация контактов со спящим; ритуальные и “календарные” сны (т.е. традиционные представления о возможности управления снами). Было опрошено около 200 информантов разных возрастов (от 25 до 80 лет, при этом респонденты в возрасте от 50 до 70 лет составляют 90 %). Среди них: мужчин - 20%, женщин - 80%.


В рамках сообщения некоторые наблюдения о мужской традиции рассказывания сновидений будут представлены в тезисной форме.


До настоящего времени в селениях у коми и хантов выделяется определенная категория лиц, занимающаяся толкованием снов. У хантов таких людей называют улом верта ку - букв. сновидение делающий мужчина (или улом верта ни – букв. сон делающая женщина) и сравнивают с шаманами, поскольку считается, что эти люди обладают даром толкования сна и предсказания будущего благодаря способности вступать в контакт с представителями иного мира (В.М. Кулемзин, 1993, с.338). Считается, что дар толкования сновидений передается по наследству от отца к сыну, либо от матери к дочери. Т.А. Молданова, отмечает в недавнем монографическом исследовании о традиции рассказывания сновидений у хантов, что «рассказы мужчин о сновидениях интерпретируются обычно мужчинами, соответсвенно женские - женщинами» (Т.А. Моданова, 2001, с.35,52).


Показательно, в этом плане и поверия коми о том, что в стремлении напустить на кого-либо порчу, на женщину скорее может оказать воздействие другая женщина, соответственно, на мужчину — мужчина. По наблюдениям известного коми этнографа В.П. Налимова, “вера в бессилие испортить человека противоположного пола” является характерной особенностью традиционного мировоззрения коми.


Следует подчеркнуть, что ни у коми, ни у хантов до настоящего времени не получили распространение письменные сонники, поскольку традиционно в толковании сновидческих "примет" прослеживается отсутствие жесткой однозначности. В толковании сновидений ответы, как правило, даются неоднозначно, намеками, с акцентом на предполагаемую вероятностность смыслов. С известной долей условности, можно сказать, что в рамках традиционной культуры объективно заложено понимание “языка” сновидений как семиотической системы, открытой для различных вариантов интерпретаций.


У коми женщину часто рассказывающую свои сны или толкующие сны, чаще всего назовут еретничкой, тшыкöдчысь или керсьысь (букв. колдуньей, способной навести порчу, делающей или творящей недоброе).


Психологически это понято, поскольку уже сам рассказ о сне представляет собой не что иное, как интерпретацию сновиденияю. а опыт интерпретации значения сновидения представляет собой не что иное, как программирование поведения человека, рассказавшего свой сон (согласно известному определению Ю.М. Лотмана о сновидении как резерве семиотической неопределенности).


В то же время мужчину, которого считают сведущим в снах, у коми называют тöдысь – «знающий», т.е. так же, как называют колдунов, которые могут помочь людям посредством совершения определенных ритуальных действий.


Так, например, в среде коми старообрядческого населения на Средней Печоре искусством понимания-истолкования чужих снов славилась Цыгань-Парась, которую, нередко, называли еретничкой. Считается, что она унаследовала дар толкования от кого-то из своих родственниц. В то же время, не менее известным толкователем снов на Средней Печоре был известный старообрядческий наставник – Самоил Андреевич Мамонтов, которого местное население считало тöдысем (знахарем), обладающего даром предвидения. Если к Цыгань-Парась обращались исключительно женщины, то к старообрядческому наставнику шли за советом и мужчины и женщины. По свидетельствам информантов, С.А. Мамонтов ни кому не отказывал в стремлении разобраться в значении того или иного сновидения, но при этом всегда советовал никому не рассказывать свои сны. Он говорил по этому поводу своим прихожанам следующее: "По снам и приметам жить - грех. Если не твоя вода, то туда и не суйся. А будешь в это верить, то и попадешь под эту силу ".


Отмеченное негативное отношение к снам, в частности, к т.н. вещим снам (к.-з. ина вöт – букв. сон, находящий место) нашло отражение и в фольклоре коми. Так, например, в сказке «Шомвуква», сын рассказывает отцу сон, который как бы программирует весь последующий сюжет сказки. Отец сказочного героя, выслушав рассказ о сне, говорит: "Ничего, сынок, на Тень Снов (вуджер вöт) не смотри - попусту все это..."


Фрагмент сказки "Шомвуква": "...Построил отец с сыновьями новый дом. Когда в первый раз укладывались спать в новом доме, отец и говорит сыновьям: "что, сынки, во сне увидите - такая и будет жизнь в новом доме". Спят сыновья - одному одно снится, другому - другое, а самый младший видит: будто одни братья пошли рыбу ловить на реку, а их водяной большой Глот подстерег и проглотил. Другие братья пошли, будто, охотиться в лес. А в лесу земля гремит, волнами ходит - это идет большой лесной медведь, а из пасти его огонь выходит. Всех братьев-охотников погубил медведь. Поутру, когда проснулись, младший сын рассказал страшный сон отцу. А отец говорит: "Ничего, сынок, на Тень Снов не смотри - попусту все это..."


Интересно, что в эпических и сказочных текстах коми именно герои-мужчина выступает рассказчиком сновидений, предвосхищающих и предопределяющие дальнейший сюжет событий.


Эпический герой Педöр Кирон предвидит приезд за ним гонцов, и обещает соболью шубу тому, кто растолкует сон. В сказке Шомвуква младший брат рассказывает сон — вещую картину смерти от речного и лесного чудовищ. Тимопей, герой одноимённой сказки, отказывается рассказать неприличный сон родителям, за что отцом изгоняется из дома. В финале сон сбывается: родители пьют воду, в которой сын, ставший царём, помыл ноги. Царствование его во сне дано в символах: “будто сижу между солнцем и месяцем.”


У современных сельских коми публичное рассказывание и обсуждение сновидений традиционно считается прерогативой женщин. Рассказ женщин о своих снах всегда представляет собой диалог с близкими или знакомыми людьми, к которым обращаются с просьбой помочь понять значение сна, либо совершить какие-либо ритуальные действия, направленные на снятие наваждения плохого сна. В этом смысле, женскую традицию рассказывания и интерпретации сновидений можно охарактеризовать как коллективный опыт, своего рода ритуал, направленный на преодоление неопределенности в пространстве-времени.


В повседневной практике у коми рассказ мужчины о своем сне всегда воспринимается окружающими как неординарное, знаковое событие. Но рассказывая сон, мужчина акцентирует внимание не столько на вещем характере своего сна, сколько дает оценку происходящим, либо уже свершившимся событиям. В мужской традиции рассказывания сновидений акцентируются не столько событийные, сколько нравственные аспекты. Следует отметим, что именно для «мужской» традиции в рассказывании сновидений у коми более характерна христианская тематика, органично сочетающаяся, в ряде случаев, с коми фольклорными и мифологическими сюжетами, объясняющими происхождение тех или иных запретов — см.: предварительные публикации полевых материалов по данной теме (Шарапов, 1997, 225-227)


Рассказы мужчин о своих снах, нередко, близки текстам быличек, поскольку сами рассказчики, оговариваются, что точно не могут сказать был ли это сон, либо привиделось наяву. Так, например, в рассказах охотников о своих снах, как правило, достаточно нечетко различается пространство-время сновидения и реальности. Напротив, в женских рассказах о снах, предельно четко формулируется привязанность тех или иных событий к пространству-времени сна.


Для мужской традиции коми, в отличии от женской, не характерна практика ритуального избавления от наваждения дурного сна. Вместе, с тем в рассказах о снах мужчины, нередко, используют определенные словесные обороты и формулы, которыми стремятся как бы оградить себя от рассказываемых событий.


Вывод:


Рассмотрение ранее опубликованных материалов и результатов современных полевых исследований, позволяет предварительно сформулировать некоторые особенности в «мужской» и «женской» традиции рассказывания сновидений у коми и хантов.


Для женской традиции рассказывания сновидений остается характерной ориентация на предсказание вероятного хода будущих событий, либо осмысление опыта общения с иным миром. Рассказ женщин о своих снах всегда представляет собой диалог с близкими или знакомыми людьми, к которым обращаются с просьбой помочь понять значение сна, либо для обсуждения необходимости совершения какие-либо ритуальных действий, направленных на снятие последствий плохого сна.


Мужская традиция в рассказывании сновидений может быть определена как преимущественно монологическая, не предполагающая интерпретации со стороны слушателей. Рассказы мужчин о сновидениях ориентированы на самостоятельное, индивидуальное осмысление и мотивирование уже свершившихся событий, либо публично вербализованных в прошлом определенных намерений. В данном случае пересказы снов могут быть соотнесены с дидактическими рассказами, поясняющими происхождение тех или иных запретов и норм.