Geum.ru

Происхождение человека и половой подбор

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   10   11   12   13   14   15   16   17   ...   44
часть совершаемыхъ ими преступлешй приписывается при этомъ ошибкамъ,


108


соиершаемымъ ими, однако, изъ чувства благожелательности г). Эти авторы

невидимому, оеновываютъ свои выводы на фактахъ, показывающихъ, что дн-

кари обладаютъ добродетелями, пригодными, или даже необходимыми, для су-

ществовашя семейства или племени-а такими качествами дикари несо-

мненно обладаютъ, и часто въ очень высокой степени.

Заключительныя залшчатя. Въ прежнее время философы, при-

надлежапце къ школъ, доказывающей такъ называемый производный (де-

ривативный) характеръ нравственности 2), утверждали, что оеновашемъ вся-

кой морали является некоторая форма себялюбя (эгоизма); но въ болъе

недавнее время былъ особенно выдвинуть принципъ "наиболыпаго счасия".

Однако, болте правильно было бы говорить объ этомъ послъднемъ прин-

ципе, какъ мърилБ, а не мотивъ поведешя. Тъыъ не менте, авторы, к'])

которымъ я обращался, за немногими исключешями 3); пишу"'ъ такпмъ

образомъ, какъ будто для всякаго поступка долженъ существовать отчет-

ливый мотивъ, и, сверхъ того. этотъ мотивъ, по ихъ мнвшю, долженъ со-

четаться еъ нъкоторымъ удовольств1емъ или неудовольств1емъ. Но челов-ккъ.

повидимому, часто дъйствуетъ импульсивно, т. е. по инстинкту пли вслъд-

спяе долгой привычки, безъ веякаго сознашя удовольств1я; совершенно та-

кимъ же образомъ, какъ, по всей вероятности, дъйствуютъ пчела пли му-

равей, когда, они сл'впо повинуются инстинктамъ. Въ крайней опасности.

напримъръ во время пожара, когда человвкъ, старается ''спасти ближняго.

не колеблясь ни минуты, едва ли онъ можетъ испытывать удовольств1е: еще

менве у него остается времени для размышлешя о неудовольств1п, которое

онъ могъ бы впоелБДСтв1и испытать, еели-бы не сд'влал-й попытки къ сиа-

сен1ю. Если онъ впослдствш обсудить свое собственное поведен1е, то про-

сто почувствуетъ, что въ немъ есть некоторая побудительная сила, суще-

ственно отличная отъ погони за удовольств1емъ или счаст1емъ: это пооу-

жденк? есть, кажется, не что иное, какъ глубоко укоренивппйся обществен-

ный инстинкта.

Если р'вчь идетъ о низшихъ животныхъ, то кажется, гораздо болъе

умБстно говорить о развитш ихъ общественныхъ инстинктовъ для общаго


109


блага, нежели- для счаст]'я вида. Выражеше "общее благо" можетъ быть

определено, какъ воспиташе наибольшаго количества особей и достижеше

ими полной силы и здоровья, при вподнъ развитомъ состоянш всъхъ спосо-

бностей, п при услошхъ, которымъ обыкновенно подвергаются эти жпвот-

иыя. Такъ какъ общественные инстинкты какъ человека, такъ и низшихъ

животныхъ, безъ сомнъшя, развились почти одиыаковымъ путемъ, то было

пы ум'встпо, если бы только это удалось применить въ обоихъ случаяхъ,

дать одно и то же опредСлеше, и принять за мърило нравственности

общее благо, или благополуше общественной группы, а не общее счаст1е\

но это опредълеше, вероятно, потребовало бы нкотораго ограничешя по

отношсшю къ политической н])авственности.

Когда чедовъкъ риекуетъ жизнью, чтобы спасти ближняго, то также,

кажется, правильнее сказать, что онъ дМствуетъ для общаго блага, не-

жели для обтаго счас'ля человечества. Лезъ сомнън1я, благосостояше к

счасие особи обыкновенно совпадаютъ между собою: довольное судьбою.

счастливое племя также будетъ лучше процветать, чвмъ недовольное и

несчастное. Мы видимъ, что, даже въ раншй перюдъ исторш человека,

ясно выраженныя желашя общины естественно должны были въ значитель-

ной степени вл1ять на поведете каждаго члена; и такъ какъ вс люди

стремятся къ счастью, то "прииципъ наибольшаго счасяя" сталъ -наиболъе

важнымъ изъ вторичныхъ руководителей и цСлей; но тъмъ не мене, пер-

впчнымъ побужден1емъ и руководствомъ былъ общественный инстинкта, въ

шязи съ симпа'пей (приводящей насъ къ тому, что мы обращаемъ внима-

ше на одобрен1е или неодобрен1е со стороны другихъ людей). Такимъ обра-

: зомъ, устраняется упрекъ, что благороднвйшая часть нашей природы осно-

вана будто бы на принцип еебялгоб1я, если только мы не вздумаемъ на-

. звать эгоистичнымъ даже чувство удовлетворен1я, испытываемое каждымъ

животнымъ, когда оно повинуется своимъ инстинктамъ и, наоборотъ, не-

\ удовольств)емъ, если встр1>чаетъ въ эгомъ помеху.

Желан1я и мншя членокъ общины, выражаемыя сначала устно, а

позднее письменно, становятся единственными руководителями нашего пове-

ден1я, или же въ значительной м'вр'в подкръпляютъ ихъ. Таюя мн'Ьн1я,

' однако, порою обладаютъ тенденц1ей, прямо противоположной обществеи-

нымъ инстинктамъ. Этотъ случай прекрасно поясняется, напр., правилами

чести, т. е. правилами, относящимися къ мнъшго не ве'вхъ нашихъ со-

г].|;1Ж,|,анъ. а только намъ равныхъ. Нарушеше этого правила, .1,аже за1{'Б-

,доио согласное съ истинною нравственностью, причинило многимъ бол'Ье

|мукъ, нежели пресгуплете. Мы сознаемъ тоже вл1ян1е, когда чувствуемъ

вгучй стыдъ, испытываемый, вероятно, большинствомъ изъ насъ даже по

Врошествш многихъ лътъ, при воспоминаши о томъ, какъ мы случайно на-

йушили какое-либо пустое, но общепринятое правило прилпчгя.

| Общественное мн'вше, вообще говоря, находится подъ руководствомъ

Вйкотораго грубаго опыта, показавшаго, что именно въ течеше долгаго вре-

мени, было всего полезнде для вс'Ьхъ членовъ общества. Но ато суждепе

1'верБдко будетъ заблуждешемъ, зависяпмъ отъ невежества и слабой спо-


110


собности къ разсуждвнш. Огсюда могущественное господство на веемъ зем-

номъ шарС самыхъ странныхъ обычаевъ и суев'вр1й, совершенно противо-

ръчащихъ иетиниому благу и счастью человечества. Мы видимъ это, напр.,

когда индусъ испытываетъ ужасъ, покидая свою касту,-п во мвогихъ по"

добныхъ случаяхъ. Трудно провести различ1е между угрызен1емъ совести,

иегтываемымъ индусомъ, который поддался искушешю и по'влъ нечистой

пищи, и тдмъ, которое онъ испыталъ поел! воровства: но первое, вероятно,

гораздо сильнее.

Сколько не.гвпыхъ правилъ поведены и абсурдныхъ върован1й воз-

никло этимъ путемъ-сказать трудно; мы не знаемъ также, какимъ обра-

зомъ эти правила и в-вровашя во всъхъ странахъ такъ глубоко укорени-

лись въ душахъ людей. Стоить, однако, заметить, что убъждеше, по-

стоянно укрепляемое в-ь уме вь ранше годы жизвя, когдо мозгъ вяечатли-

теленъ, невидимому, почти пр1обр'втаетъ характеръ инстинкта; а самая сущ-

ность инстинкта состоитъ въ томъ, что ему повинуются независимо отъ ра-

зума. Мы не въ состоянш также сказать, почему некоторый превосходный

добродетели, какъ напр., правдивость, ценятся некоторыми дикими племе-

нами гораздо выше, нежели другими г); или также, почему аналогичныя

различ1я замечаются даже у высоко цивилизованныхъ нац1й. Зная, какъ

прочно укоренились мноне странные обычаи и суев1>р1я, мы вовсе не должны

испытывать изумленья по тому поводу, что личныя добродетели, хотя им'вю-

пця разумное основан1е, кажутся намъ теперь такими естественными, что

представляются намъ врожденными, тогда какъ онъ вовсе не ценились че-

ловъкомъ въ его первобытномъ состоянш.

Несмотря на существоваше различныхъ источниковъ для сомнън1я, че-

лов'Ькъ, вообще, легко способенъ провести различ1е между высшими и низ-

шими нравственными правилами. Выспия правила основаны на обществен-

ныхъ инстинктахъ и относятся къ благу другихъ людей. Они поддержи-

ваются одобрешемъ нашихъ бдвжнихъ и нашего разума. Низш1я правила,-

хотя нвкоторыя изъ нихъ, если они подразумъваютъ самопожертвован1е.

едва ли заслуживаютъ назваше низшихъ, - относятся, главнымъ образомъ.

ЕЪ самой личности и возникаютъ изъ общественнаго мнън1я, ставшаго бо-

л*е зр'Ьлымъ подъ вл1яшемъ опыта и развиия; поэтому они не встречаются

у дикихъ племенъ.

По мъръ того, какъ человъкъ подвигается въ дъл'Ь цивилизац1и, и

малыя племена соединяются въ болъе крупный общины, простъйппя разум-

иыя побужден1я указываютъ каждому члену общества, что онъ долженъ

распространить свои сощадьные инстинкты и симпатш на всъхъ члене въ

данной нацш, хотя бы ему лично неизввстныхъ. Разъ этотъ пунктъ до-

стигнуть, остается лишь искусственный барьеръ, препятствуюпцй распро-

странешю его симпаяй на людей всвхъ наци и племенъ. Действительно.

"ели мнопе люди отделены отъ насъ большими различ1ями въ наружномъ


111


виде или в правах, то опыт, к несчастью, показывает, как много

J -проходить времени, прежде чем мы начнем смотрть на иих, как на

наших ближних. Что касается симпатш за пределами человйческаго рода,

т. е. человечности до отношешю к низшим животным, она, повидимому,

js представляет одно из самых позднейших моральных приобрвтешй.

Чувство это, очевидно, не испытывается дикарями, исключая разве привя-

занности в нкоторым дюбимцам. Как мало оно было свойственно древ-

ним римдянам, доказывают их отвратитедьиыя гладиаторския представле-

шя. Самая идея такой человечности, насколько я мог заметить, была

чм-то несдыханным для гаучосов в американских пампасах. Эта

добродетель, одна из благородндйших, какими только одарен ЧСДОВБВ,

повидимому, "возникла как побочный результат того, что наши симпатш

становятся все бодве нужными и распространяются все шире, так что, на-

конец, включают встх чуветвующих существ. Как только такая

добродетель начинает почитаться и примняться к д4лу немногими от-

двльными личностями, она распространяется путем научешя и примра,

усваиваемаго мододым поколнием и может, наконед, укорениться в об-

щественном мнтши.

Наивысшая возможная ступень моральнаго развитая достигается в том

случа, когда мы признаем, что должны контролировать наши помышлешя

а когда "даже в сокровеннейшей мысли не думаем о грхах, сдвлав-

ших для нас прошедшее таким приятным" и). Все, что дздлает какой-

либо дурной поступок привычным нашей мысли, обдегчает его совер-

шеше. Марк Аврелй давно уже сказал: "Каковы твои обычныя мысли,

таков будегь и твой душевный характер, потому что душу окрашивают

домыслы" 2).

Наш велиюй философ, Герберт Спенсер, недавно выяснил свои

взгляды на нравственное чувство. По его словам s), многочисленные опыты,

г относящееся к польз, - организованные и упроченные в ряду покогв-

ний,-произвели соотвтственвыя видоизмтнения, который, путем непрерыв-

ной передачи и накопдешя, стали у нас известными способностями нрав-

ственной интуищи - при чем опредеденныя душевныя волнешя соотввт-

ствугот правильному или, иаоборот, дурному поведешю хотя бы эти ду-

щевныя настроеиш и не имли основашя в индивидуальному опыт отно-

сительно полезности".

Мне кажется, нт ни мадйшаго основашя считать неправдопобным,

чтобы скрытыя склонности могли передаваться в боле или менте сильной

степени; действительно, не говоря уже о различных предрасподожеюях и

привычках, передаваемых многими из наших домашних животных

своему потомству, я слышад и о достоврных сдучаях, когда стремле-

aie в краже или ко лжи передавалось из покол4ния в поколше в высших


112


сословиях. Так как воровство-очень редкое преступлеше среди богатых.

классов, то едва ли можно считать стремлеше к краже у двух илв

трех членов одного и того же рода случайным совпадешем. Если дурныя

стремдешя передаются, то, вероятно, также передаются и хороппя. Состоя-

ние тела, действуя да мозг, оказывает огромное влияше на нравственный.

склонности: это известно почти всм, кто страдал хроническим раз-

стройством пищеварешя или болезнью печени. Тот же факт доказывается

также тСм, что "извращеше или утрата нравственнаго чувства часто является

одним из наиболее ранних симптомов душевнаго разстройства" и); а

помешательство, как известно всвм, часто наследственно. Если не допу-

стить закона передачи нравственных склонностей, то нельзя понять разли-

чи, которыя, по общему мншю, существуют в этом отпошеши между

различными человеческими расами.

Даже неполная передача добродтельных наклонностей может в очень.

значительной степени содействовать первичному побуждение;, прямо или

косвенно вытекающему из о.бщественных ИНСТИНЕТОВ. Допустив на ми-

нуту, что добродтельння наклонности наследственны, мы должны признать.

вероятным,-по крайней мвре для таких качеств, как, напримСр, цСло-

мудрие, умеренность, человечность по отношешю к животным и т. п.,-

что онС первоначально запечатлелись на душевной организащи путем при-

вычки, обучешя, примдра в течение нэскольких поколнй в одвюм и

том-же семействд; лишь в самой малой степени этому могло содейство-

вать то обстоятельство, что личности, обладавпия такими добродетелями,

брали верх в борьбе за жизнь: а может быть это и вовсе не случа-

лось. Одною из главных причин, побуждающих меня сомневаться на.

счет подобной наследственности, служить тот факт, что, допустив ее,

пришлось бы признать также наследственную передачу безсмысленных обы-

чаев, суевСрий и вкусов, в родС отвращешя индусов к "нечистой,

пищС". МнС неизвестно никаких фактов, подтверждающих такую пе-

редачу суевСрных обычаев или безмысленных привычек,. хотя само по-

себе это не менее вероятно, чСм то, что животныя могли прюбрСсть на-

следственные вкусы к извСстным родам пищи или-же страх перед

известными врагами.

Наконеп, сощалыше инстинкты,-без сомнСшя, приобрСтенные че-

ловСком, как и низшими животными для блага общества, - с самаго

начала должны были внушить ему некоторое желаше помогать товарищам,

некоторое чувство симлатш, а также побудили его обращать свое внимаше

на их одобреше или неодобреше. Таше импульсы должны были служить

ему в очень раннем nepioiC грубыми правилами, определяющими добро

и зло. Но по мСре того, как человСк постепенно повышался в ум-

ственном отношеши и становился способным сообразить болСе отдален-

ныя послСдствия своих поступков; по мСре приобрСтен}я знашй, достаточ-

ных для того, чтобы отбросить нелСпые обычаи и суевСрия, - его нрав-


113


ственный уровень повышался болфе и боле; параллельно с этим, он

все.боде и болже принимал во внимаше не только благо, но и счастае

своих ближних; обычай, , основанный на испытанных благодтельных

последствиях, обучеше и примСр делали его симпатш все боле нужными

и широкими: онв распространялись на людей всх племен, на слабоум-

ных, калвк и других безполезных членов общества, наконец, на

низших животных. И моралисты той школы, которую мы назвали "де-

ривативною", наравнй с некоторыми моралистами "интуитивной" школы,

допускают, что уровень нравственности повысился с древняго перюда

исторш человечества и).

Мы часто видим у низших животных борьбу между различными

инстинктами. Поэтому неудивительно, если происходить подобная же борьба

у человека между его общественными инстинктами,-с их производными

добродетелями,-и его низшими, хотя в данный момент сильнейшими,

импульсами или желашями. По замдчашю Гальтона 2), это тм менве уди-

вительно, что человк лишь в сравнительно недавнее время вышел из

состояшя варварства. Уступив некоторому искушен!", мы иепытываем

чувство неудовольетвия, стыда, раскаяшя или угрызения, сходнаго с ощу-

щениями, причиняемыми другими могущественными инстинктами или жела-

шями, если они остаются неудовлетворенными или встрвчают помху. Мы

сопоставляем ослабленное впечатлеше прошлаго искушешя с ввчно налич-

ными общественными инстинктами, или с привычками, прюбртенными в

ранней юности и укрепленными в теч.еше всей нашей жизни, до того, что

онС, наконец, становятся почти так же сильны, как инстинкты. Есди, все

еще имя перед собою искушеше, мы не поддаемся ему, то это зависит

или от того, что общественный инстинкт иди какой-либо обычай оказался

в данный момент сильне искушешя или же от того, что мы узнали

но опыту, что наш инстинкт впослдствш покажется иам боле силь-

ным, когда мы сопоставим его с ослабленным впечатлшем искущешя;

мы при этом мысленно .представляем себв, что нарушеше этого обычая

или инстинкта причинить страдаше. Присматриваясь к будущим покол-

шям, нт оснований опасаться, что бы общественные инстинкты ослабели;

мы можем ожидать, что добродвтельныя привычки станут бол4е могуще-

ственными и, быть может, упрочатся наследственностью. В этом случав,

борьба между нашими высшими и низшими импульсами будет мене упор-

ной, и добродетель окажется торжествующей.

Общге выводы, из двух послчьдних глав. Не может быть

сомншя в том, что различие между душою наинизшаго человка и наи-


114


"ысшаго животнаго огромно. Человекообразная обезьяна, если бы она могдаи

безнристрастно отнестись к самой себе, должна была бы допустить, что,

хотя она способна составить искусный план ограблешя сада, хотя она:!

может употреблять камни в драй или для разбивашя орехове, но мысль i*

о том, чтобы выделать из камня орудие, совершенно превышаете ея ра- ,

зумеше. Обезьяна должна была бы допустить, что еще менее она. способна

следовать за ходом метафизическаго разсуждешя или решить математиче-

скую задачу, или размышлять о Боге, или восхищаться величественным

зрБлищем природы. Некоторым обезьяны, однако, вероятно, заявили бы,

что оно вполне могут восхищаться и действительно восхищаются красотою

и пветоме шкуры у своих супругов. Обезьяны должны были бы допустить, -I

что .хотя оно могут дать понять своим товарищам, помощью крикове,-

о некоторых своих восприятиях и простейших нуждауь, но понятае о >

выраженш опредйленных идей-опредленными знаками никогда не при-,

ходило им на ум. Онв могли бы подтвердить свою готовность помогать

своим подругам, из той же стаи, разными способами; рисковать за

них жизнью и принимать на себя заботу о сиротах; но были бы вы-

нуждены признаться, что безкорыстная любовь ко всем живущим суще-

ствам,-этот наилучипй аттрибут человка,-совершенно вне их по-

нимашя.

Т4м не менее, как не велико различие душевных способностей

человека и высщих животных, это различие-лишь по степени, а не но

роду. Мы видели, что чувства и инстинкты, различныя душевныя волненш

и способности, каковы любовь, память, внимаше, любопытство, подражаше,

разум и т. д., которыми так гордиться чаловек, могут быть найдены

в зачаточном, а иногда даже в очень развитом состояши, у низших

животных. Они способны также к некоторому наследственному улучшешго,

что мы видим у домашней собаки, при сравненш ея с волком и ша-

калом. Если бы можно было доказать, что некоторыя высппя душевныя

способности, каково образоваше общих понятй, самосознаше и т. д., исклю-

чительно свойственны человеку, что мне кажется крайне сомнительным.

то стало бы вероятным, что эти качества представляют лишь побочные

результаты других высоко-развитых умственных способностей; а эти по-

следшя, вт> свою очередь, представляют результата продолжительнаго упо-

треблешя усовершенствованной речи. В каком возрасте младенец начи-

нает обладать способностью к отвлечен!" или размышлять о своем су-

ществовании? На это нельзя дать ответа. Не можем мы ответить и на

аналогичный вопросе, относящейся к восходящей лестнице органических

существе. Полу-искусственный, полу-инстинктивный характере каждаго языка

до сих пор еще отмечено печатью его постепеннаго развит. Облагора-

живающая вера в Бога не всеобща у людей; а вероваше в духовных

деятелей естественно вытекает из других душевных способностей. Нрав-

ственное чувство, быть может, доставляете наилучппй и величайппй отли-

чительный признак человека от низших животных; но мне ноте на-

добности говорить что-либо по этому вопросу, так как я еще так не-


115


и .давно старался показать, что еощальные инстинкты-основной принции

вравственной природы человека и),-при содвйствй умственных способно-

стей и под влиянием привычки, естественно приводить Е золотому пра-

вилу: "Поступайте с людьми так, как вы желали бы, чтобы друце

, ;люди поступали с вами", а это и есть основное правило нравственности.

В следующей глав я должеи буду сделать нисколько замйчашй

г о вдроятных способах и средствах, при помощи которых постепенно

развились различный умственныя и нравственныя способности человека. Нельзя

отрицать, по крайней мвре, возможности такого развитая, потому что мы

Ежедневно видим, что эти способности развиваются у каждаго ребенка;

я сверх того, мы можем указать плый ряд постепенных! пёреходов

юта душевныгь способностей тупдйшаго идиота-болве низкаго, чм

животное, стоящее на низкой степени развитая-и до ума Ньютона.