А. М. Казанцев и скусственный интеллект и неразумные
| Вид материала | Документы |
- 1 Тема: Интеллект-шоу «Умники и умницы» Цель, 263.45kb.
- Эксклюзивные условия – эксклюзивный результат в киевском лицее «интеллект», 302.96kb.
- Казанцев Анатолий Константинович, доктор экономических наук, профессор кафедры операционного, 127.72kb.
- Казанцев Анатолий Константинович, доктор экономических наук, профессор кафедры операционного, 154.44kb.
- Лекция Понятие об интеллекте и интеллектуальных нарушениях. Интеллект, 1197.01kb.
- «Искусственный интеллект», 622.01kb.
- Программа развития эмоционального интеллекта «От качества чувств к качеству жизни», 54.32kb.
- Трехминутный семинар, 3146.69kb.
- Групповой интеллектуальный тест Аббревиатура названия теста штур означает Школьный, 145.95kb.
- Люди приспосабливаются к окружающему миру. Неразумные люди приспосабливают мир к себе., 5584.99kb.
А.М. Казанцев
ИскУССТВЕННЫй
ИНТЕЛЛЕКт И НЕРАЗУМНЫЕ
ШАРЛАТАНЫ В НАУКЕ
ОтКрытое письмо руководителям россии и российской науки
Обширные, всесторонние размышления системного программиста с более чем 40-летним стажем с анализом многих характерных драматических фактов во времени и в лицах с мрачным юмором по вопросу: когда прекратится распад российской науки и почему Россия оказалась среди отсталых стран не только по производству, но по применению компьютерных информационных технологий, наверное, самых существенных для дальнейшего существования человечества. Разгул демократии и произвола, доведённые до абсурда, − вот причины идейной немощности и ничтожных результатов во всём, что связано с исследованиями, производством и применением высокоинтеллектуальных информационных технологий.
В конце письма: Предложение по созданию уже осуществлённой в своей основе Исключительно интеллектуальной информационной технологии, соизмеримой с человеческим разумом.
Новосибирск
2009 г.
Уважаемый Президент России, Д.А. Медведев,
Уважаемый Премьер-министр России В.В Путин,
Уважаемый Министр образования и науки Фурсенко А.А.,
Уважаемый Президент РАН Осипов Ю.С.,
Уважаемый Председатель СО АН А.Л. Асеев
Чрезвычайные обстоятельства заставляют обратиться лично к Вам с надеждой, что Вы своей властью вынудите компетентных в информационных технологиях и заинтересованных в их применении лиц, наконец-то, убедиться в реальности практического осуществления прообраза исключительно интеллектуальной компьютерной информационной технологии, способной превзойти человеческий разум по всем основным показателям. Да, казавшееся невозможным стало реальностью, но не для вершителей информационных технологий в СО РАН. Они никак не могут не только поверить, но даже проверить де-факто, что состоявшееся выделение и успешное практическое применение основных выразительных средств естественных (национальных) языков (названных языком СОАН), это – конец распространённому по всему Миру самому величайшему за всю историю науки заблуждению о необходимости применения в компьютерных технологиях искусственных алгоритмических языков.
Система обработки данных (СОД) СОАН, использующая неалгоритмический язык СОАН, доказывает своей функциональностью, что устранён казавшийся непреодолимым языковой барьер, разделяющий компьютеры и их пользователей. Уникальная способность СОД СОАН обмениваться сообщениями со своими пользователями “по-человечески” вполне однозначно, исключительно лаконично и информативно без участия программистов – это начало новой эры чрезвычайно интеллектуальных информационных технологий. Самая востребованная во всём Мире и стратегически важная профессия программиста становится ненужной.
Привычность и удобство применения языка СОАН, простота и эффективность его компьютерной реализации, рекордные, а также практически неограниченные по всем показателям эксплуатационные параметры СОД СОАН дают основания использовать её как основу для создания Глобального искусственного интеллекта (ГлИсИн).
Препятствием на пути внедрения СОД СОАН стали идейно пустые, профессионально примитивные, никогда не умевшие программировать, однако весьма амбициозные, никак не ограниченные в произволе властьимущие систем информатики и программных систем в СО РАН. Оказавшиеся неспособными даже проверить(?!) в действии эту оригинальную во всех отношениях, исключительно эффективную информационную технологию они распространяют неразумные домыслы о кажущейся им невозможной, однако действующей(!) СОД СОАН. Убедительно прошу Вас: помогите выступить перед компетентными специалистами с сообщением о раскрытии и практическом осуществлении самых замечательных особенностей естественных языков. Это – моя единственная просьба к Вам.
“За Державу обидно! – Известный киногерой
“Шарлатан – невежда, выдающий себя за знатока, грубый обманщик”
– Толковый словарь
1. Уровень достижений и организации российской академической и университетской наук очень далёк от того, что можно называть выдающимся. Об этом можно судить хотя бы по числу лауреатов Нобелевской премии. Только в одном американском университете их больше. Это горькое признание написано под впечатлением высказанных Президентом РФ Д.А. Медведевым и Премьер-министром России В.В. Путиным намерений возродить российский научно-технический потенциал. Не один раз такие заявления порождали у многих россиян надежду, что процесс деградации Российской науки, наконец-то, закончится. Увы, уж слишком много примеров того, что Россия оказалась в критической фазе превращения в интеллектуально отсталую страну. То, что происходит в России уже нельзя называть расширенным воспроизводством научных знаний. Это – гораздо хуже, чем стагнация. Это – деградация. Россия всё более утрачивает свои ведущие научные позиции, теряя способность решать важнейшие научные проблемы. Это больше всего заметно в сфере исследования, производства и применения информационных технологий, особенно – в высоко интеллектуальных системах программирования.
Более 40 лет автор этого письма находится в гуще событий, важных для создания самых разных компьютерных систем обработки данных в институтах СО АН СССР, в отраслевых НИИ и КБ, в университетах. Многому научил ещё и опыт создания и руководства крупнейшей внедренческой фирмы “Факел”, позволивший осознать не только величайший творческий потенциал истинных российских учёных, но и примитивный идейный уровень, циничное шарлатанство нередких оказавшихся при административном ресурсе псевдоучёных и квазипреподавателей в вузах в роли практически бесплодных и даже вредных деятелей.
Было время, когда учёные Сибирского отделения АН СССР служили образцом для создателей высоко интеллектуальных информационных технологий всей России и всего Мира. Однако изменились условия, сменилась власть, и в роли законодателей идейных устоев оказались люди научно безликие и идейно слишком инерционные. Возможно, они как-то преуспели в других научных областях, но не в практическом и теоретическом системном программировании, о котором, судя по всему, знают только морально устаревшие концепции, либо лишь на уровне школьных учебников по информатике. Увы, судьба одного из самых перспективных и значимых для нашей страны научных направлений теперь зависит от прихоти и произвола этих лиц, неуместных в компьютерных информационных технологиях (КИТ). О ничтожном уровне их профессионализма говорит тот факт, что они не способны не только понять, но даже испытать в действии прообраз уже реально осуществлённой исключительно интеллектуальной КИТ.
Есть мнение, что будущее человечества будет в значительной мере зависеть от успешного решения трёх основных научных проблем: а) управляемый термоядерный синтез; б) генетически управляемая наследственность; в) искусственно созданный интеллект. Излишне доказывать, что успешное решение последней из названных проблем – это не только престижные, интеллектуальные экономически эффективные технологии с огромной стоимостью на мировом рынке. Это – ещё и более высокое и результативное проявление разума во всех научных исследованиях. Более того, это – гарантированный рост интеллекта всего российского социума. И сегодня это уже не фантастика, а технически и идейно обоснованная реальность при условии устранения субъективных тормозящих факторов.
Судя по результатам последних лет, вклад российской науки в создание инструментальных и массово используемых компьютерных особенно интеллектуальных информационных технологий − ничтожен. К списку пустых мест, оказавшихся не в состоянии быть лидерами в этом деле, следует отнести совсем не способные на это Институт систем информатики СО РАН (директор д.т.н. А.Г. Марчук), Институт программных систем СО РАН (директор – академик Ю.И. Шокин); Российский институт искусственного интеллекта (директор к.т.н. А.С. Нариньяни). За годы своего существования после академика А.П. Ершова руководители этих академических НИИ не создали ничего достойного своему назначению. Бесполезно искать в их послужных списках практически используемые хотя бы ими самими инструментальные наукоёмкие (как они спекулятивно говорят) массово используемые информационные технологии: операционные системы, трансляторы, текстовые редакторы, системы управления базами данных, образцовые системы автоматизированного проектирования, управления производством, управления строительством, системы бухгалтерского и складского учёта и др. Самое большее, на что они способны, это – как-то использовать software зарубежного производства для создания прикладных информационных технологий. И тот факт, что они часто упоминают имя А.П. Ершова как почитатели его таланта, значит не больше, чем их желание без всякого на то основания позиционировать себя рядом с пьедесталом одного из родоначальников российского системного программирования.
Следует учитывать, что стоимость на мировом рынке основополагающего, стратегически важного компьютерного информационного обеспечения, созданного почти целиком в США при существенном участии выученных в России программистов, оценивается во многие сотни миллиардов долларов. Несомненно, что значительная доля этой астрономически огромной суммы могла бы стать частью доходов России, если бы названные выше идейно запутанные и далеко не научные, но фактические лидеры в деле создания систем информатики и программных систем правильно понимали стоящие перед ними насущные проблемы и соответствовали своим должностям или, хотя бы, не делали ничего противоположного своим обязанностям.
Руководители названных выше академических НИИ, специализирующихся на информационных технологиях, вопреки здравому смыслу, бездоказательно признают ЕЯ неоднозначными. Они почему-то не понимает, что этим доказывает неоднозначность, бессмысленность всех своих суждений, сделанных на ЕЯ. То, что называется неоднозначностью ЕЯ, в действительности есть неправильно понимаемая глобальная контекстная связность, т.е. зависимость смысла высказывания не только от явной формы его записи, но и от ассоциируемой с ним информации, находящейся в памяти приёмника/источника высказывания. Цена этому заблуждению – абсолютно извращённое понимание сущности информационных процессов, ставшее нормой профессионального поведения вершителей информационных технологий.
По сути своей работы программисты, создающие компьютерные информационные технологии – это переводчики, транслирующие постановки задач, представленные изначально на естественных языках (русском, английском и др.), на языки (системы команд) компьютеров. Очевидно, что они должны правильно понимать и те, и другие выразительные средства. Именно из-за ошибочного понимания синтаксиса ЕЯ (с которого начинается отображение программируемых технологий) компьютерное программирование остаётся в большей степени ремесленничеством, часто очень изощрённым искусством, но не правильно формализованной, очень востребованной технологией.
Создание СОД СОАН опровергает кривотолки относительно основных выразительных средств естественных (национальных) языков. Теперь, когда достигнуто их правильное понимание, становится реальной полная автоматизация программирования без участия программистов. Это – начало нового, самого совершенного, исключительно интеллектуального поколения компьютерных информационных технологий. Суть их в том, что все искусственные выразительные средства, последовательно используемые при трансляции (алгоритмические языки высокого уровня, ассемблер, языки загрузки, компьютерные команды, операции микропроцессоров), рассматриваются как своеобразные жаргоны ЕЯ. А сам процесс трансляции осуществляется как внутриязыковый в ЕЯ перевод.
Опытным порядком можно убедиться, что основные выразительные средства естественных (национальных) языков (они названы языком СОАН) вполне однозначны и достаточно определённо и просто формализуемы. В сравнении с всевозможными искусственными языками их правила привычнее, проще в употреблении, лаконичнее, легче и эффективнее осуществимы компьютерными технологиями. И всё это благодаря способности распознавать смысл сообщений не только по их явному виду, но и в соответствии с их глобальными контекстами (своей обученностью). Убедиться в реальности и целесообразности такой альтернативы всем традиционным алгоритмическим языкам можно очень легко и быстро, проверив в действии СОД СОАН.
Величие истинного учёного не только в сделанных им открытиях, но и в предсказании ключевых, целесообразных направлений научного поиска. Из-за закостенелости и эгоцентризма своих ошибочных научных позиций названные выше деятели систем информатики и программных систем уже совсем забыли важнейшие, подлежащие решению научные проблемы, указанные одним из ведущих российских идеологов автоматизации компьютерного программирования − А.П. Ершовым.
Во-первых, А.П. Ершов обращал внимание на необходимость преодоления языкового барьера, существующего между программистами, вынужденно использующими алгоритмические языки, и трансляторами с этих языков. С этой целью необходимо было разработать докомпьютерный язык программирования, позволяющий вполне однозначно и просто описывать суть информационных технологий на стадии их постановки. Его применение сделало бы более определённым и качественным ручное, доалгоритмическое проектирование информационных технологий. Строго говоря, это предложение означает создание неалгоритмического языка путём отбора основных выразительных средств, присущих всем естественным (национальным) языкам, и корректную формализацию правил их применения. Этот предсказанный академиком А.П. Ершовым доалгоритмический (неалгоритмический!) язык, состоящий из основных выразительных средств естественных языков, не только разработан, но и практически осуществлён в качестве выразительных средств информационного общения с Системой обработки данных (СОД) СОАН. И сделано это не благодаря, а вопреки приемникам (по должности) А.П. Ершова, способствовавших своим бездельем и обструкциями срыву выполнения его наказов.
Можно только догадываться о причинах, по которым руководящие в СО РАН деятели информационных технологий оказались неспособными осознать сущность, предсказанного А.П. Ершовым уже реализованного открытия, революционного для судеб компьютерного программирования. Хуже того: они оказались неспособными даже испытать его в действии. Если бы они уважали нормы научной этики (чему обязывают их статус руководителей академических НИИ), то разве стали бы они так упорно и далеко не по научному игнорировать и нелегально охаивать опубликованную более пяти лет назад, но так и не осознанную ими монографию “Опыт и концепции компьютерного использования нормализованного естественного языка СОАН”.[1] Описанные в ней реально достигнутые результаты в деле создания искусственного интеллекта (ИсИн) определённо заслуживает их пристального профессионального внимания и официального мнения (может быть, в чём-то и отрицательного, но которое можно было хотя бы обсуждать, оспаривать, как это принято в науке), но не закулисного наушничества. Ведь эта монография – исполнение указаний А.П. Ершова, словесное, но не деловое почтение к которому проявляют названные выше околонаучные деятели.
Будь они во истину продолжателями дела А.П. Ершова, то, конечно, знали бы и исполняли ещё и второе его указание о необходимости раскрытия самой загадочной и замечательной особенности естественных языков − глобальной контекстной связности (ГКС). Из-за своей деловой ограниченности и идейной примитивности они не поняли, что этот кардинальный для создания исключительно интеллектуальных информационных технологий вопрос тоже в принципе практически решён.
ГКС могла быть в полной мере практически освоена гораздо раньше, если бы исследователи языков учитывали не только услышанные, написанные (явные) высказывания, но и контекстную с ними информацию, имеющуюся в памяти источника/приёмника высказываний. Оказывается, пользователи ЕЯ обмениваются сокращёнными сообщениями (намёками), понятными им в связи с их обученностью. Общаясь между собой, они обучаются и этим выравнивают свои глобальные контексты в определённой области знаний до уровня, когда начинают однозначно понимать друг друга в этой области своих знаний.
Благодаря открытию и практическому осуществлению ГКС (суть и методы реализации которой описаны в [1]), впервые за всё время существования компьютеров у людей появляется возможность общаться с рукотворными интеллектами по-человечески без участия программистов. Пока это реально только при обмене технической, математической и всякой другой формализованной информацией, что уже очень неплохо и актуально. Несложно усовершенствовать это открытие, что позволит в ближайшей перспективе воспринимать посредством СОД СОАН смысл высказываний на всех ЕЯ во всём диапазоне свойственных им выразительных средств. А это значит, что уже создан прообраз действительно интеллектуальной искусственной информационной технологии, сопоставимой с человеческим разумом.
Идейная близорукость руководителей академических НИИ СО РАН, специализирующихся на раскрытие тайн информационных технологий, тем более удивляет, что они не смогли понять то, что совсем легко осваивают начинающие студенты.
Есть ещё и третье указание А.П. Ершова, очень важное для развития систем информатики, преданное забвению пристраивающимися к его авторитету всего лишь словесными, максимально абстрагированными его почитателями. Эпитет “наукоёмкие информационные технологии”, употребляемый ими применительно к тематике организованной им 7-й международной конференции “Перспективы систем информатики”, – это от лукавого.
В действительности информационные технологии не более и не менее наукоёмкие чем любые другие научные дисциплины. Спекулятивное употребление этого звучного, но пустого по содержанию эпитета А.Г. Марчуком очевидно уже по факту его идейной беспомощности в наполнении оных хоть какими-то практически ценными аспектами теории алгоритмизации, успешно начатой А.П. Ершовым.
Анализируя характерные программируемые задачи на уровне их элементарных операторов, А.П. Ершов вовсе не мелочился, а искал закономерности алгоритмизации в их первооснове. В науке нет мелочей, но зачастую бывает пренебрежение ими из-за неумения видеть среди них существенные, фундаментальные идеи. Не поверхностное, а глубинное исследование процессов преобразования алгоритмов с учётом всех их основных элементарных составляющих с целью выявления общности и закономерностей – вот чего не хватало всего лишь словесным почитателям А.П. Ершова. Поставленный им в качестве целевого вопрос: “Как программисты создают свои программы, например, программу Умножения матриц”, названных деятелей никак не взволновал ни в философском, ни в сугубо практическом плане. А зря!
Указание А.П. Ершова, что на примере этой очень характерной задачи можно осознать принципы программирования, сегодня исполнены. Оказывается всё дело в том, что необходимо при создании информационных технологий полностью учитывать все семантические и функциональные связи, существующие между обрабатываемыми и обрабатывающими данными. Сделать это можно только при использовании основных выразительных средств ЕЯ, т.е. языка СОАН. В этом случае процесс создания информационной технологии заключается в упорядочении связей, данных и функций их обработки в последовательности их обусловленности и в транскрипции, осуществляемой путём замены терминов пользователей на термины компьютерных технологий.
А.Г. Марчук и А.А. Берс не пошли по пути, начатом А.П. Ершовым, поэтому не смогли углубиться до понимания коренных проблем системного программирования, начиная с самого простейшего их уровня, т.е. с предикатов (синтагм) в их характерной для ЕЯ форме записи Унаследовав место, но не идеи и принципы А.П. Ершова, они парят (подобно Обломову) в своих исканиях научных истин слишком высоко. И из-за этого верхоглядства не понимают, что программируемые ими сообщения на их элементарном уровне семантически связаны с подразумеваемой информацией, т.е. со своими глобальными контекстами. Не увидев и не поняв этой связи, они стали руководствоваться общепризнанным во всём Мире заблуждением, признающим ЕЯ непригодными для компьютерного применения из-за будто бы присущей им неоднозначности. Руководящими факторами для них были не доказательства (которые они в упор не видели), а численность уже определившихся сторонников идеи. Провалившись в потенциальную яму уже закоренелых предрассудков относительно ЕЯ, они из-за инерционности и конъюнктурности своего мышления не могут из неё выбраться, утешая себя тем, что в той же тупиковой идейной пропасти они находятся вместе со всеми остальными деятелями ИсИн.
2. Кто и как наукой правит?
Сохранившийся со времён создания АН принцип, по которому новые её члены избираются как неофиты закрытых клубов существующими членами по своему вкусу, подобию и отчасти по научным заслугам, доверительно оцениваемым только ими самими лишь в первом приближении, наверное, изжил себя. Соблюдение этого принципа делает неизбежным вырождение АН, что уже происходит в самой худшей форме с институтами, предназначенными для создания идеологии КИТ. Их очевидная непродуктивность в части создания очень востребованных инструментальных систем программирования подтверждает известный принцип, что любая организация, даже материально обеспечиваемая извне, но идеологически и признательно замкнутая в самой себе, внутренними силами развиваться не может и обречена на деградацию.
Степени свободы, предоставленные руководителям академических организаций, заворачивают их иногда в сторону от науки, правды и здравого смысла. Из числа вопиющих своей абсурдностью примеров некомпетентности титулованных научных деятелей недавнего прошлого (на которые по-свойски не обратили внимание руководители АН) можно указать смехотворные деяния членкора АН Б.В. Войцеховского, ставшего по воле случая во главе крупнейшего в СО АН СССР Конструкторского бюро гидроимпульсной техники. Не умевший толком применять знания по школьному курсу физики, а, может быть, утративший их вовсе, он, однако, решился создать на удивление всему Миру сверхмощный гидроимпульсный молот.
В погоне за оригинальностью этот наделённый академическим авторитетом, фантазией и неограниченными административными ресурсами самостийный директор академического КБ додумался упростить конструкцию придуманного им сверхмолота. По его недоразумению тяжелейшая наковальня производила рабочий удар, двигаясь вверх против силы тяжести вместе с предметом ковки. Возвращалась она в начальное положение под действием всё той же силы тяжести, что делало ненужным механизм поднятия молота.
Здравый смысл не подсказал Войцеховскому, что следовало в начале конструирования решить простейшую для школьника задачу с целью определения силы удара гидравлического импульса, не усиленного, а ослабленным земным притяжением. Членкорру АН Войцеховскому можно было и не напрягать свой разум таким образом. Ему было достаточно попробовать вручную ковать что-то на потолке. Тогда дело бы не дошло до позорного для всей российской науки создания и испытания сооружения, феноменального по своим амбициям, размерам и затратам на изготовление. Максимум, на что оказался способным этот многоэтажный, закопанный на два этажа и массой в сотни тонн молот – отштамповать несколько штук гаечных ключей, гораздо меньших по размеру, чем созданный в начале 19-го века совсем небольшой по размеру паровой молот.
Ещё одной неудачной грандиозной затеей изобретательного, но не вдумчивого член-корра Б.В. Войцеховского, в упор не замеченной руководством АН, была попытка поставить мировой рекорд бурения. Уже после того, как примитивная буровая вышка была сооружена на месте будущей сверх глубокой скважины на территории его СКБ, выяснилось, что её высота и устройство не отвечают требованиям производства бурильных работ. На этом ещё одна бесполезная трата сотен тонн металла и многих других ресурсов втихую закончилась.
Высокие научные звания и должности – это ещё не гарантия компетенции. Особенно это проявляется, когда академизированные деятели занимаются не своим делом. Именно это отличает руководителей ИСИ СО РАН и ИПС СО РАН, которые не являются и никогда не были близкими к системному программированию (к тому, что определяет сущность проблем информационных технологий).
И здесь я не могу не вспомнить добрым словом отца А.Г. Марчука – Гурия Ивановича Марчука. Очень жаль, что сыну своему он вместе с должностью директора академического НИИ не смог передать своей доброжелательности ко всякому научному творчеству, интереса к любым неожиданным идеям, исключительную творческую активность, широту кругозора и способность серьёзно осмысливать профессионально интересные, важные для его обязанностей вопросы.
Если бы А.Г. Марчук был истинным специалистом в системах информатики, а не засланцем сюда по случаю, то разве был бы он так безразличен к сообщению о не только оригинальном теоретическом, но и практическом решении ключевой, самой важной для его должности проблемы – устранению языкового барьера между компьютерными технологиями и их пользователями. А проблемы эти и мирового масштаба меры, предпринимаемые для их устранения, действительно впечатляющие и требующие решения: В попытках установления идеального информационного общения между КИТ и их пользователями во всём Мире придумано и опубликовано более 40 000(!) алгоритмических и прочих искусственных языков, подавляющую часть которых никто кроме их авторов не знает и знать не желает. А единицы других, не долго живущих, мучительно используются сотнями миллионов программистов во всём Мире с надеждой, когда-нибудь обрести идеально выразительные и простые в применении средства информационного общения с компьютерами и с людьми тоже.
Сотрудники руководимого А.Г. Марчуком и А.А. Берсом академического НИИ могут назвать более точно число напрасно придуманных неестественных(!) языков, потому что зачем-то ведут такой учёт. Польза какая-то от такой статистики, конечно, есть. Однако она не больше, чем от анекдотичных пожарников, которые из всех своих профессиональных обязанностей выполняют только одну единственную, и то не самую необходимую – подсчитывают количество сгоревших домов, случившихся за текущий день, месяц, год и др.
Каждый из новоявленных алгоритмических и прочих искусственных языков, возможно, чем-то хорош, но не по мнению оппонентов. Поэтому находятся другие изобретатели искусственных языков, которые по своей неосведомлённости о сущности выразительных средств пытаются придумать совсем другой – свой собственный алгоритмический язык. По какой-то причине это лавинообразное языкотворчество не разумеют возглавляющие академическую(!) информатику по недоразумению и с недоразумением А.Г. Марчук, А.А. Берс, Ю.И. Шокин, А.М. Федотов.
Истинно научные умозаключения, вообще говоря, имеют хотя и огромную, но всё-таки ограниченную область применения. Однако в отличие от псевдонаучного блефа, они по мере развития науки не отвергаются, а становятся частными случаями более общих научных выводов. Так, например, алгоритмические выразительные средства, на которых базируются все компьютерные технологии, по мере развития теории их трансляции в компьютерные программы, всё более сливаются с ЕЯ. Эту очевидную тенденцию должны были, но не заметили названные выше руководители академических ИСИ и ИПС, наверное, потому что только числятся специалистами по информационным технологиям. А.А. Берс числится таковым уже более полувека. И всё это время он настолько углубился в изучение всех превратностей алгоритмизации, что его уже не хватило на понимание доалгоритмической стадии создания КИТ. А ведь именно здесь “собака зарыта”, т.е. находится ключ к решению всех проблем эффективного информационного общения с компьютерными технологиями.
А.Г. Марчук, будучи неспособным иметь свою собственную точку зрения по наиважнейшим для всей информатики вопросам, сформулированным ещё А.П. Ершовым и освещённым в моей монографии “Опыт и концепции компьютерного использования нормализованного естественного языка”, поручил подготовить отзыв на неё своему учёному секретарю Ф.А. Мурзину. С этой целью Ф.А. Мурзин подробно изучил описанные в монографии методы реализации Системы обработки данных (СОД) СОАН. Испытав её при исполнении основных функций, он практически убедился в оригинальности и эффективности осуществления приёма, сохранения в идеальном порядке и возврата сообщений с соблюдением основных правил ЕЯ. В итоге он положительно оценил результаты и перспективы использования этой единственной в своём роде неалгоритмической КИТ, не имеющей информационного барьера при общении с ней её пользователей.
А.Г. Марчук, не глядя, подписал подготовленный ему текст положительного отзыва, однако вскоре пожалел об этом своём неразумном шаге. Он вдруг обнаружил, что стал, сам того не ведая, в оппозицию могущественному своей численностью (но не здравым смыслом!) мировому общественному мнению в лице всех идеологов КИТ в ключевом для его должности и для развития информационных технологий вопросе.
Постыдная для директора академического НИИ привычка неосознанно, доверительно адаптироваться к общепринятому мнению по кардинальным научным проблемам, не имея своего собственного, не позволяла А.Г. Марчуку ни подтвердить, ни опровергнуть свою ранее сделанную подпись о целесообразности компьютерного применения ЕЯ. Ему верилось и не верилось, что СОД СОАН способна понимать производственную информацию в её естественном виде без участия программистов. Он каждый раз настолько неопределённо уходил от этого вопроса, что было невозможно понять, что он думает и думает ли он вообще. Его ответы: “Нам не нравится ваша идейная позиция. Я уже отвечал вам”. Чем и кому не нравятся, когда и что он отвечал – на эти вопрос он уже не отвечал.
Однажды в ответ на мой вопрос о причинах его отказа от подписанного им положительного отзыва на мою монографию А.Г. Марчук буквально взорвался от возмущения: “До каких пор вы ещё будете пользоваться этим моим отзывом?” Такая реакция А.Г. Марчука напомнила мне анекдот, в котором мошенник, продающий фальшивые произведения искусства, в ответ на вопрос покупателя, даёт ли он гарантию, что продаваемая картина истинная, заверил: “Да, мы даём такую гарантию … на один месяц”. Положительные отзывы, которые даёт А.Г. Марчук, вообще не имеют никакого срока давности, как не несут никакой нравственной ответственности.
На лице А.Г. Марчука всегда неизменная маска очень умного человека, с которой он никогда не расстаётся. Она его единственный ответ на все задаваемые ему вопросы по существу занимаемой им должности. Именно так он реагировал на моё настойчивое предложение заслушать на руководимом им семинаре моё сообщение о феноменальных, много обещающих результатах применения в информационных технологиях выразительных средств естественных языков. А ещё я предложил ему устроить всестороннюю проверку функционирования СОД СОАН при исполнении всех самых важных действий по организации оптимальных структур данных. В ответ А.Г. Марчук искоса посмотрел на меня (большего я, по-видимому, не заслуживал), плавно отвернулся и очень величаво удалился в противоположную от меня сторону.
Наверное, читатели этих строк будут удивлены столь подробным описанием театрализованного, безответного и безответственного поведения А.Г. Марчука. Но, увы, ничего другого вспомнить нельзя после общения с этим директором академического НИИ. А ведь ему по долгу службы должно иметь обоснованное мнение, цена которого измеряется многими сотнями миллиардов(!) долларов (такова стоимость на мировом рынке всех конкурентно способных программных продуктов, которые могут быть созданы на платформе СОД СОАН).
Надо было видеть, с каким упорством А.А. Берс (идейный покровитель А.Г. Марчука) преодолел моё весьма настойчивое стремление выступить после его доклада на слушаниях, посвящённых памяти А.П. Ершова. А ведь он не дал мне сказать добрые слова в адрес действительно великого учёного, который не только много сделал в теории и практике системного программирования, но и прозорливо определил проблемы и пути дальнейшего развития.
Ещё на совести А.А. Берса и А.Г. Марчука срыв моего выступления на 7-й Международной конференции “ Перспективы систем информатики”. Отвергнутые ими мои доклады были одними из немногих (если только не единственные) по основным темам конференции. В них сообщались не только оригинальные теоретические аспекты перспектив развития информационных технологий, но и полученные феноменальные результаты, доказывающие не только реальность устранения языкового барьера между КИТ и их пользователями, но и возможность и целесообразность создания Исключительно интеллектуальных информационных технологий. Можно верить или не верить высказанным в них оценкам и прогнозам, понимать или не понимать их доказательность, но эти доклады заслуживали обсуждения хотя бы по факту изложения в них практического осуществления идей, признанных актуальными в системном программировании.
Бесполезными оказались мои попытки вызвать виновников вырождения Российской информатики на откровенность в честной научной дискуссии. Берс сильно возмутился, когда я на правах давнишнего знакомого (почти 50 лет!) прямо в холе дома учёных начал откровенную, очень критическую, но вполне дружескую с ним дискуссию, заявив, что его научные труды – это всего лишь образец изящной словесности. Да, они интересно написаны хорошим литературным языком, однако морально устарели, оторваны от насущных проблем. Это – стоячие волны, которые никуда не ведут, а только колышат воображение около научных проблем. По большей части – это результат верхоглядства, бесполезного для практикующих программистов.
Ещё я хотел, но не успел сказать Берсу, что он, по-видимому, сильно закостенел в своих идейно тупиковых теориях и совсем не осознаёт, что любому отображению программируемых задач на алгоритмическом языке предшествует их представление в неалгоритмической форме на естественных языках. А это требует изучения их сущности – основных естественных выразительных средств, без чего нельзя решить проблемы систем информатики. Однако этого Берс никак не хочет или не может понять.
Свои соображения о слишком абстрактной, будто бы научной и даже шарлатанской деятельности А.Г. Марчука и А.А. Берса я выставил на официальном стенде в холе дома учёных в качестве информации для размышления участникам конференции. Когда А.А. Берс это прочитал, то буквально сорвался с нормального поведения и стал вести себя самым неподобающим образом. Сначала он неуместно громко и с возмущением риторически спросил: “Это кто же тебя пустил на конференцию?”. А ведь он знал, что вход на конференцию свободный. Потом он приказал подвластным ему сотрудницам уничтожить выставленные мной на официальном стенде материалы для участников конференции, в которых не лестно, но доказательно охарактеризованы “заслуги” А.Г. Марчука и его А.А. Берса в примитивизации и профанации творческого наследия А.П. Ершова.
Этого Берсу показалось мало, и чтобы показать своё моральное и административное превосходство надо мной, он приказал тем же подвластным ему сотрудницам вывести(?!) меня из дома учёных. Некоторые, самые ретивые из них, стали ходить следом за мной, убеждая и уговаривая подобру-поздорову покинуть по дом учёных, поскольку я (как они уверяли) − нелегальный участник конференции. Наверное, А.А. Берс боялся, что я прорвусь на трибуну конференции и расскажу всем её участникам о том, что должно, но не делается в идейно руководимом им Институте систем информатики, где теперь нет ни систем, ни информатики в том смысле, как это было основано академиком А.П. Ершовым.
Затем Берс, совсем распоясывавшейся от критики в его адрес, приказал вахтёрам дома учёных вывести меня на улицу. Один из них стал очень ретиво исполнять это уголовно наказуемое распоряжение: хватал меня за одежду, пытался вырвать из моих рук блокнот, демонстрируя этим готовность применить ещё большую силу. Не подействовала на меня и его угроза вызвать милицию, которая наденет на меня наручники и отвезёт в своё отделение.
Я пытался понять причины такого ранее не свойственного А.А. Берсу поведения и находил только один ответ: “ Бес попутал”. Наверное, раскаяния за публично вскрытую практическую бесполезность его трудов, уязвлённое самолюбие, усиленные возрастными изменениями психики, сделали его реакцию на критику такой агрессивной и неэтичной. В былые времена он нашёл бы убедительные объяснения и оправдания своей позиции и был даже способен к пониманию оппонентов.
Поскольку организованная Берсом постыдная акция (её можно одинаково правильно называть бесовщина или берсовщина) не подействовала на меня, то Берс, по-видимому, позвонил в некоторое более солидное, чем милиция учреждение. Наверное, по его звонку какой-то казённого вида сотрудник в штатском взял у меня для расследования экземпляр буклета на английском языке, в котором рассказаны преимущества сделанной мною системы информатики. Я не знаю, что сказали Берсу о нём самом растревоженные Берсом сотрудники в штатском после перевод и анализа текста буклета. Однако его желания вывести меня в наручниках из дома учёных они исполнять не стали. Мне тогда очень хотелось найти Берса, чтобы посмотреть ему в глаза и спросить: “Андрей, как же ты опустился до такой низости, что стал самым неподобающим образом использовать свои административные ресурсы и сотрудников в штатском для разрешения научных разногласий?”
Невиданное в научной среде дело, когда блокируется обсуждение докладов, высказывание критических замечаний выступающему со стороны участников конференций и семинаров. Со времен пресловутого Лысенко и борцов с кибернетикой такого ещё не было. Такого вопиющего насилия над иными научными идеями совсем не могло быть во времена А.П. Ершова, известного как доброжелателя любого сравнительного обсуждения научных проблем, действительно широко и глубоко мыслящего Учёного с большой буквы. Смешно и грустно признавать, что организаторы конференции отвели на все дискуссии по всем докладам на все 5 дней конференции всего 30 минут. Такое безразличие к мнениям участников конференции можно объяснить только отсутствием каких-то мнений у А.А. Берса и А.Г. Марчука, оказавшихся неспособными ни узнать, ни самим сообщить что-то толковое.
Присоединив себя к списку ретроградов и самодуров, А.А. Берс и А.Г. Марчук этим осквернили память об Андрее Петровиче Ершове. Им не стоило этого делать ещё и потому, что незаслуженно отвергнутые мои доклады опубликованы на моём сайте soankaz.nsk.ru
Неспособность выйти за рамки своих застоялых профессиональных умений и интересов – это беда не только А.А. Берса, но и тех, кто слишком доверчив к его бездоказательным, ошибочным убеждениям об ЕЯ. Его научный эгоцентризм не позволяет ему даже слышать о практическом осуществлении основ новой для него неалгоритмической информационной технологии, перечёркивающей его многие, выстраданные всей творческой жизнью научные изыскания. Вызвать его на откровенность в части возможности и проблем использования ЕЯ для устранения программистов как класса (как это определил давным-давно сам А.А. Берс) мне не удалось с пяти(!) попыток. Такая твёрдость убеждений и намерений была бы похвальна, если бы она не уводила слишком доверчивых к авторитету А.А. Берса его последователей в дебри иллюзорных идей и самодовольного безразличия к истине.
Увы, в НИИ, созданном А.П. Ершовым и носящим его имя, не появилось ничего заметного, практически ценного как развитие его наследия. И в этом нет ничего удивительного, ведь возглавляющий по случаю этот институт лжеучёный А.Г. Марчук никогда не имел и сейчас не имеет никакого отношения к проблемам системного программирования. А.А. Берс хотя и преуспел в красочном описании особенностей алгоритмического программирования, но так и не осознал того, что ему предшествует, – сущности языкового барьера и необходимости и возможности его устранения.
Как выразился великий поэт, для появления “открытий чудных” нужен “гений – парадоксов друг ” и “опыт – сын ошибок трудных”. Такое было в годы становления СО АН СССР, когда создававшие его авторитетные во всём Мире истинные академики М.А. Лаврентьев, С.Л. Соболев и другие, находили время, чтобы инициировать своих коллег публично рассматривать всевозможные спорные идеи. Это была хорошая школа научного творчества, в которой корифеи российской науки своим примером убедительно показывали, что сила науки и её отдельных учёных прежде всего − в их способности коллективно находить ошибки и подтверждать выявленные закономерности в своих, и в чужих научных выводах. Не может быть углубления знаний без их расширения за границы привычных, очевидных идей. Догматизм, инерционность мышления, ограниченность профессиональных интересов – вот самая большая напасть в среде научных деятелей, причастных к информационным технологиям.