Развитие учения о свидетелях и свидетельских показаниях в гражданском процессе
| Вид материала | Автореферат |
- «судебная психиатрия», 29.18kb.
- «формирование и развитие мотивации учения младших школьников» Слушатель, 760.62kb.
- Школьная дезадаптация (ДА) Адаптация к школе, 32.47kb.
- Работы актуальна потому, что в порядке гражданского судопроизводства рассматриваются, 55.2kb.
- Билет №23. Виды мотивов учения, их возрастная динамика, факторы развития, 385.97kb.
- Требования к реферату:, 30.22kb.
- Тема "Сроки и исковая давность в Гражданском праве рф" Содержание, 828.55kb.
- Тематика рефератов по «Юридической психологии», 17.47kb.
- Доказательства в гражданском и арбитражном процессах Введение, 618kb.
- Дипломная работа на тему: Криминалистика в гражданском процессе, 859.4kb.
В параграфе первом «Показания свидетелей в системе формальных доказательств» рассматриваются теоретические и законодательные положения о силе свидетельских показаний в историческом аспекте.
В процессуальной науке о силе доказательств традиционно говорится применительно к теории формальных или законных доказательств. Основной смысл этой теории состоял в законодательном установлении определенных критериев, которым должны соответствовать доказательства для того, чтобы они были убедительными для суда, а, следовательно, достаточными для того, чтобы считать факт установленным. При ограниченных познавательных возможностях суда теория формальных доказательств имела определенное положительное значение.
История развития отечественного законодательства дает основания полагать, что такое явление как сила доказательств и, в частности, свидетельских показаний, обусловленная их внешними признаками, было известно уже на начальных этапах становления судопроизводства. Сила свидетельских показаний определялась количеством свидетелей, представляемых сторонами для утверждения о спорных обстоятельствах. Число свидетелей, необходимое для того, чтобы их показания имели силу полного доказательства, различалось по степени важности дела. Сила свидетельских показаний связывалась не только с их количеством, но и с требованием согласованности свидетельств между собой. Одним из дополнительных условий приобретения свидетельскими показаниями силы доказательств являлось принесение свидетелями присяги в «справедливости» своих показаний. В определенные исторические периоды сила свидетельских показаний ставилась в зависимость от социального положения лиц, свидетельствующих в суде. В западноевропейском законодательстве качество и число свидетелей также являлось фактором, определяющим силу доказательств.
При подготовке проекта УГС предполагалось предусмотреть в законе определенные положительные правила, касающиеся силы свидетельских показаний. Однако, поскольку за основу судопроизводства принимались принципы состязательности и свободной оценки доказательств по внутреннему убеждению суда, было установлено, что сила свидетельских показаний определялась судом, исходя из достоверности свидетеля, ясности, полноты и вероятности его показаний, а не формальных признаков. Суду вменялось в обязанность приводить в решениях основания, по которым свидетельские показания принимались им за доказательства.
В параграфе втором «Понятие доказательственной силы свидетельских показаний» раскрывается содержание данного понятия, а также обосновывается вывод о том, что оно применимо в современной процессуальной теории и законодательстве.
Под доказательственной силой свидетельских показаний следует понимать способность доказательства подтвердить или опровергнуть факты, обосновывающие утверждения сторон, иные обстоятельства, имеющие значение для правильного рассмотрения и разрешения дела и в силу этого являться средством обоснования выводов суда об обстоятельствах дела. Данная способность доказательств зависит от свойств доказательств, определяемых их содержанием. Свойствами, сообщающими доказательственную силу свидетельским показаниям, прежде всего, являются их относимость и достоверность.
Традиционно под относимостью доказательств понимается наличие связи между сведениями о фактах, содержащимися в доказательствах, и собственно фактами, подлежащими установлению по делу (А.С. Козлов). Под достоверностью доказательств понимается соответствие сведений об обстоятельствах дела действительности (О.В. Иванов). Относимость и достоверность являются имманентными свойствами свидетельских показаний как средств доказывания, определяющими их доказательственную силу в том смысле, что отсутствие таких свойств лишает их объективной способности подтвердить или опровергнуть факты, составляющие предмет свидетельства.
Доказательственная сила показаний определяется не только данными объективными свойствами, но и субъективными (индивидуальными) качествами свидетельского показания. Любой информации, в том числе и доказательственной применительно к цели ее использования присуще такое свойство как полезность. Полезность доказательственной информации обусловливается ее объемом, необходимым и достаточным для получения знания о фактах соответствующего действительности. Под объемом информации следует понимать не только ее фактическое количество, но и ценность, являющуюся выражением полезности для целей судопроизводства. Поскольку доказательственная информация может иметь различную полезность применительно к конкретной правовой ситуации, постольку только с помощью формально относимого и достоверного доказательства не всегда возможно получить необходимые знания об искомых обстоятельствах. Поэтому доказательственная сила свидетельских показаний определяется не только свойствами относимости и достоверности, но и объемом содержащейся в них информации, имеющей значение для дела.
Одной из основных проблем, сопутствующих судопроизводству на протяжении всей истории существования этой формы разрешения правовых конфликтов, является проблема достоверности свидетельских показаний, в которой тесно переплетаются аспекты не только юридического, но и морального (нравственного), а также психологического свойства.
В параграфе третьем «Моральные аспекты правдивости свидетельства в суде» исследуется возможное влияние складывающихся в обществе представлений о нормах морали на отношение к свидетельству.
Исторически для русской культурной традиции с точки зрения соотношения законного и морального приоритетным являлось начало нравственное, стремление апеллировать не к закону, а к совести, состраданию и христианскому милосердию. Для отечественной философской школы характерным является представление о нравственности как об абсолютном благе. В этой связи ложь характеризуется как деяние сугубо аморальное (И.А. Ильин, В.С. Соловьев). Вместе с тем с позиции бытового осмысления, преломляющегося через призму социально–экономических условий жизни, неправда, оцениваемая сообразно нормам христианской морали как деяние порочное, во многом воспринималась как явление присущее реалиям бытия и сообразно этому находила свое жизненное оправдание.
Есть основания полагать, что отечественной культурной традиции присуще представление о лжи в ее субъективно – нравственном аспекте, т.е. как об аморальном деянии собственно лгущего человека. Напротив, для западной культуры характерно морально-правовое представление о лжи как нарушении прав обманываемого человека, одной из форм насилия над личностью (В.В. Знаков). Морально–правовое понимание лжи зиждется на аксиоме об обязательности моральных и правовых норм. Особенностью субъективно–нравственного восприятия лжи является то, что оно отражает ориентацию личности на свои собственные нравственные представления. В этой связи не всякое умышленное искажение фактов человек склонен рассматривать как собственно ложь и деяние аморальное. Едва ли возможно провести четкие границы между российскими и западными традициями в понимании лжи, однако само по себе наличие различных типов восприятия этого явления не следует игнорировать.
В диссертации приводятся данные опросов, проведенных с целью выяснения отношения к лжесвидетельству, которые в целом совпадают с результатами других исследований в этой области. Полученные результаты позволяют предположить, что нередко отношение ко лжи основывается не на представлении об обязательности правовых норм, предписывающих необходимость дачи правдивых показаний, а на нравственном представлении о справедливости. Значительная часть респондентов допускают возможность сообщения суду ложной информации или умолчания о фактах «ради спасения» несправедливо обвиняемого человека. В большой степени субъективно–нравственное отношение к свидетельству проявляется в ситуации, когда свидетеля и лицо, в отношении которого даются показания, связывают личные отношения. Между теми, кто допускает и не допускает возможность неправдивого свидетельства, не наблюдается статистически значимого различия в оценке собственной правдивости как нравственном качестве. Разумеется, на результаты любых социологических исследований оказывают влияние всевозможные факторы, поэтому их нельзя абсолютизировать и, тем более, основываясь на полученных данных, делать категорические выводы. Однако они могут служить в качестве определенных ориентиров при анализе данной проблемы.
Параграф четвертый «К вопросу о психологии свидетельских показаний» посвящен изучению факторов психологического характера, могущих повлиять на достоверность свидетельских показаний.
Первые исследований в области психологии свидетельских показаний появились еще в XVIII–ХIХ вв. (Т. Посошков, И. Гофбауэр, И. Фрейдрейх, И. Бентам). Повышенный интерес к изучению проблемы психологии свидетельских показаний возник с появлением науки экспериментальной психологии в конце ХIХ - начале ХХ вв. К этому периоду относятся исследования зарубежных ученых (А. Бине, Г. Гросс, Ф. Лист, В. Штерн и др.) и отечественных юристов (А. Кони, Е. Кулишер, И. Щегловитов и др.). Исследователи приходили к выводу о том, что на точность показаний влияют как объективные, так и субъективные причины. Объективные связывались с условиями, при которых происходило восприятие события, продолжительностью времени и т.п. Субъективные – с особенностями собственно свидетеля (полом, возрастом, душевным здоровьем, типом организации высшей нервной деятельности и др.). Изучались особенности поведения свидетеля в суде при даче показаний (специфика речи, манера выражать мысли), типология лжи (сознательная, бессознательная и др.). На основе научных данных выдвигались различные предложения относительно повышения точности оценки свидетельских показаний.
В советской правовой науке долгое время данной проблематике практически внимания не уделялось, причина чего, надо полагать, находилась в области общественной идеологии. Лишь в 1970-1980 гг. тема психологии свидетельских показаний, в том числе, психологии лжи вновь зазвучала на страницах юридической литературы (А.А. Закатов, А.Р. Ратинов, И.М. Зайцев, А.А. Ивашков и др.).
Одной из важных и одновременно дискуссионных проблем является определение содержания понятия ложь, выявление признаков, по которым можно судить о сходстве и различии таких понятий как ложь, обман и неправда. Принимая во внимание высказанные в науке суждения, соотношение этих феноменов, их проявление при даче свидетельских показаний можно представить следующим образом. Обман может выступать: а) как цель, которую преследует одно лицо в отношении другого; б) совершаемое действие; в) результат этого действия. Целью обмана является введение в заблуждение относительно определенных обстоятельств, создание у лица неправильного представления (мнения) о чем–либо. Суд может быть введен в заблуждение свидетелем относительно обстоятельств дела не только путем заведомо ложных показаний, но и посредством иных способов обмана: 1) сообщения частично искаженной информации; 2) умолчания об известных обстоятельствах; 3) сообщения неполной информации; 4) действий, сочетающих умолчание и искажение информации; 5) передачи правдивой информации, но сообщаемой таким образом, что в нее нельзя поверить; 6) действий, не относящихся к вербальным утверждениям. Результат обмана проявляется в том, что у его адресата формируется ошибочное представление о действительных фактах и обстоятельствах. Ложь является одним из способов обмана, и может быть определена как сознательное искажение известной субъекту истины с целью введения в заблуждение другого лица. Неправда отличается от лжи тем, что здесь отсутствует элемент преднамеренности в сообщении не соответствующих действительности сведений.
Представляет интерес проблема, касающаяся психологических аспектов выбора таких способов обмана, как ложное утверждение и сознательное сокрытие информации (умолчание). В работе обосновывается предположение о том, что недобросовестный свидетель в большинстве случаев может предпочесть совершение обмана в форме умолчания о фактах. Данное предположение основывается на следующих обстоятельствах: 1) у лжи существует явная негативная презумпция, умолчание ассоциируется с деянием менее предосудительным, поскольку зачастую не расценивается как собственно обман; 2) умолчание пассивно и оно воспринимается как не явный обман, поэтому чувство вины, которое может испытывать обманывающий, меньше, чем при прямой лжи; 3) умолчать проще, чем сообщать ложную информацию, так как «успешная» ложь предполагает построение логически согласованной цепочки неистинных утверждений, точное их запоминание, дабы не быть уличенным в обмане, впав в противоречия; 4) умолчание легче оправдать в случае раскрытия правды, например, сославшись на забывчивость.
Одним из направлений в области психологии свидетельских показаний является распознавание лжи по вербальным и невербальным признакам (П. Экман и др.). Представляется, что данная проблема не имеет окончательного решения в силу субъективного характера эмоциональных процессов, что не позволяет принять их внешнее проявление в качестве объективных признаков обмана. Кроме того, голос, мимика, и т.п. не являются непроизвольными эмоционально–сигнальными системами, они могут контролироваться. Вместе с тем исследования в этой сфере имеют известное практическое значение, поскольку выявленные признаки возможного обмана могут помочь в правильном построении допроса свидетеля. Однако в судопроизводстве существует целый ряд факторов, наличие которых затрудняет обнаружение обмана - допрос свидетеля по прошествии значительного времени после наступления события; возможность подготовиться к допросу и др.
В параграфе пятом «Правовые проблемы обеспечения достоверности показаний» высказываются суждения относительно возможных правовых способов повышения гарантий правдивости свидетельских показаний.
Традиционным правовым способом обеспечения достоверности показаний свидетелей является применение мер уголовной ответственности за лжесвидетельство. Такого рода ответственность предусматривалась еще в римском праве. Нормы об уголовной ответственности за дачу ложных показаний исторически существовали и в отечественном законодательстве. Современный УК РФ также предусматривает уголовно-правовые санкции в отношении лжесвидетелей. Данный способ обеспечения правдивости показаний является общепринятым в зарубежной законодательной практике (США, Франция, Японии и др.). Несмотря на внешнюю очевидность и широкую распространенность такого способа, его универсальность и эффективность не может быть оценена однозначно высоко. К такому выводу приходили классики уголовно-правовой науки еще в XVIII в. (Ч. Беккариа), об этом же свидетельствуют современные исследования в данной области (В.А. Блинников, А.И. Жиляев и др).
На протяжении всей истории развития законодательства предпринимались попытки поиска дополнительных правовых инструментов понуждения к даче правдивых показаний. Так, со времен Русской Правды существенное внимание уделялось нравственному аспекту обеспечения достоверности показаний, что выражалось в установлении правила принесения свидетелями присяги. Институт присяги свидетелей в отечественном законодательстве просуществовал до 1918 г. В это время присяга была заменена предупреждением свидетелей об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний. В юридической литературе предлагается дополнительно к предупреждению об уголовной ответственности предусмотреть принесение свидетелями присяги или торжественного обещания говорить в суде правду (А.Р. Ратинов, В.И. М.А. Фокина). В настоящее время принесение свидетелями присяги предусмотрено только при рассмотрении дел Конституционным Судом РФ. В диссертации приводятся аргументы в пользу того, что введение присяги свидетелей в гражданском судопроизводстве имеет положительную сторону с точки зрения обеспечения достоверности показаний.
Для предотвращения лжесвидетельства, выявления показаний не соответствующих действительности важное значение имеет порядок допроса свидетеля, эффективность его проведения судом. Небезосновательно полагать, что определенные улучшения в этой части способны повлиять на качество свидетельских показаний. Видится целесообразным высказываемое в литературе предложение (А.Г. Коваленко) о предоставлении лицам, участвующим в деле, права заявлять ходатайства, а самому свидетелю просьбу о допросе в отсутствие каких-либо участников процесса или иных находящихся в зале судебного заседания граждан. Также представляется возможным вернуться к законодательной практике собственноручного подписания свидетелями протокола, содержащего данные ими показаниями, что повышает фактическую ответственность свидетеля за достоверность сообщаемых им сведений.
В диссертации критически оценивается мнение о том, что при допросе целесообразно применять методы психологического внушения, эмоционального воздействия на свидетеля, различные способы его убеждения (А.Н. Васильев, Л.М. Карнеева). Представляется, что тактические приемы и методы допроса не могут использоваться с целью оказания давления на свидетеля. Значение имеет установление психологического контакта между судом и свидетелем, что способствует получению достоверных и полных свидетельских показаний.
В правовой науке проблема достоверности показаний связывается с возможностью проведения в гражданском судопроизводстве экспертизы для определения способности свидетелей к даче показаний, проверки их достоверности (Е.Р. Россинская), в том числе психофизиологической экспертизы посредством полиграфа («детектора лжи») (Т. Алиев, М. Ульянова и др.). В работе обосновывается вывод о том, что проведение экспертизы в отношении свидетелей при рассмотрении гражданских дел с какими-либо целями не имеет ни юридических, ни фактических оснований.
Анализ факторов, могущих повлиять на правдивость свидетельствования, приводит к заключению о том, что проблема повышения гарантий достоверности показаний во многом находится в плоскости общих положений судебного доказывания в гражданском судопроизводстве. Одним из таких положений является наличие взаимной связи свидетельских показаний с объяснениями сторон и третьих лиц. Эта взаимосвязь обусловливается рядом обстоятельств: 1) свидетели представляются сторонами с целью обоснования своих требований и возражений; 2) в силу особенностей споров, являющихся предметом судебного разбирательства, свидетелями нередко выступают граждане, связанные личными отношениями со сторонами; 3) закон не обязывает стороны давать правдивые объяснения относительно фактов, по которым допрашиваются представленные ими свидетели.
Данные обстоятельства могут оказывать влияние на достоверность свидетельских показаний, поэтому видится необходимым ввести законодательное запрещение на представление сторонами и третьими лицами заведомо ложных сведений о фактах, имеющих значение для дела. В диссертации обосновывается вывод о том, что такой запрет не противоречит принципу состязательности гражданского процесса.
Глава седьмая «Доказательственное значение (допустимость) показаний свидетелей» состоит из трех параграфов.
В параграфе первом «Развитие правовых представлений об ограничении использования свидетельских показаний в гражданском судопроизводстве» рассматриваются проблемы доказательственного значения свидетельских показаний в историческом аспекте.
С распространением письменной формы совершения сделок и оформления различного рода актов свидетельские показания постепенно утрачивали свое доминирующее значение в качестве средств доказывания в гражданском процессе. Российское законодательство первой половины XIX в. содержало ряд норм, ограничивающих возможность использования свидетельских показаний в судопроизводстве. В период реформирования законодательства в середине XIX в. идея об ограничении применения свидетельских показаний нашла свое дальнейшее развитие.
Допустимость доказательств в гражданском процессе проявлялась в нескольких аспектах: 1) как предопределенность средств доказывания (письменных доказательств) нормами материального права, которыми устанавливались формы совершения сделок и других обязательств; 2) как придание приоритетного доказательственного значения письменным актам по сравнению со свидетельскими показаниями, если установлению подлежали факты, для удостоверения которых требовалась письменная форма; 3) как придание законом большего доказательственного значения официальным письменным актам по сравнению с неофициальными письменными документами.
Абсолютно предустановленными являлись письменные доказательства предусмотренной законом формы, когда с соблюдением данной формы письменного акта связывалась возможность возникновения права. Наличие юридически значимых событий могло доказываться исключительно письменными актами определенной формы. Относительно предустановленными письменные доказательства выступали тогда, когда несоблюдение письменной формы акта не влияло на возникновение соответствующих прав. Наличие юридически значимых событий могло доказываться любыми письменными или другими предметными доказательствами, а в совокупности с ними и свидетельскими показаниями.
При доказывании событий, которые требовали письменной формы удостоверения, но не связанных с удостоверением прав, могли использоваться любые письменные или другие предметные доказательства, а вместе с ними и свидетельские показания. Для установления событий, которые требовали письменной формы удостоверения, связанных или не связанных с удостоверением прав, с согласия тяжущихся требуемое законом письменное доказательство могло заменяться свидетельскими показаниями. Исключение составляли отдельные случаи, касающиеся укрепления имущественных прав на недвижимое имущество, когда требовалось обязательное оформления письменного акта определенной формы.
Содержание формальных письменных актов, связанных со способами укрепления прав на имущество, не могли опровергаться неформальными письменными документами и свидетельскими показаниями. Содержание формальных письменных актов, не связанных со способами укрепления имущественных прав, в определенных случаях могли опровергаться неформальными письменными актами и свидетельскими показаниями. Содержание любых формальных письменных актов могло опровергаться свидетельскими показаниями с согласия сторон. Допускалось опровержение формальных актов укрепления имущества третьими лицами, права и интересы которых данными актами нарушались, без каких-либо ограничений в средствах доказывания, в том числе и свидетельскими показаниями.
Формальные письменные акты не являлись абсолютно неопровержимыми. Обстоятельства, связанные с подложностью документов, утратой актами юридической силы, их незаконностью допускалось доказывать неформальными письменными доказательствами и свидетельскими показаниями. Неформальные письменные акты опровергались любыми доказательствами, включая показания свидетелей. Свидетельские показания допускались для проверки и разъяснения событий, предшествовавших и сопровождающих написание, исполнение как формальных, так и неформальных письменных актов.
Положения о допустимости (предустановленности) доказательств рассматривались в качестве исключения из общего правила установления обстоятельств гражданских дел, основанного на принципе свободной оценки доказательств.