Береза и три сокола

Вид материала

Подобный материал:

1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 ... 33

Емеля-дурак

Жили три брата, два-то умных, а третий дурак; умные братья поехали в нижние города товаров закупать и говорят дураку: Ну смотри, дурак, слушай наших жен и почитай так, как родных матерей; мы тебе купим сапоги красные, и кафтан красный, и рубашку красную. - Дурак сказал им: Ладно, буду почитать. - Они отдали дураку приказание, а сами поехали в нижние города; а дурак лег на печь и лежит. Невестки говорят ему: Что же ты, дурак! Братья велели тебе нас почитать и за это хотели тебе по подарку привезть, а ты на печи лежишь, ничего не работаешь; сходи хоть за водой. - Дурак взял ведра и пошел за водой; зачерпнул воды, и попала ему щука в ведро. Дурак и говорит: Слава богу! Теперь я наварю хоть этой щуки, сам наемся, а невесткам не дам; я на них сердит! - Говорит ему щука человеческим голосом: Не ешь, дурак, меня; пусти опять в воду, счастлив будешь! - Дурак спрашивает: Какое ж от тебя счастье? - А вот какое счастье: что скажешь, то и будет! Вот скажи: по щучьему веленью, по моему прошенью ступайте, ведра, сами домой и поставьтесь на место. - Как только дурак сказал это, ведра тотчас пошли сами домой и поставились на место. Невестки глядят и дивуются. - Что он за дурак! - говорят. - Вишь какой хитрый, что у него ведра сами домой пришли и поставились на свое место. - Дурак пришел и лег на печку; невестки стали опять говорить ему: Что ж ты, дурак, улегся на печку! Дров нет, ступай за дровами. - Дурак взял два топора, сел в сани, лошади не запряг. - По щучьему, - говорит, - веленью, по моему прошенью катитесь, сани, в лес! - Сани покатились скоро да шибко, словно кто погоняет их. Надо было дураку ехать мимо города, и он без лошади столько придавил народу, что ужас! Тут все закричали: Держи его! Лови его! - однако не поймали. Дурак въехал в лес, вышел из саней, сел на колодину и сказал: Один топор руби с корня, другой - дрова коли! - Вот дрова нарубились и наклались в сани. Дурак говорит: Ну, один топор, теперь поди и сруби мне кукову, чтоб было чем носило поднять. - Топор пошел и срубил ему кукову; кукова пришла, на воз легла. Дурак сел и поехал; едет мимо города, а в городе народ собрался, давно его караулит. Тут дурака поймали, начали одерживать да пощипывать; дурак и говорит: По щучьему веленью, по моему прошенью ступай, кукова, похлопочи-ка! - Вскочила кукова и пошла ломать, колотить и прибила народу многое множество; люди, словно снопы, так наземь и сыплются! Отделался от них дурак и приехал домой, дрова сложил, а сам на печь сел. Вот горожане стали бить на него челом и донесли королю: Так-де его не взять, надобно обманом залучить, а всего лучше обещать ему красную рубаху, красный кафтан и красные сапоги. - Пришли за дураком королевские гонцы. Ступай, - говорят, - к королю; он тебе даст красные сапоги, красный кафтан и красную рубаху. - Вот дурак и сказал: По щучьему веленью, по моему прошенью, печка, ступай к королю! - Сам сел на печь, печка и пошла. Приехал дурак к королю. Король уж хотел казнить его, да у того короля была дочь, и больно понравился ей дурак; стала она отца просить, чтобы отдал ее за дурака замуж. Отец рассердился, обвенчал их и велел посадить обоих в бочку, бочку засмолить и пустить на воду. Так и сделано. Долгое время плыла бочка по морю; стала жена дурака просить: Сделай так, чтобы нас на берег выкинуло. - Дурак сказал: По щучьему веленью, по моему прошенью - выкинь эту бочку на берег и разорви ее! - Вышли они из бочки; жена опять стала дурака просить, чтобы он построил какую-нибудь избушку. Дурак сказал: По щучьему веленью, по моему прошенью - постройся мраморный дворец, и чтобы этот дворец был как раз против королевского дворца! - Сейчас все исполнилось; король увидал поутру новый дворец и послал узнать, кто такой живет в нем? Как только узнал, что там живет его дочь, в ту ж минуту потребовал ее с мужем к себе. Они приехали; король их простил, и стали вместе жить-поживать да добра наживать

О Иванушке-дурачке

Был-жил старик, у него было три сына: двое умных, а третий Иванушка-дурачок. Умирая, отец приказал им три ночи сряду ходить по очереди на его могилу и ночевать там. Когда умер старик и его похоронили, большому брату не захотелось идти на отцовскую могилу. - Дай дураку пирог, - сказал он своей жене, - пусть пойдет за меня, ночует на могиле. - Дурак взял пирог, положил на плечо дубину и пошел на отцовскую могилу. В самую полночь вдруг свалился с могилы камень, земля раскрылась, встал старик (он был колдун) и спросил: Кто пришел ночевать? - Я, батюшка, твой сын дурак. - Ну, дурак, коли ты пришел, подарю тебе за то подарок. - После того старик свистнул-гаркнул богатырским посвистом, молодецким покриком: Сивка-бурка, вещая каурка! Стань передо мной, как лист перед травой! - Конь бежит, земля дрожит, из ушей дым столбом, а из ноздрей пламя пышет; и как прибежал, то и стал перед стариком как вкопанный. - Вот тебе конь, - сказал отец, - владей по смерть свою; - потом показал ему весь прибор: копье, палицу боевую и меч-кладенец, и как скоро пропели петухи - свалился в могилу. Поутру пошел дурак домой. - Что тебе привиделось ночью? - спрашивали его братья. - Ничего, - отвечал он, - я проспал до рассвета. - На другую и на третью ночь опять ходил дурак на отцовскую могилу, и оба раза случилось то же. В это время один царь велел отвесть лобное место и на том месте поставить двенадцать венцов и кликать клич: кто перескочит на коне все двенадцать венцов, тот получит в жены прекрасную царевну. Стали собираться короли и королевичи, цари и царевичи и сильные, могучие богатыри; поехали и братья Иванушки-дурачка. - Братцы, возьмите и меня с собою! - сказал Иванушка-дурачок. - Куда тебя, дурака, нелегкая несет! - закричали братья. - Оставайся дома да лежи на печи. - Только они уехали, дурак слез с печи и говорит своим невесткам: Дайте мне лукошко, я хоть в лес пойду да грибов наберу. - Невестки дали ему лукошко; дурак пошел в чистое поле, положил лукошко под кустик, а сам свистнул молодецким посвистом, гаркнул богатырским покриком: Сивка-бурка, вещая каурка! Стань передо мной, как лист перед травой. - Прибежал конь и стал как вкопанный. Дурак в одно ушко коню влез, напился там, наелся, хорошенько нарядился, а в другое вылез, и стал такой молодец, что ни вздумать, ни взгадать, ни в сказке сказать, ни пером написать. Сел на коня и поехал прямо к городу; нагнал своих братьев, поравнялся и начал их бить плетью, чтоб посторонились и дали ему дорогу. И как приехал к лобному месту, ударил коня по крутым бедрам. Его конь осержается, от земли отделяется, выше лесу стоячего, ниже облака ходячего, и перепрыгнул шесть венцов. Тут закричали: Держи, держи! - Но Иванушка поворотил назад, ускакал в чистое поле, влез свому коню в одно ушко, разрядился, вылез в другое и стал по-прежнему дурак дураком. Взял свое лукошко, пошел по лесу, набрал мухоморов и всяких грибов, что никуды не годятся, и принес домой. Невестки рассердились. - Что ты, дурак! - говорили они. - Разве тебе одному есть эти грибы! - А дурак сказал: Вот еще! Поди набери грибов, да и то не угодишь. - Воротились домой братья и стали рассказывать о молодце, что нагнал их дорогою, да такой озорник - больно прибил за то, что они не посторонились. Дурак, сидя на печи, говорил: Полно, не я ли вас бил, братцы? - Что ты врешь, дурак! - закричали на него братья. В другой раз Иванушка-дурачок перепрыгнул на своем коне десять венцов, а в третий раз и все двенадцать венцов; царевна в ту ж минуту влепила ему в лоб алмазную звезду, а сама закричала: Держи, лови, лови его! - Но дурак ускакал. Завязал себе голову тряпицею и засел на печи. Царь велел всем собираться к себе на пир, и как собрались, стала царевна обносить всех напитками; подошла к дураку и спросила: Что у тебя лоб-то завязан? - Ходил я, - говорит дурак, - в лес за грибами, упал да зашибся. - Царевна развязала тряпицу, и вдруг осветилась вся палата. Дурак женился на царевне. После того услышал царь, что в его заповедных лугах бегает олень золоторогий, и приказывает зятьям своим поймать его. Иванушка-дурачок взял вместо доброго коня коростовую кобылу, сел на нее задом к голове, а передом к хвосту, взялся за хвост и поехал с царского двора; выехал в чистое поле, содрал с лошади кожу, повесил на шест, а сам закричал: Сбегайтесь, серые волки! Слетайтесь, сороки, вороны! Вот вам гостинец от царя. - Свистнул и призвал сивку-бурку, клал на коня седельцо черкасское, двенадцать подпруг шелку шемаханского: шелк не рвется, булат не трется, аравитское золото в грязи не ржавеет; поскакал, как птица, и добыл оленя золоторогого. После того добыл дурак свинку золотую щетинку с двенадцатью поросятами и ветку с золотой сосны, что растет за тридевять земель, в тридесятом царстве, в подсолнечном государстве, а ветки на ней серебряные, и на тех ветках сидят птицы райские, поют песни царские; да подле сосны стоят два колодца с живою водою и мертвою

Иванушка-дурачок

Был-жил старик со старухою; у них было три сына: двое - умные, третий - Иванушка-дурачок. Умные-то овец в поле пасли, а дурак ничего не делал, все на печке сидел да мух ловил. В одно время наварила старуха аржаных клецок и говорит дураку: На-ка, снеси эти клецки братьям; пусть поедят. - Налила полный горшок и дала ему в руки; побрел он к братьям. День был солнечный; только вышел Иванушка за околицу, увидал свою тень сбоку и думает: Что это за человек со мной рядом идет, ни на шаг не отстает? Верно, клецок захотел? - И начал он бросать на свою тень клецки, так все до единой и повыкидал; смотрит, а тень все сбоку идет.- Эка ненасытная утроба! - сказал дурачок с сердцем и пустил в нее горшком - разлетелись черепки в разные стороны. Вот приходит с пустыми руками к братьям; те его спрашивают: Ты, дурак, зачем? - Вам обед принес. - Где же обед? Давай живее. - Да вишь, братцы, привязался ко мне дорогою незнамо какой человек, да все и поел! - Какой-такой человек? - Вот он! И теперь рядом стоит! - Братья ну его ругать, бить, колотить; отколотили и заставили овец пасти, а сами ушли на деревню обедать. Принялся дурачок пасти: видит, что овцы разбрелись по полю, давай их ловить да глаза выдирать; всех переловил, всем глаза выдолбил, собрал стадо в одну кучу и сидит себе радехонек, словно дело сделал. Братья пообедали, воротились в поле. Что ты, дурак, натворил? Отчего стадо слепое? - Да пошто им глаза-то? Как ушли вы, братцы, овцы-то врозь рассыпались; я и придумал: стал их ловить, в кучу сбирать, глаза выдирать; во как умаялся! - Постой, еще не так умаешься! - говорят братья и давай угощать его кулаками; порядком-таки досталось дураку на орехи! Ни много, ни мало прошло времени; послали старики Иванушку-дурачка в город к празднику по хозяйству закупать. Всего закупил Иванушка: и стол купил, и ложек, и чашек, и соли; целый воз навалил всякой всячины. Едет домой, а лошаденка была такая, знать, неудалая, везет - не везет! - А что, - думает себе Иванушка, - ведь у лошади четыре ноги, и у стола тож четыре; так стол-от и сам добежит. - Взял стол и выставил на дорогу. Едет-едет, близко ли, далеко ли, а вороны так и вьются над ним да всё каркают. - Знать, сестрицам поесть-покушать охота, что так раскричались! - подумал дурачок; выставил блюда с ествами наземь и начал потчевать: Сестрицы-голубушки, кушайте на здоровье! - А сам все вперед да вперед подвигается. Едет Иванушка перелеском; по дороге все пни обгорелые. Эх, - думает, - ребята-то без шапок; ведь озябнут, сердечные! - Взял понадевал на них горшки да корчаги. Вот доехал Иванушка до реки, давай лошадь поить, а она не пьет. - Знать, без соли не хочет! - и ну солить воду. Высыпал полон мешок соли, лошадь все не пьет. - Что ж ты не пьешь, волчье мясо! Разве задаром я мешок соли высыпал? - Хватил ее поленом, да прямо в голову, и убил наповал. Остался у Иванушки один кошель с ложками, да и тот на себе понес. Идет; ложки назади так и брякают: бряк, бряк, бряк! А он думает, что ложки-то говорят: Иванушка-дурак! - бросил их и ну топтать да приговаривать: Вот вам Иванушка-дурак! Вот вам Иванушка-дурак! Еще вздумали дразнить, негодные! - Воротился домой и говорит братьям: Все искупил, братики! - Спасибо, дурак, да где ж у тебя закупки-то? - А стол-от бежит, да, знать, отстал, из блюд сестрицы кушают, горшки да корчаги ребятам в лесу на головы понадевал, солью-то поиво лошади посолил, а ложки дразнятся - так я их на дороге покинул. - Ступай, дурак, поскорее собери все, что разбросал по дороге. - Иванушка пошел в лес, снял с обгорелых пней корчаги, повышибал днища и надел на батог корчаг с дюжину - всяких: и больших и малых. Несет домой. Отколотили его братья; поехали сами в город за покупками, а дурака оставили домовничать. Слушает дурак, а пиво в кадке так и бродит, так и бродит. Пиво, не броди, дурака не дразни! - говорит Иванушка. Нет, пиво не слушается; взял да и выпустил все из кадки, сам сел в корыто, по избе разъезжает да песенки распевает. Приехали братья, крепко осерчали, взяли Иванушку, зашили в куль и потащили к реке. Положили куль на берегу, а сами пошли прорубь осматривать. На ту пору ехал какой-то барин мимо на тройке бурых; Иванушка и ну кричать: Садят меня на воеводство судить да рядить, а я ни судить, ни рядить не умею! - Постой, дурак, - сказал барин, - я умею и судить и рядить; вылезай из куля! - Иванушка вылез из куля, зашил туда барина, а сам сел в его повозку и уехал из виду. Пришли братья, спустили куль под лед и слушают, а в воде так и буркает. - Знать, бурка ловит! - проговорили братья и побрели домой. Навстречу им откуда ни возьмись едет на тройке Иванушка, едет да прихвастывает: Вот-ста каких поймал я лошадушек! А еще остался там сивко - такой славный! - Завидно стало братьям; говорят дураку: Зашивай теперь нас в куль, да спускай поскорей в прорубь! Не уйдет от нас сивко...Опустил их Иванушка-дурачок в прорубь и погнал домой пиво допивать да братьев поминать. Был у Иванушки колодец, в колодце рыба елец, а моей сказке конец

Иванушка-дурачок

При матери были три сына: два умных, третий дурак. Умные занимались работою, ловили зверей капканами да путами. Раз привезли они многое множество зверей. Дурак слез с печи и закричал: Братцы, ведь и я лису поймал! - Где ж она? - А вон в хлеву.- Они пошли, поглядели - сидит в капкане мертвая старуха. Братья ругали его, ругали, ну да что? ведь с дурака взятки гладки. Немного погодя задумал старшой брат жениться. Умные-то всегда делом заняты, а дурак на печи лежит; вот и послали его на базар в соседнюю деревню - искупить все нужное для свадьбы. Дурак купил соли, говядины и горшков пять либо шесть. Идет домой, глядь - собака на озере воду лакает. - У, родная моя, - закричал дурак, - зачем без соли пьешь? - Взял да и высыпал всю соль в воду. Идет дальше; вороны увидали говядину, так и вьются над ним да кричат: карр! карр! Дураку показалось, что они величают его Карпом, взял да говядину и раскидал: Кушайте, родимые! - Идет да идет; по дороге верстовые столбы стоят. - Эх, мои братцы без шапок стоят! - сказал дурак и понадевал на них горшки. Воротился к братьям и рассказал все, что сделал; братья обругали его, как надо, и велели сидеть дома: Ты-де, дурак, никуда не годишься! - Вот повезли жениха с невестою к венцу; остался дурак один во всем доме; запер дверь, выпустил целую бочку квасу, сел в лоток, в руки взял веселку и плавает по избе да приговаривает: Еду-еду, до берега не доеду. - Приехали молодые из церкви, стучатся в дверь: Отвори, дурак! - А он в ответ: Постойте, дайте до берега доехать! - Нечего делать, пришлось ломать дверь; разломали - как хлынет оттуда квас, так молодых с ног и сбил!..

Иван Сученко и Белый Полянин

Начинается сказка от сивки, от бурки, от вещей каурки. На море, на океане, на острове на Буяне стоит бык печеный, возле него лук толченый; и шли три молодца, зашли да позавтракали, а дальше идут - похваляются, сами собой забавляются: были мы, братцы, у такого-то места, наедались пуще, чем деревенская баба теста! Это присказка, сказка будет впереди. В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь на гладком месте, словно на скатерти, сроду не имел у себя детей. Пришел до него нищий. Царь его пытает: Не знаешь ли ты, что мне такое сделать, чтоб были у меня дети? - Он ему отвечает: Собери-ка ты мальчиков да девочек - семилеток, чтоб девочки напряли, а мальчики выплели за одну ночь невод; тем неводом вели изловить в море леща златоперого и дай его царице съесть. - Вот поймали леща златоперого, отдали в кухню изжарить; поварка вычистила, вымыла леща, кишки собаке бросила, помои отдала трем кобылам выпить, сама оглодала косточки, а рыбу царица скушала. Вот разом родили: царица сына, и поварка сына, и собака сына, а три кобылы ожеребились тремя жеребятами. Царь дал им всем имена: Царенко Иван, Поваренко Иван и Сученко Иван. Растут они, добрые молодцы, не по дням, не по часам, а по минутам, выросли большие, и посылает Иван Сученко Ивана-царевича до царя: Поди попроси, чтоб позволил нам царь оседлать тех трех коней, что кобыли принесли, да поехать по городу погулять-покататься. - Царь позволил; они поседлали коней, выехали за город и начали меж собой говорить: Чем нам у батюшки у царя жить, лучше в чужие земли поедем! - Вот они взяли купили железа, сделали себе по булаве - каждая булава в девять пудов, и погнали коней. Немного погодя говорит Иван Сученко: Как нам, братцы, будет путь держать, когда нет у нас ни старшего, ни младшего? Надо так сделать, чтоб был у нас старший брат. - Царенко говорит, что меня отец старшим поставил, а Сученко - свое, что надо силу попробовать - по стрелке бросить. Кидают стрелки один за другим; сначала Царенко Иван, за Царенком Поваренко, за Поваренком Сученко. Едут не далеко, не близко - аж лежит Царенкова стрелка, немного подальше того упала Поваренкова стрелка, а Сученковой нигде не видать! Едут всё вперед да вперед - и заехали за тридевять земель в тридесятое царство, в иншее государство - аж там лежит Сученкова стрелка. Тут и порешили: Царенко будет меньшой брат, Поваренко - подстарший, а Сученко - самый наистарший, и пустились опять в путь-дорогу. Смотрят - перед ними степь расстилается, на той степи палатка разбита, у палатки конь стоит, ярую пшеницу ест, медовой сытой запивает. Посылает Иван Сученко Ивана-царевича: Пойди узнай: кто в палатке? - Вот Царенко приходит в палатку, а там на кровати Белый Полянин лежит. И ударил его Белый Полянин мизинцем по лбу - Царенко упал; он взял его да под кровать и бросил. Посылает Сученко Ивана Поваренка; Белый Полянин и этого ударил мизинцем по лбу и бросил под кровать. Сученко ждал, ждал, не дождался; прибегает туда сам, как ударит Белого Полянина раз - он и глаза под лоб! После вынес его из палатки, свежий ветерок пахнул, Белый Полянин ожил и просит: Не убивай меня! Прими за самого меньшого брата! - Иван Сученко его помиловал. Вот все четыре брата поседлали своих коней и поехали пущами да рощами; долго ли, коротко ли ехали - стоит перед ними дом в два этажа под золотой крышею. Зашли в этот дом - везде чисто, везде убрано, напитков, наедков вдоволь запасено, а живых людей нет никого; подумали-подумали и положили пока здесь проживать - дни коротать. Утром три брата на охоту поехали, а Ивана-царевича дома оставили за хозяйством смотреть. Он наварил, нажарил к обеду всякой всячины, сел на лавке да трубку покуривает. Вдруг едет старый дед в ступе, толкачом подпирается, под ним ковета на семь саженей лита, и просит милостыни. Царенко дает ему целый хлеб; дед не за хлеб, за него берется, крючком да в ступу, толк-толк, снял у него со спины полосу до самых плечей, взял половою натер да под пол бросил...Вернулись братья с охоты, спрашивают Царенка: Никого у тебя не было? - Я никого не видал; разве вы кого? - Нет, и мы не видали! - На другой день дома остался Иван Поваренко, а те на охоту поехали. Наварил обедать, сел на лавке и курит трубку - аж едет дед в ступе, толкачом подпирается, под ним ковета на семь саженей лита, и просит милостыни. Поваренко дает ему булку; он не за булку, а за него, крючком да в ступу, толк-толк, снял кожу до самых плечей, половою натер да под пол бросил...Вернулись братья с охоты и спрашивают: Никого у тебя не было? - Нет, никого! А вы разве видели? - Нет, и мы не видали! - На третий день дома остался Белый Полянин. Наварил обедать, сел на лавке и курит трубку - аж едет дед в ступе, толкачом подпирается, под ним ковета на семь саженей лита, и просит милостыни. Белый Полянин дает ему булку; он не за булку, а за него, крючком да в ступу, толк-толк, снял кожу до самых плечей, половою натер да под пол бросил...Приехали братья с охоты: Ты никого не видал? - Нет, никого; а вы? - И мы тож! - На четвертый день остался дома Иван Сученко. Наварил обедать, сел на лавке и курит трубку - аж опять едет старый дед в ступе, толкачом подпирается, под ним ковета на семь саженей лита, и просит милостыни. Сученко дает ему булку; он не за булку, а за него, крючком да в ступу - ступа и разбилась. Иван Сученко ухватил деда за голову, притащил до вербового пня, расколол пень надвое да всадил дедову бороду в расщелину, а сам - в горницу. Вот едут его братья, меж собой разговаривают. Что, братцы, вам ничего не случилось? - спрашивает Царенко. - А у меня так рубаха совсем к телу присохла! - Ну, и нам досталось! До спины доторкнуться нельзя. Проклятый дед! Верно, он и Сученку содрал. - Приехали домой: А что, Сученко Иван, никого у тебя не было? - Был один нахаба, так я ему по-своему задал! - Что ж ты ему сделал? - Пень расколол да бороду всадил. - Пойдем посмотрим! - Пришли на деда смотреть, а его и след простыл! Как попал он в тиски, начал биться, рваться и таки выворотил весь пень с корнем и унес с собой на тот свет; а с того света он приходил до своего дома под золотою крышею. Братья пошли по его следам, шли-шли - стоит гора: в той горе ляда; взяли ее отворили, привязали до каната камень и опустили в нору; как достали камнем дно, вытянули его назад и привязали до каната Ивана Сученка. Говорит Сученко: Через три дня как встряхну канат - сейчас меня вытягайте! - Вот опустили его на тот свет. Он вспомнил про царевен, что покрали на тот свет три змия: Пойду их шукать! - Шел-шел - стоит двухэтажный дом; вышла оттуда девка. Чего, русский человек, коло нашего двора ходишь? - А ты что за спрос? Дай-ка мне наперед воды - глаза промыть, накорми меня, напой, да тогда и спрашивай. - Она принесла ему воды, накормила, напоила и повела к царевне. Здравствуй, прекрасная царевна! - Здравствуй, добрый молодец! Чего сюда зашел? - За тобою; хочу с твоим мужем воевать. - Ох, не отымешь ты меня! Мой муж дюже сильный, с шестью головами! - Я и с одною, да буду воевать, как мне бог поможет! - Царевна его за двери спрятала - аж летит змий. Фу, русска кость воня! - Ты, душечка, на Руси летал, русской кости напахал! - говорит царевна, подает ему ужинать, а сама тяжело вздохнула. - Чего, голубка, так тяжело вздыхаешь? - Как мне не вздыхать! Четвертый год за тобою, не видела ни отца, ни матери. Ну что, если бы кто-нибудь из моих родных да сюда пришел, что б ты ему сделал? - Что сделал? Пил да гулял бы с ним. - На те речи выходит из-за дверей Иван Сученко. А Сученко! Здравствуй; зачем пришел: биться или мириться? - Давай биться! Дми точок! - Змий дунул - у него стал чугунный точок с серебряными пругами, а Сученко дунул - у него серебряный с золотыми пругами. Ударил он змия раз и убил до смерти, в пепел перепалил, на ветер перепустил; царевна дала ему кольцо, он взял и пошел дальше. Шел-шел - опять двухэтажный дом; вышла ему навстречу девка и спрашивает: Чего ты, русский человек, коло нашего двора ходишь? - А ты что за спрос? Дай наперед мне воды - глаза промыть, накорми, напои, да тогда и спрашивай! - Вот она принесла ему воды, накормила его, напоила и к царевне проводила. Чего ты пришел? - говорит царевна. - За тобою; хочу с твоим мужем воевать. - Куда тебе воевать с моим мужем! Мой муж дюже сильный, с девятью головами! - Я и с одною, да буду с ним воевать, как мне бог поможет! - Царевна спрятала гостя за двери - аж летит змий. Фу, как русска кость воня! - Это ты по Руси летал, русской кости напахал! - говорит царевна, стала подавать ужинать и тяжело вздохнула. - Чего ты, душечка, вздыхаешь? - Как мне не вздыхать, когда я ни отца, ни матери не вижу. Что б ты сделал, если бы кто-нибудь из моих родных сюда пришел? - Пил да гулял бы с ним. - Иван Сученко выходит из-за дверей. А, Сученко! Здравствуй, - говорит змий. - Чего ты пришел сюда: биться или мириться? - Станем биться! Дми точок! - Змий дунул - у него стал чугунный точок с серебряными пругами, а Иван Сученко дунул - у него серебряный с золотыми пругами; ударил он змия и убил до смерти, в пепел перепалил, на ветер перепустил. Царевна ему дала кольцо; он взял и пошел дальше. Шел-шел - опять такой же дом с двумя этажами. Вышла навстречу девка: Чего, русский человек, коло нашего двора ходишь? - Ты прежде воды дай - глаза промыть, накорми, напои, да тогда и спрашивай! - Она принесла ему воды, накормила, напоила и к царевне проводила. - Здравствуй, Иван Сученко! Чего ты пришел? - За тобою; хочу тебя у змия отнять. - Куда тебе отнять! Мой муж дюже сильный, с двенадцатью головами! - Я и с одною, а его повоюю, коли бог поможет! - Входит в горницу, а там двенадцатиглавый змий дрыхнет: как змий вздохнет, так весь потолок ходоном заходит! А его сорокапудовая булава в кутку стоит. Иван Сученко свою булаву в куток поставил, а змиеву взял; размахнулся, как ударит змия - пошел гул по всему двору! С дому крышу сорвало! Убил Иван Сученко двенадцатиглавого змия, в пепел перепалил, на ветер перепустил. Царевна дает ему кольцо и говорит: Будем со мною жить! - А он зовет ее с собою. - Как же я свое богатство брошу? - Взяла все свое богатство, в золотое яйцо своротила и отдала Ивану Сученку; он положил то яйцо в карман и вместе с нею пошел назад до ее сестер. Подстаршая царевна своротила свое богатство в серебряное яйцо, а самая меньшая - в медное, и ему ж отдали. Приходят они вчетвером до норы; Иван Сученко привязал меньшую царевну и встряхнул канат. Как тебя, - говорит, - вытянут наверх, то покличь: Царенко! Он отзовется: га! А ты скажи: я твоя! - После привязал другую царевну и опять встряхнул канат, чтоб наверх тянули: Как тебя вытянут, то покличь: Поваренко! Он отзовется: га! А ты скажи: я твоя! - Стал третью царевну до каната привязывать и говорит ей: Как тебя вытянут, ты молчи - моя будешь! - Вытянули эту царевну, она молчит; вот Белый Полянин рассердился и, как стали тянуть Ивана Сученко, взял да и перерезал канат. Сученко упал, приподнялся и пошел до старого деда. Дед его пытает: Чего ты пришел? - Биться! - Начали воевать; бились-бились, устали и бросились до воды. Дед ошибся, дал Сученку сильной воды напиться, а сам простой выпил. Стал Иван Сученко осиливать; дед ему и говорит: Не добивай меня! Возьми себе в погребе кремень, кресало да трех сортов шерсть - в беде пригодится. - Иван Сученко взял кремень, кресало и трех сортов шерсть; вырубил огонь и припалил серую шерсть - бежит до него серый конь, из-под копыт шматья летят, изо рта пар пышет, из ушей дым столбом. - Много ль нужно времени, пока ты меня на тот свет вынесешь? - А столько, сколько нужно людям, чтоб обед наварить! - Сученко припалил вороную шерсть - бежит вороной конь, из-под копыт шматья летят, изо рта пар пышет, из ушей дым валит. - Скоро ль ты меня на тот свет вынесешь? - Люди пообедать не успеют! - Припалил рыжую шерсть - бежит рыжий конь, из-под копыт шматья летят, изо рта пар пышет, из ушей дым валит. - Скоро ль ты меня на тот свет вынесешь? - Плюнуть не успеешь! - Сел на того коня и очутился на своей земле. Приходит до золотаря. Я, - говорит, - буду твоим помощником! - Меньшая царевна приказывает золотарю: Сделай мне к свадьбе золотой перстень! - Он взялся за ту работу, а Иван Сученко говорит: Постой, я тебе перстень сделаю, а ты мне мешок орехов дай. - Золотарь принес ему мешок орехов; Иван Сученко орехи поел, золото молотком разбил, вынул царевнино колечко, вычистил и отдал хозяину. Царевна приходит в субботу за кольцом; глянула: Ах, какое прекрасное колечко! Я такое отдала Ивану Сученку, да его нет на этом свете! - И просит золотаря к себе на свадьбу. На другой день золотарь пошел на свадьбу, а Иван Сученко дома остался, припалил серую шерсть - бежит до него серый конь. - Чего ты меня требуешь? - Надо на весильном доме трубу сорвать! - Садись на меня, заглянь в левое ухо, выглянь в правое! - Он заглянул в левое ухо, а в правое выглянул - и стал такой молодец, что ни в сказке сказать, ни пером написать. Поскакал и снял трубу с дома; тут все закричали, перепугались, свадьба разъехалась. Другая царевна принесла золото, просит кольцо сделать. Иван Сученко говорит золотарю: Дай мне два мешка орехов, я тебе кольцо сделаю. - Ну что ж? Сделай. - Сученко орехи поел, золото молотком разбил, вынул царевнино кольцо, вычистил и отдал. Царевна увидала кольцо: Ах, какое славное! Я точно такое отдала Ивану Сученку, да его теперь нет на этом свете! - Взяла кольцо и зовет золотаря на свадьбу. Тот пошел на свадьбу, а Иван Сученко припалил вороную шерсть - бежит вороной конь. - Чего ты от меня требуешь? - Надо сорвать с весильного дома крышу. - Сядь на меня; в левое ухо заглянь, в правое выглянь! - Он заглянул в левое ухо, выглянул в правое - стал молодец молодцом! Конь понес его так шибко, что сорвал с дома крышу; все закричали, принялись стрелять в коня, только не попали; свадьба опять разъехалась. Вот и старшая царевна просит, чтобы ей колечко сделали. Не хотела я, - говорит, - за Белого Полянина замуж идти, да, видно, бог так судил! Иван Сученко говорит золотарю: Дай мне три мешка орехов, я тебе кольцо сделаю. - Опять орехи поел, золото молотком разбил, вынул царевнино кольцо, вычистил и отдал. В субботу приходит царевна за кольцом, глянула: Ах, какое славное колечко! Боже мой! Где ты достал этот перстень? Я точно такой отдала тому, кого любила. - И просит золотаря: Приходи завтра на свадьбу ко мне! На другой день золотарь пошел на свадьбу, а Иван Сученко дома остался, припалил рыжую шерстину - бежит рыжий конь. - Чего ты от меня требуешь? - Неси меня как хочешь, только бы нам вперед ехать - потолок на весильном доме сорвать, а назад ехать - Белого Полянина за чуб взять! - Сядь на меня, в левое ухо заглянь, в правое выглянь! - Понес его рыжий конь шибко-шибко. Туда едучи - Сученко потолок с дома снял, а назад едучи - ухватил Белого Полянина за чуб, поднялся высоко вверх и бросил его наземь: Белый Полянин на кусочки разбился. А Иван Сученко опустился вниз, обнялся, поцеловался с своею невестою; Иван-царевич и Поваренко ему обрадовались; все они обвенчались на прекрасных царевнах и стали жить вместе богато и счастливо

Blog

Береза и три сокола