Поэма о Ермаке
| Вид материала | Поэма |
- Реферат на тему «мистицизм в поэме с. Есенина «черный человек», 124.4kb.
- Список тем дипломных работ по предмету, 62.56kb.
- О. Г. Абрамова ( Петрозаводск ) мотив горения в поэме «облако в штанах»: русская, 210.59kb.
- А. П. Чехов «Ионыч», «Маленькая трилогия» («О любви», «Крыжовник», «Человек в футляре»), 13.67kb.
- А. С. Пушкина "Руслан и Людмила" Поэма, 125.46kb.
- Тематическое планирование уроков литературы в 10 классе, 275kb.
- Тема: «Сергей Есенин. Поэма «Анна Снегина» -поэма о судьбе человека и родины», 47.14kb.
- Надежда Александровна Лохвицкая рассказ «Жизнь и воротник». М. М. Зощенко рассказ, 26.69kb.
- А. С. Поэма «Полтава», лирика Лермонтов М. Ю. «Песня про царя Ивана Васильевича, 19.83kb.
- Отделение заочного обучения, 155.56kb.
Г
авриил Степанович Батеньков родился и вырос в г. Тобольске, окончил кадетский корпус в Петербурге, участвовал в войне 1812 г. одиннадцать раз был ранен, пережил мучения французскогоплена. В Сибирь отправился по собственному желанию после того, как в 1817 г. блестяще экстерном защитил диплом в Петербургском институте путей сообщения. Сразу по приезде в Томск Батеньков горячо принялся за порученные ему дорожно-строительные работы. По его проекту укреплены берега Ушайки, возведён деревянный мост через неё, устроены новые мостовые и водосборные бассейны, питающиеся питьевыми ключами.
В 1820 г. по приглашению генерал-губернатора Сибири М.М. Сперанского Г.С. Батеньков переехал в Петербург на службу в Сибирском комитете. Однако в 1825 г. он был арестован как причастный к декабристскому движению.Единственный сибиряк, разделивший участь декабристов (хотя и не принимавший участия в восстании на Сенатской площади в 1825г. в Петербурге), говорил: «Я – декабрист по судьбе и решению суда». Он понёс самую тяжёлую кару. После почти 20-летнего заключения в одиночной камере Алексеевского равелина Петропавловской крепости он был сослан в Томск. Здесь он проживал в д
еревянном двухэтажном доме местного исправника Николая Ивановича Лучшего по пер. Благовещенскому напротив Благовещенского собора. Ныне на каменном здании, построенном на месте дома Н.И.Лучшева, установлена мемориальная доска с надписью «На этом месте стоял дом, в котором в 1846-1856 гг. проживал декабрист Гавриил Степанович Батеньков». Его деятельность в Томске была весьма многогранна. Архитектор, строитель, публицист Г.С. Батеньков много сделал для благоустройства и застройки города. Под его руководством в г. Томске была построены шоссейная дорога и мостовые в центре города и вдоль набережной реки Ушайки, была произведена отделка выезда на Юрточную гору, построен бассейн-водозабор, сооружен деревянный мост через реку Ушайку и т.д.
К идее строительства нового деревянного моста через реку Ушайку, вместо старого, Батеньков относился с особым интересом. В письме к своему другу А. А. Елагину от 24 мая 1817 г. Батеньков писал: ”Теперь занимаюсь проектом моста и хочется построить оный аркою из железа на к
аменных быках”. Но вместо задуманного железного, Батеньков построил деревянный, прочный мост, прослуживший томичам почти сто лет.ул. Набережная р. Ушайки
пл. Батенькова
з
десь в центре трамвайного кольцастоит памятник
Г.С. Батенькову
Б.Климычев. Батеньков
Двадцать лет в каземате томился,
Не сумели его покорить,
Но почти говорить разучился,
Не с камнями же там говорить? Г.С.Батеньков
Мчала тройка. Сутулился ссыльный, (в юности)
И шептались возницы не зря:
Истощал, но видать, не бессильный,
Коль свалить собирался царя.
Вот и Томск, где на взгорье церквушки,
Где собаки сдыхают с тоски.
Где в соседстве с дворцами – лачужки
И
свистят по ночам варнаки. Он пытался здесь строить дороги,
Проектировал зданья, мосты. Нынче бронзовый, тихий и строгий
Смотрит пристально из темноты.
Дом Батенькова
Томск литературный
Справа от главного входа в парковую зону Белого озера расположено необычное здание, представляющее собой архитектурный стиль – эклектику. Это – Дом науки, построенный в 1912 г. по проекту А.Д.Крячкова (пл. Соляная, 4).
Дом науки им. П.И.Макушина
в начале 1910-х гг. (пл. Соляная,4)
Строительство этого здания было осуществлено по инициативе известного сибирского просветителя Петра Ивановича Макушина, который стремился к распространению университетского свободного образования в России.
В 1868 г. П.И. Макушин переехал с Алтая в Томск смотрителем духовного училища. В 1873 г. он открыл первые в Сибири книжный магазин и библиотеку. Этот первый сибирский книжный магазин из маленькой лавочки с ничтожным оборотом, где сам П.И. Макушин был служащим и хозяином, превратился в один из самых крупных магазинов в Сибири и России. Выбор книг в магазине Макушина был широк и разнообразен, выписывались новинки русской и зарубежной литературы.
В 1874 г. он основал газету «Томский листок», позднее переименованную в «Сибирскую жизнь». В 1882 г. по его инициативе было основано Общество попечения о начальном образовании с девизом «Ни одного неграмотного». Общество это снабжало бедных учеников учебными пособиями. Оно открыло несколько начальных училищ, женскую профессиональную школу. Одним из главных дел П.И. Макушина было учреждение народной бесплатной библиотеки, открытой в 1884 г., а в 1887 г. её перевели в специально построенное каменное здание на углу ул. Маркса (бывшая ул. Духовская) и пер. 1905 года (бывший Хомяковский переулок). На средства потомственного почётного гражданина, купца первой гильдии Семена Степановича Валгусова (хант или селькуп по национальности) было построено каменное двухэтажное здание специально для первой в Сибири Бесплатной народной библиотеки-читальни. Цель её создания была в том, чтобы «дать возможность лицам, получившим начальное образование… поддержать приобретённые знания и продолжить своё обучение путём чтения». В фонде библиотеки имелось тогда всего 500 книг. По правилам библиотеки, на дом читателям выдавалась одна книга сроком до трёх недель под залог (от 50 коп. до 3 руб.) или ручательство известных в городе людей. За каждый просроченный день взималась копейка.
В 1901 году по инициативе П.И. Макушина было создано Общество содействия устройству сельских библиотек-читален в Томской губернии, в котором он состоял председателем.
В ограде Дома науки расположен небольшой сквер, в правом углу которого в 1926 г. был похоронен почётный гражданин Сибири и Томска П.И. Макушин. На скромной могиле установлена стела со словами «Ни одного неграмотного» и в соответствии с завещанием – рельс с постоянно горящей лампочкой как символ пути к свету, пути к знаниям. аркса (бывшая ул. Духовская) и пер. 1905 года (бывший Хомяковский переулок). им и хозяином, превра Первые почтовые открытки с видами Томска, по-видимому, следует отнести к началу 1900 года. С большой степенью вероятности можно предположить, что издателем этой серии выступил П.И. Макушин.
В
чера и …Почтамтская улица
Начало XX век
Новособорная площадь.
Т
роицкий кафедральный собор
… сегодня
Новособорная пл. пр. Ленина
Вячеслав Яковлевич Шишков родился в г. Бежецке Тверской губернии в купеческой семье.
В 1891-1915 гг. жил и работал в Томске. Будучи техником, а затем инженером в Томском округе путей сообщения, он возглавлял ряд экспедиций по изучению рек Сибири и Горного Алтая, разрабатывал проекты постройки трактов, дорог, каналов. Путешествия с изыскательскими партиями обогатили Шишкова знаниями об условиях жизни сибирского крестьянства, малых сибирских народов, позволили собрать обширный этнографический материал.В 1915 г. В.Я.Шишков переезжает из Томска в Петербург. Томск же был городом, в котором, по словам самого Шишкова, прошли около 20 лучших лет его жизни. С 1917 г. он целиком посвящает себя литературной деятельности. Крупнейшими произведениями его творчества стали романы «Ватага» и «Угрюм-река», историческая эпопея «Емельян Пугачёв».
С 1911 по 1915 г. в этом доме (ул. Крестьянская, ныне ул. Шишкова, 10) жил выдающийся русский писатель В.Я. Шишков. Здесь он написал свое первое крупное произведение - повесть «Тайга». В память об этом на главном фасаде здания в 1953 г. была установлена мемориальная доска. Софья Привалихина. Дальняя Сибрская Украина
и Сибирские Афины
Томск часто называют Сибирскими Афинами. А вот кто и когда впервые нарёк так наш город, точно сказать затруднительно. Несомненно одно – название появилось после открытия в Томске университета и технологического института. В адрес ректоров университета и технологического института, губернского и городского правлений шли потоки поздравлений, произносились торжественные речи. Томск в этих поздравлениях и речах, стремясь подчеркнуть его значимость как нового центра образования, духовности и цивилизации, сравнивали с другими всемирно известными городами, где были учебно-образовательные центры.
Возможно, в телеграммах и письмах, в поздравительных речах по поводу появления вузов в таёжном краю Томск называли Сибирским Оксфордом, Сибирским Геттингеном, Сибирской Сорбонной, однако пришлось больше по душе, прижилось сравнение с Афинами. Может, потому, что в краю долгих снегов и холодов приятно было вспоминать плеск ласкового южного моря, подумать об апельсиновых садах, оливковых и миндальных рощах…
Название так привилось, что почти напрочь забыли другое, каким в XXVIII – XIX веках именовали Томск, - Дальняя Сибирская Украина. Словом «Украина» подчеркивалось окраинное, отдалённое местонахождение Томска. Интересно, что даже в официальных документах, отправляемых на имя государей-императоров их Томска, вместо «Томск» на конвертах можно было прочитать в адресе отправителя: «Дальняя Сибирская Украина». С проведением в Томск железной дороги, когда появилась возможность добираться до Санкт-Петербурга за пять суток, название стало неактуальным и окончательно забылось.
Сибирские же Афины с увеличением числа вузов в Томске, наоборот, стало более употребительным, активно используется, как второе название
Томска и по сей день.
По пути в сибирскую ссылку в Томске побывали А.Н. Радищев, Ф.М. Достоевский, Н.Г. Чернышевский, В.Г. Короленко (его очерк «Содержащая» был написан в камере томской тюрьмы). Здесь на вольном поселении жили Г.С. Батеньков и Ф. Толь, М.А Бакунин и Ф.В. Волховский, К.М. Станюкевич. Через Томск пролёг путь Г.И. Успенского, изучавшего переселенческое движение крестьянства, А.П. Чехов
Н. Касьянова
***
В Сибири суровой мы с детства живём,
О ней и рассказ свой сейчас поведём.
Наш город старинный, красивый, чудной,
«Афины Сибирские», вот он какой.
В XVII веке наш Томск зародился,
Но в «беге времён» до чего изменился!
Конечно, не шутка – 400 лет!
Немало в нём тайн и немало в нём бед.
Здесь в ссылке бывал Ибрагим Ганнибал,
И старец Кузьмич нам загадку задал.
На «вольных хлебах» жили здесь декабристы,
Матюшкин и Пущин, друзья-лицеисты,
Наш Томск посетил гуманист Достоевский,
Проездом бывал Николай Чернышевский.
Здесь были Бакунин, Волховский и Толь –
Невинные люди, познавшие боль.
О них наше слово сейчас прозвучит,
Оно и взволнует, и удивит.
Григорий Николаевич Потанин
Минуя площадь через Каменный мост (1916г.), деревянный вариант которого был спроектирован Г.С. Батеньковым в 1917г., подойдём к подножию Воскресенской горы. Начало улицы Бакунина открывал долгое время дом № 1, где жил известный учёный, путешественник, публицист, политик, почётный гражданин Сибири, почётный гражданин г. Томска – Григорий Николаевич Потанин.
Отсюда начинался Томск, здесь сложился первый центр города. Справа сверху – полицейская часть с пожарной каланчёй. У подножия горы, под костёлом, в небольшом двухэтажном доме, который пока ещё цел, в 1916 году жил Г.Н. Потанин.
Он внёс огромный вклад в изучение Азии, развитие географической науки, фольклористику, этнографию, краеведение, культуру, общественную жизнь Сибири.
Памятник и могила Г. Потанина находятся в нынешней Университетской роще.Николай Хоничев. Потанину
Моя Сибирь – великая проталина,
Когда Россию сковывает лёд.
Куда звезду Григория Потанина
Небесная тропиночка ведёт?
В преподаванье? В тюрьмы? В путешествия?
Повсюду убеждений страстный свет…
А в Томске, средь берёз, взошёл божественно,
Протаял дивный университет.
Душа протает у купца известного,
А
Г.Н. Потанин
значит – ожидай благих вестей.
Восходит много нужного, полезного,
Когда протает совесть у властей.
Протает по весне окно узорное –
И над бумагой задрожит рука
Сибирью по-потанински пронзённое,
Протает сердце у сибиряка.
Проталиной внезапною осеннею –
Потанинский усталый юбилей.
Не задолжи улыбку собеседнику –
И всё преодолеешь на Земле.
Юрий Попов. Последнее путешествие Потанина
Весной 1913 года Г.Н.Потанин объявил своим друзьям, что он собирается в экспедицию за легендами, сказками и песнями. Поедет в самое сердце центрального киргизского мелкосопочника, в Каркаралинский уезд, где среди кочующих племён остались предания глубокой старины.
От берегов Иртыша путешественники двигались прямой дорогой на Куяиндинскую ярмарку. Здесь остановились, чтобы сделать необходимые покупки. Но главное, что интересовало Григория Николаевича, - это песни ярмарочных певцов и изделия народных умельцев.
Во время поездки Потанин использовал малейшую возможность для записи и наблюдений. Встреченные путники рассказывали ему много интересного. О трудностях ведения кочевого хозяйства, засушливых периодах лета, скудных выпасах обширной территории. И жизнь здесь была такой же суровой, как и природа.
- Какое здесь самое лучшее время года?
Киргизы (Потанин замечает, что они себя называли казахами) оживляясь, вспоминали:
- Аксакал, весной мы рождаемся второй раз. Все горы, все равнины покрываются зеленью. И люди гонят стада в облюбованные исстари места, радуясь солнцу, теплу, птицам и зверям.
Потанин тут же записывал в блокнот русский перевод сказок, легенд. В эту поездку Потанин записал 27 сказок. Из собранных вариантов сказок Потанин сделал вывод, что каркаралинские сказки неизменно связываются с горами Балхаш-Иртышского водораздела.Наблюдения Григория Николаевича говорят о наличии такой высокоразвитой отрасли домашнего хозяйства, как художественная орнаментика.
«Киргизский орнамент считается богатым: он проникает во все щели домашней обстановки: в юрте, благодаря работящей хозяйке, нет ни одного клока войлока, ни одного кусочка кожи, ни одного вершка деревянной поверхности без орнамента. Пол в юртах покрыт войлоком, на белую поверхность которого нанесены куски чёрной и красной материи, вырезанные симметрично. Задняя стенка сплошь уставлена сундуками в войлочных чехлах, поверхность тоже украшена узорами. Даже войлоки, покрывающие свод юрты, несут на себе орнамент. Гений трудолюбивой киргизки превратил юрту в картинную галерею, или, точнее сказать, в выставку орнамента.
С первого взгляда кажется, что орнамент заимствовал свой рисунок из растительного царства, как будто вы видите листья и цветы. На самом же деле это рога баранов, как объясняют здесь. Есть еще и другие узоры, как «кобыз-тал» - «скрипка». Орнамент на чиях (род циновки) преимущественно геометрический. Чий – это киргизский гобелен, у которого основой служат стебли степного злака, а утком – шерстяная нить…»
Нравились Потанину и лирические напевы казахских песен. «Мне чудится, - что вся степь поёт», - не раз говорил Потанин…
Деревянное зодчество
Любой город имеет свою маленькую или большую историю. Она складывается из множества судеб и событий. И всё же историческими принято считать лишь те города, в которых сохранились и заботливо оберегаются, восстанавливаются памятники прошлого, районы древней застройки…
… Срубы из кедра, сосны, лиственницы, надёжно просмолённые природой и хранимые от тлена суровостью здешнего климата, стоят крепко десятки и сотни лет.
С пилой да топором, с рубанком и набором долот и стамесок приступали пришлые и местные умельцы, чалдоны, к возведению деревянных шатров, крепостец, хоромных залов и светёлок. Перво-наперво отбирали они подходящие брёвна – чтобы длинной и обхватом одинаковы были. Раскладывали: те на стены пойдут, а эти на переборки, венцы, потолочные перекрытия. И начнёт расти, разнообразно сшиваться смолистый дворец. Заиграют жёлтыми переборками стены, прорежут оконные проёмы. Высоко выдвинутся над ними карнизы под башенками, куполами, фигурной кровлей. Поднимутся балконы, веранды.
Теперь можно и узоры, где надобно, положить – на окна прежде всего, на арочные обрамления куполов, на гребни карнизов и дворовых террас…Напоследок самую тонкую работу сотворить останется: в один узор кедровую шишку вплести, в другой – гроздь таёжных ягод набросить, в третий поместить ночную птицу – сову или птицу-деву, пятым обрамить деревянное солнышко. Когда оно в зените, вытягивают на своих насестах шеи сказочные петушки, пускаются в путь водяные коньки о шести ногах, вздымают фантастические морды рыбы-драконы…
Н
ина Стусь.***
По заснеженным улицам Томска
Я брожу на исходе дня
То наличник резною полоской,
То карниз привлекут меня.
Деревянных узоров радость –
Выраженье народных сил.
Мастеров-то почти не осталось,
А хозяев и след простыл.
Р.Кошурникова. Деревянное солнышко
Захарка ворочался с боку на бок, прижмуривал глаза, пытаясь удержать остатки сна, но всё было напрасно. Где-то в углу, над самым ухом надоедливо трещал сверчок. Снизу доносилось размеренное дыхание отца. Покатилась, задребещала миска, испуганно ворохнулись куры: это кот шарился в сенцах, в надежде что-нибудь стащить, полакомиться…
Мальчик тихонько слез с печи, скользнул в сени, на цыпочках пробрался в мастерскую. Знакомый запах древесной стружки и смолы ударил в нос. Серый утренний свет едва побивался сквозь крошечное оконце. Вот и верстак. Рука нащупала гладкую тёплую поверхность дерева – тут! Тут его «солнышко», первое в жизни! Сколько мук пришлось вытерпеть, пока оно появилось на свет!..
Сначала никак не хотел получаться рисунок. Захарка начертит его на бумаге, зовет:
- Тять, глянь…
Отец постоит молча и отойдёт. Опять не то! Слёзы против воли заволакивают глаза, но плакать не моги, не то отец и вовсе не допустит до верстака. Захарка мазнёт рукавом по носу и принимается за новый припорх-рисунок…
Однажды отец долго перебирал его наброски и вдруг отложил один в сторону:
- Этот режь… Подмогнуть или – сам?
- Сам! – Захарка закусил губу, чтобы не выдать охватившее его радостное волнение. Постепенно уложил на верстак выструганную заранее желтовато-золотистую кедровую доску и приколол к ней припорх. Взял большую иглу и прошёлся уколами по линиям рисунка, затем простукал узор мешочком с угольной пылью. Теперь можно было припорх убрать: чёрная пыль сквозь дырочки в бумаге припорошила узор, и рисунок «перевёлся» на доску. Настала очередь поработать главным инструментам резчика по дереву – долотам и стамескам…
Сколько раз Захарка видел, как работает отец, - вроде бы легко, красиво, просто! А сам попробовал резать по испорченным заготовкам – ох и намаялся, пока заставил инструменты слушаться. Он их нацеливает по рисунку, а они, точно живые, вывертываются и – по руке норовят, по руке!.. Долго не заживали ссадины и царапины. Но, как любит повторять мама, «терпение и труд всё перетрут». Зато сейчас вот они – тринадцать деревянных лучей-лепестков, один к одному, ни шершавинки, ни занозинки, воздушные и кружевные… Сегодня Захарка с отцом поднимут их под самую крышу нового дома, развернут по кругу, укрепят – и будет деревянное «солнышко» улыбаться встречь настоящему, радовать и веселить людей…
Утро выдалось на редкость тихое и праздничное. Нежно голубело небо. Ещё недавно за высокими заплотами бушевала черёмуха, наполняя воздух крепким горьковатым запахом, а теперь невесомый тополиный снег неслышно оседал пушистыми сугробиками на крышах домов, на завалинках, на воротах. Задорно и звонко покрикивали петухи, здороваясь или споря друг с другом. То там, то тут во дворах поскрипывали-повизгивали колодезные вороты, поднимая тяжёлые бадейки с ключевой водой.
Захарка вышагивал посередь улицы, стараясь приноровиться к размашистой, уверенной походке отца. Многое сегодня было у Захарки впервые: новая холщовая рубаха, вышитая матерью специально к этому дню, настоящие, со скрипом, сапоги, а главное – первый «его» дом, первое сработанное его руками «солнышко». Теперь он будет помощником отцу! Гордость переполняла Захарку, тугим комком подступала к горлу, теснила грудь, ярким румянцем заливала щёки…
Дом ещё прятался в строительных лесах от посторонних любопытных взглядов. В стороне от него кучкой стояли бородатые мужики в распоясанных рубахах – строительные рабочие. Перед ними суетился, что-то говоря и показывая на леса короткой ручкой, маленький толстоватый человек. Он был во всем белом – от шляпы до парусиновых туфель. «Снеговик да и только», - усмехнулся Захарка. Он знал: это – архитектор. По его проекту строили дом, а вот украшать, наряжать – позвали отца! Захаркин отец славился своей древесной резьбой на весь Томск, а может быть – и дальше!
Архитектор увидел подошедших и заспешил к ним.- Василий Захарович, вас ожидаем, - он приподнял шляпу, поздоровался. – У вас всё готово? Вот-вот приедёт хозяин – принимать нашу с вами работу. Надобно леса поскорей убрать.
- Уберём, - коротко отозвался отец.
- А как же «солнышко»? – встревожился Захарка.
- О чём речь, молодой человек? – повернулся к нему архитектор.
- Розетку для фронтона резал. Сам, от начала до конца, - ответил за сына Василий Захарович и, потрепав сына по курчавой голове, добавил: - Вознесём твое «солнышко», как ему положено быть, под самую крышу. Пущай улыбается!
Леса убрали быстро – словно отпала ставшая ненужной шелуха, и дом, как добрый молодец из сказки, поднялся статный да пригожий.
- Хорош! – не сдержавшись, восхитился архитектор. – Не дом – дворец!.. Сердце зашлось, ей богу… Спасибо! Спасибо, голубчики… - и он бросился пожимать строителям руки.
Захарка засиял. Отец смущенно покашливал и пощипывал свою бороду. В её густых тёмных кудрях, словно тополиный пух запутался, кое-где промелькивало белое.
Архитектор внимательно поглядел на эти приметы ранней седины и тоже кашлянул:
- Все хочу спросить вас, Василий Захарович… Сколько уж домов с вами сработали – почему вы нигде не ставите свою метку? Куда-нибудь в узор вплели бы свои инициалы… Художники подписывают свои работы, скульпторы, ювелиры, даже гончары, а вы – мастер-чистодеревщик, художник своего дела – нет. Пройдёт время – и не будут знать люди, кто подарил им такую красоту. Несправедливо!..
Отец долго смотрел на затейливое кружево карнизов, причудливую вязь балконных решёток, на высокие окна в резных кокошниках, на чешуйчатый шатёр главного терема, увенчанный шпилем, к которому тянулись клювами сказочные птицы, на «солнышко» - розетку под самой крышей…
- А зачем?.. – наконец ответил он и вздохнул. – Кто такой Васька -чистодеревщик? Кто знает? Был – и нету. Дед Василий по дереву работал, отец Захар резал – мне ремесло передал, я – ему, - кивнул в сторону сына. – А красота сама Дом купца Л.Д. Желябо (ул. Красноармейская, 67)за себя слово скажет. Она на всех одна. Не след ее присваивать. Правду говорю, Захар? – и мальчик почувствовал на плече тяжёлую, сильную руку отца.