Рецензенты: доктор социологических наук, профессор

Вид материала

Документы

Содержание 3.3. Социальные факторы изменчивости правовых норм 3.4. Право и другие нормативные системы Право и религия. Право и мораль. Натуральные обязательства. Противоречия между правом и моралью.

Подобный материал:

• Валентин Королько основы паблик рилейшнз, 3337.38kb.
• «Слова о Полку Игореве», 3567.27kb.
• Н. С. Глуханюк Т. Б. Гершкович поздний возраст, 1504.04kb.
• Новых пород свиней на полигибридной основе, 812.01kb.
• Предисловие, 1366.17kb.
• Альманах издан при поддержке народного депутата Украины, 3190.69kb.
• Кавказский фактор в современной россии, 88.14kb.
• Ветеринария. – 2011. №1(17). – С. 20-21 Нужен ли нам сегодня новый аграрно-технический, 46.59kb.
• Методические рекомендации по курсу историография истории россии для студентов, обучающихся, 208.04kb.
• Учебно-методическое пособие Волгоград 2011 Рецензенты: доктор экономических наук, профессор, 1385.61kb.

3.3. Социальные факторы изменчивости правовых норм

Вопреки давно установившемуся мнению, весьма распространенному и по нынешний день, правовые нор­мы с точки зрения социолога не являются чем-то ста­бильным и постоянным. Это следует из самого их опре­деления. В самом деле, если право творится социаль­ной группой, оно не более устойчиво, чем сама эта груп­па. Ведь что такое группа, если не более или менее естественное, добровольное или случайное, объедине­ние людей разного пола и возраста? Она никогда не бывает похожа на саму себя, поскольку составляющие ее элементы постоянно изменяются во времени. Если рассматривать их в два момента их существования, например, с десятилетним интервалом, даже предпо­ложив, что такая группа состоит (что бывает редко) точно из тех же людей, то будет очевидно, что эти люди за указанный период изменились: взрослые постарели, молодые стали зрелыми мужчинами и женщинами, причем обязательно с разными взглядами на жизнь. К тому же по истечении определенного периода эта груп­па в той или иной степени обновилась из-за смерти од­них и появления других, новых членов, подверженных другим влияниям. Как может право, если оно является выражением воли группы, не изменяться, если сама группа постоянно меняется?

Наблюдения убедительно показывают, что право под­вергается непрерывным изменениям. Эта истина дли­тельное время оставалась незамеченной. Дело в том, что на протяжении веков юристов интересовало только право их собственной страны и заботили только нормы, господствовавшие в их эпоху. Лишь недавно в програм­мах, методах и умах нашли отражение историческая точка зрения и сравнительный подход. Достаточно провести сравнение с юридическими системами прошлого, чтобы заметить удивительное разнообразие правовых норм, существующих на земном шаре. Греческие со­фисты и Монтень уже видели эту проблему. В конеч­ном итоге был сделан вывод, что нет такого правового принципа, который был бы универсальным и вечным Принципы, лежащие в основе естественного права, не могут служить доказательством обратного. Разумеет­ся, везде и всегда людям предписывается «жить чест­но», «отдавать каждому должное» и т.д, но это лишь самые общие нравственные нормы, которые не в состо­янии учитывать право, поскольку разные социальные группы по-разному понимают честность. За неимени­ем лучшего некоторые приверженцы естественного права изобрели понятие, которое назвали «естествен­ным правом с переменным содержанием» и которое, по правде говоря, содержит противоречие, поскольку в нем делается попытка осуществить невозможное — соединить идею незыблемого права с его изменяющи­мися элементами. Даже уголовное право подвержено постоянным изменениям. Ни один человеческий посту­пок не является сам по себе правомерным или пре­ступным. Преступления, кажущиеся нам ужасными, в некоторых социальных группах дозволены, а другие, например, нарушение определенных табу, которое у некоторых древних народов сурово наказывалось, ос­тавляют нас безразличными.

Право и его формулировка. Во-первых, хотя право изменчиво, форма его проявления часто остается неизменной или, в крайнем случае, не совпадает с ритмом его изменений: она либо не успевает за ним, либо опе­режает его. Обычно правовая норма, сформулирован­ная устно или письменно, передается в одних и тех же словах на протяжении ряда лет из поколения в поколе­ние. Такая норма весома, поскольку исходит от сообщества или его представителей, поэтому, как правило, ее довольно трудно изменить. Однако наступает момент, когда ее формулировка перестает быть адекватной, и тогда человек, который обязан проводить ее в жизнь — обычно судья — может столкнуться с настоящей нрав­ственной проблемой, носящей иногда драматический характер. Судья в силу своей профессии должен «вер­шить правосудие», т.е выносить по поводу спорного вопроса решение, которое ему кажется справедливым. Но в то же самое время он связан текстом правовой нормы, на которую он должен опираться в своем реше­нии, поскольку обязан помнить, что ему необходимо абстрагироваться от своего личного мнения и быть выразителем воли коллектива, от имени которого он выносит свой вердикт. Что он должен предпринять, столкнувшись с нормой, кажущейся ему несправедли­вой или неадекватной? Если он убежден, как мы пыта­лись это продемонстрировать, что право есть выраже­ние воли социальной группы в том виде, в каком она существует в данный момент — т.е в момент вынесе­ния решения, — судья, слуга действующего права, а не его несовершенной и устаревшей нормы, должен будет с помощью всех имеющихся в его власти средств по­пытаться изменить смысл этой нормы в пользу спра­ведливого решения, а при необходимости даже дать этой норме собственную, обходящую закон интерпретацию. Между тем у него есть обязанность, от которой он не может уклониться: ему предписано опираться на пра­вовую норму, имеющую в данное время и в данном месте законную силу. Право нельзя произвольно отры­вать от нормы, которая его отражает. Поскольку право порождено социальной группой, все ее члены имеют более или менее четкое представление о том, каково должно быть их поведение при различных обстоятель­ствах. Именно это соображение лежит в основе высказывания: «Никто не может отговариваться незнанием закона». Во всяком случае, обязанность судьи придер­живаться в своем решении нормы, сформулированной ранее, является единственной гарантией того, что пра­восудие в целом соответствует устремлениям группы и вершится повсюду на одинаковых основаниях.

3.4. Право и другие нормативные системы

Право и миф. Наиболее древней нормативной сис­темой является миф. В совокупности с ритуалом миф представляет собой исторически первую мировоззрен­ческую парадигму, содержащую и передающую из поколения в поколение принятые обществом нормы поведения и взаимоотношений. Миф играет настолько важную роль в жизни архаических культур, что его мож­но определить как драматическое повествование, струк­турирующее всю жизнь общества. Это не индивиду­ально-личностное, а коллективно-общинное повествова­ние, к которому члены общины причастны именно бла­годаря своему членству в ней. Миф также обеспечива­ет необходимую интерпретативную парадигму, обрам­ляя повседневную деятельность индивидов своими ба­зисными паттернами. Кроме того, мифологические пат­терны содержатся в ритуале — действенно-практичес­ком компоненте архаического мировоззрения. Ритуал представляет собой форму социального поведения, ба­зирующуюся на феномене архетипического символиз­ма, затрагивающую ключевые ценности общества, обыг­рывающую дихотомию сакрального и профанного и в этом смысле представляющую собой практическую ре­ализацию мифологического мировоззрения. Точно так же, как язык является символической системой, пост­роенной по определенным правилам, так и ритуал представляет собой систему символических действий, кото­рая тоже строится на основе определенных правил. Хотя само понятие «ритуал» обычно используют для описа­ния конкретных форм поведения животных и людей, более глубокое исследование раскрывает нам, что ри­туальное поведение, с которым мы сталкиваемся в ис­тории и в различных культурах, присуще только чело­веку, как и способность к вербальному выражению, и изменения в ритуальных действиях обычно происходят параллельно с изменениями в языке. Ритуал и миф имеют общие черты: в основе того и другого лежат ба­зисные биологические или культурные программы дей­ствий; и миф, и ритуал выполняют коммуникативную функцию. Ритуальное поведение, несомненно, представ­ляет собой средство невербальной коммуникации. Ри­туальное действо, там, где оно сохраняет актуальность и явственность своего сакрального содержания, явля­ется одновременно экзистенциальным и космогоничес­ким. Будучи элементом древнейшей эпохи, когда дис­курсивное, вербализованное мышление не могло играть ведущей роли, ритуальное поведение отражает перво­начальную биопсихическую целостность человеческого мировосприятия, отождествляющего микрокосм и мак­рокосм. Нетрудно предположить, что первоначально периоды жизненных кризисов, перемены статуса, смер­ти, рождения, вступления в брак и т.д. требовали кон­такта с сакральным: в эти периоды человек был более уязвим и чуток, лишен защиты привычного социально­го статуса, ощущал неизбежность смерти и величие рода как надындивидуального начала. Поскольку субъектом ритуала в свое время становился каждый без исключения член общины, это давало возможность каждому пережить свой личный опыт общения с сак­ральным и сохранить на всю жизнь память об этом пере­живании. Ритуальное поведение соединяет символические и структурно-функциональные аспекты социально­го взаимодействия и формирует исходные социокуль­турные нормы как для всех основных институциональ­ных сфер, так и для макросоциального порядка. Риту­альное поведение через символическую трансформа­цию обеспечивает становление социальной иерархии и организации основных форм институциональной упоря­доченности (система власти, правила родства и брака, религиозно-культовая сфера и т.д.).

Ритуальная практика придает нормативный харак­тер жизни каждого индивида и общества в целом, рег­ламентируя повседневные занятия людей, внося в их существование необходимые запреты, полагая прегра­ды индивидуальному произволу. Так, важнейшей фун­кцией ритуала было отделение сферы сакрального от профанного, чистого от нечистого. Ритуал внедрял так­же нормы солидарности членов рода друг с другом, неприятия чужого, уважения к смерти и горю близких умершего, почитанию брачных уз и родителей, взаимо­отношений между полами, тендерного поведения взрос­лых мужчин и женщин.

Право и религия. Религия также представляет со­бой нормативную систему. Ее специфическими черта­ми являются следующие: религиозным нормам припи­сывается происхождение от сверхъестественного нача­ла, Бога; они доводятся до сведения людей через осо­бых избранных свыше лиц, получивших откровение, — пророков, или посредников между сакральным и профанным мирами; религиозные нормы абсолютны, они не допускают альтернатив или разночтений, и наруша­ющий их человек не подлежит оправданию; они не до­пускают также сомнений и опровержений, действуя как императивы; они предписывают определенные модели социального поведения на основе особого состояния души — веры. Мы уже говорили, что в первобытных обществах право еще не отличалось от религии, и это легко объяснить, если иметь в виду, что все мысли, все поведение тех людей диктовались верой в сверхъесте­ственное. Из этого следует, что предписания, которы­ми они руководствовались, как правило, очень строгие, влекли наказания сверхъестественного порядка. Лишь в результате постепенного процесса секуляризации — или под воздействием более передовых цивилизаций — право приобрело свой истинный характер, мир профан-ного отделился от мира духовного. В обществах совре­менного типа даже в религиозных законодательствах проводится различие между авторитетом правосудия и совестью. Собственно религия занимается вопроса­ми совести. Впрочем, было бы невозможно отождествить совесть и право как в смысле действий, которое оно рег­ламентирует, так и в смысле применяемых санкций.

Право и мораль. Различие между правом и мора­лью тоньше, поскольку и то и другое находится в одной и той же плоскости, правда, мораль, даже та, которую принято называть «социальной», имеет гораздо менее выраженный социальный характер, чем право. Ее ис­тинной областью является индивидуальное сознание, тогда как предписания права имеют непременно кол­лективный характер и касаются в равной степени как социальной группы, так и заинтересованного лица. Поэтому сфера применения норм морали отличается от области применения правовых норм, хотя это две смежные области. В отличие от права мораль несет оценочную характеристику (хорошо — плохо, благород­но — низко). Нормы морали действуют через внутрен­ние психологические механизмы. Для них характерно отсутствие текстуального закрепления и правовых сан­кций. Право и мораль являются важнейшими элемен­тами человеческого поведения и тесно взаимосвязаны. Как правило, все правовое подлежит моральным оценкам. Сфера применения правовых оценок к морали зна­чительно уже, чем моральных к праву. Это объясняется тем, что моральные оценки универсальны, а правовые ограничены определенными сферами действительности. По сравнению с правом мораль одновременно и более требовательна, и менее требовательна. Если правовые предписания обычно не вторгаются в глубины сознания и оставляют без внимания намерения, касаясь лишь поступков и поведения, то для морали основным являет­ся намерение. Иными словами, множество аморальных поступков совершенно безразличны для права, ведь с точки зрения права «все, что не запрещено — разреше­но». Однако, с другой стороны, можно сказать, что пра­во имеет более принудительный характер, чем мораль, если иметь в виду наказание. Нарушение норм морали влечет за собой порицание. Его не следует сбрасывать со счетов, потому что осуждение или даже осмеяние могут иметь очень серьезные последствия, привести к психи­ческому расстройству, сломать карьеру и даже довести до самоубийства. Однако оно не так затронет судьбу преступившего нормы человека, как это сделает поста­новление органа государственной власти, например, осуждение по уголовному делу.

В то же время возможны и иные подходы. Напри­мер, польский исследователь А. Подгурецкий считает, что сфера морали является более широкой и включает сферу права как свою внутреннюю область. В пользу своей позиции он приводит следующие аргументы.

Правовое осуждение каких-либо деяний является по­казателем и морального их осуждения, в то время как моральное осуждение не всегда сопровождается тре­бованием применения правовых санкций против дан­ных деяний.

1. Чем сильнее правовое осуждение, тем сильнее осуждение моральное (при пересечении некоторого спе­цифического, качественно обозначенного барьера).

2. Работники систем правового контроля больше, чем кто-либо, заангажированы требованием наиболее точ­ной реализации формально-структурных требований данной правовой системы и при этом меньше, чем дру­гие, осуждают нарушение норм общественной жизни.

Поэтому Подгурецкий считает неправильным пред­ставление о смежном характере сфер права и морали как социальных регуляторов, которое можно изобра­зить в виде следующей диаграммы (здесь М означает мораль, а П — право):



В соответствии с этой диаграммой существуют три основных вида поведения людей, связанного с право­выми и моральными нормами:

а) поведение, которое подлежит исключительно моральной оценке;

б) поведение, которое подлежит исключительно правовой оценке;

в) поведение, которое подлежит как правовой, так и моральной оценке одновременно.

Согласно представлениям Подгурецкого, право и мо­раль соотносятся так:



Из второй диаграммы можно сделать вывод, что всякое деяние, против которого применены правовые санкции, требует морального осуждения, в то время как лишь некоторые деяния, получившие моральное осуждение, попадают под действие правовых санкций.

Общественное мнение имеет тенденцию к проявле­нию моральных реакций в тех случаях, когда считает, что данное явление должно регулироваться правом. В то же время не всякое поведение, которое с точки зрения общественного мнения имеет отрицательную моральную оценку, вызывает правовую реакцию в виде официальных правовых санкций. Другими словами, в общественном мнении существует сфера явлений, име­ющих чисто моральный характер, а также сфера яв­лений, имеющих смешанный, морально-правовой ха­рактер; а явлений чисто правового характера не су­ществует¹ .

¹ См.: Подгурецкий А. Очерк социологии права. М., 1974. С. 256—257.


Натуральные обязательства. Мораль и право слиш­ком близки друг к другу, чтобы между ними не суще­ствовало промежуточной зоны. Так, например, в пра­ве известны неполные обязательства, называемые «на­туральными», которые снабжены полусанкциями в том смысле, что кредитор не может обращаться в суд с тем, чтобы добиться возвращения долга, а должник, выполнивший свое обязательство, не может со своей стороны утверждать, что он произвел оплату недолжно­го и требовать возмещения. Мораль прежде всего — это огромный резервуар, из которого черпает право. По мере его усовершенствования требования права становятся все более настоятельными и из обыкновен­ных обязанностей превращаются в обязанности юри­дические. Хотя и реже, но имеет место и обратный процесс; существуют правовые нормы, которые перестают подкрепляться юридическими санкциями и опи­раются лишь на сознательность.

Противоречия между правом и моралью. Тесные связи между моралью и правом могут в некоторых слу­чаях порождать конфликты. Может, в частности, слу­читься, что та или иная норма, установленная в право­вом поле, будет отвергаться членами сообщества из моральных побуждений, например, военными, которым отдали приказ выполнять то, что противоречит их ре­лигиозным или нравственным убеждениям (допустим, солдатами, по политическим или религиозным мотивам уклоняющимися от призыва, и т.д). Должна ли право­вая норма уступать норме морали, или следует рато­вать за приоритет права? Для социолога ответ не вы­зывает сомнений: подчиняться следует правовой нор­ме, поскольку до тех пор, пока она остается в силе, такая норма отражает волю социальной группы, тогда как норма морали выражает личное мнение или, в луч­шем случае, распространена среди меньшинства и дол­жна, следовательно, подпадать под приоритет право­вой нормы до того времени, пока она не обретет при­знание группы. Разумеется, не запрещается критико­вать закон, проводить против него кампанию и ратовать за его отмену. Но пока он действует, ему нужно подчи­няться. Здесь, однако, необходимо сделать две оговорки. Бывают случаи, когда вся законодательная система яв­ляется нелегитимной, поскольку представляет собой результат узурпированной власти, навязанной силой и не признанной нацией в целом. Очевидно, что следуя этой гипотезе, обязанность подчиняться может и должна нарушаться. Рассуждая в этом же ключе, можно ска­зать, что когда власть, даже легитимная, злоупотребля­ет принудительными мерами для самоутверждения, ее распоряжения больше не отражают волю общества.


Вопросы и задания

1. Дайте определение понятия «право» в социологическом аспекте. В чем, на ваш взгляд, состоит различие между социологическим и правоведческим пониманием права?
   
2. Что такое объективное и субъективное право? Чем они отличаются друг от друга?
   

3. Что такое публичное и частное право, в чем их отличия?

4. Почему, на ваш взгляд, право предполагает понятие обязанности? Что такое обязанность?
   
5. Что такое санкции? В чем специфика правовых санкций? Охарактеризуйте позитивные и негативные санкции.
   
6. Что такое надгосударственное и подгосударственное право? Как вообще соотносятся государство и право?
   
7. Проанализируйте право в аспекте социальной регуляции. Каким образом право выполняет регулятивные функции?
   
8. Чем отличается право как социальный регулятор от других социальных регуляторов? В чем специфика религиозной регуляции социальной жизни? Что такое мораль как регулятор?