H. Leahey a history of modern psychology
| Вид материала | Документы |
- Е. В. Воевода английский язык великобритания: история и культура Great Britain: Culture, 1412.89kb.
- Е. В. Воевода английский язык великобритания: история и культура Great Britain: Culture, 365.14kb.
- Gottsdanker experimenting in psychology, 7474.16kb.
- Capital punishment: history, 52.09kb.
- «Modern dance congress», 118.39kb.
- Modern seismic methods for oil and gas prospecting in complex structures “ Seismo-2011, 16.95kb.
- А. Р. Лурия «Развитие научного наследия А. Р. Лурия в отечественной и мировой психологии», 50.97kb.
- This article deals with the basic trends of modern education development in the conditions, 72.24kb.
- N. M. Rayevska modern english, 2231.09kb.
- Семинара Тема доклада, 24.57kb.
Можно сказать, что начало современной сравнительной психологии положила публикация в 1872 г. труда Дарвина «Выражение эмоций у человека и животных». Новый подход знаменовало следующее утверждение Дарвина, помещенное в предисловии к книге: «Нет никаких сомнений в том, что, до тех пор пока людей и других животных рассматривают как независимых созданий, это препятствует серьезному
"192 Часть II. Основание психологии
исследованию причин экспрессии» (1872/1965, р. 12). Тем не менее тот, кто допускает, что «структура и привычки всех животных постепенно эволюционировали», посмотрит на весь предмет в новом и интересном свете. В дальнейшем Дарвин делает обзор средств выражения эмоций, которыми обладают люди и животные, отмечая их преемственность и показывая их универсальность для всех человеческих рас. Теория Дарвина очень ламаркистская по духу: «Действия, которые в начале являются добровольными, скоро становятся привычными и, в конце концов, наследственными, а затем могут совершаться даже вопреки желанию». Теория Дарвина гласит, что наше бессознательное выражение эмоций прошло через такое развитие.
Ранние работы по сравнительной психологии Дарвин систематически проводил совместно со своим другом Джорджем Джоном Романесом (1848-1894). В книге «Интеллект животных» (1883) Романее приводит обзор психических способностей животных от простейших до человекообразных обезьян. В более поздних работах, например в книге «Психическая эволюция человека», он пытается проследить постепенную эволюцию разума на протяжении многих тысячелетий. Романее умер не успев завершить создание своей сравнительной психологии. Продолжателем его работы стал К. Ллойд Морган (1852-1936), который в своей книге «Введение в сравнительную психологию» (1894) отверг завышенную оценку интеллекта животных, данную Романесом. Романее достаточно произвольно наделил животных сложным мышлением, аналогичным своему собственному. Морган же утверждал, что мышление животных не следует переоценивать и руководствоваться при этом нужно лишь наблюдаемым поведением. Последним из основоположников британской сравнительной психологии стал философ Леонард Т. Хобхауз (1864-1928), который использовал данные по сравнительной психологии для того, чтобы построить общую эволюционную метафизику. Он также провел ряд экспериментальных исследований поведения животных, которые предвосхитили работы гешталь-тистов по интуиции животных и были предназначены для того, чтобы опровергнуть «надуманность» бихевиористских экспериментов.
Эти сравнительные психологи в своих теориях развития сочетали психологию способностей с ассоцианизмом и собрали весьма интересные факты. Они преследовали важные цели и использовали научные методы. Романее начал использовать в психологии объективный бихевиористический подход, сильно отличавшийся от субъективного метода интроспекции. Мы можем наблюдать не разум животных, а только их поведение; тем не менее целью британских психологов животных никогда не было простое описание поведения. Скорее, они хотели объяснить работу разума животных и, следовательно, пытались делать предположения о психических процессах, исходя из поведения. На проблемы, связанные с этой исследовательской программой, серьезно повлияло развитие бихевиоризма, основоположниками которого стали американские сравнительные психологи.
В плане методологии начало сравнительной психологии положил анекдотичный метод Романеса. Он собирал виньетки, изображающие поведение животных, и сортировал их, отбирая приемлемую и надежную информацию, для того чтобы реконструировать разум животных. Этот анекдотичный метод стал объектом насмешек американских ученых — поборников эксперимента, особенно Э. Д. Торндайка.
Глава 5. Психология адаптации 193
Метод страдал отсутствием контроля, доступного в лабораторных условиях, и явной переоценкой интеллекта животных. Однако этот анекдотичный метод обладал преимуществами, не оцененными по достоинству в то время, поскольку позволял наблюдать поведение животных в естественных, непридуманных ситуациях. Мы еще увидим, как в 1960-х гг. психология животных столкнется с настоящими трудностями из-за того, что полагается исключительно на контролируемые лабораторные методы, упускающие из виду экологическую историю животных.
В теоретическом отношении выдвижение предположений о психических процессах на основании поведения представляло трудности. В общем, при этом слишком легко приписать животному сложные психические процессы, которыми оно на самом деле не обладает; любое простое поведение можно объяснить (и ошибиться при этом) как результат сложных рассуждений. Любой, кто сегодня читает «Интеллект животных» Дж. Романеса, чувствует, что тот часто совершал эту ошибку. Канон Моргана, требующий консервативности предположений, стал попыткой справиться с этой проблемой.
В своих работах, посвященных разуму животных, К. Л. Морган (С L. Morgan, 1886) ввел знак отличия, который, к сожалению, получил меньшую известность и оказал меньшее влияние, чем знаменитый канон простоты. К. Л. Морган проводил различие между объективными предположениями о разуме животных на основании их поведения и проективными, или, как он называл их на философском жаргоне того времени, избирательными предположениями. Представьте, что вы наблюдаете за собакой, сидящей на углу улицы в 15.30. Когда подъезжает школьный автобус, она вскакивает, виляет хвостом и смотрит, как автобус тормозит и останавливается. Собака смотрит на детей, выходящих из автобуса, и затем, когда выходит один из мальчиков, прыгает на него, лижет ему лицо, а потом мальчик с собакой вместе идут по улице. К. Л. Морган сказал бы, что объективно мы можем предположить наличие у собаки некоторых психических процессов. Она должна обладать достаточными перцептивными навыками, чтобы выбрать одного мальчика из толпы, выходящей из автобуса, а также, по меньшей мере, опознающей памятью, чтобы избирательно отреагировать на одного мальчика среди прочих. Подобные предположения объективны, поскольку постулируют существование некоторых внутренних когнитивных процессов, которые в дальнейшем можно исследовать, например, проверяя способности собаки к дискриминативному научению. С другой стороны, мы склонны приписать собаке субъективное психическое состояние — счастье, по аналогии с нашей собственной радостью, которую мы испытываем, когда встречаем отсутствовавших долгое время любимых. Подобные предположения, сделанные по аналогии с нашими собственными субъективными психическими состояниями, и есть проективные предположения Моргана, поскольку, делая их, мы проецируем наши собственные чувства на животных. Объективные предположения в науке вполне легитимны, по утверждению Моргана, поскольку они не зависят от аналогий, не эмоциональны и не вызывают подозрений при дальнейшей экспериментальной верификации. Проективные предположения не легитимны с научной точки зрения, поскольку являются результатом приписывания наших собственных чувств животным и не могут быть оценены более объективно. Морган утверждал
7 Зак. 79
■J94 Часть II. Основание психологии
не то, что у животных нет чувств, а только то, что их чувства, если они есть, выпадают из сферы действия научной психологии.
Различие, проведенное Морганом, очень важно, но сравнительные психологи им пренебрегают. Когда в 1890-х гг. американские психологи животных высмеивали методы Романеса за смехотворность, абсурдность субъективных предположений (употребление эпитетов «счастливый» и «беззаботный» по отношению к крысам) привела к тому, что какие-либо дискуссии о разуме животных вообще отвергались.
Если бы на проведенное Морганом различие между объективными и проективными предположениями обратили внимание, то стало бы ясно, что, хотя проективные предположения с научной точки зрения не выдерживают никакой критики, объективные предположения вполне достоверны.
Но какие бы консервативные и осторожные реконструкции разума на основе поведения ни делались, все равно оставались сомнения. Как писал Романее:
Скептицизм этого сорта логически связан с отрицанием доказательств наличия разума, не только в случае низших животных, но и в случае высших, а также и у других людей, отличающихся от самого скептика. Поскольку все возражения, которые могут быть выдвинуты против использования предположений... могут быть с равным основанием применены к любому разуму, отличающемуся от того, которым обладает возражающий индивид (Romanes, 1883, р. 5-6).
Подобный скептицизм составляет самую суть бихевиористской революции. Бихевиорист может допустить, что он обладает если не разумом, то сознанием, но не привлекает понятие психической активности для того, чтобы объяснить поведение животных или других людей.
Психология адаптации возникла в Англии, где родилась современная теория эволюции. Но более плодородную почву для своего развития она нашла в одной из бывших английских колоний — Соединенных Штатах. Там она стала единственным направлением психологии, и, когда психология в США добилась господства, то же самое произошло и с психологией адаптации.
Функциональная психология в Европе
Наиболее сильная школа функциональной психологии сложилась в США, но направления психологии, которые можно было ассоциировать с функционализмом, возникли и в Европе. Так, с функциональной психологией часто смешивали психологию Ф. Брентано, поскольку та была известна как «психология акта». Подобным же образом «функциональной» можно назвать вюрцбургскую школу, так как она занималась исследованием психических процессов, и ей принадлежит открытие бессодержательного (безобразного) мышления.
Джеймс Уорд (1843-1925). В Британии, на родине современного эволюционного учения, функциональная психология нашла своего Уильяма Джеймса в лице Джеймса Уорда, которого иногда называют «отцом современной британской психологии» (Turner, 1974). Одно время он был священником, но после кризиса веры обратился сначала к физиологии, затем к психологии и, наконец, к философии, точно так же как Джеймс. Авторитет Уорда в британской психологии утвердился с появлением в девятом издании Британской энциклопедии (1886) его статьи
Глава 5. Психология адаптации "|Q5
о психологии. Это была первая энциклопедическая статья под таким названием, а позднее Уорд переработал ее в книгу. Он работал в Кембриджском университете, где предпринимал активные попытки создания психологической лаборатории.
Подобно Джеймсу, Уорд отвергал атомистический анализ континуума сознания. Он ратовал не за атомизм ощущений, а за функциональный взгляд на сознание, мозг и целый организм. Уорд писал (Word, 1904, р. 615): «Если подходить с функциональной точки зрения, то весь организм представляет собой единое целое... психическая химия является лишь пародией на растущую сложность Физической жизни». Для Уорда перцепция была не пассивной рецепцией ощущения, а активным постижением окружающей среды. Одно из его высказываний близко к воззрениям Джеймса: «Не просто восприимчивость, а творческая, или избирательная, активность является сутью субъективной реальности» (Word, p. 615). В другом случае его мысли близки к идеям Дарвина: «С психологической точки зрения, единственной функцией перцепции и мышления является руководство действиями и подчинение волевым актам — для того чтобы способствовать самосохранению и улучшению» (Word, 1920, р. 607).
Уорд, как и Джеймс, был представителем прагматической (или функциональной) психологии. Оба они считали сознание активной, избирательной сущностью, которая приспосабливает организм к окружающей среде и, таким образом, служит борьбе за существование. Общим между ними было также стремление к защите религии от натурализма Гексли: последние крупные работы Уорда посвящены опровержению натурализма и поддержке христианства.
Влияние Уорда на английскую психологию сохранялось много лет. Британия сохранила функциональную психологию, которая послужила позднее ориентиром когнитивной психологии. Сохранялся и антиатомизм Уорда, который позднее подхватили антиассоцианисты. Кембриджский психолог Фредерик Бартлетт (1887-1969), например, недвусмысленно возражал против попыток рассматривать память как приобретение дискретных «битов» информации в виде бессмысленных слогов, которые использовались в большинстве экспериментов по изучению памяти. Вместо этого Фредерик Бартлетт изучал запоминание повседневных текстов. Он утверждал, что прозаический текст представляет собой не набор атомистических идей, а, скорее, воплощение какого-то большего значения, которое он называл schema (схема). Бартлетт (Bartlett, 1932/1967) показал, например, что различные культуры обладают различными схемами для организации своего опыта и что, следовательно, истории одной культуры вносят в память носителя другой культуры систематические искажения. Когда в 1960-х гг. исследовали альтернативы бихевиоризму, теория схем Бартлетта была возрождена и пересмотрена.
Герман Эббингауз (1850-1909). Исследования памяти Германа Эббингауза оказали огромное влияние на последующее развитие психологии. Однажды молодой доктор философии Эббингауз в магазине старой книги наткнулся на «Элементы психофизики» Фехнера. Его восхитила научная точность работы, посвященной перцепции, и он решил взяться за «высшие психические процессы», которые В. Вундт исключил из экспериментального изучения. В 1879 г. Эббингауз постарался продемонстрировать ошибку В. Вундта, используя в качестве субъекта только самого себя. В результате в 1885 г. появилась его книга «Память», которую даже Вундт оценил как важный вклад в психологию. Благодаря этой работе Эббингауз получил место профессора в престижном Берлинском университете.
196 Часть II. Основание психологии
«Память» содержала тщательно разработанную программу исследований. Эббингауз решил изучить формирование ассоциаций при заучивании серийных списков бессмысленных слогов, для чего составил бессмысленные комбинации из трех букв. Подбирая бессмысленные слоги для запоминания Эббингауз обнаружил функционалистский склад своего мышления. Он выбрал бессмысленные слоги, поскольку они не имели значения и поскольку однообразие их содержания не оказывало дифференциального влияния на процесс запоминания. Он хотел изолировать и исследовать память как чистую функцию научения, абстрагируясь от любого влияния содержания.
Эббингауз оставался скорее эклектичным, чем систематичным мыслителем, и его влияние проистекает, главным образом, из его работы, посвященной памяти, нежели из его теоретических взглядов, но это влияние было весьма значительным. В Германии изучением памяти занимались Г. Э. Мюллер (G. E. Muller) и его коллеги; они предложили оригинальные методики и теории, предвосхитившие когнитивную психологию. В США высокую оценку работы Эббингауза в своей книге «Принципы» дал У. Джеймс, а в 1896 г. Мэри Калкинс дополнила метод серийного научения Эббингауза процедурой парных ассоциаций, при которой субъект заучивал определенные пары слов или бессмысленных слогов. В более широком смысле «Память» Эббингауза наметила стиль психологии XX в. Ее предметом было научение, излюбленная тема функционалистов, бихевиористов и когнитивных психологов. Теоретическая часть книги сведена к минимуму, но подробно изложен процесс исследования влияния на поведение независимых переменных (например, длины списка). Эббингауз приложил все усилия, чтобы представить свои данные в количественном виде и применить к ним статистические методы. Короче говоря, Эббингауз представляет собой современного психолога: эклектика эмпирической, нетеоретической и исследовательской направленности.
Психологические идеи в Новом Свете
Общая интеллектуальная и социальная атмосфера
Америка была новой. Ее коренных обитателей считали дикарями, благородными или кровожадными, но в любом случае демонстрировавшими человеческую природу, не затронутую цивилизацией. Первые поселенцы втайне рассчитывали вытеснить индейцев, заменив их примитивные государства своими фермами, деревнями и церквями. Дикие земли, обнаруженные поселенцами, открыли возможность для построения новой цивилизации. Пуритане пришли, чтобы создать совершенное христианское общество, пример для подражания всему остальному миру. В Америке не было феодальной иерархии, господствующей церкви, древних университетов. Вместо этого каждый человек мог идти своим путем по дикой стране.
Это не означает, что европейские переселенцы не привезли с собой никакого интеллектуального багажа. Они сделали это, и главную роль играли две традиции: евангелическая религия и философия Просвещения. Америку с самого начала заселяли протестанты, а не католики. Фактически, когда католики впервые в большом количестве прибыли в Америку, им пришлось остаться вне основного течения американской жизни. Католиков считали агентами опасной иностранной силы,
Глава 5. Психология адаптации 197
Римского Папы. Сильнее всего доминирование американского протестантизма проявилось в христианстве евангелического толка. Эта форма христианства имела малое теологическое содержание или вообще не имела его, вместо этого она искала спасения отдельных душ в эмоциональной трансформации опыта, во время которой человек воспринимает волю Божью.
В Европе реакцией на крайний рационализм Просвещения стал романтизм, в Америке же такая реакция носила религиозный характер. Романтизм лишь слегка коснулся Соединенных Штатов в форме философии трансцендентализма. Генри Дэвид Торо, например, порицал вторжение индустрии в романтическую природу. Но большинство людей отвергали материализм Просвещения с позиций протестантской церкви.
Не случайно, что многие из первых американских психологов, в том числе Джон Уотсон, основатель бихевиоризма, на первых этапах намеревались посвятить себя церкви. Главным в профессии евангелического проповедника было добиться обращения, играя на эмоциях аудитории, с тем чтобы превратить людей из грешников в праведников, изменить и душу, и поведение. Целью многих американских психологов и во времена функционального, и во времена бихевиористского периодов было изменение поведения, превращение сегодняшнего человека в нового человека завтрашнего дня. Проповедники-евангелисты писали о способах изменениях души посредством проповеди; психологи писали о путях изменения поведения с помощью выработки условных рефлексов.
На заре истории США в стране существовало несколько философов. Был Бенджамин Франклин, экспериментами которого с электричеством восхищались в Европе, который очаровал Францию как «природный человек» нового мира и кого восхваляли как одну из главных фигур Просвещения, сопоставимую с Вольтером. Томас Джефферсон, еще один философ, пытался применить цифровые вычисления к каждому предмету, начиная от севооборота и заканчивая человеческим счастьем. Но это приводило его к игнорированию биологических факторов: возражая против возможности Всемирного потопа, он на основании физических вычислений пытался доказать, что при любом наводнении вода не может подняться выше, чем на 50 футов над уровнем моря, и, следовательно, ископаемые морские раковины, найденные горах Аппалачи, представляют собой всего лишь необычные скальные разрастания (G. Wills, 1978). Но наиболее радикальные идеи французских просветителей претили религиозному характеру Америки. В США были усвоены умеренные идеи шотландского Просвещения, которое оказало на Джефферсона гораздо большее влияние, чем обычно думают. Как мы видели, философия здравого смысла Рида была абсолютно совместима с религией. В религиозных колледжах Америки, которые составляли большинство высших учебных заведений, шотландская философия обязательно стояла в расписании, господствуя над всеми аспектами высшего образования, от этики до психологии. Шотландская философия была ортодоксией Америки.
Рассматривая интеллектуальный климат американских колоний, к влиянию христианства евангелического толка и умеренного воздействия Просвещения следует добавить третий элемент, бизнес, который тесно взаимодействовал с первыми двумя. США шли к тому,.чтобы стать нацией бизнесменов, не похожей ни на
"198 Часть II. Основание психологии
один другой народ на Земле. Не было аристократии, не было официальной церкви, но было частное предпринимательство и личная борьба за выживание в условиях противостояния дикой стране и конкуренции со стороны других бизнесменов. Бизнес стал призванием Соединенных Штатов.
Подобная система воззрений породила ряд важных идей. Одна из них утверждала ценность практического знания. Просвещение со всей определенностью заявляло, что знание должно служить нуждам человека и должно быть практическим, а не метафизическим. Американские протестанты пришли к пониманию изобретений как средства прославления изобретательности Бога, создавшего человеческий разум. Слово «технология» появилось в США. Но негативным последствием этой установки стал антиинтеллектуализм. Абстрактную науку в каком-то смысле считали европейской и дегенеративной. Ценились практические достижения, которые одновременно обогащали предпринимателя, являли собой принципы Бога и приближали американскую мечту. Предприниматель ценил тот же самый твердолобый «здравый смысл», которому учили в колледжах. Философия здравого смысла говорила обычному человеку, что его собственные идеи, в основном, правильные, что лишь усиливало американский антиинтеллектуализм.
При использовании термина «бизнесмен» ударение следует делать на слоге «мен» (мужчина). Это был мужчина, который сражался за выживание в мире бизнеса и который ценил ясный здравый смысл и практические достижения. Чувства и сантименты были уделом женщин, которые в XIX в. все дальше отходили от мира работы, поскольку такие домашние занятия прошлого, как выпечка хлеба, варка пива, приготовление сыра, прядение и ткачество, становились индустриализованными. Эти изменения лишили женщин их<былой экономической роли, оставив им для управления лишь сферу эмоций.
При этом в США доминировала точка зрения о том, что человеческая личность в полной мере формируется окружающей средой: причиной особенностей человека и его достижений являются условия жизни, а не гены. Американцы верили, что их среда, свободная от европейских предрассудков, — лучшая в мире и породит гениев, который затмят собой Ньютона. Эта вера была отражением эмпиризма Просвещения и гибких убеждений предпринимателей. В Новом Свете возможностям совершенствования людей нет границ и ничто не препятствует индивиду в его достижениях. Прогресс был в порядке вещей. Культ самосовершенствования восходил к первым дням американской республики. В 1830-х гг. выходил ежемесячный журнал The Cultivator, ставивший своей целью «возвысить душу и разум». Человек мог усовершенствовать не только свой фермерский бизнес, но и свой разум. Фактически ожидалось, что хороший христианин обязательно будет и хорошим предпринимателем или фермером.
На эти тенденции обратил внимание француз Алексис Токвиль, который посетил США в 1831-1832 гг. и написал книгу «О демократии в Америке». Он писал: «Чем дольше нация будет демократической, просвещенной и свободной, тем больше будет людей, заинтересованных в содействии научному гению, и тем больше будет сделано открытий, которые незамедлительно могут быть использованы в промышленности, что принесет ей прибыль, славу и даже власть». Но Токвиль беспокоился, что «в обществе, организованном таким образом... человеческий ра-
Глава 5. Психология адаптации 199
зум неосознанно может впасть в пренебрежение теорией». С другой стороны, наличие аристократии «облегчает естественное влечение к высшим областям мышления». Токвиль обладал замечательным даром предвидения. Американская психология с момента своего возникновения пренебрегала теорией, а временами испытывала к ней открытую враждебность. В то время как европейцы, например Жан Пиаже, трудились над грандиозными, почти метафизическими теориями, Б. Ф. Скиннер утверждал, что теория научения не нужна.