Федор Иванович Тютчев родился в старинной дворянской семье, в селе Овстуг Брянского уезда Орловской губернии 23 ноября (5 декабря) 1803 года. Первоначальное обучение он получил в семье под руководство

Вид материала

Содержание

Поэзия ф.и. тютчева в оценке владимира соловьева.

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6

"Денисьевский" цикл стихотворений Тютчева занимает очень важное место в лирике поэта. Именно в этом цикле наиболее явно проявилась тенденция поэта к реалистическому изображению чувств, мыслей героев, обстоятельств их жизни. Здесь поэт, пусть еще редко и бегло, воссоздает социальную среду, в которой живут и действуют герои и которая во многом определяет их трагедию. Тютчев впервые социально- психологически детерминирует характеры и поступки героев, наконец впервые он, одновременно с Н.А. Некрасовым (Панаевский цикл) вводит в лирику многоголосие: в стихотворении даются не только голос автора- героя, героини, но и голос третьего героя- свидетеля, и голос всезнающего автора. Все это свидетельствует о несомненной тенденции цикла к реализму и об огромном влиянии на позднего Тютчева великого русского социально- психологического романа Достоевского и Толстого.

ЛИТЕРАТУРА

Ф.И. Тютчев. Лирика. В 2-х тт. М. 1965.

Ф.И. Тютчев. Стихотворения. Письма. М. 1957.

Аксаков И.С. Федор Иванович Тютчев//Аксаков К.С. Аксаков И.С. Литературная критика. М. 1981.

Аношкина В.Н.. Ф.И. Тютчев.//История русской литературы XIX века. 40-60-е годы. М., 1998.

Берковский Н.Я. Ф.И. Тютчев// Стихотворения Тютчева. Л., 1987.

Биншток Л.М. Субъектные формы авторского сознания в лирике Ф.И. Тютчева // Проблема автора в художественной литературе. Вып.1. Ижевск. 1973.

Благой Д.Д. Тютчев.//Д. Благой. Литература и действительность. Вопросы теории и истории. М. 1959.

Бройтман С.Н. Русская лирика XIX- начала XX века в свете исторической поэтики. Субъектно- образная структура. М., 1997.

Брюсов В. Тютчев. Смысл творчества//Брюсов В. Собр. соч. в 7 тт.-т.6.-М., 1975.

Бухштаб Б.Я. Русские поэты. Тютчев. Фет. Козьма Прутков. Добролюбов. Л., 1970.

Бухштаб Б.Я. Ф.И. Тютчев.//Тютчев Ф.И.. Полное собрание стихотворений, серия "Библиотека поэта". 1957.

Гаспаров М.Л. Композиция пейзажа у Тютчева// Гаспаров М.Л. Избранные труды. Т.2. О стихах. М., 1997.

Гинзбург Л. О лирике. М.-Л., 1964.

Гиппиус В.В. Ф.И. Тютчев..//Гиппиус В.В. От Пушкина до Блока. М.-Л., 1966.

Горелов Анатолий. Три судьбы. Ф. Тютчев. А. Сухово- Кобылин. И. Бунин. Л., 1978.

Зунделович Я.О. Этюды о лирике Тютчева. Самарканд, 1971.

Касаткина. В.Н. Поэзия Ф.И. Тютчева. М., 1978.

Кожинов В.В. Тютчев М., 1981.

Кожинов В.В. Тютчев.//История всемирной литературы в 9 тт.Т.6. -М., 1989.

Королева И.А. Николаев А.А. Ф.И. Тютчев. Библиографический указатель произведений и литературы о жизни и деятельности. М., 1978.

Королева Н.В. Ф.И. Тютчев //История русской поэзии. В 2-х тт.Т.2. -Л., 1969.

Лотман Ю.М. Поэтический мир Тютчева//Ю.М. Лотман. О поэтах и поэзии. М., 1996.

Маймин Е.А. Философская лирика Тютчева//Маймин Е.А. Русская философская поэзия. М., 1976.

Муслимова М.Ш. Тематическое и композиционное своеобразие Денисьевского цикла Ф.И. Тютчева// Вестник Дагестанского государственного университета. Гуманитарные науки. Вып. 3. Махачкала, 1999.

Некрасов Н.А. Русские второстепенные поэты//Некрасов Н.А. ПСС и писем в 12 т. М., 1950. Т.9..

Озеров Л.А. Поэзия Тютчева. М., 1975.

Орлов О.В. Поэзия Тютчева . М., 1981.

Осповат А.М. "Как слово наше отзовется". М., 1980.

Петрова И.В. Мир, общество, человек в лирике Тютчева//Литературное наследство. Т. 97. Федор Иванович Тютчев. Книга первая..

Пигарев К.В. Жизнь и творчество Тютчева . М., 1962.

Пигарев К.В. Тютчев и его время. М., 1978.

Поэты тютчевской плеяды. Составитель В. Кожинов, Е. Кузнецова. М., 1982.

Пумпянский Л.В. Поэзия Ф.И. Тютчева//Урания. Тютчевский альманах. 1803-1928. Л., 1928.

Соловьев В.С. Поэзия Тютчева.//Соловьев В.С. Философия искусства и литературная критика. М., 1991.

Тургенев И.С. Несколько слов о стихотворениях Ф.И. Тютчева//Тургенев И.С. Собр. Соч. в 12 тт.-Т.11. М., 1956.

Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1997.( Вопрос о Тютчеве. Тютчев и Гейне).

Тынянов Ю.Н. Пушкин и Тютчев.//Тынянов Ю.Н. Пушкин и его современники. М., 1968.

Фет А.А. О стихотворениях Ф.И. Тютчева// Фет А.А. Соч. в 2-х тт.-Т.2.-М., 1982.

Чижиковский П.Б. Лирико- философский жанр Тютчева.// Художественный текст и литературный жанр. Махачкала. 1980.

Чулков Г. Последняя любовь Тютчева. (Елена Александровна Денисьева). М. 1928.

Шеллинг Ф.В. Система трансцендентального идеализма. Перевод И.Я. Колубовского. Л., 1936.

Асадулаева Г.Х.

ПОЭЗИЯ Ф.И. ТЮТЧЕВА В ОЦЕНКЕ ВЛАДИМИРА СОЛОВЬЕВА.

Путь Тютчева-поэта к широкому читателю был непростым. Несмотря на то, что еще в пушкинском “Современнике” были напечатаны 24 его стихотворения, Тютчев вплоть до 1850 года оставался известным только узкому кругу знатоков. Первым Тютчева “открыл” Н.А.Некрасов в статье “Наши второстепенные поэты”(1850). После этого поэт стал печататься, прежде всего в некрасовском “Современнике”.

В 1854 году вокруг поэзии Тютчева развернулась полемика, в которой участвовали журналы “Современник”, “Отечественные записки”, “Пантеон”. Большим вкладом в тютчеведение стали статьи И.С. Тургенева и А.А. Фета.

В 60-70-годы интерес к поэзии, в том числе и Тютчева, угас: это время процветания позитивизма в философии и господства прозаических жанров в литературе.

В 1890 –е годы Владимир Соловьев привлек внимание к Тютчеву своей статьей “Поэзия Ф.И. Тютчева”, опубликованной в “Вестнике Европы” (1895, №4). Она сыграла решающую роль в литературной судьбе Тютчева, положила начало второму воскрешению его поэзии в русской литературе, возродила интерес к Тютчеву читателей, критиков, издателей, открыла поэта символистам, провозгласившим его своим предшественником и учителем.

Соловьев и раньше обращался к творчеству Тютчева. В эстетическом трактате "Красота в природе" (1889) философ привлекает для иллюстрации своих положений стихи Тютчева: "Как хорошо ты, о море ночное", "Не остывшая от зною", "Одни зарницы огневые", "О чем ты воешь, ветр ночной?». В общей сложности Соловьев цитирует целиком или фрагментами девять стихотворений поэта. В соответствии с задачами статьи Соловьев раскрывает объективность красоты в природе, представляет эстетическую ценность различных картин природы: плещущегося моря, грозы, блеска молний, бегущего ручья. Все эти образы философ находит в лирике Тютчева. Красота тютчевских образов,- отмечает критик, - именно в изображении живой, движущейся природы.

Один из важнейших элементов эстетического впечатления в природе -это звуки. Так, в стихотворении "О чем ты воешь, ветр ночной?" эстетическое воздействие во многом основано на звуковых образах. Красота других картин Тютчева- напротив, в безмолвии : их художественное впечатление основано на зрительных образах :

Одни зарницы огневые,

Воспляменяясь чередой,

Как демоны глухонемые,

Ведут беседу меж собой.

Через шесть лет критик вновь обращается к поэзии Тютчева, чтобы определить ее сущность и эстетическое значение.

Статья Соловьева "Поэзия Ф.И. Тютчева" получила высокую оценку современников и многих исследователей. Она дважды печаталась П.П. Перцовым в сборнике “Философские течения русской поэзии” (1896 и 1899 гг). Л. О. Вайнберг включил ее в “Сборник выдающихся статей русской критики за 100 лет”(1913).

Сочувственно оценили статью о Тютчеве также критики Б. Богданович, А. Волынский, П. Морозов. Высокую оценку ей дали Н. Бердяев^¹, С. Франк.^².

Г. Флоровский назвал ее “блестящим художественным и философским комментарием к творчеству поэта”, к которому “очень трудно что- либо прибавить”^³. Ю. Айхенвальд отмечал, что ключ к поэзии Тютчева дал В. Соловьев и говорить о ней после знаменитого русского философа можно только исходя из его основной идеи.

Однако были и отрицательные отзывы. Так, А. Скабичевский писал, что Соловьев напустил в статье о Тютчеве “философского туману”, увидев чуть ли не в каждой поэтической метафоре “тайны мирозданья”^¹.

В советский период нашей истории интерес к статье, как и ко всему творчеству Соловьева, угас. Оживление этого интереса в 1990- е годы было вызвано снятием негласного запрета с имени философа и переизданием его работ по эстетике и критике. Анализу одного из аспектов статьи Соловьева посвящено исследование М. Гиршмана, Ю. Грувера и Т. Юдаевой^². Авторы восприняли статью Соловьева не как философский комментарий, а как диалог поэта и философа, живое единство противоположностей.

Обращение Соловьева к поэзии Тютчева было неслучайным и имело ряд причин. Во-первых, интерес Соловьева определялся общностью мировоззренческих установок: несомненна огромная духовная и философская близость мыслителей. Соловьев находит в поэзии Тютчева философскую концепцию, близкую собственной. Исследователи отмечают, что поэзия Тютчева оказала заметное влияние на творчество Соловьева ^³.

Во-вторых, поэзия Тютчева в конце XIX века была незаслуженно забыта. Конечно, был узкий круг ценителей поэта, но широкая публика не знала Тютчева. Соловьев своей статьей хотел открыть читателю “сокровища, которыми мы не пользуемся и которых почти не знаем”^⁴.

Во вступлении к статье, после краткого обзора литературы, критик четко формулирует свою задачу: “В настоящем очерке я беру поэзию Тютчева по существу, чтобы показать ее внутренний смысл и значение”(с.466)

Статья состоит из восьми разделов, в каждом из которых представлена та или иная сторона соловьевской концепции. Композиция работы подчинена логике развития ее основной идеи. В первой и второй главах Соловьев представляет две концепции природы- механическую и пантеистическую - и приводит ряд аргументов в пользу второй. В остальных главах Соловьев на обширном материале тютчевской лирики воссоздает грандиозную картину мира в порядке космогонического и исторического процесса.

Соловьев дает очень высокую оценку поэзии Тютчева, называя ее, “драгоценным кладом”, “сокровищем” русской литературы, и выделяет в ней ряд несомненных достоинств. Измеряя талант Тютчева в масштабах мировой поэзии, Соловьев отмечает, что любая литература гордилась бы таким поэтом. Сравнение с великими немецкими поэтами-философами Гете и Шиллером позволяет Соловьеву выявить те грани творчества, которыми Тютчев превосходит их.

Прежде всего философ касается проблем психологии творчества- вопроса о соотношении в поэзии вдохновения и разума, мысли и чувства. В определении Тютчева как поэта мысли (но мысли поэтической) Соловьев не оригинален: эта особенность была отмечена еще Некрасовым, Тургеневым, Фетом, Аксаковым. Соловьев дает более обоснованную характеристику этой черты лирики Тютчева. Для критика важно то, что Тютчев "не только чувствовал, а и мыслил как поэт- что он был убежден в объективной истине поэтического воззрения на природу" (468). Эта мысль многократно повторяется в статье философа.

Разлад между чувством и мыслью Соловьев считает главным недостатком поэзии, приводящим или к фальши и условности, или к “мертвой дидактике”. В отличие от Шиллера, в котором механическое мировоззрение, насаждаемое естественными науками, подорвало веру в одушевленность природы и привело к разладу мысли и поэтического чувства, Тютчев, -отмечает Соловьев, - "сознательно верил в то, что чувствовал, -ощущаемую им живую красоту принимал и понимал не как свою фантазию, а как истину"(466).

Размышление о том, кто из поэтов прав (Шиллер или Тютчев) приводит Соловьева к анализу материалистической и идеалистической концепций природы. Пройдя в юношеские годы через увлечение материализмом и позитивизмом, который привел его на физико-математический факультет Московского университета, Соловьев в дальнейшем осознал ограниченность позитивистского мировоззрения. Свидетельством окончательного отхода философа от этого направления стала его магистерская диссертация "Кризис западной философии (против позитивистов)" (1874). В статье о Тютчеве критик доказывает несостоятельность позитивизма в познании истины и преимущества перед ним поэтического взгляда, отличающегося целостностью и полнотой.

Одна из важнейших категорий соловьевской натурфилософии –“душа”. Философ всеединства, Соловьев утверждает органическое единство человека с природой. Природа- отнюдь не мастерская для человека–работника, нельзя видеть живую душу в человеке и не видеть ее в природе, “ибо нет никакой возможности, оставаясь на научной почве, отделить человека в этом отношении от остального мира” (470). Из этого следует, что “весь видимый мир не есть собрание деланных вещей, а продолжающееся развитие или рост единого живого существа” ( 471).

Затрагиваемые в статье эстетические проблемы оказываются существенными для оценки поэзии Тютчева. “Дело поэзии – как и искусства вообще,- не в том, чтобы “украшать действительность приятными вымыслами живого воображения”, как говорилось в старинных эстетиках, а в том, чтобы воплощать в ощутительных образах тот самый высший смысл жизни, которому философ дает определение в разумных понятиях, который проповедуется моралистом и осуществляется историческим деятелем как идея добра."(с. 472)

Соловьев даже не упоминает имени другого немецкого натурфилософа, влияние которого на Тютчева признается многими современными исследователями – Шеллинга. Для Соловьева философия Тютчева - оригинальное и глубоко индивидуальное явление в мировой философии.

Однако исключительность тютчевской философии составляет не поэтическое восприятие природы (оно характерно и для других поэтов- Шелли, Гете), своеобразие Тютчева в том, что никто “не захватывал, быть может, так глубоко… темный корень бытия, “хаос”, являющийся “глубочайшей сущностью мировой души и основой всего мироздания” (475). Это главное открытие Соловьева в его статье. Однако, увлеченный тем, как поэт описывает темную сторону бытия, Соловьев как будто забывает о светлой, дневной стороне.

Отталкиваясь от тютчевских стихотворений, Соловьев создает грандиозную картину мира в его развитии, начиная от происхождения и кончая размышлениями о грядущих судьбах человечества.

Первоначально в мире был только хаос, но постепенно силою высшего, божественного, разума этот хаос в природе был укрощен, организован, введен в пределы. Но “темный корень бытия” не уничтожен совсем: он периодически дает знать о себе в природе стихиями, наводящими страх на человека ( летняя гроза, ночной ветер и т. д.)

Соловьев впервые представляет тютчевский хаос как "необходимый фон всякой земной красоты…Это присутствие хаотического, иррационального начала в глубине бытия сообщает различным явлениям природы ту свободу и силу, без которых не было бы и самой жизни и красоты" (475). Но все-таки это диалектическое единство противоположностей у Соловьева явно смещено в сторону света, который полностью подчинил себе тьму, ограничил ее свободу.

Некоторые исследователи отмечают, что Соловьев преувеличил торжество света над тьмою. Так, А.И. Селезнев отмечает, что "при подобном понимании хаоса Тютчев не размышлял бы о нем десятилетиями и не вдохновлялся бы на создание своих "ночных" шедевров…Идею Соловьева о полной победе разумного начала над Хаосом Тютчев мог бы принять разве лишь в шестнадцатилетнем возрасте, когда он разделял иллюзии просвещенчества. Видимо, в этих рассуждениях Соловьева сказался оптимизм его теократической утопии, его надежд на вечную победу светлого начала над хаотическим"^¹.

По словам другого исследователя, О.В. Орлова, Соловьевым "преувеличены мистические начала в лирике Тютчева"^².

Второй раздел стихов, рассматриваемых Соловьевым – произведения, в которых выразилась тютчевская философия человека.

Результатом космогонического процесса, отмечает Соловьев, - стал "человек разумный”- венец творения, высшее произведение мирового процесса. Внешний свет природы в нем превращается во внутренний свет разума, но чем сильнее сила разума, тем глубже и сильнее сопротивление демонического начала в человеческой природе. Чем выше поднимается человек по ступени эволюции, тем более роковым становится противоборство света и тьмы. На антиномии Хаоса и Космоса,- по Соловьеву, - строится и тютчевская концепция человека. “Ту темную основу мироздания, которую он чувствует и видит во внешней природе под “златотканным покровом” космоса, он находит и в своем собственном сознании:

И в чуждом, неразгаданном, ночном

Он узнает наследье роковое (477).

Соловьев находит, что в тютчевской лирике таким темным и роковым началом выступает любовь. “Жизнь души, сосредоточенная в любви, есть по основе своей злая жизнь, смущающая мир прекрасной природы” (477)

О как убийственно мы любим!

Как в буйной слепоте страстей

Мы то всего вернее губим,

Что сердцу нашему милей.

Любовь, которая убивает и губит,- это земная страсть. Истинная же любовь, о которой писал Соловьев в трактате “Смысл любви” - это любовь идеальная, смысл которой -«в оправдании и спасении индивидуальности через жертву эгоизма” (с. 113). “Истинная любовь есть та, которая не только утверждает в субъективном чувстве безусловное значение человеческой индивидуальности в другом и в себе, но и оправдывает это безусловное значение в действительности, действительно избавляет нас от неизбежности смерти и наполняет абсолютным содержанием нашу жизнь" (с. 131)

Но такая любовь - только идеал, но не реальность человеческой жизни. Разум оказывается не в силах победить демоническое начало. “Достойная и вечная жизнь, которая требуется, но не дается разумом, должна быть добыта духовным подвигом”, -считает Соловьев. (478).

Таким образом, на смену "человеку разумному" должен прийти "человек духовный" - победитель греха и смерти. Первый образ совершенного воплощения духовной жизни был дан человечеству в лице Христа. “Примкнуть к вождю на пути совершенства”, заменить роковое и убийственное наследие хаоса духовным и животворным наследием нового человека, или Сына Человеческого,- первенца из мертвых”,- вот единственный исход из “злой жизни” с ее коренным раздвоением и противоречием ( 479). И к этому исходу, по Соловьеву, пришел Тютчев (“О вещая моя душа”).

Если в разделе о природе Соловьев полемизирует с материалистами, то в разделе, посвященном концепции человека в лирике Тютчева, критик выступает против рационалистического истолкования человека, против придания исключительного значения в познании истины разуму. Соловьев, сам имевший мистический опыт, утверждал ограниченность человеческого разума: только религиозная вера способна дать человеку истинное знание. Идеал Соловьева- не "человек разумный", а "человек духовный".

Стремясь придать лирике Тютчева цельность, Соловьев упрощает религиозные чувства поэта, которые были достаточно драматичными. Он изображает Тютчева как ортодоксального христианина. Однако не все так просто в религиозной лирике поэта. Ему было свойственно и сомнение в божественной силе:

Мужайся, сердце, до конца.

И нет в творении творца,

И смысла нет в мольбе.

Было в его лирике и языческое упоение бездной:

Нет, моего к тебе пристрастья

Я скрыть не в силах, мать-земля!

Духов бесплотных сладострастья,

Твой верный сын, не жажду я.

Что пред тобой утехи рая,

Пора любви, пора весны.

Цветущее блаженство мая

Румяный свет, златые сны?

(1835)

В этом ряду стоит и стихотворение"Malaria" (Люблю сей божий гнев…) Неоднозначным было у Тютчева и чувство природы:

Природа- сфинкс! И тем она верней

Своим искусом губит человека,

Что, может статься, никакой от века

Загадки нет и не было у ней.

Философские взгляды Тютчева не были такой целостной системой, как это представляет Соловьев, в них было много нерешенных вопросов. Создается ощущение избирательного отношения критика к поэтическому материалу.

Анализ политической лирики Тютчева включен Соловьевым в общую философскую концепцию статьи. И.С. Аксаков в свое время писал о второстепенности этого круга произведений Тютчева: "Хотя этих стихотворений довольно много и иные из них высокого поэтического достоинства, однако же не ими определяется значение Тютчева как поэта с точки зрения эстетической критики”^¹.

Для Соловьева политические стихи Тютчева не менее важны, чем пейзажная и любовная лирика. И Тютчев и Соловьев были создателями одного из вариантов "русской идеи"- одной из главных историко-философских концепций в России XIX века.

Г. Флоровский в работе "Тютчев и Владимир Соловьев", рассматривая исторические взгляды обоих мыслителей, делает вывод об огромном влиянии на Соловьева тютчевской историософии, основные положения которой изложены в работе "Россия и Запад". В письме к И.С. Аксакову Соловьев писал: "Идея всемирной монархии принадлежит не мне, а есть вековечное чаяние народов. Из людей мысли эта идея воодушевляла в средние века… Данта, а в наш век за нее стоял Тютчев, человек чрезвычайно тонкого ума и чувства. В полном издании "Великого спора" я намереваюсь изложить идею всемирной монархии большей частью словами Данте и Тютчева"^¹.

Сущность пророчеств Тютчева Соловьев видит в том, что "Россия сделается всемирной христианской монархией" (481), так как она, как страна по преимуществу христианская, призвана "внутренне обновить и внешним образом объединить все человечество" ( 480).

В главах, посвященных лирике природы и любви, Соловьев не отделял своих мыслей от взглядов Тютчева: не всегда можно различить, где критик говорит от себя, а где- интерпретирует Тютчева.

Излагая же сущность политических взглядов Тютчева, Соловьев несколько дистанцируется от него. Испытав в свое время определенное влияние Тютчева, Соловьев ко времени написания статьи уже отошел от этого влияния. В конце статьи философ несколько определеннее выражает свою точку зрения: " Значит, - можно сказать поэту, -судьба России зависит не от Царьграда и чего-нибудь подобного, а от исхода внутренней нравственной борьбы светлого и темного начала в ней самой. Условие для исполнения ее всемирного призвания есть внутренняя победа добра над злом в ней, а Царьград и прочее может быть только следствием, а никак не условием желанного исхода".(483)

Очевидно, что для Соловьева более важный момент заключается не в идее всемирной империи, а в том, чтобы в душе человечества - России- воплотился свет Христовой истины.

Статья Соловьева имела большое значение для литературной судьбы Тютчева, дала толчок к всестороннему освоению лирики поэта в культуре начала ХХ века. Именно сквозь призму его работы Тютчев был воспринят символистами как свой предшественник и учитель.

Blog

Содержание

ЛИТЕРАТУРА