История» 4-е издание Издательство Московского университета «Высшая школа» 2003  

Вид материалаДокументы

Содержание


Глава 3. Западная Европа на рубеже античности и средневековья
§ 1. Кризис в Римской империи (III—V вв. н.э.)
Эволюция колоната.
§ 2. Разложение родоплеменного строя у древних германцев
Хозяйственный строй.
§ 3. Падение Западной Римской империи и образование варварских королевств
Передвижения германских племен.
§ 4. Генезис феодализма в Западной Европе
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   33

Глава 3. Западная Европа на рубеже античности и средневековья


Европейский феодализм зарождается в условиях столкновения и взаимодействия античного рабовладельческого общества с родоплеменным «варварским» обществом германских, кельтских, славянских и других народов Центральной, Северной и Восточной Европы.

§ 1. Кризис в Римской империи (III—V вв. н.э.)

Кризис рабовладения.


Кризис рабовладения. Античное общество характеризовалось ярко выраженной социально-экономической разнородностью. Рабовладельческие виллы с их централизованным производством, основанные на непосредственной эксплуатации труда рабов, сосуществовали с поместьями, объединявшими мелкие самостоятельные хозяйства зависимых людей (клиентов, арендаторов разного рода, испомещенных на землю рабов), и с небольшими хозяйствами полисных крестьян, в которых рабский труд играл вспомогательную роль или отсутствовал вовсе.

Рабовладельческое хозяйство было рентабельным до тех пор, пока дешевизна и стабильность притока новых рабов позволяла эксплуатировать их нещадно, не заботясь об их физическом износе. Однако со II в. н.э. приток новых рабов с варварской периферии (основного их источника) стал уменьшаться, а цена их расти. Тем самым рабовладельцы были поставлены перед необходимостью наладить естественное воспроизводство рабов в своих поместьях и вообще перейти к долговременному их использованию. И то и другое предполагало определенное снижение интенсивности эксплуатации.

Наиболее состоятельные рабовладельцы попытались компенсировать снижение доходов путем простого расширения хозяйства, т. е. прежде всего — увеличением числа эксплуатируемых рабов. Но возникшие таким образом рабовладельческие латифундии себя не оправдывали, так как при этом резко возрастали расходы на надзор за рабами и управление вообще. В этих условиях изменение отношения к рабам как к агентам производства оказалось неизбежным. В рабе начинают видеть человека, признают его право на семью, запрещают разлучать ее членов, закон все решительнее

49

отказывает господам в праве самим казнить рабов (теперь это можно было сделать только по решению суда), рабы получают право жаловаться в суд на плохое обращение с ними и добиваться, чтобы их продали другому человеку. Поощряется отпуск рабов на волю, законодательство предусматривает больше случаев и способов их освобождения. Однако главным стимулом для увеличения производительности рабского труда служило предоставление рабу вместе с правом на семью некоторого имущества — пекулия, под которым подразумевались не только личные вещи, но и средства производства: рабочий инструмент, скот, мастерская, участок земли. Собственником пекулия считался рабовладелец, раб же — всего лишь держателем, пользователем, но реальные права такого держателя были весьма обширными и обеспечивали ему хозяйственную и бытовую самостоятельность: он мог вступать в деловые отношения даже со своим господином, давать ему в долг, совместно с ним заключать сделки с третьими лицами. Хотя, согласно правовым представлениям, а затем и законам римлян, господин всегда имел право отобрать у раба его имущество, на практике это, вероятно, случалось не часто, так как было невыгодного рабовладельцу и осуждалось моралью.

Наибольшее значение для судеб общественного развития имело наделение земельным пекулием сельских рабов, ставшее в период поздней античности обычным явлением, особенно в крупных поместьях — латифундиях. Стимулируя таким образом заинтересованность раба в труде и экономя на надсмотрщиках, латифундист одновременно перекладывал хотя бы часть расходов на плечи непосредственного производителя. Со временем такой раб превращался в прикрепленного к земле и продаваемого только вместе с ней самостоятельно хозяйствующего земледельца, уплачивающего господину в виде ренты определенную часть урожая.

Эволюция колоната.


Эволюция колоната. Особая роль в рассматриваемом процессе принадлежит колонату. Изначально колон — это поселенец, колонист, а также земледелец вообще, но уже с I в. н.э. так называли мелких арендаторов различного статуса — свободных людей, граждан, обрабатывающих чужую землю на договорных началах, чаще всего на условиях уплаты денежного, а со II в. н.э. натурального оброка (как правило, трети урожая). В это время колонат обычно уже не оформляется договором и колон становится, по сути дела, наследственным съемщиком, постепенно оказываясь в зависимости от земельного собственника.

В IV—V вв. колоны делились на свободных и приписных. Первые обладали большим объемом личных и имущественных прав; их приобретения не считались собственностью господина. Вто-

50

63

вторичном крещении грешников, выступали против вмешательства государства в церковные дела. Донатистов поддержали различные слои населения Северной Африки, от сепаратистски настроенной части знати до рабов, мелких арендаторов и городских низов, видевших в донатистском учении отрицание ненавистных им порядков как безбожных. К середине IV в. в рамках донатизма оформилось течение так называемых агонистиков («борющихся»), иначе циркумцеллионов («блуждающих вокруг хижин»). Они отвергали существующий мир как неправедный и стремились либо добровольно уйти из него через аскетизм или самоубийство, либо преодолеть его неправедность силой, изгоняя священников и сборщиков налогов, освобождая рабов, уничтожая долговые расписки и т.д. Подобные действия вызывали осуждение со стороны донатистского духовенства и карательные меры со стороны государства, нередко воспринимавшиеся агонистиками как возможность уйти в мир иной. Народные движения эпохи домината немало способствовали расшатыванию основ рабовладельческого общества, но уничтожить его не могли. Эксплуатируемые массы империи представляли собой конгломерат множества социальных групп, разделенных сословными перегородками и несовпадающими интересами. Мелкие земельные собственники, арендаторы и даже колоны нередко сами являлись рабовладельцами. Городской плебс, существовавший в значительной мере за счет государства, оказывался соучастником эксплуатации налогоплательщиков. Вторгавшиеся на территорию империи варвары также были не прочь захватить рабов, обложить данью землевладельцев. Отношение обездоленных слоев населения римского государства к варварам было неоднозначным: иногда они приветствовали их, помогая овладеть городом (как случилось в 410 г. в Риме), в других случаях вместе с регулярными войсками оказывали им сопротивление. Союз низших слоев империи с варварами в реальной истории не имел места.

§ 2. Разложение родоплеменного строя у древних германцев


Северные соседи Римской империи — варварские, по оценке греков и римлян, племена германцев, а также кельтов, славян, фракийцев, сарматов — в первые столетия новой эры жили еще родоплеменным строем. Уровень развития этих племен был весьма различен, но к моменту массовых вторжений варваров на территорию империи в IV-VI вв. все они в той или иной мере и форме обнаруживали признаки складывания государственности, причем постепенно все более очевидной становилась феодальная направленность происходящих изменений. У германцев эта тенденция прослеживается с особой ясностью.

64

Хозяйственный строй.


Хозяйственный строй. Хозяйственный строй древних германцев остается предметом острых историографических дискуссий, что обусловлено прежде всего состоянием источников. Согласно преобладающей точке зрения (учитывающей наряду с письменными источниками достижения археологии, ономастики и исторической лингвистики), германцы уже в 1 в. вели оседлый образ жизни, хотя эпизодические перемещения отдельных коллективов и целых племен на значительные расстояния еще имели место. Миграции вызывались по большей части внешнеполитическими осложнениями, иногда нарушениями экологического равновесия в результате колебаний климата, демографического роста и другими причинами, но отнюдь не диктовались природой хозяйственного строя. Наиболее развитыми являлись племена, жившие на границах империи по Рейну и Дунаю, тогда как по мере удаления от римских пределов уровень цивилизованности падал.

Главной отраслью хозяйства у германцев было скотоводство, игравшее особо важную роль в Скандинавии, Ютландии и Северной (Нижней) Германии, где много прекрасных лугов, земли же, пригодной для земледелия, мало, а почвы сравнительно бедны. Разводили в основном крупный рогатый скот, а также овец и свиней. Земледелие было на втором плане, но по важности уже мало уступало скотоводству, особенно к IV в. Местами еще сохранялись подсечно-огневое земледелие и перелог, однако преобладала эксплуатация давно расчищенных и притом постоянно используемых участков. Обрабатывались они ралом (сохой) либо плугом, приводимыми в движение упряжкой быков или волов. В отличие от рала плуг не просто бороздит взрыхляемую лемехом землю, но подрезает глыбу земли по диагонали и с помощью специального устройства — отвала — отбрасывает ее в сторону, обеспечивая более глубокую пахоту. Позволив таким образом существенно интенсифицировать земледелие, плуг явился поистине революционным изобретением. Однако его применение или неприменение в конкретном районе было обусловлено не столько стадией развития, сколько особенностями почв: плуг незаменим на тяжелых глинистых почвах, отвоеванных у леса; на распаханных лугах с их легкими податливыми почвами он необязателен; в горной местности, где плодородный слой неглубок, использование плуга чревато эрозией.

Правильные севообороты еще только складывались, тем не менее к концу рассматриваемого периода начало распространяться двухполье с обретающим понемногу регулярность чередованием яровых и озимых, реже — зерновых с бобовыми и льном. В Скандинавии сеяли в основном морозоустойчивый неприхотливый овёс и быстросозревающий яровой ячмень, на самом юге, в Сконе 65

также яровые сорта ржи и пшеницы. Зерна здесь хронически не хватало, основой пищевого рациона служили мясомолочные продукты и рыба. В Ютландии и в собственно Германии пшеница занимала значительные и все расширявшиеся площади, но преобладали все же ячмень (из которого помимо хлеба и каши изготовляли также пиво — главный хмельной напиток германцев) и особенно рожь. Германцы возделывали также некоторые огородные культуры, в частности корнеплоды, капусту и салат, принесенные ими впоследствии на территорию империи, но садоводства и виноградарства не знали, удовлетворяя потребность в сладком за счет дикорастущих плодов, ягод, а также меда. Охота уже не имела большого хозяйственного значения, рыболовство же играло важную роль, прежде всего у приморских племен.

Вопреки сообщению Тацита, германцы не испытывали недостатка в железе, которое производилось в основном на месте. Велась также добыча золота, серебра, меди, свинца. Достаточно развито было ткачество, обработка дерева (в том числе для нужд кораблестроения), выделка кож, ювелирное дело. Напротив, каменное строительство почти не практиковалось, керамика была невысокого качества: гончарный круг получил распространение лишь к эпохе Великого переселения народов — массовому миграционному процессу в Европе в IV—VII вв. Видное место в хозяйственной жизни германцев занимал товарообмен. Предметом внутрирегиональной торговли чаще всего служили металлические изделия; римлянам германцы поставляли рабов, скот, кожу, меха, янтарь, сами же покупали у них дорогие ткани, керамику, драгоценности, вино. Преобладал натуральный обмен, лишь в пограничных с империей областях имели хождение римские монеты.

Население всего германского мира едва ли превышало тогда 4 млн. человек и в первые столетия нашей эры имело тенденцию к сокращению из-за эпидемий, непрерывных войн, а также неблагоприятных экологических изменений. Соответственно, плотность населения была крайне низка, и поселения, как правило, разделялись большими массивами леса и пустоши. Согласно Тациту, германцы «не выносят, чтобы их жилища соприкасались; селятся они в отдалении друг от друга, где кому приглянулся ручей, или поляна, или роща». Это свидетельство подтверждается раскопками, выявившими во всех германских землях уединенно стоящие усадьбы и небольшие, в несколько домов, хутора. Известны и выросшие из таких хуторов крупные деревни, все более многочисленные к середине I тысячелетия, однако и в это время типичным остается все же сравнительно небольшое поселение. Жилища древних германцев представляли собой высокие удлиненные

66

78

должности в военной, затем гражданской администрации и сопутствующие этим должностям звания, конунги пытались перестроить и свои отношения с соплеменниками.

Важным средством социально-политического возвышения конунгов, как и знати в целом, явилось восприятие германцами (разумеется, поверхностное) христианства, которое более подходило меняющейся общественной структуре варварского мира, чем древняя языческая религия германцев. Первыми на эту стезю вступили вестготы. Начало массового распространения христианства в их среде относится к середине IV в. и связано с миссионерской деятельностью вестготского священника Ульфилы, приспособившего латинский алфавит к готскому языку и переведшего на него Библию. Рукоположенный в сан епископа в 341 г., когда в церкви временно возобладали ариане, Ульфила проповедовал соплеменникам христианство арианского толка, которое в самой империи вскоре было объявлено ересью. Познакомившись с христианским учением в основном через вестготов и не вникая, во всяком случае поначалу, в богословские споры, другие германские народы также восприняли его по большей части в форме арианства. Различия в вероисповедании усугубили и без того непростые взаимоотношения германцев с империей; арианство нередко служило им знаменем борьбы против Рима. Однако сама по себе христианизация сыграла очень важную роль в социально-политическом развитии германских племен, ускорив и идеологически оформив становление у них государства.

§ 3. Падение Западной Римской империи и образование варварских королевств

Причины Великого переселения народов.


Причины Великого переселения народов. Период с IV в. по VII в. вошел в историю Европы как эпоха Великого переселения народов, названная так потому, что на эти четыре столетия приходится пик миграционных процессов, захвативших практически весь континент и радикально изменивших его этнический, культурный и политический облик. Это эпоха гибели античной цивилизации и зарождения феодализма.

Усиление имущественного и социального неравенства подталкивало различные слои варварских племен к тому, чтобы попытаться захватить новые, занятые чужаками, земли — на этой стадии развития варварское общество склонно к экспансии. Сказалось также давление шедших с Востока степных кочевников. Однако наиболее общей причиной, повлекшей одновременное перемещение огромной разноплеменной массы людей, по всей

79

видимости, было резкое изменение климата. Приблизительно со II в. начинается и к V в. достигает максимума похолодание, вызвавшее усыхание сухих и увлажнение влажных почв с соответствующими изменениями растительного покрова. Эти перемены отрицательно сказались на условиях хозяйствования как кочевых народов евразийских степей, так и оседлого населения европейского севера, побуждая и тех и других искать новую среду обитания в более южных широтах.

Ухудшение климата хронологически совпало для многих варварских племен Европы с разложением у них родоплеменного строя. Экстенсивное по преимуществу развитие производства и сопутствовавший ему рост народонаселения натолкнулись в начале новой эры на ограниченность природных ресурсов лесной, отчасти и лесостепной зоны континента, которые при тогдашнем уровне производительных сил были менее удобны в хозяйственном отношении, чем районы Средиземноморья. В числе основных причин миграций нужно назвать и внешнеполитические факторы, а именно: давление одних варварских племен (чаще всего кочевых) на другие и ослабление Римской империи, оказавшейся более неспособной противостоять натиску со стороны своих окрепших соседей. В IV — V вв. главную роль в Великом переселении играли германские и тюркские, впоследствии также славянские и угро-финские племена.

Передвижения германских племен.


Передвижения германских племен. Родиной германцев были северные, приморские области Германии, Ютландия и Южная Скандинавия. Южнее жили кельты, восточнее — славяне и балты. Первая волна германской экспансии вылилась в грандиозные перемещения кимвров и тевтонов, за четверть века исколесивших пол-Европы (крайние точки: Ютландия, Венгрия, Испания) и наконец в 102-101 гг. до н.э. разгромленных Гаем Марием в отрогах Западных Альп. Вторая волна приходится на 60-е годы I в. до н.э., когда свевы под предводительством Ариовиста попытались закрепиться в Восточной Галлии. В 58 г. до н.э. они были разбиты Цезарем. Однако к этому времени германцы уже прочно обосновались на среднем Рейне, к концу столетия и на верхнем Дунае, покорив и по большей части ассимилировав местное кельтское население. Дальнейшее продвижение германцев на юг было остановлено римлянами, поэтому с конца I в. до н.э. экспансия их направляется в основном на восток и юго-восток: в верховья Эльбы и Одера, на средний, затем и нижний Дунай.

После разгрома в Тевтобургском лесу (9 г. н.э.) римляне больше не предпринимали серьезных попыток завоевать Германию. Редкие экспедиции вглубь германской территории носили по преимуще-

80

89

§ 4. Генезис феодализма в Западной Европе


Становление феодализма — долгий и многосложный процесс. И в позднеантичном, и в варварском обществе возникли предпосылки для формирования феодальных отношений. Исторически сложилось так, что в Западной Европе дальнейшее становление феодализма происходило в условиях столкновения и взаимодействия этих обществ. Речь идет не о механическом соединении протофеодальных элементов обоих обществ, а именно о взаимодействии, синтезе этих элементов и двух общественных систем в целом, в результате которого родились качественно новые отношения. Даже такой удаленный от рубежей античной цивилизации регион, как Скандинавия, не избежал ее воздействия, правда, косвенного: через торговлю и политические контакты с другими частями континента, через христианскую церковь, чья религиозная доктрина, а также право выросли на античной почве, через технологические и идеологические заимствования.

То же можно сказать о районах, которые практически не испытали непосредственного воздействия варварского мира, например о побережье Южной Италии, Провансе, островах Западного Средиземноморья, где классические античные общественные отношения были все же заметно деформированы вследствие подвластности этих районов варварским правителям, нарушения прежних экономических связей, изменения социокультурного климата и т.д. Полное отсутствие синтеза можно констатировать в тех случаях, когда в соприкосновение с античной цивилизацией вступали народы, находившиеся на слишком низком уровне общественного развития, такие, как гунны или берберы.

Каково сравнительное значение античного и варварского компонентов феодального синтеза? Ответить на этот вопрос позволяет сопоставление различных вариантов генезиса феодализма, представленных историей отдельных регионов Западной Европы.

Наиболее активно феодальный синтез протекал там, где античное и варварское начала были достаточно уравновешены. Классическим примером такого варианта развития является Северо-Восточная Галлия, где феодализм утвердился рано, уже в VIII—IX вв., и был относительно слабо отягощен дофеодальными пережитками в виде различных модификаций родоплеменного и рабовладельческого укладов. Напротив, в тех случаях, когда один из компонентов явно и безусловно преобладал, процесс становления феодализма замедлялся, осложняясь при этом многоукладностью и другими привходящими обстоятельствами и принимая подчас

90

93

политическими институтами. Армия по-прежнему представляет собой народное ополчение с дружиной конунга во главе, и римлян в нее решительно не пускают. Но в некоторых отношениях свободные германцы уже приравнены к законопослушным римлянам, в первую очередь в том, что касается уплаты налогов. Возникнув как нечто чуждое социальной природе завоеванного римского общества, как продолжение еще родоплеменной в своей основе власти, варварское государство к концу рассматриваемого периода оказывается вполне в гармонии с этим обществом. Эта трансформация стала возможной в результате перерождения варварской знати, превращения ее в слой крупных землевладельцев, сплотившихся вокруг теперь уже настоящего монарха. Германская по происхождению знать идет на установление родственных связей со знатью римской, начинает подражать ее образу жизни, участвовать в ее политических интригах и к началу VIII в. постепенно смыкается с ней. Этнические и социальные различия в среде господствующего класса если не исчезают полностью (в Галлии и Италии на это понадобилось еще два столетия), то ощутимо сглаживаются.

Подобный процесс наблюдался и в нижних слоях общества, но протекал он медленнее. Для того, чтобы сравняться с зависимым людом римского происхождения, германцам нужно было растерять ряд прочно укоренившихся в варварском обществе прав и обязанностей. Германец должен был перестать быть воином, членом сотенного собрания, наконец, собственником своей земли, а этому препятствовали многие обстоятельства, в том числе необходимость контролировать отнюдь не всегда дружественное римское население, представления о праве как о сумме древних и единственно возможных установлений, архаическое отношение к земле как к продолжению своего «я».

В соответствии с темпами развития и несомненно под римским влиянием у разных германских племен постепенно совершается переход к свободной от родовых и общинных ограничений земельной собственности — аллоду. Это еще не вполне свободная частная собственность наподобие римской, но распоряжение ею ограничено уже заметно слабее, менее сильно выражена и наследственная связь с нею ее обладателя. Кроме того, понемногу исчезает связь между обладанием земельной собственностью и свободой. Все это постепенно привело к превращению германских общинников в зависимых крестьян, держащих землю от феодальных господ.