Geum.ru

Проект издательства «Розовый жираф»

Вид материалаКнига

Содержание


Ван Леувен Й. Пип! : для сред. шк. возраста / Й. Ван Леувен; ил. автора; пер. с нидерл. И. Михайловой. – М.: Самокат, 2010. – 15
Подобный материал:
1   2   3   4

Ван Леувен Й. Пип! : для сред. шк. возраста / Й. Ван Леувен; ил. автора; пер. с нидерл. И. Михайловой. – М.: Самокат, 2010. – 152 с.

Она очень похожа на птичку. Или… лучше так: она очень похожа на человека. Хорошо, рассмотрим повнимательнее: тельце – белое, крохотное, как у младенца. И две ножки с пальчиками и ноготками, как полагается. И головка: личико, глазки, ротик, нос. Так, а вот там, где должны быть ручки, – два крылышка. Странно, но одно понятно: это не ангел, свалившийся с неба и случайно найденный Варре под кустом. Потому что у ангелов, помимо крыльев, руки тоже есть, а у этого существа – нет. Впрочем, как замечает жена Варре – Тине, «люди теперь плохо разбираются в ангелах». Ее можно считать птичкой или девочкой – но разве не важнее этих вопросов кое-что другое: она сама. Интерес к тому, о ком ты заботишься, кого выбрал, чтобы заботится о нем. Как маленький Принц о Розе.

Маленький Рике (из фильма Франсуа Озона) тоже родился ангелом в обычной семье где-то во французском пригороде. Его любили, но он все-таки улетел, когда вокруг него возникло слишком много суеты: люди с камерами, микрофонами, газетчики, зеваки. Вот и Птичка улетела от Варре и Тине, живущих где-то в Голландии. Они ее тоже любили: Тине учила говорить «здравствуйте», «разрешите, пожалуйста, пройти», а Варре сконструировал приспособление для еды на ветровом двигателе (чтобы она могла «сидеть, как человек, и при этом есть, как птичка»). Но она все же улетела, потому что… потому что «с птицами всегда так. Их не удержишь. Вдруг улетают, и все…». Потом она встретит Лутье (одинокую и заброшенную своим занятым папой девочку, которая никогда не наступает на черные плитки тротуара, потому что боится провалиться в пропасть), но и от нее улетит (к отчаявшемуся и разочарованному в своей жизни Спасателю), и от него тоже улетит. И каждый раз она будет оставлять после себя несколько нежных перышек и таких же воспоминаний – красивых и грустных. «Если она должна улететь, я не могу ее удержать, но мне так бы хотелось сказать ей на прощание «всего доброго» и «улетай, если нельзя иначе», а уж потом ее отпустить. Тогда было бы ощущение, что в конце предложения поставлена точка. А когда нет точки, то предложение не законченное, и тогда не знаешь, все думаешь и думаешь».

Возможно, все это одна и та же повторяющаяся история, просто увиденная разными людьми по-разному. История о ребенке, об одиночестве, о спасении. О том, что в нашей жизни – к счастью или нет? – всегда есть что-то такое, что не удержишь. Разве что в мыслях или в душе. О чувствах, едва уловимых – настолько они редкие, странные, сложные – Йоке [автор – Ван Леувен] рассказывает так, как и рисует: с помощью нескольких простых линий, которые затем изгибает и соединяет между собой. И вскоре вы уже не знаете точно: это местность вокруг напоминает картинку, или картинка – местность? Это Варре с Тине, Лутье и Спасатель похожи на вас, или вы – на них? Как бы там ни было, но выглядит все так, будто Йоке просто сдвигает в сторону то, чем по глупости так часто занята наша голова. И читая ее повесть, в голове как раз и всплывает что-то такое – очень важное, что было оттеснено в дальний, пыльный угол.

Ее чувство юмора необычно. То ли оттого, что сложно определить, чего в нем все-таки больше – чувства или юмора? (когда она задумывается, как называется звук, если в ботинках идти по песку – «книрпать»? «шушелить»?). То ли оттого, что оно иногда так по-взрослому серьезно, несмотря на видимую простоту? (когда она размышляет, сколько, интересно невидимых «третьих» поцелуев висит в воздухе). То ли оттого, что оно иногда так абсурдно? (а что будет, если все же наступить на черные плитки тротуара?). Кто знает? Но порой становится настолько смешно, что очень-очень хочется громко рассмеяться или рассказать кому-то об этой шутке. А порой, не успеете вы исполнить намерение, как становится так грустно, что совершенно непонятно, и как всего две минуты назад возникли те благостные желания. А дочитав до конца, вы думаете: кто же она все-таки – птичка или человек? Наверное, ни то и не другое. Наверное, она – ангел-хранитель, несмотря на странную историю с руками и крыльями. Его не удержать… но это не значит, что его нет. Он есть, существует, а доказательство – наша вера в него, во что-то хорошее, в то, что на мир надо смотреть его глазами.

(Бройде В. Небо над нами / Вера Бройде // Книжное обозрение. – 2010. – № 27. – С. 21.)


Войе С. Как папа стал маленьким / С. Войе; пер. с норв. О. Коваленко. – М.: Самокат, 2010. – 96 с.

Очень трудно с достоинством перенести незаслуженные обвинения, внутри что-то ломается, скукоживается, хочется вжать голову в плечи, уменьшиться, спрятаться, чтоб тебя никто не видел. Нечто подобное происходит с главным героем норвежской повести – папой девочки Лене, когда мама в очередной раз нападает на мужа с упреками и претензиями.

«Мама ворчала, а папа все уменьшался. Он почти исчез под свитером и рабочим комбинезоном. В конце концов папа стал таким маленьким, что я уже не могла разглядеть его под грудой одежды. С каждой минутой он становился меньше и меньше».

Папа становится размером с крохотную куклу, и жизнь его превращается в сущий ад. Чем питаться, что носить, где спать, как защититься от кошки?

А как выполнить поручения жены и тещи? Ведь он обещал отремонтировать машину, на которой семья планировала отправиться на отдых в Италию, скосить дачный газон, прибить ступеньки. Хочется заняться и любимым делом – сочинять веселые стихи и истории, сидя в тихом уютном кабинете. Но теперь нужно прыгать с клавиши на клавишу компьютера, а это очень трудно, потому что ноги быстро устают и начинают заплетаться.

Единственной помощницей папы становится маленькая Лене. Девочка достает старый домик для кукол, где папа теперь живет и спит, перекраивает и перешивает для него одежду, режет бумагу, сшивая листы для книги стихов и историй, которые папа продолжает сочинять в свободное время. Лене помогает папе отремонтировать Ослика, так любовно они называют старый драндулет на колесах.

А потом вдруг случается вот что. Как только из уст мамы Лене вырывается ласковое слово в адрес мужа, он тут же начинает расти. Хотя, конечно, все это объяснимо. Ведь доброе слово и кошке приятно.

В завершении сказочной истории папа вновь обретает свой обычный вид, заслуга в этом всех женщин небольшой норвежской семьи, но особенно Лене. Как ни странно, но пока папа уменьшался, дочка взрослела. В общем, все превращения и приключения пошли героям повести на пользу. Надеемся, и читателям – тоже.

(Щербакова О. [Рецензия на новую детскую книгу] / Ольга Щербакова // У книжной полки. – 2010. – № 3 / 4. – С. 77)

Дамм А. Фледолин вниз тормашками: (для чтения взрослым детям) / А. Дамм; пер. с нем. Т. Набатниковой. – М. : Самокат, 2010. – 28 с.

Вот идеальный пример точного соответствия формы и содержания. Такая гармония и должна быть, учитывая, что Антье Дамм – автор этой книги – изучала архитектуру. О законах физики, и особенно о силе земного притяжения, она знает не понаслышке. Другими словами, ей лучше многих из нас известно о том, что большинство живых существ, имеющих ноги или лапы, ходят по земле, а не висят над ней вниз головой. Кроме разве что летучих мышей. Как раз об одном таком мышелетучем семействе Дамм и рассказывает. Вероятно, истории бы никакой не случилось, если бы у Лоты и Вилли, мамы и папы, не родился Фледолин – обычный с виду младенец, как все мышелутучие дети: зеленые глаза, пепельные крылышки, добродушная улыбка и веснушки на мордочке – в общем, все как положено. Однако он жил не вверх тормашками, а вниз тормашками – вот, что странно! Поначалу родители старались не впадать по этому поводу в панику: они надеялись, что когда-нибудь все станет на свои места (то есть именно что наоборот). Но время шло, малыш рос, а все оставалось по-прежнему. И хотя он был абсолютно счастлив, все же такое положение вещей и его порой смущало. В такие мгновенья Фледолин спрашивал у близких, почему же он не такой, как все.

Знаете, что натворила фрау Дамм? Она все перевернула вверх тормашками. Во-первых, назвала свою книжку «вниз тормашками», во-вторых, вынудила непременно вертеть ее в руках, причем в прямом смысле, потому что разглядеть все, держа ее как обычные книжки, нельзя, надо обязательно перевернуть, иначе упустишь что-то важное: например, который час показывают часы на городской площади, или как называется то блюдо, которым госпожа Дрозд кормит своих птенцов («Консервированные червячки» – главная этикетка на баночке). И в-третьих, она перевернула нечто такое, что будет потяжелее и страниц, и мышей, – наше представление об этих созданиях. Ведь вы же не будете отрицать, что прежде питали к ним не самые теплые чувства: в лучшем случае – брезгливость, в худшем – покрытый мурашками страх и ужас. Но после того, как вы узнаете, какие ответы на свой вопрос получит маленький Фледолин, ваше сердце растает, точно мороженное на солнце. Итак, предположение № 1 – от няни: это чтобы всегда находить мяч, который кто-то зашвырнул в «в луговое небо». № 2 – от Вили и Лотты: чтобы лучше всех отпускать воздушного змея. Или № 3: чтобы стать знаменитым на весь мир игроком в йо-йо («Фледолин, мой мальчик, – говорит ему бабушка, – я тренировалась всю жизнь. И что толку?»).

Может быть, вы скажете: «Что ж, трогательные утешения – это конечно, очень мило, но разве будешь ими сыт?». Да, как ни грустно это признать, но больше всего мы ценим что-нибудь такое – «настоящее», реальное, полезное с практической точки зрения. Ладно, будет и это: потому что именно необычность Фледолина поможет ему стать кем-то вроде штатного спасателя для всей своей многочисленной родни. Только вряд ли Дамм затеяла свою игру ради одних лишь подвигов. В конце концов, в жизни их бывает не так уж много. К счастью или нет, но она по преимуществу состоит из пробуждений в своей кровати, болтовни за завтраком, всяких занятий, мелких дел и развлечений, конечно, и в конце – крепкого поцелуя «на день» (это же летучие мыши). Из обычных вещей, которые могут стать прекрасными, и «не такими, как все», и совершенно особенными, если доверить их особенным, и «не таким, как все», и совершенно прекрасным существам.

(Бройде В. Перевертыш / Вера Бройде // Книжное обозрение. – 2010. – № 21. – С. 21.)


Майер С. Сумерки / С. Майер; пер. с анг. А. Ахмеровой.– М. : АСТ, 2009. – 447 с.

Мир – во всяком случае, его юная часть – помешался на «Сумерках». Третий фильм киносаги «Сумерки. Затмение» побил рекорд в российском прокате в первый же день, в мировом прокате он уступил только второй части саги. На чем основан подобный интерес, перерастающий в массовую истерию?

Для тех, кто не знает – это сага о вампирах. «Фу-у, увлечься подобной ерундой и безвкусицей!» – скажете вы. Так сказала бы и я – до первого столкновения с «Сумерками». Я прочитала все четыре. Целыми днями ни о чем и ни о ком толком, кроме взаимоотношений Беллы с Эдвардом, Джейком и оборотней с вампирами, я думать не могла. А мне 35 лет все-таки. Приплыли!

И таких, как я, – миллионы (уже в своем книжном варианте сага успела разойтись рекордным тиражом в 40 миллионов экземпляров и возглавить списки бестселлеров в США). В основном это, конечно, подростки, но не только – это и мамы, и папы, и даже бабушки и дедушки. В чем же феномен «Сумерек», и как это может помочь понять психологию современного человека?

Думаю, такое массовое увлечение приключениями героев Стефании Майер говорит о нас скорее лестно. Ведь помимо спорно увлекательного сюжета – существования вампиров-«вегетарианцев», их дружбы с людьми, вражды с «нехорошими» собратьями и борьбы с оборотнями – главным манком для миллионов остается любовная линия «Сумерек». Казалось бы, ну что такого особенного придумала Майер – ну заставила влюбиться бессмертного (и тут слово «вампир» кажется неуместным) в смертную девушку. Однако вышла не просто очередная выморочная спекуляция на мифологический сюжет.

Главный герой Майер – Эдвард получился настолько убедительным и обаятельным, что ожил для миллионов девичьих (и не только) сердец. Каламбур, если учесть, что он вампир, то есть нежить. Но если подумать хорошенько, кого еще, кроме вампиров, могла американская писательница наделить всеми сокровенно желаемыми человеческими качествами и свойствами – скоростью передвижения, невероятной силой, сверхспособностями и, конечно, бессмертием? И при этом сделать их порождением человеческой культуры (по легенде, вампирами становятся укушенные люди), как говорит Эдвард, «отдельным видом». К тому же им свойственны все наши чувства, в том числе любовь, верность, дружба. Итак, хорошие вампиры Майер (они сознательно отказались пить человеческую кровь и заменили ее кровью животных) – это улучшенная версия человечества. Есть и ухудшенная, конечно, в противовес – «правоверные» вампиры. Иногда в своей гордыне и аморальности они напоминают «сверхчеловека» Ницше.

Вообще литературных, философских, культурологических аспектов в «Сумерках» – под покровом формы комикса о вампирах и оборотнях – хоть отбавляй. Многие лежат на поверхности: главная героиня Белла, та самая смертная девушка, постоянно читает то романы Джейн Остин, то «Ромео и Джульетту» Шекспира, то «Грозовой перевал» Эмили Бронте. И это не удивительно: Стефании Майер получила университетское образование со специализацией по английской литературе.

Эдвард, конечно, из романов Остин, он буквально рожден в XIX веке. Он не просто джентльмен до кончиков ногтей, чем иногда смешит Беллу, но и настоящий рыцарь. Эдвард честен и великодушен даже в отношении врагов. Да такой герой был бы просто нежизнеспособен (опять каламбур), не придай ему автор «вампиризмом» некоторой инфернальности, что всегда привлекательно для молодежи. Он даже людей убивал, правда, исключительно мерзавцев, за что Белла (а в глубине души практически каждый) его нисколько не осуждает. Этот герой идеален, по словам моей 15-летней знакомой, «даже слишком».

Почему же его любят столько нынешних отроковиц, воспитанных на сексе вместо любви? Да потому что люди СОСКУЧИЛИСЬ ПО ЛЮБВИ. Да, по той самой большой, чистой, светлой, которую столько высмеивали. Новое поколение устало от суррогатов. И вот нашелся автор, предложивший что-то по-настоящему греющее, втайне лелеемое и желанное всем. Жажда именно такой исключительной любви сильна в подростках как ни в ком, и, конечно, они стали самой благодарной и преданной аудиторией Майер.

И они за эту идеальную любовь могут простить и не бог весть какой литературный уровень (Джоан Роллинг явно посильнее пишет), и кривой нос Роберта Паттинсона (исполнителя роли Эдварда в экранизации саги), и утомляюще однообразную мимику у Кристен Стюарт (Беллы).

В незавершенной книге Майер «Солнце полуночи», написанной от лица Эдварда, автор приоткрывает чувства своего героя. «На какой-то момент уродливая морда судьбы, которую я себе представлял, той самой, что так жаждала смерти Беллы, сменилась на образ самого глупого и безрассудного ангела… С безумной улыбкой, с озорством… этот ангел создал Беллу так, чтобы у меня не было ни единого шанса не заметить ее. Невероятно сильный запах, чтобы привлечь мое внимание, закрытые мысли, чтобы не иссякло мое любопытство, нежная красота, чтобы я не мог отвести глаз, бескорыстная душа, вызывающая у меня трепет. Он убрал у нее инстинкт самозащиты – чтобы она могла находиться рядом со мной – и в конце концов добавил широкий шлейф потрясающего невезения».

Так красиво и возвышенно уже не любят. А ведь как хочется! Не мудрено, что приземленный и грубоватый друг Беллы – человек-оборотень Джейкоб – проигрывает рядом с Эдвардом.

Белла в книгах тоже куда более внятно прописана [чем в киноэкранизации]. Она, как и Эдвард, весьма нетипичный для современной американской культуры персонаж: не переносит никакого гламура и пафоса, не любит дорогие подарки, красивые модные вещи и тусовки, она скромная, застенчивая, подчеркнуто неспортивная и неловкая. Джейкоб говорит про нее: «Она действительно должна была родиться в другом веке». А еще Белла невероятно зрелая для своего возраста. Эдвард отмечает, «когда она говорила о своей матери, это звучало так, как будто заботливая мама говорит о своем ребенке, а не наоборот. Она говорила с любовью, со снисходительностью, и, что забавно, в ее голосе слышалось желание защитить».

И разве не замечательно, что такой персонаж стал примером для подражания миллионов девушек-подростков? В этом смысле «Сумерки» можно признать еще и романом – воспитанием чувств, продолжающим традиции прозы Джейн Остин с ее добродетельными и мудрыми героинями. От современной девушки Белле достались от автора желание брать на себя мужские решения («Я тоже хочу защищать тебя», – говорит она Эдварду) и негативное отношение к браку.

Но главное ее качество, как и в Эдварде, – жертвенность во имя тех, кого любишь. Слова Джейкоба про Эдварда можно, поменяв адресата, отнести и к героине: «Когда речь заходит о Белле, нет таких барьеров, которые он не смог бы преодолеть».

Вот эта вера в любовь, побеждающую даже смерть, Стефании Майер удалась больше всего. Могу даже допустить, что историю любви между вампиром и девушкой ей и в правду пришла во сне – откуда-то, оставив ощущение сильнейшей грезы, от которой не хочется просыпаться. И в этом смысле – не по уровню литературы, но по накалу чувств и степени воздействия – «Сумерки» и вправду наследуют «Ромео и Джульетте» и «Грозовому перевалу». А вампиры, оборотни и прочие навороты – да простят меня поклонники этой стороны «Сумерек» – не более чем вкусная приправа к основному блюду. Даже огромной любви в наш век, знаете ли, требуется коммерческая подача.

(Ефлаева Т. Затмение любви: сага «Сумерки» стала современным романом воспитания чувств / Татьяна Ефлаева // Учительская газета. – 2010. – 13 июля (№ 28). – С. 22.)


Нурквист С. Минус и большой мир / С. Нурквист; пер. со швед. К. Коваленко. – М. : Мир Детства Медиа, 2010. – 28 с.

За две страницы до конца книги и путешествия у героя было с собой целых десять прекрасных вещей: огромный башмак дяди, катушка ниток, заводной бобер, вымпел, флажок, кастрюля лесной ведьмы, незабудка, подаренная девочкой Магдаленой и т. д. Десять предметов – это ведь вполне подходящее количество, чтобы спокойно и уверенно войти в большой мир?! А именно туда решил отправиться Минус – мальчик, немного похожий на Малыша Астрид Линдгрен, только не в первой главе, когда, познакомившись с Карлсоном, он станет сильнее и гораздо увереннее в себе, и… в общем, будет отважнее и чаще шалить. Да за Минуса тут никто не волнуется так, как в свое время переживали за Малыша родители, хотя обращаются к нему точно так же: «Конечно, малыш, – улыбается мама, – надеюсь, ты ненадолго» и «Дело хорошее, – одобряет дядя, – в мире есть на что посмотреть».

Вполне возможно, что мудрый дядя Минуса – это альтерэго самого Нурквиста. Такая мысль приходит в голову, когда заворожено рассматриваешь его дом, где ни за что не найти двух одинаковых предметов, зато такое количество чудесных, неожиданных и самых невероятных, что, честное слово, чувствуешь себя попугаем с Антильских островов – тем самым, который жил «в квадратной келье мага». Впрочем, это замечание справедливо не только в отношении той страницы, на которой изображено жилище дяди Минуса, – нет, оно касается всей книги. Но вот сам дядя наверняка имеет много общего со своим создателем. В молодости он, между прочим, совершил кругосветное путешествие на корабле: видел одноглазого факира в Индии, проспавшего год, стоя на одной ноге, и еще двухэтажные автобусы в Лондоне – тоже ведь чудо, если поразмыслить подольше. В общем мир, действительно, удивителен – это правда, только при одном условии: когда на него смотришь широко открытыми глазами, улыбающимися, лукавыми, добрыми и смелыми. Мир огромен – не надо говорить, что он мал и тесен: он может быть необъятным, даже если странствия, в которые ты пускаешься, не простираются дальше пределов соседних деревушек.

Это путешествие не будет «длиною в жизнь», как у Тима Бертона. Нет, оно продлится всего лишь день и закончится в тот миг, когда Минус проголодается, из десяти драгоценных подарков, полученных во время путешествия, останется лишь одна незабудка, а тропинка по странной случайности вдруг упрется в большую дорогу, ведущую в его родной поселок. Однако целый день, к тому же до краев наполненный всякими открытиями, испытаниями, переживаниями, нелепостями и приключениями – реальными и фантастическими, такой день – по-настоящему «целый» и стоит целой жизни. А что до вещей, то с ними история у Нурквиста получалась и смешной, и парадоксальной, и умной. Минус собирал эти вещи – безделушки только на первый взгляд, а на деле подлинные сокровища, – чтобы потом, в «большом мире», они принесли «удачу и счастье», и вот в конце пути в его коллекции лишь один синий цветок, и он остался вроде как ни с чем, да? Но вся штука в том, что это все не так, а как раз наоборот! Они действительно принесли и счастье, и удачу – другим персонажам.

Шведский кудесник не задает вам два этих вопроса, но если бы не он, возможно, вы бы не задумались над тем, какие ответы на них дать. Итак, первый: зачем копить всю жизнь и не жить? Неужели, чтобы в старости обуть свои дряхлые ноги в дорогие башмаки? И второй: стоит ли читать книгу или печь пирог, если некому будет о ней рассказать и не с кем его съесть?

(Бройде В. Моя счастливая незабудка / В. Бройде // Книжное обозрение. – № 24. – С. 21.)


Перре Д. Я, волк и шоколадки / Д. Перре; пер. с фр. М. Кадетовой. – М. : КомпасГид, 2010. – 56 с.

– Эй, что случилось?

– … Я пытался съесть твою сестру.

– О-о-о… Это правильно, можешь закончить. Она ужасная вредина.

– Да, но… у меня не получилось. Это ужасно… фр-р-р…

– Ну, это не так страшно. Так даже лучше, разве нет? Ну хорошо, давай только ты не будешь плакать, ты же большой.

Этот диалог могли бы вести два кровавых преступника: скажем, только начинающий свою карьеру ученик Ганнибала Лектера и его друг – сообщник по совместительству. Или так разговаривали главные герои черной комедии, снятой братьями Коэн?! А может, это очень старый, еще не японский вариант истории про Билла и Черную Мамбу Квентина Тарантино? Да, все возможно. Но в данном случае речь идет о цитате, взятой из потрясающе смешной детской книжки, которую написала и проиллюстрировала французская художница Дельфина Перре. И этот драматичный, очень любопытный, такой пугающе милый диалог ведут обычный мальчик и «злой страшный серый волк», потерявший веру в себя, в свои силы и в людей и, конечно, нуждающийся в поддержке. Вот парнишка его и поддерживает. Физически: таскает из шкафа шоколадное печенье с конфетами и, когда удается, глазированные сырки с клубничной начинкой из школьной столовой, – и морально: учит рычать, строить жестокие рожицы в свете фонарика, чтобы казаться злым и страшным. Не все, однако, складывается гладко на этом неровном пути. Одному порой не хватает терпения (хотя он и вынужден был признать, что «учительницей, оказалось, быть прикольно»), а другой порой слишком упрям (громко хлопает дверью с криком: «Какой позор!», когда друг протягивает ему консервы, чтобы тот привык к мясу и, наконец, стал есть людей; ну и что с того, что это консервы для котов!?). И все-таки, невзирая на ссоры и вспышки гнева, невзирая на гримасы и раздражение, на усталость и опускающиеся руки (и лапы), и уж тем более невзирая на громадную пропасть, которая, кажется, разделяет представителей двух противоположных лагерей, невзирая ни на что, они все-таки хорошо проводят время вместе. Наводят ужас, играют в ковбоев и индейцев, смотрят телик, а по вечерам ласково желают друг другу спокойной ночи.

Дельфина Перре придумала чудную историю, которая, с одной стороны, необычна, а с другой – вполне естественна. Ну, где это видано, чтобы волк – разумеется кровожадный, а каким он еще может быть? – ел только шоколадки и переживал из-за неуважительного и даже какого-то равнодушного к себе отношения? Если кто-то наделен чересчур добрым сердцем (даже во вред себе самому, а в конкретной ситуации – еще и во вред своему здоровью, ведь волк был очень худым и никак не мог набрать вес), остальные воспринимают это как какой-то атавизм. Иногда он может вызвать умиление – и это бы еще ничего, но чаще ему просто отказывают в месте среди «нормальных» людей. Так почему бы не перевернуть все с ног на голову? Вот что здесь и происходит. Когда ничто не предвещает такого развития событий – учитывая дурную репутацию одного и слишком юный, слишком подверженный чужому влиянию возраст другого – между ними вдруг возникает это красивое восхитительное чувство – нежности и дружбы, такое редкое и искреннее. Разве оно не похоже на чудо? Да еще в таких обстоятельствах? И в то же время внутренний голос говорит нам, что именно это – нормально, что именно так и должно быть.

И визуально «Я, волк и шоколадки» – очень привлекательная книжка: остроумная, великолепно нарисованная. Притом, что мадам Пере использует лишь два цвета: да-да, здесь только черные карандашные рисунки и идеально подходящее к ним лаконичные фразы: пояснения и короткие разговоры. Но разглядывая эти картинки и читая надписи к ним, начинаешь так громко смеяться – и не то, чтобы в голос, и не то, чтобы про себя, а где-то так, в душе, в голове или в желудке. Она навевает воспоминанья о классических французских комиксах, а также о книжной графике, дизайне и интерьерах пятидесятых годов прошлого века. Но, при всем увлечении ретро-стилем, – история вполне современная.

(Бройде В. Неправильная дружба / Вера Бройде // Книжное обозрение. – 2010. – № 16. – С. 20.)


VI. Список писателей, представленных в дайджесте

Амонд Д. – С. 12

Аромштам М. – С. 20

Бахревский В. – С. 21

Бойн Д. – С. 28

Бродский И. – С. 2

Ван Леувен Й. – С. 30

Войе С. – С. 31

Вьюгина С. – С. 23

Гандольфи С. – С. 6

Дамм А. – С. 33

Драгунская К. – С. 14

Игнатова А. – С. 16

Крун Л. – С. 9

Майер С. – С. 34

Мориц Ю. – С. 24

Нанетти А. – С. 7

Ниемеля Р. – С. 11

Нурквист С. – С. 36

Парвела Т. – С. 10

Пере Д. – С. 38

Попов Н. – С. 26

Сербина О. – С. 27

Шаров А. – С. 18


Составитель: А. В. Седенко, заведующая отделом обслуживания детей от 11 до 15 лет

Редактор: И. Ф. Гайворонская

Ответственный за выпуск: Т. И. Хачатурова, директор Краевой детской библиотеки им. братьев Игнатовых