Алексей Лельчук

Вид материала

Рассказ

Содержание Белая небесная рыба Мuша и Машúах

Подобный материал:

• И. В. Сталина в. М. Мопотову 1925-1936 гг. Сборник документов москва «россия молодая», 6878.31kb.
• Нло как фактор глобального риска Алексей Турчин, 7525.63kb.
• Пресс-служба фракции «Единая Россия» Госдума, 2957.7kb.
• Пресс-служба фракции «Единая Россия» Госдума, 2811.25kb.
• Информационная система "единое окно доступа к образовательным ресурсам": 4 года в сети, 96.38kb.
• Алексей Петрович Маресьев, 25.97kb.
• Кинокомпания pygmalion production представляет художественный фильм, 436.63kb.
• Gutter=113> 78 Корнилов Евгений Последний день Атамана Каледина Участники трагедии, 400.86kb.
• Алексей Михайлович Романов Царь Алексей Михайлович Романов сын Михаила Фёдоровича Романова, 16.02kb.
• Ный деятель, специалист по Сальвадору Дали,, Эмануэлю Сведенборгу, Августу Стриндбергу,, 46.69kb.

Белая небесная рыба

Сначала я вообще ничего не увидел. Потом я просунул голову наружу и увидел свет. Да, действительно уже был свет — подняли черный звездный ночной колпак, и теперь, как и всегда, было светло и видно все вокруг.

Потом я увидел в небе небесную рыбу. Мы видели ее и вчера на том же месте — огромный белый дирижабль, метеорологический или военный, на веревке, прямо над нами, но тогда он еще не был небесной рыбой. Теперь, утром, стало совершенно ясно, что этот дирижабль — не что иное, как просто белая небесная рыба. В небе у него была компания  километрах в пятидесяти на юг, за Большим кратером стоял еще один такой же, еще одна белая небесная рыба. Мы его довольно хорошо видели даже на таком большом расстоянии, потому что эти дирижабли висят очень высоко.

А с противоположной стороны неба к ним поднималась желтая небесная рыба — солнце. Желтая небесная рыба была активная, она светит и греет, а эти белые — пассивные, они просто торчат на своих местах и все.

На Земле под небесными рыбами закопошились две земные рыбы — мы с Ричардом. Сначала мы были пассивные, потому что спали в своих спальниках, пока было темно, а когда рассвело, и стало светло, мы стали активными, но конечно не такими активными, как желтая небесная рыба, а лишь чуть-чуть активными. Мы вылезли из спальников и стали ходить вокруг — развешивать спальники на кустах для просушки, разминать ноги и руки, исследовать сухое русло реки, вытаскивать из рюкзака еду и так далее. Потом мы поднялись на пригорок и не так далеко увидели еще одну земную рыбу — автобус с четырьмя колесами. Из земной рыбы с четырьмя колесами высыпало много-много земных рыбят с двумя ногами  туристов, и они тоже стали ходить по своему сухому руслу. Мы с Ричардом спустились обратно и перестали видеть четырехколесную земную рыбу и ее рыбят.

Потом я поднял голову наверх, чтоб проверить, висит ли еще белая небесная рыба, и увидел, что да, висит. Мы с Ричардом время от времени поднимали головы и проверяли рыбу. Рыба висела и никуда не девалась. А желтая небесная рыба к тому времени поднялась повыше по небу и стала еще немного активнее. Мы сняли куртки, надели рюкзаки и пошли к Малому кратеру.

Пока мы шли, я стал вспоминать, как мы шли вчера. Вчера мы шли по тому же самому месту и видели тот же дирижабль и то же солнце, но тогда они еще не были небесными рыбами, а были просто дирижаблем и солнцем. И Земля была все еще круглая, потому что мы, видимо, еще не так далеко отошли от цивилизации — от нашей машины и дороги.

Но к вечеру, когда солнце стало уходить за горизонт и стали появляться звезды, стало понятно, что наша Земля по сути плоская, как эта пустыня, и что она на ночь закрывается круглым черным звездным колпаком, наподобие тех, которыми в дорогих ресторанах закрывают готовые горячие блюда, чтоб не остыли. Солнце на этой Земле закатывается вечером за горы на юго-западе, а за ночь, пока Земля накрыта колпаком, и все спят, оно проходит быстренько обратно внизу под землей и утром выныривает сразу на юго-востоке, как желтая небесная рыба. И тут как раз Землю открывают, и становится светло.

Мы с Ричардом проснулись утром на плоской Земле, увидели белую небесную рыбу над собой и решили, что нам пора идти к Малому кратеру. И мы пошли.

Надо сказать что этот кратер только называется так — Малый. На самом деле он вовсе не маленький, а еще какой большой. Особенно если к нему подойти поближе и посмотреть сверху. Но мы еще не подошли. Мы к нему только идем.


1994

Мuша и Машúах

Поезда не подавали очень долго. Время начало останавливаться.

Мы сидели на мишиных чемоданах посередине вокзала, между мраморной лестницей и информационным табло. Табло время от времени шуршало зелеными клетками, доводя до нашего сведения очередные планы паровозного ведомства.

Мишин поезд был заключен где-то там, среди этих шуршащих строчек. Он то опаздывал, то был не готов в подаче, то совсем исчезал из списка, потом появлялся вновь в другом месте. Мишин поезд вёл себя странно, очень странно.

Миша уезжал на этом поезде навсегда. Не по своей воле, неизвестно куда, оставляя нас здесь. Время чувствовало необычность ситуации и не знало, куда идти.

Время  единственное, что еще связывало Мишу с нами. Сам по себе Миша уже почти отправился. По крайней мере, теперь у него был законный повод попробовать. Он уезжал не по своей воле. Никто не скажет теперь, что он убегает, что он поступает нечестно или проявляет слабость. Все только горюют, что его уже не будет с нами, но сам Миша знает  он отправляется в прекрасное путешествие.

Только время еще продолжало течь для него так же, как для нас. Вперёд. Миша уже понял, что, когда подойдет поезд, и он двинется в путь, то и со временем что-то произойдет. Он давно уже предполагал, что там со временем все будет как-то более логично. Что оно не будет нестись всё в одну сторону, одинаково для всех, не разбирая людей и дорог. В своих фантазиях Миша представлял себе время как горную гряду, по которой человек идет по самому верху, по ребру, по узкой тропинке. На человека надет странный аппарат, ящик, который не дает ему смотреть вперед или назад, а только в стороны, так что человек видит лишь землю под ногами и узкие полоски направо и налево. Он не может остановиться или вернуться назад  он безостановочно идёт вперёд по этой горной гряде и видит срез мира вокруг себя.

По мере того, как мишин поезд пробирался все ближе к перрону через зелёные шуршащие строчки расписания, Миша подумал, что, пожалуй, его фантазии слишком просты и примитивны. Какая гряда, какой срез? Все будет совсем по-другому там, куда он отправляется.

Но что же все-таки со временем? Миша постоянно у нас переспрашивал  «сколько времени?». Просто из любопытства  в надежде до прихода поезда понять, как все это устроено. Может быть сейчас, столько уже поняв про время, он быстренько разгадает и эту загадку и войдет в поезд зная, что его там ждет. Зачем? Ведь там это сообщают и разъясняют всем, кто приходит...

Он понимал, насколько это по-детски  думать об этом перед самым отъездом, но вдруг  вдруг там всё вправду хоть чуть-чуть по-другому, и Машúах, увидев, что Миша ещё здесь догадался о тайне времени, полюбит его больше других. Почему Машúах? Зачем Мише, чтоб его любили больше других? Кто такой Машúах? Кто-то, к кому Миша все больше обращался в последние дни перед отъездом?

Поэтому Миша не давал покоя сидевшей рядом с ним Алле и заставлял её постоянно смотреть на часы. Услышав число, Миша оглядывался, прислушивался, всматривался в окружавшую его жизнь, пытаясь понять, что, что, что произошло со времени предыдущего числа, почему, что значат эти числа, которые появляются у Аллы на часах. Откуда они берутся? Миша пытался разглядеть эти числа в лицах вокзальной публики, в чемоданах, в звуках громкоговорителя, сообщавшего о пропаже мальчика восьми лет Васи Кюхельбекера, родителей просят подойти к справочному бюро.

Вдруг Миша обрадовался  он вдруг увидел те же цифры, что только что услышал от Аллы,  он вдруг увидел их написанными крупно на стене.

Ах нет, это еще одна из этих адских машин  синхронно перещелкивающих мёртвые цифры, бездумно, все вместе, настроены, выставлены в ряд, стоят вдоль моего горного хребта, так что, когда бы я не поднял голову, я всегда вижу  где я, насколько меня протащило по этой тропе. Настенные часы расстроили Мишу.

Потерялся мальчик Вася Кюхельбекер,  повторил репродуктор.

Может быть, это  фамилия двухсотлетней давности? Вася? Откуда он здесь? Еще раз спросить время  нет, никак не связано. Слишком сложно, слишком мало данных, слишком далеко  двести лет. Не понять. Слишком далеко. Ящик мешает смотреть. Досадно.

Алла волнуется  Миша, почему ты так часто спрашиваешь время? Посмотри на расписание  поезд скоро подойдет. Мишин поезд теперь мирно стоял в третьей строчке сверху, зéлено сообщая время отправления, перрон и станцию назначения.

Миша смотрел на цифру отправления поезда и вспоминал последнюю цифру времени, сказанную Аллой. Что? Полчаса? Что такое полчаса? Что произойдет за полчаса? Я успею съесть бутерброд? Родители найдут мальчика с двухсотлетней фамилией? Сколько людей пройдет мимо наших чемоданов? Успеет ли начаться дождь? Может быть, в Париже террористы угонят самолет? А может быть  два? Может быть, поэт напишет две строки? А может быть  восемь? Какой поэт? Может быть, вон тот, что спешит на поезд в город Барнаул. Может быть, в Барнауле произойдет землетрясение? Может быть, американцы откроют новый физический закон?

Полчаса. Миша, твой поезд подойдет через полчаса.

Алла, я уже не успею. Машúах будет недоволен, ну да ладно. Нет, за полчаса я не успею ничего понять. Ведь на то, чтоб понять, тоже нужно время. И я не успею за полчаса. Алла, накрой голову по дороге домой, ведь на улице жарко.

На то, чтобы что-то понять, нужно время. На то, чтобы что-то понять, нужно время! Алла! Есть! Всё, какой я молодец! Все-таки я успел, все-таки я успел. Я не могу тебе этого объяснить, но мне уже есть что сказать Машúаху.

Нет, Алла, конечно, я не понял всего. Конечно, Машúах всё мне расскажет, но это начало, и это начало я придумал еще здесь. Так что, понимаешь, Он меня полюбит, мне теперь не о чем беспокоиться. Всё хорошо.

Мне очень важно, чтоб ты была здорова, поэтому накрой голову, когда пойдешь домой. На улице очень жарко.

Ты не был на улице несколько дней, Миша, откуда ты знаешь, что там жарко? Я знаю.

Я знаю. 1996