Geum.ru

Исторические этапы возникновения и развития суда присяжных заседателей в россии

Вид материалаДокументы

Содержание


III период
IV период
Маранц Ю.В.
Демичев А.А.
Подобный материал:
  1   2


А. ЭНЕЕВ,

соискатель

ИСТОРИЧЕСКИЕ ЭТАПЫ

ВОЗНИКНОВЕНИЯ И РАЗВИТИЯ

СУДА ПРИСЯЖНЫХ ЗАСЕДАТЕЛЕЙ В РОССИИ

При введении новых институтов в российском праве за основу, как правило, берется зарубежный либо отечественный опыт. Любой правовой институт, имеющий аналог в дореволюционном отечественном прошлом, содержит заимствованные элементы. Предшествующий опыт можно использовать как для конструирования регламентирующих институт норм законодательства, так и для прогнозирования ситуаций, связанных с реализацией института. Рассмотрение института присяжных заседателей в таком контексте весьма показательно.

В Римской империи судебный процесс велся судьей единолично. Коллегиальная форма рассмотрения дел зародилась в недрах романо-германской системы права1.

К судебным органам в древнерусском государстве относился общинный суд, который рассматривал дела на основе обычного права. В период Русской Правды большинство дел, особенно таких, которые карались «потоком и разграблением», стали рассматриваться князем и его доверенными лицами. Причем имущество осужденного переходило к князю, а не к общине. Князья использовали судебные полномочия как средство пополнения собственной казны, так как уголовные штрафы взимались в их пользу. Управляющие княжеским имуществом тиуны служили судьями, а слово «тиун» постепенно приобрело дополнительное значение — судья.

В период раздробленности в государствах, сохранивших монархическую форму правления, судебная система существенных изменений не претерпевает. В Новгороде и Пскове складывается особая практика, отражающая наличие патрицианской республики. Судебные полномочия осуществлял новгородский епископ и вече (народное собрание), которое выступало в качестве высшей судебной инстанции по делам о государственных и должностных преступлениях. Князь совместно с посадником творил суд по определенным категориям дел, ему запрещалось аннулировать прежние судебные решения в порядке нового судебного разбирательства. Посадник и тысяцкий как исполнительные органы веча также занимались вопросами суда. Тысяцкий, как правило, занимался торговым судом, посадник разбирал остальные категории дел. Они осуществляли свои полномочия с помощью целого штата мелких чиновников — приставов, биричей, шестников, подвойских, половников, цветников, в чьи обязанности, помимо выполнения административных функций, входили вызов на заседания суда, извещение суда о совершенном преступлении, произведение обысков и т. д. Судебными полномочиями наделялись купеческие союзы.

В русском едином государстве идет процесс усиления великокняжеской власти путем ликвидации иммунитетных привилегий феодальной знати в области отправления правосудия. Дела о наиболее опасных преступлениях изымались из удельной юрисдикции и переходили полностью к государственным судебным органам. Суд осуществляли великий князь, Боярская дума, дворцовые ведомства (путные бояре), наместники и волостели, а также вотчинники. Существовал церковный суд. В его ведении находились дела духовенства и монашествующих лиц, дела о семейно-брачных отношениях всего населения. Из ведения церквей и монастырей были, однако, изъяты дела о душегубстве, разбое, воровстве и др. Великий князь и Боярская дума все больше превращались в высшие судебные инстанции, рассматривавшие главным образом жалобы по судебным делам. В качестве первой инстанции они вели суд лишь по делам знатных людей и особо опасным для феодального государства преступлениям. Иногда в таких случаях суд совместно осуществляли великий князь, Боярская дума и церковный собор. Большими судебными полномочиями были наделены возникавшие приказы: каждый приказ был не только органом управления, но и центральным судебным органом в пределах своего ведомства. Вместе с тем зарождался и специальный центральный судебно-полицейский орган по наиболее опасным уголовным делам — Разбойный приказ. Централизация суда происходила также в результате ограничения судебных полномочий кормленщиков (путных бояр, наместников, волостелей). Для наместников и волостелей было установлено два вида судопроизводства: «с боярским судом» и «без боярского суда». В первом случае они решали дело окончательно, во втором — решение выносилось не наместниками, а вышестоящей инстанцией «по докладу» (приказами, Боярской думой, великим князем). Деятельность суда наместников и волостелей по схеме «без боярского суда» ограничивалась представлением докладов вышестоящим органам, в первую очередь по делам о холопах, о лихих людях, о разбойниках и душегубцах, о татьбе с поличным. Кроме того, судебные полномочия наместников и волостелей подразумевали их обязательное участие в суде местных «лутчих людей» (Белозерская уставная грамота 1488 г., Судебник 1497 г., Судебник 1550 г.). Значительное количество судебных дел, в том числе весьма важных, помимо наместников и волостелей центральные органы поручали другим должностным лицам — княжеским приказчикам, недельщикам, городовым приказчикам. Дела о разбоях, убийствах, татьбе с поличным, все дела о «лихих людях» были изъяты у кормленщиков и переданы введенным в 1539—1541 гг. во многих районах губным избам во главе со старостой из дворян и с участием целовальников из посадских богатых людей и «добрых» государственных крестьян. В судах действовал целый штат вспомогательных должностных лиц из мелких и средних служилых людей: недельщиков и приставов, обеспечивавших вызов в суд и исполнение приговоров; доводчиков, расследовавших преступления; праветчиков, исполнявших приговор и взыскивавших судебные пошлины. В вотчинном суде судебные привилегии боярства и княжат, а также монастырей были сужены, ограничены государственным судом, который стал рассматривать все дела о наиболее опасных преступлениях. В ведении вотчинной юстиции были оставлены дела по менее значительным правонарушениям феодально-зависимого населения и различные гражданские споры. В чернотяглых волостях и селах, где действовала выборная администрация крестьянской общины, такая администрация была наделена и судебными полномочиями. Это касалось главным образом мелких правонарушений и споров. Споры о земле между общиной и феодалом либо монастырем рассматривались только государственным судом.

В период сословно-представительной монархии суд осуществлялся царем, Боярской думой, приказами и местными органами управления. Существовал церковный суд. Действовала вотчинная юстиция. Происходило ограничение судебно-полицейских полномочий наместников и волостелей. Выборные самоуправляющиеся губные избы приняли на себя судебно-полицейские функции. Деятельность губных изб контролировалась приказами, в первую очередь Земским и Разбойным. В суде появляются земские заседатели. Согласно Новоуказным статьям о татебных, разбойных и убийственных делах 1669 г., для ведения уголовных дел назначались центральной властью сыщики из числа дворян, непригодных к несению службы.

В период петровских преобразований верховная судебная власть принадлежала царю. Он был высшей апелляционной инстанцией, а при желании — непосредственным судьей. Судебные органы при Петре I несколько раз перестраивались. В 1719 г. были созданы нижние (провинциальные и городовые) и надворные («в знатных губернских городах») суды. Они были подчинены Юстиц-коллегии, за ними надзирали губернаторы и воеводы. Председателями надворных судов назначались губернаторы и другие представители администрации. Апелляции на решения надворного суда подавались в Юстиц-коллегию. После смерти Петра, в 1727 г., эти суды были ликвидированы, и суд повсеместно стали вершить губернаторы и воеводы. Таким образом, суд был подчинен администрации, а позднее и отправлялся ею. Политические дела рассматривались в Преображенском приказе и Тайной канцелярии, которые расследовали дела «о злом умысле против персоны его царского величества или измене, а также о возмущении или бунте» и выносили по ним приговоры. (Позднее, в 1731 г., вместо Тайной канцелярии была создана Канцелярия тайных розыскных дел, а после ее упразднения в 1762 г. — Тайная экспедиция Сената.) Наиболее важные дела передавались на рассмотрение Сената. С 1722 г. суд в городах («кроме великих государственных дел») производился магистратом, который выделял судей из своего состава. Высшей инстанцией по судебным делам горожан был Главный магистрат. В связи с этим городовые суды были упразднены. Военнослужащие были подсудны полковым и генеральным судам; Генеральный военный суд был судом первой инстанции по делам об оскорблении величества, по государственным преступлениям и в случаях вины целой войсковой части. Он разбирал также жалобы на высших офицеров и преступления против них. Этот же суд был второй инстанцией при апелляции на решения полкового суда. Решения полкового суда, если они не были обжалованы, подлежали утверждению командующего. При генеральном и полковом суде учреждалась должность «аудитора» — для наблюдения за законностью проведения процесса и выносимых приговоров. Судебные полномочия сохраняли коллегии (Вотчинная, Камер-коллегия, Мануфактур-коллегия и др.). Располагала судебной властью и полиция. По полицмейстерской инструкции полиция могла налагать наказания вплоть до ссылки на галеры. Существовал духовный суд по разбору возникших между духовными лицами дел «в брани, в бою, в краже и в других обидах и бесчестиях и в прочих исках». Он рассматривал и дела мирян, связанные с церковью. Высшей инстанцией духовного суда был Синод. Наконец, для владельческих крестьян сохранялась вотчинная юстиция помещиков, которые судили своих крестьян по всем делам, кроме убийства, разбоя и, конечно, политических дел.

По губернской реформе 1775 г. был учрежден сословный суд отдельно для дворян, горожан и государственных крестьян. В каждом уезде для дворян создавался уездный суд, состоявший из уездного судьи и двух заседателей, которые избирались дворянством уезда на три года. Апелляционной и ревизионной инстанцией для дворянских уездных судов служил верхний земский суд (один на губернию), состоявший из двух департаментов — по уголовным и гражданским делам. В него входили назначенные царем первый и второй председатели и избираемые дворянством на три года десять заседателей. В городах для горожан низшей судебной инстанцией были городские магистраты, избиравшиеся на три года. Решение городского магистрата могло быть обжаловано в губернский магистрат. В губернском магистрате заседали первый и второй председатели и заседатели, избираемые из горожан губернского города. Суд над государственными крестьянами в уезде по уголовным и гражданским делам вела нижняя расправа во главе с назначенным чиновником. Ее решения обжаловались в верхнюю расправу в недельный срок. В каждой губернии учреждался совестный суд. Он состоял из председателя и двух заседателей из дворян по дворянским делам, из горожан — по делам горожан, из крестьян — по крестьянским делам. В качестве апелляционной и ревизионной инстанции по делам всех сословий создавались две палаты — уголовного и гражданского дела. За Сенатом сохранялись права высшего судебного органа.

В России принцип коллегиального рассмотрения дел утвердился со времен правления Петра I. Согласно судебным уставам второй половины ХIХ в. только мировой судья рассматривал дела единолично, а все остальные судьи заседали коллегиями. Такие коллегии состояли из председателя и членов, общим числом вместе с председателем не менее трех. Все указанные лица должны были обладать юридическим образованием, стажем работы по юридической специальности в определенной должности. Обозначенные требования не позволяют говорить о непосредственном участии граждан в осуществлении правосудия по гражданским делам на тот момент развития законодательства. Согласно уставу уголовного судопроизводства по отдельным категориям уголовных дел в заседании суда могли участвовать присяжные заседатели1.

В Концепции судебной реформы, принятой 24 октября 1991 г., одним из основных положений является возобновление суда присяжных, который в России действовал с 1864 по 1917 гг., после чего был упразднен2.

На протяжении своей истории российский суд присяжных не оставался статичным, а органично развивался в соответствии с изменениями, происходившими в государственном и общественном устройстве страны. С 1864 по 1917 гг. он должен был пройти несколько качественно отличавшихся друг от друга периодов развития. Однако в отечественной и зарубежной историко-юридической литературе вопрос о периодизации истории суда присяжных в России до последнего времени специально не ставился1, хотя подспудно он был обозначен еще дореволюционным юристом А.М. Бобрищевым-Пушкиным2. Для удобства обработки статистических сведений Министерства юстиции он разделил историю суда присяжных на два периода — до 1878 г. и после него.

А.К. Афанасьев, обосновывая хронологические рамки исследования, также выделил два периода истории суда присяжных, но до 1885 г. и после него.

Первый период, по мнению историка, длился с 1866 г., когда суд присяжных начал реально действовать в стране, по 1885 г., «когда значительно усилилось наступление правительства Александра III на прогрессивные буржуазные институты, установленные в эпоху великих реформ»3. Аргументация второй хронологической границы не представляется убедительной, так как именно в 1885 г. не было никакого серьезного наступления на суд присяжных, за исключением доклада К.П. Победоносцева Александру III «О необходимости судебных реформ», где высказывалась мысль о том, что суд присяжных оказался бесполезным для России и от него необходимо «отделаться»4.

Думается, критерием периодизации истории суда присяжных может служить законодательство о присяжных, ибо оно показывает качественные изменения в развитии этого института. На основе названного критерия можно выделить четыре периода существования отечественного дореволюционного суда присяжных:

I период — с 20 ноября 1864 г. по 9 мая 1878 г.;

II период — с 9 мая 1878 г. по 7 июля 1889 г.;

III период — с 7 июля 1889 г. по 4 марта 1917 г.;

IV период — с 4 марта 1917 г. по 22 ноября (5 декабря) 1917 г.

Вообще, дореформенная судебная система старой России была чрезвычайно громоздкой и сложной, имела сословный характер, множество специальных судов и изъятий из общего порядка судопроизводства. Предусматривалось в ней и участие общественного элемента в виде сословных заседателей, избиравшихся на несколько лет в судебные палаты. Однако их присутствие в суде было пустой формальностью, они являлись безмолвными статистами, «кивалами», поддакивавшими коронным судьям.

Дореформенная судебная система, устроенная по сословному признаку (для каждого сословия особый суд), устарела до крайней степени и не справлялась со своими задачами. Правосудие отправляли люди, не имевшие юридического образования. Сама процедура судебного разбирательства была очень архаичной, например, не существовало устного судопроизводства. Судьи не допрашивали свидетелей, истцов, ответчиков, подсудимых и даже не видели их. Они лишь читали бумаги, составленные в полиции (если дело уголовное) или представленные сторонами (если дело гражданское). В зал суда не допускали не только публику и журналистов, но и лиц, заинтересованных в рассмотрении дела, — ответчиков, истцов, подсудимых. Подсудимый не мог воспользоваться помощью адвоката: людей такой профессии в России не существовало. О состязательности суда при этом не могло быть и речи. Подчас самое простое дело переходило из одной судебной инстанции в другую годами, обрастая ворохом бумаг, или, как говорили в народе, «волочилось». Например, дело о краже из Московского уездного казначейства медной монеты на 115 тысяч, начатое в 1844 г., закрыли лишь в 1865-м.

Такое антигуманное правосудие серьезно мешало экономическому развитию страны. Рост предпринимательства и торговли, а значит, и становление класса собственников не могли обойтись без правосудия, способного быстро и справедливо разрешать споры.

Репрессивность дореформенного суда была ничтожной, составляя, по разным данным, от 12 до 20 процентов. Более половины подсудимых освобождались с «оставлением в подозрении», остальные — «за недостаточностью улик».

В условиях инквизиционного розыскного процесса, тайного и письменного судопроизводства система господства формальных доказательств целиком отдавала подсудимого на произвол судейских чиновников. Волокита и вымогательство получили такое распространение, что и министру юстиции графу В.Н. Панину однажды пришлось, через вторые руки, давать взятку, чтобы ускорить ход имущественного дела своей дочери.

Изменить такое положение вещей можно было только заменой старого суда новой судебной системой, независимой от административной власти, открытой и подконтрольной обществу. В стране, где каждый третий житель находился в крепостном рабстве, сделать это было невозможно.

После позорного поражения России в Крымской войне новый император, Александр II, названный впоследствии Освободителем, при поддержке либеральных соратников приступил к коренному преобразованию общества. 1860—1870-е годы по праву считаются «эпохой великих реформ». Начали с главного — освобождения крестьян от крепостной зависимости. Реформами местного самоуправления (земская и городская реформы) была заметно урезана власть чиновников, к управлению допущены широкие слои общества.

В ходе разработки крестьянской реформы часто высказывались предложения и о введении суда присяжных, олицетворявшего свободу и равенство всех перед законом. Сенатор М.М. Карниолин-Пинский в 1859 г. писал: «Присяжных, присяжных и присяжных! — вот крики, с некоторых пор летящие со всех сторон нашего дорогого отечества».

Главным преобразованием после освобождения крестьян была судебная реформа 1864 г. Старый суд ликвидировался, судебная власть отделялась от административной и становилась независимой. Тайное письменное судопроизводство заменил открытый, устный и состязательный процесс, возникли новые институты адвокатуры и мирового суда. Но «краеугольным камнем» и «венцом» судебной реформы современники по праву считали суд присяжных.

Важно отметить, что суд присяжных — это не самостоятельное, постоянно действующее судебное учреждение, а особая форма суда, коллегиальное присутствие, состоящее из двух-трех коронных (профессиональных) судей и 12 местных жителей (присяжных заседателей), временно призванных в суд для решения вопроса о виновности подсудимого на основе своего жизненного опыта и чувства справедливости. При вердикте присяжных «нет, не виновен» подсудимый освобождается прямо в зале суда. Если выносится вердикт: «Да, виновен», профессиональные судьи назначают ему меру наказания.

В России предложение о введении суда присяжных впервые было представлено Екатерине II русским ученым-юристом С.Е. Десницким в начале работы Уложенной комиссии 1767 г. Выдающийся реформатор и государственный деятель, М.М. Сперанский предлагал эту форму суда Александру I в 1809 г. В программных документах декабристов («Конституция» Н.М. Муравьева и «Русская Правда» П.И. Пестеля) он также предусматривался.

Подготовка судебного преобразования началась в России вскоре после Крымской войны и длилась около 10 лет. «Основные положения» судебной реформы Александр II утвердил 29 сентября 1862 г. Затем еще два года они обсуждались в прессе, в Госсовете, Сенате, в министерствах и ведомствах; шла работа по редактированию и окончательной формулировке судебных статей. Император утвердил их 20 ноября 1864 г. Этот день вошел в историю как дата судебной реформы.

«Отцами» суда присяжных в России были видные юристы Дмитрий Александрович Ровинский, Сергей Иванович Зарудный и Николай Андреевич Буцковский, которые детально разработали статьи законодательства о нем. При этом были учтены как зарубежный опыт деятельности суда с участием присяжных заседателей, так и особенности национальной истории и менталитета. Инициаторам учреждения этого суда удалось преодолеть сильное сопротивление оппонентов, указывавших на опасность допуска невежественной и забитой массы крестьян, «вчерашних рабов», к отправлению правосудия, убедить сомневавшихся в наличии здравого смысла и чувства справедливости у русского народа и доказать необходимость и возможность введения этого суда в нашей стране.

В конце 1864 г. Судебные уставы были опубликованы во многих газетах и журналах в сопровождении более или менее обширных комментариев. Либеральные слои возлагали на суд присяжных большие надежды, видя в нем не только «идеальный суд общественной совести», но и элемент участия народа в деле управления страной. Новый суд начал действовать через полтора года, когда был определен порядок и последовательность прекращения дел в старых судебных учреждениях и передачи их в новые суды. Но история России знает мало документов, положения которых реализовывались сразу же после их принятия. Уставы 1864 г. не стали исключением. Почти одновременно с утверждением нового законодательства перед правительством был поставлен вопрос: каким путем должна проводиться в жизнь судебная реформа? Единодушного мнения по этому поводу не было.

Председатель Государственного совета П.П. Гагарин высказывался за ее одновременное и повсеместное введение, но с постепенным увеличением состава судов; на иной позиции стоял министр юстиции Д.Н. Замятнин: необходимо введение реформы в виде опыта в одном-двух округах, но в полном объеме. 12 января 1865 г. была создана специальная комиссия для выработки окончательного плана введения судебной реформы. Председателем был назначен В.П. Бутков, который ранее стоял во главе комиссии, составлявшей проекты Судебных уставов. Членами комиссии стали С.И. Зарудный, Н.А. Буцковский и другие известные юристы. После долгих споров победила точка зрения Д.Н. Замятнина, которая и была принята Государственным советом при окончательном обсуждении1.

19 октября 1865 г. Высочайшим указом было утверждено «Положение о введении в действие Судебных уставов 20 ноября 1864 года»2. В России создавались два судебных округа (Московский и Санкт-Петербургский), куда первоначально вошли следующие губернии: в первый — Московская, Владимирская, Рязанская, Тверская, Тульская, Ярославская, во второй — Санкт-Петербургская, Псковская и Новгородская.

Торжественная церемония открытия судебной палаты и окружного суда состоялась в Петербурге, в бывшем помещении Арсенала на Литейной, 17 апреля1866 г. Через неделю министр юстиции открыл эти суды в здании Сената в Московском Кремле.

Русское общество с огромным интересом следило за первыми шагами нового суда. Летом 1866 г. сообщения о работе окружных судов занимали главное место во всех газетах наряду с другими важнейшими событиями того времени: прусско-австрийской войной, холерой и пребыванием первой американской делегации в России.

В 1867 г. был открыт Харьковский судебный округ, в 1869 г. — Одесский, в 1870 г. — Казанский и в 1871 г. — Саратовский. Формирование Московского судебного округа завершилось только к 1874 г., когда в его состав вошла Вологодская губерния, до этого в 1869 г. к нему была присоединена Нижегородская губерния, в 1870 г. — Смоленская и в 1871 г. — Костромская.

Из-за нехватки денежных средств, помещений и квалифицированных судей реформа затягивалась. К 1870 г. новый суд существовал в 23 губерниях, вместо определенных законом от 19 октября 1865 г. «Отечественные записки» отмечали: «Ни одна из реформ, предпринятых у нас в последнее время, не проводилась во исполнение с таким замедлением, как реформа судебная». Через 20 лет новый суд охватывал 3/4 всего населения России (что составляло 90 процентов населения ее европейской части), а к началу XX в. он был введен на всей территории страны.

Первый период истории отечественного суда присяжных совпал со временем становления института присяжных заседателей в названных шести округах. В одних губерниях (например, Нижегородской) оно проходило быстрее, в других — медленнее. Тем не менее можно говорить о том, что процесс организационного и социально-психологического становления суда присяжных в ряде судебных округов завершился к концу 70-х годов ХIХ в. Что касается некоторых других округов, то открытие окружных судов и становление в них суда присяжных длилось до конца XIX в.

По закону присяжным заседателем мог быть мужчина из любого сословия, отвечавший трем основным требованиям: русское подданство, возраст от 25 до 70 лет и проживание не менее двух лет в том уезде, где проводилось избрание в присяжные. К участию в суде не допускались преступники, несостоятельные должники, немые, слепые, глухие, сумасшедшие и не знавшие русского языка.

Специальные комиссии в каждом уезде составляли общие списки тех, кто имел право на избрание в присяжные заседатели. В них вносились почетные мировые судьи, гражданские чиновники не выше пятого класса, а также лица, занимавшие выборные общественные должности. В последнюю категорию входили и крестьяне, избранные в волостные суды, исполнявшие должности сельских старост, волостных старшин, голов и другие должности по крестьянскому общественному управлению.

Для остальных устанавливался имущественный ценз: присяжными заседателями могли назначаться лица, «владеющие землей в количестве не менее 100 десятин, или другим недвижимым имуществом ценою: в столицах не менее 2 000 рублей, в губернских городах и градоначальствах — не менее 1 000, а в прочих местах не менее 500 рублей, или же получающие жалование, или доход от своего капитала, занятия, ремесла или промысла: в столицах не менее 500, а в прочих местах не менее 200 рублей в год»1. Ценз не был высоким, но основная масса населения России не отвечала и этим требованиям.

Из общих списков выбиралось определенное число присяжных заседателей, которые вносились в очередные списки, распределялись по четвертям года и извещались о сроках явки в суд. Одновременно составлялись списки запасных заседателей. В литературе утвердился вывод об «антидемократичности» состава суда присяжных в России. Этот вывод основан не на анализе фактических данных, а на статьях законодательства о порядке выбора присяжных и на освещавшихся в прессе «громких делах», проходивших в основном в столицах и крупных городах.

С точки зрения формальной логики наличие в законе имущественного и «служебного» цензов, главенство дворян в комиссиях по составлению списков присяжных исключало возможность широкого участия простого народа в суде, и присяжные из крестьян должны были встречаться очень редко.

Юристы-практики, писавшие о суде присяжных (А.М. Бобрищев-Пушкин, А.Ф. Кони, Н.П. Тимофеев), отмечали, что в провинции большинство присяжных были из крестьян, однако никаких конкретных данных не приводили. О масштабе участия в суде присяжных представителей других сословий в литературе нет даже приблизительных сведений.

Русские присяжные заседатели оставались «таинственными незнакомцами» до самого последнего времени, пока автору данной статьи не удалось собрать конкретные цифровые материалы по всем действовавшим судебным округам. Статистику состава суда присяжных пришлось создавать самостоятельно, по архивным документам и опубликованным в уездах именным спискам присяжных заседателей. Для этого было необходимо пересчитать сотни тысяч лиц, принимавших участие в суде присяжных.

Объем юрисдикции суда присяжных в 1864—1878 гг. был значительным. По подсчетам А.М. Бобрищева-Пушкина, в сфере компетенции заседателей находилось примерно 410 статей Уложения о наказаниях уголовных и исправительных, что составляло почти пятую часть всех карательных статей российского законодательства1. В окружных судах на долю присяжных заседателей приходилось в 1873—78 гг. в среднем по стране 75,8 процента всех разрешенных дел. Таким образом, можно с уверенностью говорить, что суд присяжных, играя огромную роль в уголовном судопроизводстве, стал центральным звеном пореформенной судебной системы России.

Репрессивность суда присяжных (отношение числа осужденных обвиняемых к общему числу подсудимых) составляла в 1873—78 гг. 64,3 процента, репрессивность остальных судов — 72,6 процента. Следует отметить, что именно большее количество оправданий присяжных заседателей по сравнению с профессиональными судьями было серьезной причиной нападок на суд присяжных. Даже французский историк XIX в. К. Кардонн отмечал, что суд присяжных не оправдал возлагавшихся на него надежд, так как он разочаровал всех своей мягкостью и снисходительностью к опасным преступникам1.

К концу 70-х — началу 80-х годов ХIХ в. выяснились многочисленные недостатки российского суда присяжных, ставшие причинами его кризиса2.

Можно выделить три группы причин кризиса: юридические, ментальные и политические. Важнейшие из них — юридические: несовершенство законодательства, мешавшее нормальному функционированию суда присяжных. Сюда можно отнести несоответствие материального и процессуального права (Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. Судебным уставам 1864 г.); неудачный состав Временных комиссий, составлявших списки присяжных (их члены совершенно не были заинтересованы в результатах своего труда и воспринимали свои обязанности как лишнюю обузу); наличие «служебного ценза» и неравномерность имущественного ценза, нечеткость некоторых формулировок закона.

Ментальные причины кризиса стали следствием несоответствия русского «der Volksgeist» характеру введенного «сверху» западноевропейского правового института. Судебные уставы 1864 г. разрабатывались с учетом европейского опыта, и российским присяжным оказалось подсудно большое количество категорий преступлений. Однако это сыграло лишь отрицательную роль. Российские «судьи общественной совести» оказались не в состоянии объективно судить ряд преступлений и проступков (нарушения паспортного устава, финансовые преступления, некоторые виды преступлений против порядка управления и др.). Эти преступления оказались слишком сложны и труднодоступны для понимания российских присяжных. Не постигнув до конца сути дела, заседатели нередко оправдывали действительно виновных людей. Заведомо виновных оправдывали и тогда, когда народное правосознание не соответствовало понятиям и нормам законодательства, а такое на практике случалось довольно часто (оскорбления должностных лиц, сопротивление им). К.П. Победоносцев в своем докладе «О необходимости судебных реформ» верно отметил, что суд присяжных оказался «совсем несообразным с условиями нашего быта и с устройством наших судов»1. В юридической практике дореформенной России часто подсудимых освобождали от суда «за недоказанностью» и оставляли «в подозрении».

Может быть, здесь кроется то обстоятельство, что при малейшем сомнении заседатели часто оправдывали подсудимых. И, несмотря на то, что после судебной реформы 1864 г. от старой дореформенной системы судоустройства и судопроизводства не осталось и следа, психология людей, живших поколениями при судах старого типа, менялась очень медленно.

Несоответствие российского менталитета характеру и форме суда присяжных должно было привести либо к изменению законодательства о суде присяжных, либо к изменению менталитета. Последнее в короткий промежуток времени невозможно, поэтому было изменено законодательство.

Институт присяжных по своей сущности противоречил условиям самодержавной России, он оказался для нее слишком радикальным нововведением. И.В. Гессен отмечал: «С первых дней обнаружилось, что новый институт вошел в государственный организм инородным телом, которое по общему физиологическому закону должно быть ассимилировано или отвергнуто»2.

Стремление уклониться от исполнения обязанностей присяжных наблюдалось в высших слоях общества уже в «медовый месяц» суда присяжных. В провинции уклонение от почетной обязанности присяжного в первые годы было незначительным.

Постепенно абсентеизм присяжных стал распространенным явлением и в провинции. В Казани, например, в 1883 г. число не явившихся составляло 22,5 процента, что иногда служило причиной перенесения заседаний суда из-за невозможности набрать 12 присяжных. Самоустранение верхов общества привлекло внимание правительства. Ответы с мест на запросы Министерства юстиции и Министерства внутренних дел сводились к тому, что «причиной уклонения лиц образованных сословий от участия в сессиях с присяжными заседателями весьма часто служат: 1) продолжительность сессии в большей части окружных судов и 2) крайняя неудовлетворительность помещений для присяжных заседателей, не только в местах выездов суда, но и в постоянных помещениях окружных судов».

По закону присяжные не имели права выходить из здания суда до окончания дела. Сложные дела нередко рассматривались несколько дней, иногда даже недель. Окружные суды обычно располагались в старых, запущенных зданиях, в которых зимой было холодно: чадили печи, а летом жарко и душно. Не было ни буфетов, ни спальных принадлежностей. Присяжные ночевали на голых скамьях в залах для публики или в служебных помещениях, рядом с малопривлекательными «вещественными доказательствам»: орудиями убийства, препарированными частями тел жертв преступлений. Вполне естественно, что люди, занимавшие положение в обществе и привыкшие к комфорту, старались уклониться от исполнения тяжелой и неприятной присяжной повинности.

К началу судебной сессии, как писал современник, «на очередных присяжных из богатых купцов и дворян вдруг нападало целое поветрие самых разнообразных болезней… Одни крестьяне и мещане аккуратно несли тяжелую для них, более чем для кого-либо, повинность».

Русское крестьянство представляло собой далеко не однородную массу. Посмотрим, из каких его слоев рекрутировались присяжные заседатели. По закону в жюри должны были попадать лишь наиболее «благонадежные» и состоятельные крестьяне. Напомним, что в списки присяжных вносились крестьяне, отвечавшие условиям имущественного ценза и занимавшие определенные должности в крестьянском управлении. При этом от последних ценз не требовался. Именно из них по данным наших источников и состояла основная масса присяжных.

Согласно «Сведениям о присяжных заседателях по Великолуцкому уезду», 85 процентов крестьян, внесенных в списки присяжных с 1879 по 1882 гг., были сельскими старостами, волостными старшинами. Крестьян, имевших не менее 100 десятин земли, насчитывалось в этих списках 11 процентов, а получавших доход не менее 200 рублей в год — только четыре процента.

Освобождая часть крестьян от имущественного ценза, авторы судебной реформы явно исходили из того, что на должности по крестьянскому общественному управлению избираются самые зажиточные и «благонамеренные» люди. Однако в действительности богатые крестьяне старательно избегали выборных должностей. В результате идея «крепкого мужика» на скамье присяжного заседателя не была воплощена. Большинство крестьян, попавших в списки присяжных на основании «служебного» ценза, происходили из беднейших слоев народа.

Под воздействием совокупности юридических, ментальных и политических причин с 1878 по 1889 гг. было принято более десяти временных и постоянных законов, значительно изменивших законодательство о присяжных. Фактически был создан новый суд присяжных, отличавшийся существенным образом от подобного института образца 1864 г.

Вряд ли можно считать правомерным наличествующий в историко-юридической литературе термин «судебная контрреформа», появившийся в конце ХIХ — начале ХХ вв. Впервые он был ясно выражен А.А. Кизеветтером: «...в 80-х и 90-х гг. XIX ст., хотя Судебные Уставы Александра II и не были заменены новыми уставами, тем не менее, рядом сепаративных указов, так называемых, новелл, был внесен в Судебные Уставы Александра II дух противоположных начал, что в совокупности эти новеллы представляли собою контрреформу...»1.

Четко концепция судебной контрреформы была отражена в работах саратовских юристов и историков (М.В. Немытиной, Н.А. Троицкого и др.). Наиболее же ярко она сформулирована в монографии Б.В. Виленского. Под судебной контрреформой ученый понимает принятие нормативных актов, которыми «были фактически перечеркнуты основные демократические институты Судебных уставов 20 ноября 1864 года». Контрреформа охватила различные стороны судебной реформы 1864 г.: мировой суд, суд присяжных, публичность заседаний и пр. Под контрреформой в области суда присяжных имеется в виду пересмотр Судебных уставов, направленный на ограничение и, по возможности, ликвидацию рассмотрения дел с участием присяжных заседателей. Причины этих преобразований виделись лишь следствием «роста революционного движения в стране и возникновения второй революционной ситуации»1.

Концепция судебной контрреформы не была принята многими исследователями (как правило, историками). Против нее выступили представители московской исторической школы (П.А. Зайончковский, Л.Г. Захарова, А.К. Афанасьев и др.)2.

Таким образом, нет единого взгляда на судебное законодательство 70—80-х гг. ХIХ в., а дискуссия сторонников и противников концепции «судебной контрреформы» зашла в тупик. На наш взгляд, Третий период — время эволюционного развития российского суда присяжных, длилось с окончания кризиса 1878—1889 гг. до начала законодательной деятельности Временного правительства по реорганизации суда присяжных. В его продолжение суд присяжных действовал по законам, установленным в предшествующий период.

В 70—80-е гг. XIX в. суд присяжных был сильно изменен и приведен в соответствие с условиями и требованиями российской жизни. Поэтому не было необходимости что-либо серьезно менять в нем после завершения кризиса. 29—31 декабря 1894 г. в Санкт-Петербурге проходило совещание старших председателей и прокуроров судебных палат, где ставился и вопрос об удовлетворительности деятельности суда присяжных.

Большинство членов совещания (18 из 20) пришли к выводу, что «по деятельности своей этот суд не только является вполне удовлетворяющим своей цели, но и вообще представляет собою лучшую форму суда, какую только можно себе представить для разрешения большей части серьезных дел, особливо в тех случаях, когда тяжкое обвинение связано с тонкими уликами, требующими житейской мудрости»3. В 1895 г. была проведена ревизия судебных мест Российской империи. Ее результаты также опровергли «неблагоприятные отзывы о суде с участием присяжных»1. Таким образом, в середине 90-х годов ХIX в. произошло осознание того, что русский суд присяжных, в его варианте, созданном в 1878—1889 гг., полностью удовлетворяет осуществлению целей правосудия. Высказанную мысль подтверждают не только субъективные свидетельства современников, но и объективные факты.

С 1890 г. в масштабах России роль суда присяжных в уголовном судопроизводстве значительно понижается. В среднем за период 1890—1905 гг. объем юрисдикции суда присяжных составил 43,1 процента (минимально в 1901 г. — 35,7 процента, максимально в 1896 г. — 53,9 процента).

Объяснением данного явления служит открытие в 1890—1900 х гг. нескольких десятков окружных судов, где не было суда присяжных. В судебных же округах, где в каждом окружном суде функционировали суды присяжных, например в Московском судебном округе, объем юрисдикции оставался, незначительно понизившись, в среднем на уровне, установившемся с середины 1880 х гг., — 60-65 процентов. Репрессивность суда присяжных после завершения кризиса стала возрастать. Если в 1878—1889 гг. она составляла в среднем по России 61,3 процента, то в 1890-е гг. она возросла до 65,5 процента, правда, в 1900-е гг. снизилась до 59,4 процента.

Характеризуя третий период истории российского суда присяжных, отметим еще одну особенность. Если в 60—80-е гг. XIX в. не было, пожалуй, ни одной газеты или журнала, где бы не обсуждались вопросы, связанные с этим правовым институтом, то в конце XIX — начале ХХ вв. центр тяжести обсуждения данной проблемы сместился почти исключительно на страницы периодических юридических изданий. Особенно угас интерес к суду присяжных со стороны неюридической интеллигенции. Дело в том, что ее интересовали отнюдь не банальные уголовные дела, а так называемые громкие процессы, часто носившие политический оттенок. После изъятия такого рода дел из компетенции присяжных заседателей стал падать интерес образованной части общества к уголовному судопроизводству. Что касается крестьянства, то после многовековой крепостной зависимости для него было важно непосредственное участие в уголовном судопроизводстве, а наибольшее значение имел разбор тех преступлений, с которыми крестьяне сталкивались в обычной жизни (кражи, грабежи, убийства). Но эти преступления никто из компетенции присяжных заседателей не изымал. Получив то, что хотели, низшие слои общества успокоились и особенно не интересовались тем, что происходило с судом присяжных.

Первая мировая война не могла не отразиться на судебных системах воюющих стран. В России, как и в других государствах Европы, подсудность дел суду присяжных была в это время ограничена из-за создания различных чрезвычайных и военных судов, однако собственно законодательство о суде присяжных не менялось.

Относительная слабость репрессии присяжных стала главным поводом для недовольства новым судом и ограничения его компетенции. Было достаточно примеров и пристрастия присяжных-крестьян по некоторым категориям уголовных дел: беспощадность к конокрадам и святотатцам, снисходительность к злоупотреблениям должностных лиц и к преступлениям против женской чести. Наблюдалось и увеличение числа оправдательных вердиктов во время поста и перед большими христианскими праздниками. Недовольство вызывали и «громкие» судебные процессы. Вот некоторые из них.

В марте 1867 г. в Петербурге состоялся процесс по делу чиновника Протопопова, ударившего своего начальника. Присяжные оправдали Протопопова ввиду его невменяемости в момент совершения преступления. Это вызвало бурю негодования в высших сферах, считавших вердикт опасным прецедентом.

В 1874 г. присяжные осудили за подлог игуменью Митрофанию — в миру баронессу Розен, дочь наместника Кавказа и любимицу императрицы.

В 1885 г. во владимирском окружном суде присяжные заседатели 101 раз сказали: «…нет, не виновен» — в адрес бастовавших рабочих Морозовской фабрики. В прессе отмечалось, что это был салют в 101 залп в честь возникшего в России рабочего вопроса. В результате этого процесса в законодательном порядке был установлен надзор за взаимоотношениями между фабрикантами и рабочими.

Высшим проявлением гражданского мужества присяжных заседателей было оправдание В.И. Засулич, которая выстрелом из пистолета ранила петербургского градоначальника генерала Ф.Ф. Трепова (по слухам, внебрачного сына Николая I), приказавшего высечь одного из заключенных. Присяжные заседатели (жюри состояло на 3/4 из дворян и чиновников) своим вердиктом не столько оправдали Засулич, сколько обвинили Трепова, отстояв таким образом свое личное право и право каждого гражданина не быть высеченным по произволу какого бы то ни было начальника.

Вердикт по делу Засулич произвел эффект разорвавшейся бомбы. По воспоминаниям современника, «торжественное оправдание Веры Засулич происходило как будто в каком-то ужасном, кошмарическом сне... Никто не мог понять, как могло состояться в зале суда самодержавной империи такое страшное глумление над Государевыми высшими слугами, столь наглое торжество крамолы»1.

На присяжных заседателей посыпались обвинения в подстрекательстве к бунту, сочувствии терроризму. Председательствовавший в суде А.Ф. Кони писал впоследствии: «Достаточно вспомнить нарекания на присяжных по поводу дела Веры Засулич, когда один ленивый не бросал в них не только камнями, но, по выражению автора «Былого и дум», даже целой мостовой»2. Понятие «суд присяжных» стало ассоциироваться с делом Засулич, народовольческим террором и убийством Александра II.

По сути, это период второго кризиса суда присяжных в России. Длился он с начала законодательной деятельности Временного правительства, касавшейся суда присяжных, до официального упразднения института присяжных Советской властью.

После прихода к власти Временного правительства развитие суда присяжных пошло по пути демократизации. В это время значительно была расширена компетенция суда присяжных. Так, 4 марта 1917 г. указом Временного правительства упразднялись установленные в законе особые суды: Верховный уголовный суд и особые присутствия Сената, судебных палат и окружных судов с участием сословных представителей1. Постановлением от 30 марта 1917 г. дела, подсудные этим установлениям, передавались в компетенцию суда присяжных2. Во всех судебных органах институт сословных представителей заменялся институтом присяжных заседателей.

Было восстановлено право заседателей, отобранное во время кризиса 1878—1889 гг., участвовать не только в судопроизводстве окружных судов, но и судебных палат и Уголовно-кассационного департамента Сената3. В ведение присяжных заседателей были возвращены все категории дел, изъятые у них во время кризиса 1878—1889 гг.: против порядка управления, должностные преступления, против общественного благоустройства и благочиния и др. Более того, заседатели получили возможность разбирать государственные преступления, которые никогда в истории России не были им подсудны. Таким образом, компетенция суда присяжных в 1917 г. была наиболее широкой за все время существования «суда общественной совести» в нашей стране.

Независимо от того, какие категории дел рассматривались и где происходило это рассмотрение (в окружном суде, судебной палате или Сенате), процедуры призыва и избрания заседателей были едиными.

Демократизация суда присяжных при Временном правительстве проявилась и в том, что для избрания заседателей был отменен имущественный ценз, а также ряд других ограничений (например, национальных, религиозных). Постановлениями Временного правительства от 6 и 28 мая 1917 г.4 в России был создан военный суд присяжных — чрезвычайно редкое явление в мировой истории. Военный суд присяжных действовал не только в воинских частях в тылу, но и на фронтах первой мировой войны, при определенных случаях его юрисдикция распространялась на гражданское население1.

Думается, полная реализация законодательства Временного правительства о суде присяжных привела бы на практике к отрицательным результатам. Во-первых, новое законодательство не было четко сбалансировано, в нем оказалось много пробелов. Среди членов Временного правительства имелось немало сторонников того, чтобы принимать отдельные необходимые законы, а дальнейшим их согласованием и приведением в целостную систему заняться в будущем по мере возможности2. В приказе же по военному ведомству от 21 апреля 1917 г. № 233 открыто говорилось, что нужно пересматривать всю судебную систему, но из-за сложной ситуации «Временное правительство признало необходимым, по мере изготовления проектов по отдельным первоочередным вопросам, немедленно вводить в действие эти проекты» Другими словами, предполагалось действовать по принципу «лишь бы что-то делать немедленно, а что получится — разберемся после». Однако, как показывают многочисленные примеры истории и, к сожалению, современности, следование такому принципу чревато серьезными последствиями. Во-вторых, при расширении компетенции суда присяжных и отмене всевозможных ограничений, особенно имущественных, не была учтена специфика менталитета русского народа, его правосознания, проявлявшаяся в неоправданно мягком отношении к некоторым родам преступлений (особенно против «системы», государства, должностных лиц), низкой репрессивности из-за нежелания «брать грех на душу» (как показала практика, заседатели при малейшем сомнении в виновности подсудимого предпочитали оправдывать его или давать снисхождение, более лояльным было отношение также к малолетним, женщинам, «убогим и сиротам», совершившим преступление в первый раз, «из-за крайней нужды», в состоянии алкогольного опьянения); господстве обыденного представления о праве в целом и правах человека в частности, при почти полном отсутствии юридических знаний; вере больше слухам, нежели профессиональным юристам. Совершенно верно было отмечено В.А. Буковым, что суд присяжных, «как не имевший практически никаких точек соприкосновения с повседневным правовым опытом народных масс... имел крайне мало шансов пережить революцию»1. В-третьих, внутренняя логика развития отечественного суда присяжных не требовала после 1889 г. серьезных изменений в устройстве этого института. И, наконец, политическая конъюнктура при реорганизации любого правового института всегда ведет в дальнейшем к негативным последствиям.

Суд присяжных юридически прекратил свое существование в России после Октябрьской революции. 22 ноября (5 декабря) 1917 г. Совнарком «Декретом о суде» № 1 постановил «упразднить доныне существующие общие судебные установления, как-то: окружные суды, судебные палаты и Правительствующий сенат со всеми департаментами...»2; упразднялся и институт присяжных заседателей, действовавший в этих судебных местах.

На самом деле издание «Декрета о суде» № 1 не означало мгновенного уничтожения судебных учреждений Временного правительства. В частности, суд присяжных действовал еще некоторое время в Нижегородской, Костромской и некоторых других губерниях. Так, 23—25 ноября 1917 г. в Арзамасском уезде Нижегородской губернии проходила сессия с участием присяжных заседателей, а 13 декабря того же года в Горбатовском уезде названной губернии была проведена жеребьевка на сессию с 24 по 26 января 1918 г. В Костромской губернии 25 января 1918 г. был составлен список лиц, имеющих право быть присяжными заседателями в 1918 г. По-видимому, аналогичная ситуация складывалась и в других местностях.

В отечественной историографии считается, что причиной невыполнения «Декрета о суде» № 1 являлся «контрреволюционный чиновничий саботаж»: «…в бывшем Министерстве юстиции чиновники категорически отказывались от сотрудничества с Советской властью; все старые судебные органы и органы прокурорского надзора, не признавая Советскую власть, вели разбор дел от имени буржуазного Временного правительства»3. Саботаж, скорее всего, был, но, вероятно, он не достигал больших масштабов. Действительно, на судебных бланках конца 1917 — начала 1918 гг. было указано, что дело разбирается от имени Временного правительства, однако объясняется это простым отсутствием бланков нового образца.

Думается, продолжение деятельности суда присяжных в России после официального его упразднения связано с медленной работой советских органов власти. «Декрет о суде» № 1 был опубликован в печати вскоре после его появления. Но российские чиновники привыкли (эта практика складывалась десятилетиями) действовать только после получения специального циркуляра1. Газетам особенно не верили, тем более в то смутное время. Лишь 27 января 1918 г. Первый отдел Народного комиссариата юстиции издал «Декрет о суде» в качестве циркулярного распоряжения и разослал его на места. Вскоре после этого деятельность «старых» судебных установлений окончательно прекратилась.

Также небезосновательно в историографии называлась еще одна причина, по которой новая власть в ряде районов некоторое время использовала старую судебную систему: «Угрожающие темпы роста преступности, резкое увеличение количества ждущих своего разрешения уголовных и гражданских дел, боязнь разгула вышедшей из-под контроля толпы — все это заставляло руководителей местных Советов в некоторых случаях идти на сохранение тех государственных органов, деятельность которых подлежала полному и безоговорочному прекращению в соответствии с нормами правительственных актов»2.

В советский период суда присяжных как формы осуществления правосудия не было и быть не могло. Однако с середины 50 х гг. XX в. вопрос о возрождении суда присяжных в порядке дискуссии ставился отечественными правоведами Ф. Бурлацким, В. Каминской, В. Нажимовым, Р. Рахуновым. В 60-е гг. публицист Ю. Феофанов в периодической печати также ставил вопрос о возвращении в нашу судебную систему преданного забвению суда присяжных1.

С началом демократизации общества и государства, связанной с именем М.С. Горбачева, т. е. со второй половины 80-х гг. XX столетия, возрастает количество публикаций в прессе о суде присяжных (одновременно начинает разворачиваться дискуссия о необходимости отмены смертной казни).

Постановлением от 24 октября 1991 г. № 1801-1 Верховный Совет РСФСР утвердил Концепцию судебной реформы в РСФСР, где сказано о праве каждого на рассмотрение его дела судом присяжных, если ему грозит лишение свободы на срок свыше одного года. После утверждения Концепции судебной реформы обеспечение участия присяжных заседателей в рассмотрении гражданских и уголовных дел было предусмотрено Конституцией РСФСР в редакции от 1 ноября 1991 г. (ст. 166) и Конституцией Российской Федерации.

Итак, подведем некоторые итоги. В Римской империи судебный процесс велся судьей единолично. Коллегиальная форма рассмотрения дел зародилась в недрах романо-германской системы права. В период Русской Правды большинство дел, особенно такие, которые карались «потоком и разграблением», стали рассматриваться князем и его доверенными лицами.

В период раздробленности в государствах, сохранивших монархическую форму правления, судебная система существенных изменений не претерпевает. В Новгороде и Пскове складывается особая практика, отражающая наличие патрицианской республики. Судебные полномочия осуществлял новгородский епископ и вече (народное собрание), которое выступало в качестве высшей судебной инстанции по делам о государственных и должностных преступлениях. Князь совместно с посадником творил суд по определенным категориям дел, ему запрещалось аннулировать прежние судебные решения в порядке нового судебного разбирательства.

В период сословно-представительной монархии суд осуществлялся царем, Боярской думой, приказами и местными органами управления. Существовал церковный суд. Действовала вотчинная юстиция. В период петровских преобразований верховная судебная власть принадлежала царю.

На протяжении своей истории российский суд присяжных не оставался статичным, а органично развивался в соответствии с изменениями, происходившими в государственном и общественном устройстве страны. С 1864 по 1917 гг. он должен был пройти несколько качественно отличающихся друг от друга периодов развития.

Выделяются следующие периоды действия суда присяжных с 1864 по 1917 гг.: