Ремесленные и торговые корпорации в раннее новое время (по материалам Реймса)

Вид материала

Автореферат диссертации

Содержание Практическая значимость работы Апробация материалов исследования Структура работы Основное содержание работы Первая и вторая главы Первая глава

Подобный материал:

• Судьбы славянства и эхо Грюнвальда: Выбор пути русскими землями и народами Восточной, 5821.9kb.
• 1. Что такое Новое время? Что отличает новое время от всех предшествующих эпох?, 604.43kb.
• А. Б. Ковельман: Запрет на фигуративное искусство, изображение людей и тем более Бога, 440.23kb.
• Аннотация программы учебной дисциплины «История Китая (новое время)» Направление 032000., 117.75kb.
• Новое американское тотальное управление качеством, 6779.01kb.
• Учебная программа (Syllabus) Дисциплина: История международных отношений в новое время, 224.92kb.
• Программа междисциплинарного экзамена по направлению подготовки магистров 032300 Регионоведение, 91.64kb.
• Программа курса «россия и мир. Древность. Средневековье. Новое время» 10 класс (68, 153.93kb.
• Программа учебной дисциплины мировые религии в новое время часть, 114.38kb.
• Античность Средние века Новое время, 233.04kb.

Научная новизна диссертации заключается в том, что впервые в отечественной и в зарубежной историографии предпринят комплексный анализ документов и материалов, освещающих историю истории ремесленных и торговых корпораций Реймса в позднее Средневековье – раннее Новое время. Он позволил выявить как специфику, присущую этому городу, так и целый ряд общих особенностей корпораций как общественного института. В работе проблема институционального и организационного оформления корпораций впервые поставлена применительно к указанной эпохе. Эта проблема изучена на реймсском материале с учетом специфики т.н. первого письменного упоминания о корпорациях, особенностей их юридического оформления (признания их легитимности со стороны городских властей или королевской властью), а также на основе анализа мировоззренческих установок членов корпораций и представителей власти.

Работа предлагает новое социальное измерение истории корпораций: обоснование принципиального преимущества интересов семьи в приоритетах членов корпораций, что было закреплено в законодательстве; изучение проблемы личного выбора (в профессиональном плане) и отношения мастеров и членов их семей к собственному ремеслу; анализ семейных стратегий, направленных на стабильность и процветание семейного дела, и степени упорядоченности разных сфер жизни людей, занимающихся одним ремеслом. Принципиально важным представляется обращение к проблеме участия членов семьи мастера в его профессиональной деятельности, что придавало стабильность его положению и положению его мастерской, особо актуальную в переходную эпоху.

Известная в историографии проблема переплетения (сосуществования и взаимодополнения) структур рассеянной мануфактуры и корпоративных структур в период становления капиталистических отношений изучена в работе в плане длительного сохранения и преобладания мелкого производства в большинстве профессий, составлявших «основную массу» в экономике Средних веков и раннего Нового времени, взаимной зависимости производителей и их связанности условиями их существования как важнейшей характеристике экономической и социальной жизни в эпоху Средневековья и раннего Нового времени.

Практическая значимость работы. Результаты исследования позволяют восполнить ряд пробелов в экономической и социальной истории Средневековья и раннего Нового времени и пересмотреть некоторые укоренившиеся представления о роли ремесленных и торговых корпораций в переходную эпоху XV-XVIII вв., о положении и статусе членов корпораций. Результаты исследования могут быть использованы в преподавании истории Средних веков и раннего Нового времени, при подготовке общих и специальных курсов.

Апробация материалов исследования. Диссертация обсуждена на заседании Отдела западноевропейского Средневековья и раннего Нового времени ИВИ РАН. Основные положения и результаты работы изложены в монографии и научных статьях общим объемом более 40 п.л. Материалы диссертации неоднократно представлялись в виде докладов на всероссийских конференциях, научных семинарах и круглых столах; легли в основу спецкурса о количественных методах изучения нормативных актов, прочитанного в 2004 г. на кафедре истории Средних веков исторического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова.

Структура работы. Диссертация построена по проблемному принципу, она состоит из введения, пяти глав, каждая из которых делится на параграфы (некоторые, в свою очередь, на подпараграфы); заключения; списка источников и литературы; приложения. В приложении приведены перечень регламентов и постановлений для ремесленников и торговцев Реймса, а также городских ордонансов, регулировавших их деятельность (XIII-XVIII вв.), таблица и граф связей.

Основное содержание работы.

Во введении определяются научная значимость темы, цель и задачи исследования. Рассмотрены актуальные проблемы изучения ремесленных и торговых корпораций позднего Средневековья и раннего Нового времени, традиции изучения ремесла и торговли в Реймсе. Даны краткий экскурс истории города и общая характеристика ремесленных и торговых регламентов как основного вида источников; другие источники охарактеризованы в соответствующих разделах работы, где они выступают основой конкретно-исторического анализа.

Первая и вторая главы работы посвящены рассмотрению проблемы становления и институционализации корпораций, поставленной на основе реймсских источников XV-XVIII вв. применительно к эпохе позднего Средневековья и раннего Нового времени.

Первая глава «Институциональное оформление корпораций позднего Средневековья – раннего Нового времени» посвящена проблемам нормативного регулирования ремесла и торговли как фактора, определявшего становление корпораций в Реймсе в этот период.

Истории создания регламентов в Реймсе свидетельствует, что они находились в ряду постановлений, принимавшихся для разрешения конфликтов, и также, как эти постановления, могли справиться со своей задачей или не справиться с ней. Но в отличие от них регламенты никогда не ограничивались одним спорным вопросом, и поэтому не только разрешали, но зачастую провоцировали конфликты – как в рамках отрасли, между близкими специальностями, так и в рамках одного ремесленного сообщества. Нередко конфликтная ситуация создавалась попыткой привнести нормативное регулирование в ремесло в целом, охватив все стороны жизни и деятельности ремесленников. «Созидательная» работа регламента, формирование и оформление корпорации как его следствие прослеживается в тех случаях, когда с помощью устава выделялась новая профессия (как свидетельствуют примеры пряничников и изготовителей скобяных изделий).

В общественном мнении существовало представление о том, как должно быть организовано ремесленное или торговое сообщество. Как показал анализ устных⁴⁴ и письменных прошений о регламентах, ему соответствовал статус присяжного ремесла, который первоначально (в Реймсе – в середине XVI – первой трети XVII в.) мог быть получен только при обращении к королю, и к которому стремились далеко не все профессиональные сообщества, а лишь те, деятельность которых выходила за рамки города. Но постепенно (в Реймсе – в конце XVII – XVIII вв.) все «урегулированные» сообщества стали считать себя присяжными корпорациями независимо от того, какой именно инстанцией был ранее утвержден их устав. Не имевшие регламентов сообщества аргументировали необходимость в них не просто потребностью в порядке (в ремесле и городе), а потребностью в корпорации. Такой аргумент признавался всеми сторонами как достаточный и достойный.

Формированию и закреплению традиций, связанных с присяжными корпорациями, способствовало публичное чтение регламентов, которое закрепляло в массовом сознании наиболее унифицированные правила жизнедеятельности корпораций в качестве легко узнаваемых и общеизвестных. Расширение области применения книгопечатания сформировало традицию издавать уставы и распространять их не только среди членов корпорации, но и среди купцов и мастеров других специальностей.

В то же время изучение соотношения и соответствия обычаев, традиций и записанных норм показало, что наличие и доступность опубликованного текста не заменили знания обычаев, поскольку даже самые подробные регламенты охватывали далеко не все стороны жизни ремесленного или торгового сообщества, оставляя простор для применения норм, письменно не зафиксированных. Соотношение и соответствие устных и записанных норм было рассмотрено на основе анализа ряда казусов, которые позволили сделать вывод о преимуществе и предпочтении неписаных норм писаным в тех случаях, которые оставались внутренним делом корпорации и не выносились на городской или королевский суд, в частности, при определении вступительных взносов. Одновременно действовала тенденция, закреплявшая приоритет записанных правил, когда появление регламента настолько изменяло жизнь сообщества, что обычаи, не зафиксированные в регламенте, начинали восприниматься как недействующие.

Скорость замены старых текстов новыми их редакциями говорят о том, насколько чувствительны были ремесла к изменениям, происходившим как в их собственной профессии, так и в экономике и социальной сфере в целом. Многие уставы не подвергались изменениям на протяжении ста и даже двухсот лет: булочников – с 1561 г. до 1743 г., более 180 лет; сапожников – с 1571 г. до 1774 г., более 200 лет; колпачников – с 1581 г. до 1706 г., 125 лет; есть целый ряд уставов, которые не изменялись в течение столетия: бочары, каменщики, закройщики и др.; другие регламенты неоднократно и регулярно модифицировались, чутко реагируя на малейшие изменения обстоятельств: у сукноделов, стригальщиков сукна, веревочников и др. С административной точки зрения лучшими были уставы, не нуждавшиеся в исправлениях: они требовали меньше хлопот и, что немаловажно, дополнительных средств. Они смогли разрешить актуальные конфликты и со временем стали уважаемыми «старыми» текстами.

Изучение процедуры составления и утверждения регламента показало, насколько непростым и неформальным было это действие как для членов корпорации, так и для административных структур: каждый устав и каждое постановление надо было организовать (сформулировать и записать), согласовать, утвердить в нескольких инстанциях, переписать или напечатать (как можно меньше раз – не случайно регламенты сохранялись нередко в виде самого первого варианта), обнародовать в городе и его округе, сообщить или раздать всем мастерам и т.д. С учетом всех этих процедур очевидно, что корпорация, постоянно корректировавшая свой устав, обладала немалыми средствами и полагала, что затраты на исправление устава будут меньше тех сумм, которые будут потеряны при сохранении прежнего текста, а ее должностные лица имели возможность тратить время на решение организационных вопросов без особых потерь для себя и своего дела.

Нормы и обычаи ремесла передавались из поколения в поколение, большинство приемов и требований узнавались на практике, в процессе обучения и работы: достаточно было показать, как это делается. Многие правила не проговаривались вслух, не имели до определенного времени словесного выражения. Неосознанность норм повышала их эффективность: ими руководствовались, но не осмысляли, в том числе – не осмысляли критически. Соответственно, письменная фиксация нормы, особенно – в нормативном акте, в законе, автоматически превращала ее в объект для критического осмысления, которое происходило намного быстрее и, можно предположить, иным способом (конфликтнее), чем до записи. Отсутствие установившихся и общепринятых формулировок приводило к тому, что при первой записи большинства регламентов возникали споры, обычно более или менее успешно разрешавшиеся в ходе утверждения устава.

Процедура утверждения состояла из нескольких заседаний с участием заинтересованных сторон, выяснением мнений купцов или мастеров близких специальностей, организацией экспертиз и специальных собраний ремесленников. Изменения при этом могли оказаться не в основной части регламента, которая могла навсегда остаться в своем первоначальном варианте, а в его введении или в заключении, либо в других актах. Регламент сам по себе не рассматривался как некий окончательный текст, полный и завершенный, к которому можно было бы обращаться в дальнейшем во всех спорных случаях. Он хранился, копировался и использовался только вместе с утверждавшими, изменяющими или дополняющими его постановлениями. Без их учета основная часть устава сама по себе, даже вместе с введением и заключением (также важными с содержательной точки зрения частями), не являлась адекватным отражением официально действовавших норм, поскольку даже изменяя их, однажды записанный текст устава не исправляли (или исправляли лишь в редчайших случаях).

Данные реймсских источников позволили поставить такую проблему как влияние миграции квалифицированных работников на появление уставов и самих корпораций. Анализ хронологии создания и записи уставов в Реймсе позволил обратить внимание на такой специфический для этого города фактор как ожидание коронаций, на время которых рынок сбыта в городе, потребность в товарах и услугах возрастали в разы, хотя и на короткое время.

Анализ соотношения действующей в рамках города регламентации разного уровня: уставов отдельных ремесел, общегородских ордонансов, королевских эдиктов, а также регламентов для всего королевства (в отношении отдельных ремесел) и в мануфактурных регламентов – позволил проанализировать степень воздействия королевского законодательства на распространение присяжных корпораций и степень воздействия на ремесло и торговлю в Реймсе идей унификации.

Общегородские ордонансы, известные в Реймсе с конца XIV до середины XVIII в.: ордонансы эшевенов 1380 и 1389 гг.; ордонансы бальи Вермандуа 1627 и 1630 гг.; регламенты бальи архиепископа и генерального наместника полиции города и пригородов Реймса 1701 г. и 1727 г.⁴⁵ – были адресованы всем жителям города и регулировали вопросы городского благоустройства и правила поведения горожан. Некоторые их разделы специально посвящались отдельным ремеслам, хотя общегородская регламентация не была направлена на организацию профессиональных сообществ ремесленников и торговцев. Принципиально важные для корпораций вопросы (право работать и торговать в городе, право принимать в члены сообщества, нормы обучения и общежития) вообще не рассматривались на городском уровне, а проблема монопольного права на ремесло – исключительно в аспекте разграничения сфер деятельности и запрета использовать привилегированное положение, как реакция на жалобы горожан. Ограничения для ремесленников и торговцев, установленные городскими властями, происходили как из религиозных норм и предписаний (время работы или отношение к представителям других конфессий), так и из соображений порядка и благоустройства города, комфорта горожан. Они могли быть неудобны и даже невыгодны ремесленникам и торговцам с профессиональной точки зрения (место, где можно или нельзя выливать отходы (на расстоянии арбалетного выстрела от города), как и в течение какого времени хранить мясо и рыбу и др.), и вряд ли могли появиться в их собственных регламентах, отстаивавших привилегии и преимущества членов сообщества перед всеми остальными.

Как свидетельствуют общегородские регламенты, профессиональные организации, объединявшие мастеров одной специальности в масштабах всего города, не могли появиться в Реймсе в начале XV в., что определялось в том числе внутригородскими сеньориальными границами. В зависимости от юрисдикции ремесленники могли быть по-разному организованы (или не организованы) в своей профессиональной деятельности, и можно предполагать, что появление ремесленных и торговых регламентов было одним из факторов преодоления юридических разграничений в городе.

Вступление ремесленника или торговца в корпорацию всегда было его индивидуальным поступком, следствием его собственного решения, даже если принималось под влиянием внешних обстоятельств. В значительной мере суммой индивидуальных решений являлось и создание ремесленной и торговой корпорации, даже с учетом всего комплекса объективных обстоятельств, в т.ч. воздействия со стороны властей, поскольку совершенно очевидно, что ремесленники объединялись в корпорации в одних ситуациях и не объединялись в других, во многом схожих с первыми.

Использованные в работе источники позволили обратиться к проблеме «массового возникновения» корпораций в позднее Средневековье и раннее Новое время. Массовым явлением ремесленные и торговые корпорации становятся в это время во многом вследствие государственной политики их распространения, а тексты их регламентов обладают схожестью и повторяемостью, что нередко воспринимается как «неоригинальность», отражение в большей степени намерений законодателя и некоторых абстрактных «общих идей», и в меньшей – конкретной ситуации, сложившейся в данной отрасли, в данном месте и в данное время. Эта позиция во многом справедлива: нередко ремесленные уставы разных городов дословно повторяют друг друга (для Реймса это те случаи, когда местные ремесленники использовали парижские уставы, не изменяя их, как поступили, например, портные в 1628 г., взяв парижский устав 1619 г.); одинаковым мог быть текст регламента для совершенно разных специальностей (в Реймсе – уставы бакалейщиков 1692 г. и шляпников 1700 г.). Однако проведенное исследование позволяет утверждать, что для каждого конкретного ремесла создание регламента было важным событием, а собственный устав был уникальным документом, учитывающим и отражающим ситуацию, сложившуюся именно в этом городе и именно в этой специальности, среди хорошо знавших друг друга людей.

В то же время общность условий существования и унифицирующее воздействие государства приводили к тому, что в уставах самых разных ремесел из самых разных мест было много общего. Все это позволило со временем сформулировать своды правил, подходивших практически для любого города, и создавать с середины XVII в. ремесленные регламенты, действие которых распространялось на всю страну. Их появление указывало на изменения в экономической и социальной организации общества, в понимании общего и особенного: возможность описать специфику профессии в масштабах всего королевства и сформулировать административные нормы таким образом, чтобы они наилучшим образом удовлетворили как стремление к порядку, так и стремление к сохранению местной уникальности. В ремесленных уставах для всего королевства и мануфактурных регламентах второй половины XVII в. были определены общие профессиональные нормы и управленческие принципы, не вызвавшие сомнений в своей правильности и правомерности.

При массовой записи уставов неизбежно вырабатываются общие правила, определенный шаблон. Реймсские регламенты дают уникальную возможность наблюдать этот процесс: речь идет об обладающих значительной схожестью десяти уставах 1570-1582 гг., созданных при бальи архиепископа Жорже Шевалье. Инициатива бальи оказала несомненное влияние на реймсских ремесленников, но в разной степени для разных корпораций. Сапожники и починщики обуви в 1571 г. не смогли разрешить давний профессиональный конфликт на городском уровне, но были удовлетворены решением Парижского парламента 1573 г. Сложно проследить существование корпорации кожевников, перчаточников и изготовителей пергамена: устав 1574 г., остался единственным известным для них текстом. Пряничники, стремившиеся отделиться от булочников и кондитеров, оказались очень замкнутым сообществом, что привело к временному его исчезновению на рубеже XVII-XVIII вв. В остальных случаях происходило как укрепление и утверждение уже существовавших традиций, так и создание их, но не в профессиональном, а в организационном плане.

Устав раннего Нового времени не только означал признание корпорации государством, он выступал символом согласия, был сводом правил, необходимых для сохранения общественного покоя, с которыми согласились считаться заинтересованные стороны. Декларативность ряда требований неизбежна для нормативных актов, и ремесленные регламенты здесь не исключение. Но регламенты не только регулировали экономическую и другие сферы жизни и деятельности ремесленников, они заявляли о месте корпорации и каждого ее члена в социальной организации общества. И хотя изменения конъюнктуры требовали менять формулировки и правила, но тот факт, что корпорации далеко не всегда этому следовали, говорит о выполнении даже устаревшими уставами общественно значимых и общественно признаваемых функций. Регламент был и оставался декларацией социальной сущности корпораций, был ее заявлением о намерениях, ценность которого не исчезала со временем. Он был одновременно символом и ориентиром, самого существования которого было вполне достаточно как для поддержания порядка в производстве, так и для подтверждения социальной упорядоченности. Именно поэтому сохраняли свое значение и выполняли свою социальную, в первую очередь, функцию устаревшие и не отвечавшие новым условиям уставы.

Во второй главе «Организационное оформление корпораций позднего Средневековья – раннего Нового времени и проблема идентификации» рассмотрены соотношение правового и организационного оформления профессиональных сообществ, проблемы самоорганизации, восприятия и самовосприятия ремесленного и торгового сообщества.

Отечественную и зарубежную историографии разделяют разные традиции понимания этих сообществ в соответствии с тем, какой критерий кладется в основу их определения (социально-экономический или юридический), однако существование некоторых организационных форм задолго (или – за некоторое время) до признания профессионального сообщества властями и до утверждения регламента не ставится под сомнение. Более многочисленные и разнообразные сохранившиеся источники XVI-XVIII вв. позволяют доказать, что институционализация сообщества, законодательное закрепление за ним исключительных прав и привилегий может рассматриваться как в некотором роде заключительный этап становления корпорации, а не начало ее истории, поскольку объединение ремесленников, определенным образом организованное (что подтверждалось наличием общей казны; особых должностных лиц; регулярных собраний), могло существовать независимо от утверждения регламента и до признания со стороны властей. Источники фиксируют подобный временной разрыв для реймсских мясников (в XV в.), суконщиков (в XVI в.), купцов-мерсье⁴⁶ (в XVII в.). Обычаи и традиции, особая символика, святой покровитель и своя церковь создавали у мастеров и купцов ощущение «достойного управления» их сообществом, подкреплявшееся в ряде случаев наличием особых документов и постановлений, но не обязательно – регламента (это отношение было четко выражено в прошениях, рассмотренных в гл. I).

Другой немаловажной составляющей стороной этого единства были ощущение причастности к нему у членов сообщества, представителей одной профессии, и признание права на эту причастность со стороны всех остальных. Существование общности мастеров не являлось предметом переговоров, торга или прошений – в отличие от существования присяжной корпорации как особого типа организации.

Наиболее распространенным из употребляемых в источниках определений сообщества мастеров является «ремесло» (mestier). Лишь к XVIII в. происходит окончательный раздел в восприятии ремесла как профессиональной деятельности и как сообщества людей, этой профессией занимающихся – в текстах этого времени термин «ремесло» никогда не употребляется в обобщающем значении. Его в этой роли заменяет «сообщество» (communauté), в значительной степени под воздействием центральной власти. Это именование было понятно в разных провинциях и применимо в разных сферах деятельности, и в то же время было достаточно однозначным. В постановлениях центральной власти этот термин использовался наиболее регулярно, тогда как реймсские по происхождению документы и постановления допускали значительное разнообразие формулировок, свидетельствовавшее об участии ремесленников в составлении этих текстов (единично встречающиеся выражения происходят из прошений, которые пересказаны в официальных документах). Частота встречаемости терминов и выражений, анализ их происхождения говорят о том, что для мастеров и торговцев «корпус», «корпорация» (corps) были приемлемы не менее других именований. Термин «сообщество», несмотря на самое широкое его распространение, выглядит устоявшимся скорее для официальных структур, чем для ремесленников, которые и в XVIII в. продолжали «поиски»⁴⁷ самоназвания, окончательно не завершившиеся, по крайней мере, в Реймсе, и к моменту отмены корпораций.

Несоответствие между утверждением регламента и появлением корпорации как профессионального сообщества подтверждается и тем, что даже в XVII и XVIII вв. создания и утверждения регламента было недостаточно для организации сообщества. Оно конституировалось клятвой, и такая коллективная и одновременная клятва мастеров известна в Реймсе вплоть до середины XVIII в.: для книгопечатников (1623 г.), свечных мастеров (1733 г.) и пуговичников (1736 г.). Корпорации, во множестве «появлявшиеся» в XVI-XVIII вв., от уже работавших в городе мастеров не требовали выполнения правил, установленных впредь для новичков. До XVIII в. их вносили в общий список как «мастеров этого ремесла», в XVIII в. вносили после соответствующего заявления. Принадлежность таких мастеров к профессиональному сообществу и к конкретной ремесленной корпорации не нуждалась в иных доказательствах кроме как: проживание в городе, занятие ремеслом и собственное желание продолжать им заниматься.

В то же время лишь до XV в. новые члены сообщества приносили свою индивидуальную клятву перед равными им мастерами ремесла. Позднее – исключительно перед должностными лицами короля или архиепископа, и постепенные небольшие изменения в формулировках привели к тому, что не члены сообщества принимали новичка и признавали его равным себе, а власти подтверждали его включение в корпорацию. Мастера продолжали обучать учеников и подмастерьев, сообщество продолжало контролировать процесс подготовки мастеров, но лишалось права принимать их.

Индивидуальная клятва, которую каждый новый член каждого профессионального сообщества приносил должностным лицам короля или архиепископа, создавала и укрепляла вертикальные, иерархические связи, «встраивала» нового участника в систему отношений корпорации, города и государства. В то время как клятва, данная равным по положению, освящала внутрикопроративные социальные связи, являющиеся необходимым условием существования корпорации как сообщества. После утверждения в реймсской практике клятвы должностным лицам эти связи создавались и поддерживались участием в религиозных процессиях, общими для членов корпораций мессами, поминовением усопших мастеров и мастериц, возможно, общими трапезами. Регламенты свидетельствуют об особом внимании к этим сторонам жизни сообщества, подчеркивавшим единство корпорации, особенно во второй половине XVII – XVIII вв.

Данные реймсских источников позволили обратить внимание на момент создания или признания института присяжных. Анализ используемых регламентами формул показал, что первый регламент сообщества обычно описывал первые выборы (или назначение) присяжных мастеров, что свидетельствовало о создании управленческого аппарата корпораций. Однако в ряде случаев такие же формулы сохранялись в последующих редакциях регламентов (как повтор старого текста или при изменении традиции: у ткачей сукна в 1599 г., изготовителей шерстяной кисеи в 1710 г., литейщиков в 1741 г., сапожников в 1774 г.); они использовались и когда институт присяжных существовал еще до утверждения устава (как у суконщиков в 1569 г.).

Исследование положения присяжных показало, что их посредническая роль позволяла властным структурам воспринимать их как собственных «агентов» – участников общегородской и общегосударственной системы управления, как своими представителями полагали их и корпорации, ежегодно выбиравшие присяжных из своей среды и оплачивавшие их работу.

«Ключевая категория анализа феномена организации», ее определяющий признак – цель⁴⁸. Цель создания корпораций, как она была заявлена в прошениях, как она формулировалась властными структурами разного уровня – «общее благо», которое в данном случае понималось как порядок. Идея «общего блага» противостояла изменявшимся условиям жизни; за риторикой, характерной для законодательства и выраженной специфическим языком (язык закона), стояло конкретное наполнение. В эту формулу вкладывали предотвращение злоупотреблений, поддержание высокого качества изделий, заботу о репутации города и ремесла, идею порядка и надлежащего управления. В регламентах основной целью был заявлен порядок, стремление упорядочить и обустроить разные сферы жизни людей, занимающихся одним ремеслом. В отношении профессиональной деятельности – это созданные обычаем, практикой, но также и в результате обсуждения и договора правила работы, которые действовали в рамках мастерской и лавки и определяли отношения между мастерами. Это несомненно духовная жизнь, «организация» (упорядоченность) которой выходит на передний план во второй половине XVII-XVIII вв. В этот период регламенты более детально и дотошно прописывали нормы профессиональной деятельности, однако перемещение акцента на сферу духовной и социальной жизни очевидно даже на таком фоне. В социальном плане – это партнерские или иерархические отношения и связи, создававшиеся как профессией, так и статусом каждого конкретного человека: мастер мог быть богат или беден, мог находиться у власти либо иметь к ней отношение (т.н. прежние присяжные), мог никогда ее не получить (т.н. мастера, не имеющие лавки). Это даже внутрисемейные отношения и личная жизнь ремесленников, торговцев и членов их семей, хотя и до определенных пределов.