Ханскарл Лёйнер кататимное переживание образов основная ступень

• Www darksign ru Ханскарл Лёйнер кататимное переживание образов основная ступень, 3519.05kb.
• Ханскарл Лёйнер кататимное переживание образов, 3072.71kb.
• Ханскарл Лёйнер кататимное переживание образов, 3308.01kb.
• «экскурсом», 3421.69kb.
• ru, 7163.92kb.
• Основная 3 ступень Тракторист-машинист сельскохозяйственного производства, тракторист, 138.76kb.
• Смысл смысла жизни, 303.56kb.
• Публичный доклад, 828.67kb.
• Доклад директора моу «Русская классическая гимназия», 156.73kb.
• Доклад директора моу «Русская классическая гимназия», 709.48kb.

Введение в психотерапию по методу КПО Важное практическое значение имеет вопрос, как следует начинать психотерапию при помощи КПО. За несколько часов психотерапевт собрал глубинно-психологический анализ. Теперь перед ним встает проблема, как от этого психотерапевту следует на невербальном уровне имагинаций перейти к технике сновидений наяву. Неопытного психотерапевта, а тем самым также и пациента это ставит в сложное положение. Здесь хорошо себя зарекомендовал простой, но эффективный тест. Он дает психотерапевту первое и в то же время ненавязанное представление о способности пациента реализовать символдраму. Именно непредвзятость и спонтанность облегчает переход от вербального к образному уровню. Тем самым образуются точки соприкосновения для введения техники сновидений наяву. В чем заключается этот тест? В конце второго или третьего сеанса по сбору данных анамнеза я говорю пациенту, что мне хотелось бы провести с ним небольшой простенький тест. Я прошу его устроиться в кресле, в котором он сейчас сидит, как можно более удобно и свободно, как будто ему хотелось бы немного отдохнуть. Он мог бы вытянуть ноги, свободно положить руки на подлокотники, а голову положить на спинку кресла. Я жду некоторое время, пока он устроится как следует, и прошу его закрыть глаза. Как правило, пациент уже настолько доверяет психотерапевту, что может выполнть это указание с удовольствием или с небольшим колебанием. Яркий свет в комнате я стараюсь приглушить. Затем я спрашиваю пациента: “Не могли бы Вы представить себе цветок?”. После короткой паузы я продолжаю: “А потом расскажите мне, что Вы себе представили.” При этом я исхожу из того, что пациент с закрытыми глазами скоро начинает рассказывать о том, что у него появляется перед глазами. Если же появляется длинная пауза, я прошу его сообщить мне, какие у него трудности. Как правило, пациент говорит о цветке. При этом неважно, как называется этот цветок. Это могут быть и цветы, рожденные фантазией, и цветы, названия которых пациент не знает. Я прошу описать мне цветок во всех подробностях, его цвет и что видно, если заглянуть в чашечку цветка, и т. п. Во всех этих упражнениях я никогда не использую слово “видеть”. Я всегда говорю о “представлении”. Некоторые же пациенты, со своей стороны, думают, что они должны что-то “видеть”. Поэтому они бывают разочарованы, если имагинация - как феномен - оказывается непохожа на феномен зрения. Она гораздо более бледная, без правильных контуров, и их четкость вначале колеблется. Если пациент использует слово “видеть”, я его поправляю. Если же он утверждает, что ничего не “видит”, я сначала прошу его подробно рассказать, что же вообще появлялось у него перед глазами. Тогда становится ясным, что из-за завышенного стремления к достижению он неудовлетворен не столь хорошо выраженным начальным образом. И тем не менее удивительно, как легко в этой непринужденной ситуации удается намеренно представить цветок и детально рассказать об этом. Теперь я делаю еще один шаг вперед - и прошу попытаться, в представлении, потрогать кончиком пальца чашечку цветка. Это позволяет выяснить, каков цветок внутри на ощупь. Я прошу описывать ощущения. Некоторые переживают эту сцену столь реалистично, что они поднимают руку и выставляют указательный палец. Тактильные ощущения также можно хорошо описать. Обычно представляют красный или желтый тюльпан, красную розу, герберу (особенно популярную у женщин), подсолнух, иногда маргаритку. Лишь в самых редких случаях невротическая проблематика пробивается в том, что уже в тесте цветка выражен экстремальный или ненормальный мотив. Ярко выраженным признаком нарушения я, например, считаю случаи, когда кто-то представляет себе черную розу или цветок из стали, или когда цветок через короткое время уже увядает, а листья обвисают. Об особой одаренности фантазией говорят фантастические цветы, которых не бывает в природе, или слияние двух цветочных мотивов в один. Все это я прошу описывать мне очень подробно. Иногда, правда, крайне редко, бывает, что представление образа цветка не удается. Тогда следует спросить себя, не слишком ли подвержен пациент страху или не имеет ли он где-то в глубине скрытых опасений. Это может проявляться уже в том, что его закрытые веки дрожат, на них заметно беспокойное движение, или что он сидит скованно, в напряжении. Большая доля неприятных ощущений и тревожности исходит из актуальной ситуации. По всей видимости, имеет место “негативный перенос” пациента на психотерапевта. Лишь изредка вместо цветов перед глазами появляется что-то другое. Конечно же, мы принимаем все, что вообще представляется. Это мы говорим пациенту уже в самом начале, давая задание представить цветок, как например: “Что бы еще ни появилось перед глазами, это тоже хорошо; расскажите мне, пожалуйста, обо всем об этом”. Своеобразная, но нередкая форма нарушения заключается в том, что вместо одного цветка одновременно появляется сразу несколько цветов или же они могут сменять друг друга в поле зрения, так что трудно решить, на каком из цветков остановиться. Мы пытаемся добиться, чтобы пациент это вербализовал и рекомендуем ему подождать, какой из цветков останется. Важно описать также эмоциональный тон, непосредственно идущий от цветка. Тест я заканчиваю тем, что прошу пациента еще при закрытых глазах глубоко-глубоко вздохнуть - и открыть глаза. Этот период имагинации, занимающий не более 5 минут, может повлечь за собой самые разные реакции. Когда пациент открывает глаза, видно, что ему стоит определенных усилий, чтобы вернуться из мира имагинаций в реальную ситуацию. Я обращаю на это внимание и обсуждаю данную реакцию. Я говорю пациенту, что он, по всей видимости, был “где-то очень далеко” или “в другом мире”. Пациент часто бывает под сильным впечатлением от эстетики или пластики цветка. Он удивлен тем, что неожиданно для себя сумел сделать, вообще не предполагая, как интенсивен мир его представлений (его фантазия). В качестве третьей реакции можно наблюдать, что успешно представленный и приятный мотив цветка отражается в настроении пациента. После того, как пациент откроет глаза и вернется к реальной ситуации, он слегка улыбается и имеет счастливое выражение лица. Как правило, тест “цветок” представляет для пациента приятное переживание. Идее выбора цветка я благодарен коллеге из Мюнхена Гюнтеру Крапфу. Здесь естественен переход от теста “цветок” к введению симводрамы. После теста “цветок” я тактично выражаю пациенту поддержку и похвалу. Я говорю:   У меня сложилось впечатление, что Вы обладаете хорошим воображением; или, если так складываются обстоятельства:   ...что у Вас живая фантазия. Это мы могли бы хорошо использовать для применения одного терапевтического метода. Я предлагаю проводить лечение и далее в форме сновидений наяву. Если фантазии были выражены менее ярко, я говорю о его “хорошей предрасположенности к представлениям” или что-то в этом роде. Затем я ему говорю, что через несколько сеансов он разовьет у себя еще более четкие представления. Рис. 3а. Типичное расположение кушетки в классическом сеттинге, как это сейчас практикуется в психоанализе. Рис. 3б. Положение пациента и психотерапевта в сеттинге Кататимного переживания образов. Когда пациент приходит на следующий сеанс, первый по методу КПО, я напоминаю ему о тесте “цветок” и предложении продолжить лечение по этому методу. Я объясняю ему, что сновидения наяву будут появляться значительно лучше, если он приляжет на кушетку и, устроившись поудобнее, как можно глубже расслабится. Если у меня возникают сомнения, что из-за внутренних комплексов пациент, возможно, не сможет лечь на кушетку, я, в качестве альтернативы, прошу его продолжить сновидение наяву в удобном кресле. При работе с молодыми пациентками это иногда играет существенную роль из-за возникающего у них чувства, что они будто бы предоставляют себя в распоряжение мужчине-психотерапевту (нарушение способности отдаваться). Так как свое кресло я ставлю рядом с пациентом, то не следует забывать об этой возможности. Если у меня складывается впечатление, что образные представления пойдут легко, я непосредственно начинаю с мотива луга. Для фазы сновидения наяву я предпочитаю положение лежа на кушетке. На рис. 3б показано расположение (сеттинг), которое предпочтительно для КПО. В противоположность сеттингу в психоанализе (рис. 3а), психотерапевт сидит не позади пациента, а рядом с его головой (рис 3б). Тем самым подчеркивается связь пациента и психотерапевта друг с другом, т. е. что психотерапевт сопровождает пациента как равного. Работа в Кататимном переживании образов понимается как коллективная работа над бессознательными конфликтами (сравни с разделом о ситуации переноса в Кататимном переживании образов). Выбирая место для пациента, необходимо следить, чтобы ему в лицо не светил свет от лампы или от окна. Во время сеанса со сновидениями наяву я стараюсь несколько затемнить комнату. Могут помешать также внешние звуковые раздражители. Важно создать спокойную расслабляющую атмосферу. Это предполагает исключение телефонных звонков. 12 занятие Начало лечения: технические вопросы Информированность пациента Очень часто спрашивают, в какой мере следует информировать пациента об еще незнакомом для него Кататимном переживании образов. При этом надо учитывать многое. Необходимо учитывать образовательный уровень пациента. В принципе, желательно относиться к нему как полноправному партнеру. Нам хотелось бы, чтобы у него, по возможности, меньше складывалось “авторитарное” впечатление о нас, будто “мы заранее знаем, чем именно ему помочь”. Он должен как можно более точно узнать, как обычно протекает лечение, как оно действует и какие цели при этом можно достичь, а какие - нет. Правда, этот идеал широкого разъяснения психотерапевтического процесса ограничен тем, что пациент - при слишком когнитивной информации и при слишком когнитивном знании об интеллектуальных или даже научных взаимосвязях - склонен к тому, чтобы считать собственно эти знания (которые он может далее обогащать путем чтения соответствующей литературы) сами по себе эффективными. Тогда в ходе дальнейшего лечения он будет предпочитать оставаться на когнитивном, интеллектульном уровне. А именно этого следует избегать. Кататимное переживание образов - это один из немногих психотерапевтических методов, где огромную роль играет именно переживание, в этом заключается его основная суть. У склонных к интеллектуализации пациентов следует опасаться именно этой формы защиты. Поэтому в случае пациентов с академическим образованием я сознательно избегаю давать слишком обширную вводную интеллектуальную информацию относительно метода. В гораздо большей мере я говорю им о том, что З.Фрейд, а позднее К.Г.Юнг отмечали особое значение сновидений, которые они считали “королевским путем” к бессознательному. В соответствии с этим в сновидениях образно зашифровано бессознательное, но тем не менее оно выражено точно, осмысленно, и зачастую его без труда можно понять. Сновидение служит компенсацией бессознательной повседневной жизни. Человеческая фантазия также способна в творческой форме бессознательно решать проблемы. В ходе психотерапии при помощи сновидений наяву пациенту это становится все более и более ясно. Таким образом, в основном я пациенту говорю, что он сам все познает на собственном опыте, имея в виду связанную с этим осторожную позицию поддержки. Позднее в некоторых сценах сновидения наяву я в определенном отношении иду навстречу явно интеллектуализирующим пациентам. Я объясняю напрашивающееся само собой и имеющее общее значение содержание образов, отмечаю множественную детерминацию символов, а так же говорю, что я могу предложить только наиболее общую отправную точку для интерпретации. Я отсылаю их к собственным ощущениям, их эмоциональным переживаниям и необходимости отмечать и собирать приходящие в голову мысли, чтобы понять предполагаемые взаимосвязи индивидуальной динамики. Когда я таким образом пытаюсь наглядно продемонстрировать этим пациентам множественность значения и глубину эмоциональной насыщенности символов сновидений наяву то, это часто сначала встречает непонимание у рационально настроенных интеллектуалов. Это в особенности относится к тому факту, что в сновидении наяву не действует закон противоречий. Поэтому таким пациентам я даю в ходе терапии последующие пояснения, например, о психологии первичного процесса, работе сновидения и т. п., делая это понемногу и демонстрируя это на ярких примерах. При этом все же важно, чтобы психотерапевт не слишком расширял вводные пояснения из-за опасности свести тем самым пациента на интеллектуальные рельсы. Однако я всегда подчеркиваю, что пациент в любой момент может задать вопрос, а также должен обладать мужеством это сделать. Тем самым я могу своевременно узнать, что осталось для него непонятным. Я могу поддерживать с ним диалог. Кроме того я избегаю, чтобы из-за часто существующей у пациентов покорности он безропотно принимал все, что происходит или что ему рекомендуют (и тем не менее, сохранял при этом внутренние возражения и оговорки). Длительные дискуссии, со своей стороны, также могут служить сопротивлению. Значение концепции Часто на первый взгляд возникает впечатление, что Кататимное переживание образов - это относительно легкий для освоения метод. Но чем больше клинического опыта приобретает обучающийся, тем больше он вынужден убеждаться, что психотерапия по методу КПО связана с рядом важных условий. Я назову и раскрою их в следующих четырех пунктах. 1. Наряду с излагаемыми в этой книге когнитивными знаниями, необходимая для использования КПО квалификация может быть приобретена только через большой практический опыт и самопознание в ходе прохождения учебной психотерапии по методу КПО в качестве пациента. В Германии и за ее пределами это дается на семинарах по повышению квалификации. При этом особенно важно, чтобы проходящий обучение кандидат сам провел определенное количество курсов психотерапии под регулярным контролем супервизора. Это нужно прежде всего для того, чтобы познакомиться с протеканием терапевтических процессов (ср. Приложение II). 2. Одно из самых частых недоразумений при изучении психотерапевтического метода возникает из-за того, что участники семинаров думают, будто успешное проведение психотерапии непосредственно зависит от знания метода. Стоит якобы только изучить метод, чтобы уже скоро они могли проводить психотерапевтические опыты. При этом не замечают, что КПО вплетено в массу психологических и психопатологических установок восприятия. Они основываются не только на описанном выше собственном опыте прохождения и проведения психотерапии, но и на накоплении солидных клинических знаний о различных психических, невротических и психосоматических нарушениях и их симптомах, которые невозможно понять, исходя только из их клинической картины. В гораздо большей степени начинающий психотерапевт должен обладать глубокими знаниями и пониманием движущих сил и обстоятельств бессознательной психодинамики личности и ее концепций. Эти знания соответствуют общей и специальной теории неврозов и психосоматических заболеваний. Основы этих знаний необходимы уже для сбора данных глубинно-психологического анамнеза и для компетентного ведения беседы до и во время терапии. 3. От роковых заблуждений будет застрахован лишь только тот, кто овладеет этими концепциями и сможет применять их на практике в каждом конкретном случае. Собирая данные о совокупности (так называкмый каталог симптомов), выявляя вызвавшую заболевание ситуацию и актуальную социопсихологическую картину, а также при последующем исследовании коренящихся в детстве пациента генетических предпосылок полученный материал следует включать в некоторую концепцию. Кроме того, создавая рабочую гипотезу, психотерапевт должен “читать вместе с пациентом” содержание его кататимных образов в их индивидуальном выражении и учиться распознавать их значение и взаимосвязи. Таким образом, он должен учиться следовать в ходе психотерапии “путеводной нити” психодинамического процесса развития, чтобы иметь возможность еще лучше понимать “топографию бессознательного” в КПО и согласовать, на основании этого, свои психотерапевтические действия. Исходные положения прогноза психотерапии по методу КПО следует рассматривать в соответствии с показаниями основной ступени КПО психотерапии для данного конкретного пациента и согласовывать их со степенью опытности психотерапевта. 4. Следующая важная задача вытекает из того обстоятельства, что во время лечения психотерапевт находится в диадическом отношении с пациентом - они находятся в паре. Хочет он этого или нет, но психотерапевт включается при этом также и эмоционально; в результате, успех психотерапии сильно зависит от эмоциональных реакций и переживаний психотерапевта, а также от переноса и контрпереноса чувств между пациентом и психотерапевтом. На 22 занятии я на этом подробно останавливаюсь. Чтобы освоить эту область, психотерапевту необходимо также упражняться и иметь достаточно супервизий проводимого им лечения. Введение психотерапии После сбора глубиннопсихологического анамнеза, перед началом психотерапии необходимо преодолеть еще один определенный порог. Наблюдения и данные, полученные психотерапевтом от пациента, требуют оценки и выводов, чтобы провести заключительную беседу о предстоящем лечении. Эта беседа служит главным образом трем целям: 1. Пациент должен сформулировать задачу лечения и ту цель, которую он перед собой ставит (сформулировать свой запрос). 2. Психотерапевт пытается выработать для себя окончательное заключение о прогнозе лечения. 3. Результат этих соображений сообщается пациенту: либо это выливается в предложение пройти лечение, связанное с определенными условиями, либо все ограничится только консультацией. 1. Запрос пациента и задача лечения Нередко ожидания пациента от лечения сильно завышены. Пациенты надеются, что проблемы разрешатся через несколько дней, максимум через неделю. Работая зачастую с нетерпеливыми невротиками, необходимо ясно обговорить с ними временные сроки и составить предварительный план, включающий длительность лечения и частоту сеансов. Многие пациенты верят, что в процессе лечения вдруг произойдет что-то “необыкновенное”, в результате чего гордиев узел невроза будет разрублен - и они почти мгновенно освободятся от симптоматики и характерологических проблем. Пациенты идеализируют также роль психотерапевта как “великого исцелителя”. Или звучат такие слова: “Доктор, Вы можете делать со мной все, только вылечите меня”. Это указывает на то, что пациент мало готов к требуемому активному сотрудничеству и к зачастую болезненному критическому рассмотрению себя самого. Чем дальше ожидания пациента от реальности, тем проблематичнее будет прогноз лечения. С этим связано понятие цели лечения, которую следует выработать вместе с пациентом. Предпосылкой для этого служит то, что пациент информируется об ожидаемых терапевтических шагах, о применяемом методе и его результатах. Это опять же предполагает, что психотерапевт развил уже представления о прогнозе лечения. Понятие цели лечения сводится к тому, могут ли и с какой вероятностью быть излечены все или некоторые симптомы и нарушения поведения, которые пациент очень хотел бы устранить. 2. Заключение о прогнозе лечения Заключение о прогнозе психотерапии по методу КПО зависит от ряда обстоятельств. Сюда относится готовность пациента выполнять требования лечения. По ней можно судить о важной мотивации пациента. Тяготы, которые должен будет взять на себя пациент в ходе лечения, имеют финансовую природу, обусловлены проблемой времени, эмоциональным стрессом, проблемами семьи или профессиональной ситуации, а также количеством ожидаемых изменений собственных установок. Следует обговорить практические вопросы: такие внешние условия психотерапии, как частота сеансов, их расписание, очередность отдельных периодов, ожидаемые перерывы из-за каникул. Эти вопросы необходимо обсудить для определения длительности всего лечения. Жесткое определение сроков психотерапии особенно важно в случае короткой психотерапии от 15 до 30 занятий [50]. Как минимум, две трети случаев лечения на основе методов основной ступени Кататимного переживания образов требуют не более 20   25 сеансов, поскольку цель лечения заключается в клиническом улучшении с ограниченным переструктурированием невротических установок характера. Потому я рекомендую четко обговорить с пациентом вопрос о сроках. При этом следует подчеркнуть, что поиск специфического фокуса конфликта, на котором должна концентрироваться психотерапия, не является предпосылкой для хорошего прогноза даже в случае короткого лечения по методу основной ступени КПО. В этом заключается большое преимущество этого меода по сравнению с психоаналитической короткой терапией [50], [9], которое, по праву, особенно отмечал J.WRoth [61, 62]. В этом отношении для психотерапии по методу КПО не нужно специально отбирать подходящие случаи, как при проведении психоаналитической короткой терапии, что безусловно свидетельствует о большом облегчении для показаний к применению метода сновидений наяву. Частота лечения - это, как правило, один или два раза в неделю, возможно, с некоторыми изменениями в зависимости от внешних обстоятельств. В случае проведения только одного сенса в неделю лечение можно сделать более интенсивным, если пациент будет рисовать дома одну - две картины из своих сновидений наяву. Эти рисунки обсуждаются затем во время сеанса [34]. Тем самым процесс лечения продуктивно продолжается в промежутках между сеансами. Указанное начальное ограничение психотерапии не исключает дополнительную договоренность в случаях, когда складывается впечатление, что дальнейшее лечение необходимо или рекомендуется. Я имею в виду такие изменения, как продление психотерапии на определенное количество сеансов или проведение нерегулярных сеансов, в зависимости от потребности, в качестве либо продолжения психотерапии, либо только сопровождающей поддержки. Или же это может быть другая форма терапии, завершающая и дополняющая основную форму. К подобной дополнительной договоренности следует обращаться только тогда, когда в основном уже выполнен изначальный план психотерапии. Мотивация пациента к психотерапии - это следующий исходный момент для прогноза. Мало или совсем немотивированный перед началом психотерапии пациент вряд ли и потом будет более мотивирован. Рано или поздно он прекратит лечение. Или же он будет из-за своей уступчивости безуспешно продолжать его до тех пор, пока не появятся подходящие обстоятельства или психотерапевт даст повод к разрыву. Каким же образом можно судить о мотивации?   В какой мере решение пациента прийти к нам обусловлено третьей стороной?   В какой мере он действительно внутренне страдает - в смысле гнета страданий (“внутренняя мотивация”)? Насколько, в его собственном понятии, ему мешают недуги или проблемы? Как они препятствуют его счастью в жизни и его социальной ситуации? Насколько велико давление косвенных обстоятельств, таких как отношения с работодателем, супругой или другими людьми, поставившими условие о лечении? - Причем если в результате болезни можно уйти на пенсию или поехать в санаторий, то прогнозы лечения ухудшаются.   Мотивация сильно зависит от гипотезы относительно возникновения или причины болезни, которую построил для себя пациент. Уверен ли он сам, что существует исключительно только один психогенез? Кажется ли ему, что психотерапия - это правильное лечение? Или же имеет место обратное, т. е. он в этом сомневается или он, в основном, думает о соматическом происхождении заболевания? Если он соглашается с психологической причиной заболевания (в той или иной степени из-за своей уступчивости), но в глубине души все же сохраняет убеждение об органической причине заболевания, мотивация в конечном счете тоже останется слегка ограниченной.   Пациенты, не имеющие ясных представлений о том, что они ожидают от психотерапии, мотивированы мало.   В пользу большой мотивации говорит то, что пациент готов испытывать ради психотерапии определенные жертвы, как, например: длительные поездки к психотерапевту, проведение психотерапии во время отпуска или каникул, готовность к внутреннему развитию и перестраиванию, готовность временно отказаться от ряда удобств или разорвать приятную зависимость (например, от родительского дома в случае вырастающих детей) и даже уехать из дома.   Далее, в пользу хорошей мотивации говорит желание большей самостоятельности и собственной ответственности: созревание Я, с отказом от иллюзий, с желанием вести приспособленный к реальности образ жизни при мобилизации собственных сил.   Иногда к одной форме психотерапии пациенты мотивированы особенно хорошо, а к другой, которую психотерапевт, возможно, считает более подходящей, - нет. (Наример, групповая психотерапия вместо индивидуальной). В этом случае нужно проанализировать ожидания пациента. В какой мере с этим связаны иллюзорные ожидания, соображения удобства или тенденция не связывать себя? Или же имеет место противоположная ситуация - стремление подвергнуть себя полосе страданий как плате, которую нужно заплатить за психотерапию? Упомянутые здесь исходные моменты относятся к понятию рабочего альянса психоанализа. Это понятие можно перенять для любой другой, ориентированной на конфликт психотерапии. Приведу следующую цитату. ”Рабочий альянс - это относительно свободное от невротичности рациональное отношение между пациентом и психоаналитиком, которое дает пациенту возможность целеустремленно работать в аналитической ситуации” [17]. Синонимы этого понятия: “действенный перенос”, “зрелый перенос”, “психотерапевтический союз”. Клинические признаки этого союза: добровольная готовность пациента работать по предложенному методу и его способность аналитически разбирать появляющиеся во время лечения неприятные и травмирующие идеи. Союз заключается между разумным (взрослым) Я пациента и анализирующим Я аналитика [73].