Петр Иосифович Капица. Вморе погасли огни Воснове этой документальной повести лежат записи, которые вел Петр Капица, служивший на Балтийском флоте в пору блокады Ленинграда. Вкниге рассказ

Вид материала

Рассказ

Содержание Под толщей воды

Подобный материал:

• Информационный бюллетень Администрации Санкт-Петербурга №2 (753) от 23 января 2012, 4503.27kb.
• Ра повеление обозреть восточные берега Черного моря, отправился туда в минувшем Июле, 476.29kb.
• Петр Андреевич Гринев не только герой повести, но и повествователь, от лица которого, 46.71kb.
• Сочинение на тему: «Страшные годы войны- грозные годы блокады», 55.96kb.
• Тема «Петр I: личность и эпоха», 257.11kb.
• Тема: Петр Iцарь и человек, 68.11kb.
• Ревизор н. В. Гоголь, 893.68kb.
• Тест по теме «Петр Великий» Ккакому их указанных событий относится годы 1700, 1709,, 32.55kb.
• Зелинский Пётр Иосифович, Ассистент Позняков Андрей Михайлович Минск 2006 г. Оглавление:, 302.15kb.
• Фрейде Ф. В. Бассин и М. Г. Ярошевский, 8410.97kb.

Под толщей воды

30 июля. Сегодня в кают-компании появились два незнакомых мне

подводника - в новых топорщившихся кителях без нашивок. Один из них

был белобрыс и бледен, другой, наголо остриженный, казалось, только

что вернулся с курорта: круглое лицо его пылало от

красновато-шоколадного загара. Они сели за стол против меня и за

обедом как-то странно вели себя: принюхивались то к хлебу, то к ложке,

то к борщу. Наконец круглолицый спросил:

- Товарищ старший политрук, скажите: борщ ничем не пахнет?

- Нет, вполне доброкачественный.

- А нам все время чудится соляр. На всю жизнь, видно, наглотались.

Выяснилось, что передо мной сидят недавно спасшиеся с

торпедированной гитлеровцами "малютки" старший лейтенант Дьяков и

механик его подводной лодки Виктор Шиляев. Как только закончился обед,

я, конечно, потащил обоих в свою каюту и там, зная, что во время войны

не смогу напечатать их рассказ в газете, все же записал его со всеми

подробностями.

Случилось это так.

Командир подводной лодки М-94 старший лейтенант Дьяков получил

приказание занять позицию у Абоских шхер в Балтийском море.

20 июля в полночь, следуя за подводной лодкой М-98, которой

командовал капитан-лейтенант Беззубников, Дьяков повел свою "малютку"

через пролив Соэла-Вяйн в море.

Впереди "малютки" шли катера "рыбинцы", тащившие за собой тралы.

Катера с тралами не могли дать хода больше трех узлов. Под дизелями

таким ходом не пойдешь, подводным лодкам пришлось перейти на

электродвигатели.

Ночь была теплая. Слабый ветер доносил с островов запахи сосны и

перестоявшихся некошеных трав. Казалось, что никакая опасность не

грозит кораблям, так как хорошо были видны посты береговой обороны

островов.

На рассвете, пройдя сложный фарватер, "рыбинцы" подняли тралы и,

распрощавшись с подводниками, ушли в Триги.

М-94 и М-98 некоторое время шли на небольшом расстоянии друг от

друга. Дьяков приказал запустить дизель, чтобы привести в порядок

разрядившиеся аккумуляторные батареи.

За нордовой вехой с шарами командиры помахали друг другу руками, и

каждый стал действовать самостоятельно. Отсюда их пути расходились.

Дьяков решил идти в надводном положении к остовой вехе. Шел средним

ходом, так как дизель еще не прогрелся. Впереди было много отмелей.

Чтобы обойти их, старший лейтенант выбрал короткий путь - фарватер у

берега, на котором недавно была атакована торпедой подводная лодка

С-9. Торпеда в "эску" не попала. Взорвалась на каменистой отмели.

"Не будет же немецкая субмарина болтаться столько времени на

опасном месте, - думал Дьяков, продолжая вести корабль в надводном

положении. - За отмелями погружусь на перископную глубину и к вечеру

доберусь до позиций".

Кроме него, на мостике было еще три человека: штурман корабля -

старший лейтенант Шпаковский, сигнальщик - старшина второй статьи

Компаниец и поднявшийся снизу покурить старшина группы мотористов

Лаптев.

Грохот взрыва под кормой нарушил тишину утра. Дьякова отбросило под

козырек и грохочущим потоком, падающим с высоты, прижало к стенке.

Ухватившись руками за край козырька, старший лейтенант оттолкнулся

ногами и выскочил из-под водопада...

Вокруг пузырилась и кипела вода. Бурно вырывался из глубины соляр,

"малютка" кормой опускалась на дно. "Подорвалась на мине", - подумал

Дьяков.

Метрах в двадцати от себя он увидел Лаптева и штурмана. Шпаковский,

наверное, был ранен, потому что кружил на месте, опустив лицо в воду.

Старший лейтенант хотел поспешить на помощь, но его вдруг обдало

волной и ослепило соляром.

Куда теперь плыть, Дьяков не знал. Сначала надо было освободиться

от намокшей одежды, тянувшей вниз.

То окунаясь, то всплывая, чтобы глотнуть воздуха, он стащил с себя

китель, фуфайку и ботинки. К нему подплыл старшина Лаптев и спросил:

- Вам помочь?

- Не надо, спешите к штурману.

- Шпаковского уже не видно, он утонул, - сказал Лаптев.

Над водой виднелся нос затонувшей "малютки", они вместе направились

к нему и в это время услышали голос:

- Товарищи, помогите... не могу больше - тянет на дно!

Это кричал сигнальщик Компанией. Дьяков и Лаптев подплыли к нему и

подхватили один левой, другой правой рукой.

Компаниец, оказывается, успел снять только бушлат. Одежда и сапоги

тянули его вниз.

Помогая друг другу, они втроем вскарабкались на нос подводной лодки

и принялись стучать кулаками по стальному корпусу: не отзовутся ли

оставшиеся внутри товарищи? Но никто им не отвечал.

"Наверное, погибли, - подумал Дьяков. - Как же нам теперь добраться

до острова?"

Вдали виднелась М-98. Подводники сорвали с себя мокрые тельняшки.

Сигнальщик, взяв их в обе руки, просигналил Беззубникову, чтобы тот

выслал шлюпку.

После взрыва подводная лодка М-98, видимо из предосторожности,

приняла балласт, потому что была притоплена - виднелась только рубка и

тонкая кромка палубы. Сигналы на ней поняли и стали надувать резиновую

шлюпку.

И в это время Дьяков увидел невдалеке глазок перископа третьей

подводной лодки.

"Вот кто нас торпедировал", - понял он.

Гитлеровская субмарина двигалась под водой в сторону М-98.

Товарищей надо было предупредить.

Компаниец вновь замахал тельняшками, как сигнальными флажками, и

просемафорил: "На вас идет в атаку подводная лодка".

На М-98 поняли его. Спустив на воду шлюпку с матросом, они начали

маневрировать, меняя скорости.

Выпущенная гитлеровцами торпеда не попала в цель: проскочив мимо

М-98, она с раскатистым грохотом взорвалась на отмели, подняв вверх

столб воды, дыма и грязи.

Матрос с М-98 вскоре подплыл на резиновой шлюпке к пострадавшим и

снял их с носа затонувшего корабля. Затем, прижимаясь к берегу, пошел

навстречу баркасу, вышедшему с поста береговой обороны острова Эзель.

У больших валунов, выглядывавших из воды, подводники покинули

резиновую шлюпку и перебрались в надежный деревянный баркас. А матрос

с М-98, выполнив приказ, отправился на свой корабль.

В момент взрыва крышка верхнего рубочного люка М-94 захлопнулась

сама, но не плотно: сквозь щели прорывалась вода и хлестала в

центральный отсек.

Старший рулевой Холоденко, стоявший на вахте, кинулся по трапу

наверх. Он мог бы спастись через рубку, но, вспомнив об оставшихся

товарищах, плотно задраил верхний люк и крикнул сменщику Шипунову:

- Прикрой вентиляцию!

Из соседнего отсека неожиданно хлынул соляр. Они вместе бросились к

переборке, задраили вход и закрыли глазок.

Ни вода, ни соляр больше не поступали.

В носовой части корабля от сильного сотрясения лопнули

электрические лампочки, стало темно. Людей, находившихся здесь,

оглушило; палуба стала крениться. Все, что не было закреплено,

скатилось к кормовым переборкам.

Первым очнулся командир отделения гидроакустиков Малышенко. Ему

показалось, что в отсеке не хватает воздуха. Цепляясь за выступы, он

подобрался к регулятору и, не мешкая, дал в отсек противодавление.

Воздуха стало поступать больше, чем нужно.

Механик подводной лодки капитан-лейтенант Шиляев после ночной вахты

спал во втором отсеке на диване. От сильного толчка на него с верхней

койки свалился боцман Трифонов, и они вместе покатились по палубе.

В отсеке было темно. Ничего не понимая спросонья, механик спросил:

- Что случилось? Где мы?

- Кажется, на дне, - ответил боцман. - Похоже, что на мине

подорвались.

Откуда-то доносился шипящий свист. Сильно давило на уши.

"Какой-то чудак дал противодавление, - понял Шиляев. - Надо

остановить".

- Стоп! Прекратить подачу воздуха, - крикнул он и сам кинулся к

клинкету вентиляции. Но в темноте рука наткнулась на что-то острое и

так заныла от боли, что ее свело. Закончить работу помог боцман.

Из первого отсека, оказавшегося почти над головой, послышался топот

и какая-то возня. Кто-то отдраивал люк. Во второй отсек один за другим

спустились торпедисты Митрофанов и Голиков.

- У нас из-под настила показалась вода с соляром, - сообщил

Митрофанов.

- Задраивать переборку, - приказал механик и, когда приказание было

выполнено, спросил у боцмана: - Сколько теперь у нас народу?

- Пять человек, - ответил Трифонов. - Вы, я, акустик Малышенко и

торпедисты. Кто-то есть и в центральном отсеке, слышны голоса.

"Что же предпринять? - задумался капитан-лейтенант. - Теперь я

здесь старший".

Из истории подводного плавания он знал несколько случаев, когда

люди спасались через торпедные аппараты. Почему бы не попытать

счастья?

- Все ли у нас имеют индивидуальные спасательные маски? - спросил

Шиляев.

- Не все, - ответил боцман. - Нет у вас и у торпедистов.

- В первом отсеке найдутся запасные, я знаю, где они, - сказал

старшина торпедистов Митрофанов.

Механик через глазок посмотрел в первый отсек. Там уцелела

крохотная электролампочка боевого освещения. Света от нее немного, но

он позволял разглядеть - воды в отсеке мало.

- Отдраить вход, - приказал Шиляев.

Вдвоем со старшиной, хватаясь за выступы и трубы, они пробрались в

первый отсек. Найдя запасные маски, механик негромко спросил у

торпедиста:

- Сумеете ли через аппарат пропустить нас?

Старшина не сразу ответил. Он осмотрел аппарат, проверил его

действие, с недоумением взглянул на приборы и лишь затем доложил:

- Ничего не получается, слишком большой дифферент.

- Ну что ж, значит, этот путь отпадает, - не без огорчения сказал

механик. - Попробуем шлюзоваться через рубку.

Когда они собрались уходить, старшина приметил в хранилище

уцелевший анкерок с красным вином.

- Может, захватим с собой? - спросил он.

Механику очень хотелось глотнуть вина. Во рту все пересохло. Но он

боялся, что хмель толкнет на необдуманные поступки, сдержался и

решительно сказал:

- Запрещаю! Не трогать!

Они выбрались из отсека и вновь накрепко задраили его.

Из центрального отсека доносился непонятный шум.

- Что там стряслось? - спросил Шиляев у боцмана.

- Не пойму, - ответил тот. - Спорят вроде.

Механик открыл глазок в центральный отсек и спросил:

- Кто жив?

- Шипунов, Линьков и я, - ответил ему старший рулевой Холоденко.

- Чего вы расшумелись?

- Да вот тут Линьков... испугался, что ли? Чудить начал.

- Много у вас воды?

- Пустяки, успели перекрыть.

- Откройте переборку.

- Не позволю! - вдруг запротестовал старшина трюмных Линьков. - У

вас вода. Хотите, чтоб и мы погибли?.. Не положено открывать.

- Как же вы без нас спасетесь? И насчет воды фантазируете.

Поглядите в глазок, - принялся убеждать механик.

- Ничего в темноте не увидишь, не открою! - упорствовал Линьков.

С исполнительным старшиной действительно что-то случилось. Он

никогда прежде не позволял себе так говорить. Неужели от страха

потерял рассудок? "Надо отстранить", - решил капитан - лейтенант и

твердым голосом приказал:

- Краснофлотец Холоденко, назначаю вас моим помощником по

спасательным работам. Выполняйте приказание.

- Есть! - ответил тот и, отстранив Линькова, отдраил вход.

В центральном отсеке собралось восемь человек. От пролитого

электролита, соединившегося с водой, начал выделяться хлор.

Становилось трудно дышать.

Капитан-лейтенант проверил, на какой глубине находится подводная

лодка. В первом отсеке глубомер показывал восемь метров, а в

центральном - двадцать. Какому из них верить? Не испортились ли оба?

Взглянув на штурманскую карту и прочитав последнюю запись в бортовом

журнале, Шиляев понял, что подводная лодка находится недалеко от

берега. Если выберемся из отсека - подберут. Но как это лучше сделать?

Капитан-лейтенанту невероятно захотелось курить. Хоть бы одну

папиросу - сразу бы он привел мысли в порядок...

"Не смей, - тут же приказал сам себе. - Если ты закуришь, то

дисциплину начнут нарушать и другие. Потерпи!"

Он стал вспоминать инструкцию, как можно спастись через рубку

способом шлюзования: опустить тубус... взять буй с буйрепом, всех

собрать в рубке... Но поместятся ли восемь человек? Ведь второго

сеанса не будет. Оставшиеся погибнут.

Отвергая все сомнения, он уже твердым голосом начал отдавать

приказания. Краснофлотцы ждали решительных действий. Уверенность

механика взбодрила их. Распоряжения Шиляева выполнялись быстро и

точно. Люди поверили - он спасет их.

Объяснив, как будет проходить вся процедура шлюзования, Шиляев

приказал всем снять обувь и остаться лишь в легких комбинезонах.

Пока шли приготовления к спасению, он уничтожил секретную

документацию и повесил на грудь аварийный фонарик.

Невдалеке послышался шум моторов.

- Наши катера пришли спасать, - обрадовались подводники.

Никто из них, конечно, не догадался, что вблизи прошла подводная

лодка противника. А когда послышался сильный взрыв, все недоуменно

переглянулись: никак бомбят?

- Не обращать внимания! - приказал Шиляев. - Опробовать

индивидуальные спасательные приборы!

Все люди были натренированы. Они быстро проверили маски и действие

кислородных баллонов. Приборы оказались исправными.

- Теперь в рубку! - скомандовал механик. - Старайтесь так

разместиться, чтобы всем хватило места.

Для восьми человек рубка, конечно, была тесной. Двое старшин вместе

с боцманом заняли ступеньки трапа, остальные как можно плотней

прижались друг к другу. Шиляев с трудом протиснулся к ним.

Задраив нижний люк и дав противодавление, механик, как на учениях,

ровным голосом сказал:

- Боцман выходит первым, за ним Холоденко, Митрофанов, Малышенко,

Шипунов, Голиков и Линьков. Я покину корабль последним. Не торопитесь

выскакивать наверх. Мы пустим буй. Помните: на буйрепе есть мусинги...

задерживайтесь хоть несколько секунд, иначе раздует... Заболеете

кессонной болезнью.

- Товарищи, а я ведь плавать не умею, - вдруг сознался Линьков. -

Утону... поддержите наверху.

- Не канючить! - прервал его механик. - Моряки не оставляют

товарища в беде, боцман и Холоденко поддержат. Всем надеть маски и

включить кислород, - приказал он. - Головы выше!

Капитан-лейтенант стремился подбодрить товарищей.

Надев маску, Шиляев стал заполнять рубку забортной водой. Вода

проникала снизу и поднималась все выше и выше. Вот она дошла до

пояса... до груди... Погас фонарик, стало темно... Дыхание

участилось...

Вскоре зашевелился на трапе боцман - стало быть, вода дошла

доверху. Теперь нетрудно будет отдраивать верхний люк и выпустить буй

с тридцатиметровым буйрепом.

В рубке чуть посветлело - значит, люк открылся. Подводники один за

другим стали покидать рубку. Видимо, от напряжения Шиляева вдруг

оставили силы, он на какой-то миг потерял сознание, опустился на

колени...

Когда механик очнулся, рубка уже опустела. Сквозь толщу воды сверху

пробивался луч солнца. Шиляев пошарил рукой вокруг себя. И вдруг

наткнулся на скорчившегося Линькова. Тот не решался покинуть корабль.

Капитан-лейтенант подтолкнул его к выходу.

Спровадив последнего, механик еще раз обшарил всю рубку, затем

взялся за буйреп и не спеша сам стал подниматься на поверхность.

Всплыв, Шиляев снял маску и спросил:

- Кто не вышел?

- Линьков, - ответил боцман. - Он тут всплыл было, да на радостях

рано снял маску... его опять утянуло вниз.

- Выловить! - приказал капитан-лейтенант.

Но вытаскивать "утопленника" не пришлось. Он сам выплыл из глубины.

Не желая погибать, Линьков под водой надел маску, выпил из нее

соленую воду и включил кислород. Старшину выкинуло на поверхность.

Товарищи, подхватив неудачливого старшину, стали подсаживать его на

торчавший из воды нос М-94, но подводная лодка почему-то вдруг стала

медленно погружаться и ушла под воду. Пришлось всем собраться в одно

место и, поддерживая Линькова, вплавь направиться к берегу.

Плыли они до тех пор, пока их не подобрал баркас берегового поста,

прибывший через час после взрыва.