Geum.ru

36. Сказовая традиция в русской литературе советского периода

Вид материалаРассказ
Подобный материал:
36. Сказовая традиция в русской литературе советского периода

  1. Сказ – это форма повествования, ориентированная на воспроизведение устной речи рассказчика, принадлежащего чуждой автору социальной/ культурной/ профессиональной/ региональной среде (вольный пересказ Эйхенбаума). В литературе 19-го века полнее всего реализован в прозе Лескова.
  2. В сказовой традиции важно, что герой получает свой голос, но не так, как это происходит в полифонических романах Достоевского (читайте Бахтина), где, во-первых, в фокусе не один голос, а сложная система голосов и точек зрения, а во-вторых, существует наравне с голосом героя и голос повествователя. И этот голос для читателя всегда остранен.
  3. В 20-м веке сказовую традицию продолжает Зощенко. В его рассказах 1920-30-х гг. повествование строится от лица героя или персонажа, общей с героем социо-культурной среды. Такая форма повествования призвана полнее раскрыть образ советского обывателя (нового социально-культурного явления, ставшего определяющим после революции), показать особенности его сознания через особенности его речи («Аристократка», 1923, «Не надо иметь родственников», 1924, «Баня», 1924). Традиционно Зощенко считается сатириком. Однако выбор сказа как формы рассказов говорит о более сложном отношении к герою, чем просто сатирическое осмеяние. Он относится к описываемому явлению как к закономерному и требующему анализа.
  4. 1930 – 40-е гг. - фаза наивысшего расцвета соцреалистического канона (по Х. Гюнтеру). Одной из характеристик этой фазы является усреднение стиля литературных произведений (установление «нейтрального» стиля, по Белой).
  5. На рубеже 50-х и 60-х годов начинается обновление стилевого процесса. И начинается оно с деревенской прозы, а точнее с рассказа Шукшина «Двое на телеге», 1958. Белая: «Шукшин заговорил «на голоса». В рассказах Шукшина воспроизводится речь тех самых людей колхозной деревни, то есть на фоне нейтрального стиля появляется разговорная речь и даже просторечья, профессиональным жаргоном, диалектизмами. Очень много несобственно прямой речи персонажей. («Горе», «Чудик», «Крепкий мужик», «Алеша Бесконвойный»). NB! Белая и Чудакова возводят поэтику Шукшина к поэтике Зощенко, но известно, что к моменту своего дебюта в деревенской прозе Шукшин Зощенко не читал, то есть здесь не было стилевой преемственности, а было типологическое сходство.
  6. А вот у Галича, безусловно, была преемственность (он о ней говорил сам и даже написал песню памяти Зощенко «На сопках Манчжурии»; это заметили и мемуаристы – Р. Орлова, Л. Венцов, и исследователи – Е. Эткинд, Ст. Рассадин). Приметы сказа в цикле «Коломийцев в полный рост»: наличие слушателя (в заглавиях песен упоминается, к кому обращается Клим Петрович – «Из речи на встрече с интеллигенцией», «Из беседы с туристами из западной Германии», «О том, как Клим Петрович выступал на митинге в защиту мира» и др.), речевой портрет рассказчика создается при помощи смещения орфоэпических норм («А к обеду как сошлась моя сЕмья, Начались у нас подначки да байки!»), использования диалектизмов («У жене моей спросите у Даши, У сестре ее спросите, у Клавки….», народной этимологии («Это чье ж, - говорю указанье, Чтоб такому выдающему цеху Не присваивать почетное званье?!»), просторечий и пр.
  7. И наконец, до своего логического предела сказовая традиция доводится в песенном творчестве Высоцкого. Наиболее авторитетный исследователь Высоцкого – Кулагин, даже периодизацию его творчества строит, исходя из этого: 1961-1964 – сказовый период – время освоения всех пластов языка, причем кем бы ни были герои Высоцкого, суммарно они вызывают у слушателя положительные эмоции («Наводчица», 1964), что дает Кулагину право говорить об «оправдании человека»; 1964 -1971 – поэт-«Протей» (вещий морской старец из античной мифологии, знаменитый тем, что мог принимать любое обличье), он говорит не толь от имени людей, но и от имени неодушевленных предметов (микрофона, самолета-истребителя).