Поволжские немцы в стремлении к сохранению национальной идентичности, традиционных устоев жизни
| Вид материала | Автореферат |
- Лиграфия представляет собой уникальное явление в истории человечества, как по своим, 136.54kb.
- Проблема национальной специфичности в публицистике М. А. Бакунина, 125.19kb.
- Конкурс на лучшую работу по русской истории «Наследие предков молодым. 2008», 128.92kb.
- Xi фестиваль моды и театрального костюма поволжские сезоны, 86.24kb.
- По сохранению дальнейшего устойчивого развития Беларуси объективно потребовали поиска, 517.74kb.
- -, 536.82kb.
- Фритьоф капра уроки мудрости, 1812.28kb.
- В. М. Пивоев (Петрозаводский университет), 193.44kb.
- Наталья Алексеевна, 205.22kb.
- Положение о районной акции «Танцуй ради жизни», 28.06kb.
Противодействие разорительной продразверстке включало в себя, наряду с обычными способами, (укрытие зерна, его продажу частнику и т.п.) опору на солидарность членов сельской общины, независимо от уровня материального благосостояния, и развитые внутриобщинные рыночные отношения В результате в немецких селах широкое распространение получили такие экономически взаимовыгодные формы скрытого противодействия как распределение зерна зажиточных крестьян на хранение более бедным членами общины, ссуживание беднякам кулаками крупных сумм денег и передача запасов зерна для организации торговли кулацким хлебом. На приграничных территориях немецкие крестьяне в противодействии политике продразверстке активно сотрудничали со своими русскими, украинскими и другими соседями, укрывая в их селах и хозяйствах запасы своего зерна. Кроме того, скрытой формой защиты своих экономических интересов стало движение немецких крестьян Ровненского уезда за выход из Области немцев Поволжья и присоединение к Новоузенскому уезду Саратовской губернии, вызванное значительно более низкими нормами сдачи продовольствия.
По мере развития Гражданской войны власти усиливали «проднажим» на крестьян, продовольственные органы действовали все жестче и суровее, а это вело к тому, что возможностей скрытого сопротивления властям становилось все меньше. Отсюда – все большее развитие открытого сопротивления. Основной формой открытого сопротивления стали т.н. «кулацкие мятежи» – стихийные крестьянские волнения, направленные против политики большевистской власти в деревне. Они носили ярко выраженный антикоммунистический характер: из села изгонялась большевистская власть, возрождались старые формы местного самоуправления и хозяйствования. Почти всегда зачинателями и активными участницами «мятежей» были немецкие женщины. Первые «мятежи» начались еще с весны 1918 г. В дальнейшем их число и интенсивность постоянно нарастали прямо-пропорционально ужесточению продовольственной политике власти и несмотря на жестокие расправы с участниками «мятежей». Некоторое затишье пришлось лишь на осень 1918 г. в связи с иллюзиями, вызванными образованием Области немцев Поволжья.
С 1919 г. все чаще «мятежи» перерастали в крупные хорошо организованные вооруженные восстания, для подавления которых власти приходилось затрачивать большие усилия. Борьба сторон сопровождалась жестокостью и большими жертвами. Первым таким восстанием стало восстание в селе Варенбург (январь 1919 г.). Несколько попыток его подавления закончились неудачей. В 1920 г. крестьянские выступления и забастовки в городах приобрели массовый характер, что стало одной из важнейших причин образования в Области немцев Поволжья ревкомов.
В марте-апреле 1921 г. Область немцев Поволжья стала одним из эпицентров мощного крестьянского восстания, охватившего Поволжье. На территории Области немцев Поволжья восстание носило всеобщий характер, власть большевиков сохранилась лишь в нескольких крупных населенных пунктах. На освобожденной территории формировалось крестьянское самоуправление, ликвидировались ссыпные пункты, возвращалось изъятое по продразверстке зерно и другое продовольствие. Вместе с тем, восстание немецких крестьян не было самостоятельным, оно было инициировано рейдами повстанческих крестьянских отрядов из соседних губерний и областей. Крупнейшим руководителем восстания на территории немецкой автономии стал М. Пятаков. Его отряды заняли уездный центр Ровное и ряд других немецких сел. Довольно быстро между пришлыми и местными повстанцами возникли серьезные противоречия. Немецкие крестьяне выступили против неспровоцированной жестокости и уголовных проявлений, против вывоза зерна за пределы области. Замена продразверстки продналогом и разрешение свободной продажи хлеба произвели позитивное влияние на немецких крестьян, существенно подорвав антибольшевистский накал восстания. И все же крестьянское восстание в области немцев Поволжья удалось подавить лишь с помощью регулярных частей и соединений Красной Армии в течение первой половины апреля. Жестокая расправа с восставшими породило явление бандитизма, продолжавшегося до конца 1922 г.
Переход к НЭПу возродил у немецкого населения надежды на постепенный возврат к традиционному образу жизни и хозяйствования. Поэтому даже в условиях ограниченной свободы рынка немецкие предприниматели и крестьяне продемонстрировали его активную поддержку, предприимчивость. Передача в руки частника мелких и средних, главным образом кустарных, предприятий способствовало их быстрому восстановлению и наполнению рынка необходимыми товарами повседневного спроса. На фоне общей разрухи начала ХХ гг. в промышленности приятной неожиданностью стала сохранившая все свои мощности и успешно работавшая мукомольная промышленность. Причина феномена оказалась в том, что в годы военного коммунизма мукомольные предприятия Области немцев Поволжья были переданы в аренду их старым хозяевам, которые смогли сохранить нормальную организацию производства и труда. Получив в свое распоряжение отнятые ранее предприятия, немцы-предприниматели в какой-то мере поверили власти и с воодушевлением занялись производственной деятельностью на принципах нормального рыночного интереса. Однако частный потенциал экономики имел жестко очерченные рамки своего развития, поэтому он не смог стать определяющим, в общей структуре экономики немецкой автономии продукция частных предприятий составляла не более 9 %.
В сельском хозяйстве, несмотря на сильную засуху 1924 г. и неблагоприятные погодные условия в последующие годы, удалось быстрыми темпами восстановить размеры посевных площадей, валовой сбор зерновых, производство сельскохозяйственной продукции. По темпам восстановления сельского хозяйства Область немцев Поволжья заметно опережала своих соседей, что было отмечено руководством Нижневолжского края в 1929 г. Несмотря на поголовную нищету крестьян в 1921 г., ставшую результатом политики военного коммунизма и вызванного ею голода, к концу 1920-х гг. свыше 60 % немецких крестьян подпадали под категорию зажиточных, что превышало аналогичные показатели других округов Нижневолжского края. Показатель мог бы быть и выше, если бы не целенаправленная политика власти, противодействовавшая «росту кулачества». Однако «классовая политика» в немецкой деревне довольно часто давала сбои не в силах преодолеть уже упоминавшуюся внутриобщинную солидарность и особенности ментальности немецких крестьян. Предоставление кулакам худших участков и вдали от сел способствовало быстрому развитию слоя зажиточных хуторян. Получив лучшие земли села, бедняки вместо организации колхозов сдавали эту землю на очень выгодных для себя условиях в аренду кулакам. Даже выглядевшие в глазах власти явно кабальными условия аренды концессионных земель Немволбанком, не мешали получать арендаторам высокий доход и быстро богатеть.
У немецких крестьян было свое понимание сути кооперации, отличавшееся от принципов социалистической кооперации, навязывавшейся большевистской властью сверху. Ей отводилась ограниченная и вспомогательная роль: объединение общих усилий для более успешного решения задач развития индивидуального хозяйства. Противодействие официальной кооперативной политике, направленной на объединение собственности и подчинение кооперации государственным задачам, проявилось в распространении независимых («диких» по терминологии власти) кооперативов. К концу 1920-х гг. в Области немцев Поволжья в колхозах состояла лишь десятая часть крестьянских хозяйств, причем основная масса колхозов представляли собой ТОЗы и машинные товарищества, т. е., объединяли не собственность, а труд.
Важной деталью экономической жизни немцев Поволжья в 1920-е гг. было экономическое сотрудничество с поволжско-немецкой эмиграцией, которое до конца 1920-х гг. поощрялось властью. Для осуществления взаимовыгодной торговли с заграницей были созданы «Немволбанк» и некоторые специальные акционерные общества. Благодаря экономическому обмену в сельскохозяйственном производстве АССР немцев Поволжья уже в середине 1920-х гг. довольно широкое распространение получило применение сельхозтехники, приобретавшейся за рубежом.
Начиная с 1927 г. в связи со свертыванием НЭПа и возрождением административных методов хозяйствования на селе, немецкое население Поволжья вновь вступило в борьбу с властью за сохранение достигнутых в ходе НЭПа результатов, против новых покушений на традиционные устои жизни. Прежде всего, это выразилось в противодействии хлебозаготовкам, поскольку они вновь противоречили элементарным экономическим интересам крестьянства. В формулировавшихся властям требованиях на первом месте стояли устранение неравноправного товарообмена с городом и отказ от «классовых» принципов политики в деревне. Формы скрытого сопротивления во многом заимствовались из времени военного коммунизма. Наиболее ярким проявлением нового в этом сопротивлении стало развитие эмиграционного движения. Для подавления сопротивления власть применила испытанный метод – массовый террор. Характерной особенностью рассматриваемого периода стала определенная поддержка своего крестьянства руководством АССР немцев Поволжья, не одобрявшего повышенные нормы хлебозаготовок, наложенные на немецкую автономию. Этот «правый уклон» в конечном итоге стоил высшим руководителям АССР НП их постов. Смена руководства произошла в разгар сплошной коллективизации, которая в Немреспублике началась с конца лета 1929 г.
Принудительное обобществление имущества крестьян, создание колхозов вызвали негодование немецкого крестьянства и переход к активному сопротивлению властям. К концу года фактом стали массовые крестьянские волнения, часто приводившие к разгону местных органов власти и ячеек ВКП(б). Наиболее характерным в этом плане стало восстание жителей села Мариенфельд, вызвавшее тревогу даже в высшем руководстве СССР. Как и во время военного коммунизма, активнейшее участие в сопротивлении политике власти принимали немецкие женщины. Власти объясняли массовость и активность антиколхозного движения наличием в АССР НП мощного антисоветского подполья. Отсюда – практика «разоблачения» ряда «подпольных организаций», массовых арестов и расправ, перевыборов «засоренных» местных Советов. Не успев подавить первую волну массовых крестьянских выступлений, власти столкнулись со второй волной, развившейся в феврале 1930 г. в связи с массовым раскулачиванием. В немецких деревнях, в защиту раскулачиваемых выступало все население без каких-либо социальных различий. Помощь оказывалась самыми различными способами.
Оригинальными формами скрытого противодействия раскулачиванию стали коллективные ходатайства сельчан в защиту раскулачиваемых, помощь бедняков и середняков кулакам в выполнении повышенных заданий по хлебозаготовке, укрывательство имущества раскулачиваемых. Настойчивость и жестокость политики раскулачивания породили массовые открытые выступления сельских общин в защиту своих раскулачиваемых членов. Во многих селах оказывалось физическое, в том числе и вооруженное сопротивление, прибывшим для раскулачивания. Кулаков укрывали и спасали всем миром. Нередко на защиту кулаков становились и представители местной администрации. Для подавления подобных выступлений применялась вооруженная сила. Сам процесс подавления растягивался на дни и недели.
Массовые крестьянские волнения могли лишь задержать, но не остановить раскулачивание. Применение военной силы и массовые репрессии позволили осуществить раскулачивание и вывоз кулаков. Всего в 1930-1931 гг. из немецкой автономии в районы Крайнего Севера, Сибири, Казахстана было вывезено 4288 семей (24202 чел.). Еще больше «кулаков» были переселены из сел в «кулацкие поселки» с лагерным режимом. Такими методами подавлялось сопротивление самых активных крестьян, не принявших коллективизацию, обезглавливалось все антиколхозное движение, ломались традиционные устои жизни немецкого села. Жестко пресекались и действия крестьян, направленные на эмиграцию.
В результате репрессий сопротивление немецкого крестьянства постепенно удалось сломить. Прекращение сопротивления и проявление в дальнейшем покорности власти стало достаточно одномоментным актом во всех немецких селах (конец 1930 – начало 1931 гг.). Очевидно, здесь также сыграла свою роль ментальность: раз власть крепка – ей надо подчиниться. Победа сплошной коллективизации в Немреспублике имела самые печальные последствия. Были уничтожены тысячи высокорентабельных крестьянских хозяйств, а их владельцы арестованы и посажены в тюрьмы, высланы, в лучшем случае стали батраками государства в кулацких спецпоселках. Противопоставить произволу и беззаконию властей, обескровленному и обезглавленному крестьянству, на этот раз было почти нечего. В дальнейшем крестьянское сопротивление власти было достаточно пассивным. Массовое общественное мнение, выявленное из сводок НКВД, состояло в том, что колхозы несут не облегчение труда и улучшение жизни, а нищету и разорение. Ответом на колхозный произвол начала 1930-х гг. и новый массовый голод стала вынужденная покорность лишь иногда нарушавшаяся «голодными бунтами».
В разгар массового голода 1932-1933 гг. немецкое население Поволжья обратилось за помощью к своим родственникам, проживавшим за рубежом. Таким образом была разглашена тщательно скрывавшаяся советским руководством тайна о голоде в СССР, за рубежом развернулась массовая антисоветская кампания в поддержку голодающих. Под напором международного общественного мнения Советское руководство вынуждено было согласиться на получение немцами частной благотворительной помощи. Однако практически тот час же в СССР была развернута мощная репрессивная кампания «борьбы с фашистами и их пособниками», главной жертвой которой стали получатели зарубежной помощи. В среде немецкого населения развернулся активный поиск «фашистских контрреволюционных организаций». К концу 1935 г. получение гуманитарной помощи советскими немцами из-за рубежа фактически прекратилось, однако дела за «антигосударственные поступки» стали толчком для проведения тотальных репрессий против всего населения Республики немцев Поволжья в последующие годы. Выполнив свою основную функцию, поселив страх и чувство покорности своей судьбе в душах людей, они окончательно покончили с активным сопротивлением поволжских немцев социально-экономическим и другим мероприятиям властей.
Глава 2. ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИСТЕМА СОВЕТСКОГО ГОСУДАРСТВА И ФОРМЫ ПОЛИТИЧЕСКОГО УЧАСТИЯ НЕМЕЦКОГО НАСЕЛЕНИЯ. Серьезные нарушения прав немецкого населения и его дискриминация в годы Первой мировой войны после Февраля 1917 г. послужили главной причиной развития автономистского движения немцев Поволжья, выступавшего за национально-культурную автономию в рамках которой предполагалось восстановить традиционные устои жизни, нарушенные войной. Политические страсти, кипевшие в 1917 г., мало затронули немецкие колонии: там сохранялись относительная стабильность и традиционные формы жизни. Приход большевиков к власти вызвал зимой 1917-1918 гг. массовые грабежи и насилия в отношении немцев-колонистов, что заставило их искать какого-то выхода из создавшегося положения. Одни видели свое спасение в эмиграции в Германию, возможность которой была зафиксирована в документах, подписанных в Брест-Литовске 3 марта 1918 г., другие (главным образом, интеллигенция) обратились к большевистской «Декларации прав народов России», загорелись идеей территориальной автономии, полагая, что она сможет каким-то образом сохранить традиционные устои жизни. Именно этим можно объяснить решение съезда представителей немецких колоний Новоузенского и Николаевского уездов, собравшегося в феврале 1918 г., направить в Москву делегацию с прошением о создании в Поволжье национально-территориальной немецкой автономии. Большевистское правительство России предоставило поволжским немцам территориальную автономию, однако сделано это было лишь с одной целью – установить таким образом свою власть и свое влияние в колониях. 19 октября 1918 г. был подписан Декрет Совнеаркома РСФСР о создании области немцев Поволжья. Всю подготовительную работу провел созданный в конце апреля 1918 г. Поволжский комиссариат по немецким делам.
Государственность немцев Поволжья, как и во всей стране в целом, характеризовалась постепенным укреплением командно-административной системы и тоталитаризма. Областная организация РКП(б)-ВКП(Б), пережившая в 1921 г. сильнейший кризис, тем не менее, уже к концу 1922 г. довольно уверенно контролировала жизнь области, не допуская инакомыслия и инакодействия. Это проявлялось в полном подчинении большевикам Советов и общественных организаций – профсоюзов, комсомола и др., установление с помощью органов ЧК-ГПУ-НКВД тщательного надзора за жизнью и деятельностью населения, в быстром и жестком пресечении любых «антисоветских проявлений».
Преобразование автономной области в АССР в начале 1924 г. преследовало прежде всего внешнеполитические цели («высветить ориентиры борьбы» германскому пролетариату) и на деле не привело к каким-либо существенным изменениям в условиях жизни ее населения. Важной политической акцией стало принятие в 1926 г. Конституции АССР немцев Поволжья. Однако, она так и не была утверждена в Москве и потому не действовала. Проводившаяся в 1920-е годы политика «коренизации», предполагавшая укрепление немцев как «титульной нации», не принесла ожидавшихся результатов, поскольку противоречила общим интересам местной интернациональной бюрократии. Попытки ее ужесточения и насильственного внедрения немецкого языка во все сферы общественной жизни привели лишь к ухудшению межнациональных отношений. В 1928 г. АССР НП была включена в Нижневолжский край, что послужило быстрейшему свертыванию тех немногих прав и возможностей в сохранении своей самобытности, которыми обладало немецкое население как «коренная нация».
1930-е гг. политическая жизнь в АССР НП, как и во всей стране характеризовались ужесточением политического режима в стране, усилением репрессий. Специфическими, применявшимися лишь в отношении немецкого населения, были политические кампании «борьбы с фашистами и их пособниками», «борьбы с немецким национализмом». В 1936-1939 гг. в рамках проводившейся сталинским режимом кампании по укреплению «социалистической законности» граждане Республики немцев Поволжья участвовали в «обсуждении и принятии» новых конституций СССР, РСФСР, АССР НП, отразивших «победу социализма в СССР», в выборах новых органов власти: Верховных Советов СССР, РСФСР, АССР НП, местных Советов. Несмотря на свое демократическое содержание, новая Конституция АССР НП, как впрочем и Конституции РСФСР и СССР, в условиях тоталитарного сталинского режима не смогли внести какие-либо демократические изменения в политическую жизнь общества, преодолеть партийное всевластие. Она была по существу формальным документом, никак не влиявшим на политическую практику. Более того, после принятия новой Конституции СССР в декабре 1936 г. Республика немцев Поволжья по букве закона должна была подчиняться центральным органам власти РСФСР, а фактически ею еще почти год управлял Саратовский обком ВКП(б) – партийный орган соседней области. Он же был одной из инстанций, утверждавших новую Конституцию АССР НП. Далекими от демократического волеизъявления оказались все выборы новых органов власти. Их результат программировались заранее. Для получения нужных результатов использовались не только пропаганда и агитация, но и репрессии.
Таким образом, имевшаяся у немцев Поволжья государственность и территориальная автономия не могли обеспечить им сохранение национальной идентичности и традиционных устоев жизни, так как служили прежде всего интересам власти и были направлены на трансформацию традиционного жизненного уклада поволжских немцев в систему универсального сталинского казарменного социализма. Защита традиционных устоев жизни в политической сфере у немцев Поволжья проявлялась в стойком нежелании основной части населения воспринимать коммунистическую идеологию, вступать и работать в организациях партии, комсомола, в других формальных «добровольных обществах». Удельный вес немцев в этих организациях был значительно меньше их составляющей в общей численности населения автономии. Как правило, особенно в первые годы советской власти коммунистами, особенно в деревне, становились представители немногочисленного «дна» немецких сельских общин. Однако тотальная идеологическая обработка, начинавшаяся с раннего детства делала свое дело. К концу 1930-х гг. в сознании немецкого населения, особенно молодежи, начались процессы трансформации социальных ценностей, формировался новый советский человек.
Противоречивым было отношение немцев к Советам. Часть населения их не воспринимала как органы власти, традиционно продолжая решать основные вопросы своей жизнедеятельности с помощью сельских сходов. Другая часть пыталась своим участием в работе Советов лишить их «классового характера» и наполнить демократическим содержанием. Негативное отношение к большевистским Советам выражалось в крайне пассивном участии в перевыборах Советов. Лишь после коллективизации, отобрав у крестьян собственность и превратив их в зависимых наемников. власть смогла заставить немцев активно участвовать в советских выборах. Таким образом, многозвенная система организационно-идеологического воздействия на немецкое население, начинавшегося буквально со школьного возраста, наряду с «социалистическими преобразованиями» и репрессиями постепенно подтачивала и уничтожала традиционный уклад жизни поволжских немцев.
На протяжении всего периода существования немецкой автономии со стороны ее населения имели место многочисленные конкретные оппозиционные проявления, попытки противодействия политическому давлению тоталитарной власти. Основными направлениями защиты традиционных устоев жизни в политической сфере были: противодействие попыткам классового расслоения немецкой деревни, общинная солидарность, заставлявшая даже многих коммунистов и комсомольцев выполнять решения общих собраний сельчан; попытки легальной реализации основного крестьянского лозунга начала 1920-х гг. – «Советы – без коммунистов», путем избрания в Советы уважаемых, авторитетных людей, защищавших интересы своих избирателей; борьба за демократические принципы избрания Советов, возмущение безальтернативным характером выборов (в том числе и выборов в Верховные Советы СССР, РСФСР, АССР НП 1937, 1938 гг., выборов в местные Советы 1939 г.); открытая поддержка и защита «лишенцев» и раскулаченных, в том числе, нередко, и сельскими коммунистами.
Наиболее ярко политическая оппозиция режиму проявлялась до коллективизации. После коллективизации зависимость населения от власти, репрессии существенно усилились, тем не менее борьба против политического давления продолжалась. В то же время, в целом, к концу 1930-х гг. степень влияния на массы коммунистической идеологии, степень управляемости всеми слоями общества и политическими процессами в нём со стороны партийного руководства АССР НП достигли довольно высокого уровня.