Как реализовать в России инновационную модель развития экономики?

Вид материала

Документы

Содержание Каковы причины кризиса российской науки и как их устранить? В последнее время наметился сдвиг в экономической политике в отношении институционально-эволюционного подхода.

Подобный материал:

• Долгосрочное прогнозирование социально-экономического развития региона в условиях перехода, 877.45kb.
• Николай кондратьев как зеркало кризиса, 245.19kb.
• Утверждена налоговая политика до 2013 года, 16.42kb.
• Методические подходы к оценке результатов деятельности кооперативных организаций, 60.79kb.
• Международная конференция «экономика лидерства и инноваций. Форматы вовлечения молодежи», 76.13kb.
• -, 96.53kb.
• Этапы развития командной экономики и причины перехода России к рынку, 85.79kb.
• Развития в России инновационной экономики, так или иначе, затрагивают вопросы формирования, 248.88kb.
• Тезисы выступление Алексеева С. П. на конференции: «Роль выставочно-ярмарочной деятельности, 75.31kb.
• Дзарасов Солтан Сафарбиевич, Институт экономики ран, г. Москва Посткейнсианство и планово-рыночная, 138.88kb.

КАК реализовать в России
инновационную модель развития экономики?


Активизации инновационного развития российской экономики требуют программные документы всех последних лет. Никому уже не надо доказывать истину, что даже открытие крупных высокорентабельных сырьевых месторождений или улучшение «условий торговли» это всего лишь как говорят англосаксы «windfall» или то есть «неожиданный доход» – «плод, сбитый ветром», «падалица» или «богатство, которое надуло». А ветер может стихнуть или сменить направление. Лишь отлаженный «инновационный конвейер» гарантированно обеспечит рост и эффективность экономики. В России такой конвейер не работает.

Можно выделить две основные причины низкой инновационной активности российской экономики.

Первая – историческая роль России в СССР и мировой социалистической системе как поставщика сырья и оборонной продукции в обмен на потребительские и инвестиционные продукты. После распада СССР оборонный заказ многократно сократился, а из-за либерализации производство технически сложных потребительских изделий в России практически прекратилось.

Вторая причина – доминирование в экономической политике рецептов неоклассической теории. НТП и инновационный процесс в ней не рассматриваются как самостоятельный и важнейший фактор развития. Например, классический учебник по «экономикс» Пола Самуэльсона и Вильяма Нордхауса. В оглавлении главы об инновациях и НТП вообще нет. Нет даже упоминания об институционально-эволюционной теории экономического развития или об «экономике знаний». Также относились к инновациям и наши чиновники – как к чему-то факультативному. Более того, с точки зрения «экономикс» сырьевая ориентация российской экономики закономерна. «Не надо париться», как говорят сейчас на сленге, мол, с таким природным богатством нам всегда будет выгодно вывозить сырье в обмен на ввоз торгуемых продуктов. Это чуть ли не наша специализация, предопределенная для нас Богом, а нефтедоллары станут «локомотивами экономики». Только эти локомотивы привезут нас не в рай, а в пустыню.

В чем порочность неоклассического подхода к экономике?

Ответ в институционально-эволюционной теории. Когда предприятия рассматриваются не как абстрактные хозяйствующие субъекты, максимизирующие прибыль только через изменение векторов спроса и предложения. Главное качество предприятия как института – способность развиваться и осуществлять инновации. В высокотехнологичных отраслях мировой экономики доминируют транснациональные корпорации с миллиардными инвестициями в исследования и разработки. Они аккумулируют «интеллектуальную» или «технологическую» ренту от тиражирования результатов своих НИОКР.

Эффективность инноваций зависит от технологической прогрессивности экономической системы. Высокотехнологичные отрасли создают эффекты «технологической диффузии» и «обучения действием», подтягивают технический уровень других отраслей. При сцеплении инноваций в кластеры возникает экономическая синергия. Поэтому без инновационно ориентированной государственной политики экономика попадет в технологический тупик, в котором инновации с трудом проникают даже в передовые сегменты из-за технологической отсталости сопряженных отраслей и сферы потребления. Сосуществование в экономике СССР секторов с разнокачественными ресурсами детально исследовал академик Ю.В. Яременко. А в современной России надо говорить уже не о многоуровневой системе таких секторов, а всего лишь об анклавности высокотехнологичных производств.

Поэтому политику государства следует направить на выращивание российских технологических лидеров глобальной экономики. России следует уточнить понятие диверсификации экономики и сконцентрировать ее в направлениях высокотехнологичного сектора, где у нас есть еще конкурентные преимущества. Гнаться за конкурентоспособностью всех отраслей бесполезно, пришлось бы увеличить затраты на НИОКР на несколько порядков.

А что это такое, легко понять из следующих цифр. В 1990 г. затраты на исследования и разработки в США превышали российские в 5 раз, в 2004 г. – уже в 19. В Великобритании в 2,1 раза, Германии – 3,6, Китае – 5,7, Корее – 1,7, Японии – 7,2.


Каковы причины кризиса российской науки и как их устранить?

Первая – сокращение бюджетных ассигнований на фундаментальные исследования и НТП из бюджета за 1992-2005 гг. втрое. Это еще с учетом их роста в 1999-2005 гг. в 2,5 раза. Если в 1991 г. ассигнования на науку составили 3,54% от расходов федерального бюджета, то в 2005 г. – уже 2,19%. В законе о науке была норма минимальной доли затрат федерального бюджета на научные исследования и экспериментальные разработки гражданского назначения – 4%. Конечно, надо ее восстановить.

Так же как надо принять Комплексную программу НТП. Выделить в ней приоритеты. Это специализация в сферах, где у российской науки конкурентные преимущества, это сохранение научно-технической независимости в оборонных отраслях, подготовка кадров для науки. В 1990 г. почти треть аспирантов – кандидатов наук выпускали НИИ, а теперь – лишь каждого десятого. В 2005 г. выпуск аспирантов удвоился по сравнению с 1990 г., с защитой диссертации – утроился. Но готовятся в основном преподаватели, а не исследователи. Понятно также, что надо значительно увеличить стипендии аспирантов НИИ и зарплату их научных руководителей.

Вторая причина – невостребованность результатов НИОКР экономикой. Предприятия не имеют высокой инновационной емкости. Чтобы напоить лошадь, недостаточно подвести ее к воде. Надо еще, чтобы она хотела пить. Однако российские предприятия пока что не горят желанием пить из источника достижений НТП. Число освоенных впервые новых видов продукции в промышленности сократилось с 2400 в 1990 г. до 987 в 1997 г. При этом в 1990 г. снято с производства 1300 устаревших видов продукции и лишь 112 в 1997 г.

После 1997 г. структура этих показателей такая. В 2005 г. создано 538 новых видов продукции и передовых производственных технологий или на треть меньше, чем в 1997 г. Из них принципиально новых – 60, что также на треть меньше, чем в 1997 г. Число использованных передовых технологий возросло за этот период в 2,5 раза. Из них количество технологий информационного типа увеличилось в 4,5 раза, а прочих – лишь на 20%. При этом только в 2,2% передовых технологий в 2005 г. использовались изобретения.

За 1991-2005 гг. число промышленных организаций, выполнявших исследования и разработки, сократилось на 49%; конструкторских бюро – на 48%; проектно-изыскательских организаций – на 90%. Т.е. свернуто внедренческое звено в цепочке «наука – разработки – производство».

Что нужно сделать, чтобы повысить инновационную активность российских предприятий?

Во-первых, дать бизнесу гарантии стабильности госрегулирования экономики и прав собственности. Во-вторых, демонополизировать многие отраслевые рынки, поскольку монополизация омертвляет конкуренцию идей, блокирует создание новых предприятий и стимулы внедрять инновации. В-третьих, стимулировать инвестиции. При низкой инвестиционной активности и недозагрузке производственных мощностей потребность в нововведениях снижается. В-четвертых, усилить роль государственной политики в стимулировании НИОКР и инноваций.

Потребуется снизить налоговое бремя предприятий, создав систему налоговых льгот для инвестиций и инноваций. Затраты на НИОКР надо списывать немедленно, а не с многолетней отсрочкой. Также надо списывать и затраты на лицензии и ноу-хау у научных организаций. То есть капитализировать расходы на создание нематериальных активов в виде патентов и другой интеллектуальной собственности. Ну и конечно, увеличить господдержку инновационного процесса в разы, значительно увеличить госзакупки высокотехнологичной оборонной продукции, а также техники для информатизации госаппарата, образования, здравоохранения и науки.

В последнее время наметился сдвиг в экономической политике в отношении институционально-эволюционного подхода. Есть решения о создании институтов развития. В Президентском послании этого года говорится о переходе экономики к использованию инновационной, высокотехнологичной модели. В июле Минэкономразвития представило проект «Концепции долгосрочного социально-экономического развития России» до 2020 г. с тремя сценариями такого развития: инерционным, энерго-сырьевым и инновационным.

Собственно говоря, причина возрождения интереса к инновационной модели экономического развития России заключается в невозможности реализации паллиативного энерго-сырьевого сценария.

Во-первых, цены на нефть не могут расти неограниченно. В современном государственно-монополистическом капитализме государство и корпорации осуществляют перманентную научно-техническую революцию. Ее приоритет – снижение энергоемкости ВВП. Основные направления этого приоритета очевидны. Первое – возобновление развития атомной энергетики. Запад свое отношение к ней уже меняет. Второе – развитие альтернативных производств энергии. Третье направление – резкое снижение энергоемкости производственных процессов, потребительской техники и зданий. В том числе и за счет нанотехнологий.


Каков будет результат? Сейчас цены на нефть на 60% выше средних за 1971-2005 гг. В среднесрочной перспективе они упадут примерно до этого среднего уровня или даже больше. Это угрожает нам экономическим спадом.

Во-вторых, высокорентабельные месторождения нефти и газа в России быстро истощаются. Разведка новых требует все более высоких удельных капиталовложений. Каких именно, мы даже не можем предположить, потому что официальных данных о динамике запасов нефти и газа нет. В 2003 г. публиковалась оценка разведанных извлекаемых запасов нефти в РФ – 25,2 млрд. т¹. есть еще сведения о том, что невосполненная приростом запасов добыча нефти за 1994-2001 гг. составила около 700 млн. т. За 90-е годы запасы нефти уменьшились на 14%, и их прирост не покрывает добычи.

Однако реализовать предложенную Миэкономразвития «инновационную модель» очень не просто.

Во-первых, в высокотехнологичных отраслях мировой экономики доминируют транснациональные корпорации, в трудоемких же отраслях с традиционной технологией Россия не конкурент Китаю и Индии. У них неограниченные ресурсы дешевой рабочей силы. Наша неконкурентоспособная позиция ослабляется еще и тем, что в этих странах, а также в «новых индустриальных странах» государство десятилетиями проводило политику «догоняющего развития» с применением широкого спектра господдержки экспорта торгуемых продуктов. Япония, а за ней Южная Корея уже давно высокотехнологичные экономики. Агрессивно вторгаются в высокотехнологичные отрасли китайские компании, у которых мощная поддержка государства. Даже если бы мы захотели конкурировать с этими экономиками использование «догоняющего развития» уже невозможно. Запад поставил множество препон для господдержки производства и экспорта несырьевой продукции из стран, которые не были учредителями ВТО.

Во-вторых, в проекте концепции Минэкономразвития много говорится об инновациях и диверсификации экономики, но недостаточно о том, как ликвидировать существующее технологическое отставание. Акцент делается на инновациях в отдельных сегментах экономики, а не на технологическом развитии – результате инноваций. Сохраняется советский подход к «внедрению НТП». Например, в разделе «Развитие национальной инновационной системы и поддержка технологического развития» лишь бегло упоминается о «поддержке спроса на инновационную продукцию со стороны корпоративного сектора». Зато несколько страниц посвящено развитию технопарков, бизнес-инкубаторов, центров трансфера технологий, венчурного и посевного финансирования; созданию технико-внедренческих зон; госпрограммам. Т.е. надстроечным институтам. Хотя самым слабым, даже отсутствующим, звеном инновационного процесса в России является именно предприятие, которое должно производить новые продукты и использовать новые технологии.

В-третьих, в проекте узкий, отрывочный перечень направлений технико-экономического развития и диверсификации экспорта. Инновационный сектор опять получается «анклавным», «надстроечным», он будет поглощать бюджетные ресурсы, но не создавать источники экспортных доходов. Перспективы создания высокотехнологичного сектора, производящего торгуемую продукцию гражданского назначения на сотни миллиардов долларов в год, в проекте не прояснены. Масштабы же мирового рынка оборонной продукции достаточно ограничены, поэтому надо перефокусировать внимание государства и бизнеса на производство новых продуктов потребительского и инвестиционно-производственного назначения как на основную часть мировой торговли.

Пока Россия получает нефтедолларовые сверхдоходы, в ее экономике будут доминировать сырьевые гиганты (в основном государственные или олигархические). При укреплении реального курса рубля производство и экспорт гражданской торгуемой продукции становиться все невыгоднее. После вступления России в ВТО и повышения внутренних цен на газ и электроэнергию конкурентоспособность российской обрабатывающей промышленности катастрофически упадет. Когда нефтяные цены резко снизятся, шанс на «инновационный маневр» будет окончательно упущен. Поэтому надо уже сейчас использовать сырьевые доходы для формирования высокотехнологичного сектора экономики. Но как это сделать?

Одна из основных структурных причин неразвитости российского высокотехнологичного сектора – множество технологических монополий, возникших из-за приватизации по отдельности звеньев «технологических цепочек» по производству готовых продуктов, генерирующих «инфляцию издержек». Чтобы устранить ее необходимо стимулировать кооперацию посредством единого, сквозного государственного заказа, кредитования обновления основных фондов через государственные институты развития и ослабления налогового бремени, особенно в части оборотных налогов.

Как интегрировать «высокотехнологичную» модель в основу долгосрочного развития российской экономики и ее интеграции в мировую систему разделения труда? Начинать надо с переформатирования своего мышления. Необходимо перестать рассматривать в качестве объектов господдержки такие глобальные сферы экономики как связь или образование. Речь должна идти о господдержке межотраслевых кластеров высоких технологий и конкретных высокотехнологичных инвестиционных проектов. Эффективной формой такой государственной политики являются технопарки и другие компактно расположенные межотраслевые научно-технологичные центры. У нас есть потенциал, унаследованный от советской науки и экономики, и такие «силиконовые долины» в России можно построить на базе учреждений РАН, ведущих вузов и отраслевых НИИ, опытно-конструкторских бюро и предприятий ВПК.

Я закончу тем, что нам нужен еще один национальный проект. Главный проект. Условно обозначим его как «Наука, технологии и инновации». Через него мы сможем заложить главный вектор развития страны, потому что только он способен гарантировать реализацию и всех других нацпроектов.