Константин Алексеевич Титов в своей статье ( название которой заканчивается многозначительным многоточием ) Жить надо по закон
| Вид материала | Закон |
СодержаниеНаши павшие как часовые» |
- Переучивание леворукого ребёнка и подготовка его к школе, 280.85kb.
- Жить надо! Игорь калинаускас, 2656.73kb.
- Мученица Марина, или Закон протянутой руки, 402.14kb.
- Игорь Калинаускас Жить надо, 6920.73kb.
- Игорь Калинаускас "Жить надо!", 3474.68kb.
- Титов Анатолий Антонович -специалист по жилищному закон, 482.51kb.
- В. П. Титов Введение в области знаний информационной медицины, 1267.99kb.
- Наймушин Юрий Алексеевич Впроекте закон, 88.6kb.
- Конституции Российской Федерации; закон, 1226.43kb.
- Литература, 4926.93kb.
Наши павшие как часовые»
В.С.Высоцкий «Он не вернулся из боя»
ЭТО БЫЛО В ГРАЖДАНСКУЮ ВОЙНУ
Это было в гражданскую войну, толи в уральских степях, толи в степях под Херсоном, а может быть и в пустыни Туркмении.
Два чванливых барина, Михаил Сергеевич Меченый и Борис Николаевич Беспалый, убегали за пределы РСФСР.
В тяжелую повозку, на которой они ехали, была запряжена тройка лошадей: пристяжными – два жеребца с кличками «Рабочий» и «Крестьянин», а в качестве коренника – кобыла по кличке «Партноменклатура».
«Партноменклатура» во время своей молодости была скаковой лошадью, и даже часто участвовала в зарубежных соревнованиях по бегам. Именно там, за рубежом, от западного осла она нагуляла себе жеребёночка, которому в раннем детстве дали кличку «Спекулянт-фарцовщик», а чуть позже «Кооператор». Этот жеребёночек бежал за тройкой, на которой ехали Михаил Сергеевич с Борисом Николаевичем.
Сначала вожжи держал Михаил Сергеевич. Тройка весело и бодро бежала, а Михаил Сергеевич мурлыкал себе под нос песенку: «Я ковал тебя железными подковами, я коляску чистым лаком покрывал».
Но случилась беда, «Партноменклатура» пала и умерла. Михаил Сергеевич слез с облучка, подошел, к упавшей кобыле «Партноменклатуре», и сказал: «Упала, милая!».
Делать нечего, распрягли Михаил Сергеевич с Борисом Николаевичем кобылу «Партноменклатуру», и стали спорить и ругаться, чуть ли не до драки, о том, что же делать дальше. Но всё же, наконец-то, пришли, так сказать, к «конценсенсу»; и решили запрячь жеребёночка по кличке «Кооператор» в качестве коренника, на место павшей «Партноменклатуры», а также решили этого жеребёночка больше не называть «Кооператорам», а назвать его по-новому - «Бизнесменом-предпринимателем».
Жеребёнок «Бизнесмен-предприниматель» был низкорослым, поэтому одну оглоблю они пристегнули к жеребцу по кличке «Рабочий», а другую - к жеребцу по кличке «Крестьянин». Михаил Сергеевич подлез под «Бизнесмена-предпринимателя» и поднял его, а Борис Николаевич пристегнул его к оглоблям. Копыта жеребёночка «Бизнесмена-предпринимателя» не касались земли, и он повис на «Рабочем» и «Крестьянине». Михаил Сергеевич и Борис Николаевич посчитали так, что пока они едут, жеребёночек вырастет, и станет таким же резвым и сильным как, когда-то в молодости, была его мамаша по кличке «Партноменклатура».
За вожжи сел Борис Николаевич, и наши «многомудрые» и «изобретательные» баре поехали дальше.
В пути они хорошо кормили «Бизнесмена-предпринимателя», в надежде на то, чтобы он быстрее вырос, они отдавали ему все и всяческие приоритеты, а «Рабочего» и «Крестьянина» не кормили, а только поили их вволю. Не знали они, что этот жеребёночек «Бизнесмен-предприниматель» бесплоден и никогда не дорастет до рабочего коня, что, как говорится, не в коня корм. «Бизнесмен-предприниматель», только ел и какал, и висел на оглоблях, удерживаемых «Рабочим» и «Крестьянином». Он только крутил своей ушастой головой создавая видимость работы, чтобы бубенцы над его дугой дружно звенели, и этот звон сливался то в «Не дай Бог!» и «Голосуй сердцем!», то в другие лозунги - «Ты - прав!» и «Прав - Да!».
Звон бубенцов очень нравился хмельному Борису Николаевичу, и он даже, сидя на облучке, подстукивал ему в такт на ложках и подпевал: «Слышу звон бубенцов из далёка, это тройки знакомый разбег…».
Так наши баре ехали достаточно долго. «Рабочий» и «Крестьянин» совсем отощали, даже ребра из их боков стали выступать наружу, тяжело им было тащить тяжелый воз с седоками, да ещё с разжиревшим и повисшим на их оглоблях «Бизнесменом-предпринимателем», они понуро брели, опустив голову. И только иногда, когда Борис Николаевич в очередной раз поддавал им вожжой под хвост, лишь слегка прибавляли в своем шаге.
Но вот впереди, на дороге, показалось что-то чёрное. Подъезжают баре ближе, и видят, на дороге стоит молодой весёлый матрос в чёрном бушлате, в брюках клеш, а на бескозырке лента, на которой написано «Нарова», грудь у матроса перепоясана пулемётными лентами и маузер весит на боку.
Говорит им матрос: «Караул устал, ожидая вас. Слезайте, приехали, кончилось ваше время!».
Хотели что-то возразить Михаил Сергеевич с Борисом Николаевичем, а тут из кустов поверх их голов пулемётная очередь. Михаил Сергеевич упал с воза, и лицом прямо в грязь зарылся, Борис Николаевич забился под колесо и обмочился прямо в штаны, а «Бизнесмен-предприниматель» замер, его прошиб понос, и бубенцы на его дуге смолкли.
Матрос и говорит: «Вот видите, у Анки-пулемётчицы нервы сдали, так что ничего не вякайте и делайте то, что я вам скажу».
Из придорожных кустов, откуда была выпущена пулемётная очередь, вышел Петька. Он за шкирку поднял Михаила Сергеевича и вытащил из-под колеса Бориса Николаевича и связал их.
На дороге показался Василий Иванович Чапаев в чёрной бурке и папахе на лихом сильном и быстроногом коне по кличке «Изобретатель-программист». Василий Иванович соскочил с седла. «Ну-ка, Петька, распрягай и запрягай!» – скомандовал Василий Иванович.
Петька выпряг «Бизнесмена-предпринимателя» из тройки, и запряг вместо него в коренники «Изобретателя-программиста».
Василий Иванович сказал: «Петька, давай к пулемёту(!), вторым номером, а я в штаб».
«А с этими, Василий Иванович, что делать!?» – спросил Петька, кивнув в сторону Михаила Сергеевича и Бориса Николаевича.
«Некогда мне тут с ними разбираться», – сказал Василий Иванович – «мне сначала в штаб надо, а потом в Москву, в Академию, лекции читать. Сухов вслед за мной идёт, я его обогнал, он пеший, а я верхами. Вот он придёт, он вместе с Железняковым пусть всё и решают».
Взял под уздцы Василий Иванович своего коня «Изобретателя-программиста», развернул тройку и повёл её верной для трудового народа дорогой. Повёл её медленным шагом, потому что «Рабочий» и «Крестьянин» совсем устали, ослабли и отощали и не могли уже бежать резво, как это бывало прежде, потому что совсем загнали их безжалостные и неразумные баре - Михаил Сергеевич с Борисом Николаевичем.
С бархана спустился и подошёл Сухов: «Ну что будем делать?» – спросил он у Железнякова и подмигнул ему.
«Давай, доставай перчик!» - весело ответил Железняков.
Сухов, не торопясь, развязал свой вещевой мешок и достал из него красный горький ядрёный перчик. Взвалили они Михаила Сергеевича вместе с Борисом Николаевичем как кули с навозом на «Бизнесмена-предпринимателя», подняли хвост у этого «жеребчика» и вставили ему перчик в некое место, накрутили хвост «Бизнесмену-предпринимателю» по круче и пустили его куда подальше. Быстро побежал «Бизнесмен-предприниматель», так быстро, как никогда в жизни не бегал.
На вершине бархана сидел Саид, никто не заметил, как он появился, на сгибе локтя он держал РПГ, а за спиной у него был АКМ, Саид пел что-то длинно-тягучее горловым пением.
«Саид, ты зачем вернулся!?» - спросил Сухов. «Стреляли» - ответил Саид, и добавил: «Если встретишь Нурсултана, то не трогай его, Нурсултан мой!».
Василий Иванович шел по уральской степи, по степи под Херсоном, по пустыне Туркмении. Была ночь, но придорожный «зелёный, но чуткий подсолнух уже повернулся макушкой своей на Восход». «Рабочий» и «Крестьянин» приободрились и подняли свои головы, они почувствовали, что «Изобретатель-программист» взял на себя значительную часть общей работы, они поняли, что они возвращаются домой, что этот бестолковый и ненужный, длинный и долгий путь, который они проделали с Михаилом Сергеевичем и Борисом Николаевичем подходит к концу. Бубенчики под дугой коренника «Изобретателя-программиста» молчали. И вдруг, один бубенчик тихо, но внятно и отчётливо запел: «Только мы с Конём по полю идём, только мы с Конём по полю идём».
Василий Иванович по-доброму улыбнулся в свои усы и сказал: «Любо, Коля, любо!».