Общественный региональный фонд «индем» К. И. Головщинский Коррупциогенность правовых норм

Вид материала

Реферат

Содержание 3.4. Совпадение составов административных правонарушений и уголовных преступлений 3.5. Установление жесткого соответствия между санкцией и инстанцией, которая эту санкцию вправе налагать

Подобный материал:

• Региональный общественный фонд индем доклад Роль нотариата в противодействии коррупции, 642.49kb.
• Введение, 1806.51kb.
• Введение, 902.86kb.
• Введение, 1499.13kb.
• Введение, 1537.27kb.
• Методика по проведению экспертизы проектов муниципальных правовых актов и муниципальных, 536.8kb.
• Конкурс посвящен Международному десятилетию «Вода для жизни» (2005-2015годы), 245.37kb.
• Конкурсе детских рисунков «Моя Родина 2011» Конкурс на тему познания мира природы, 276.77kb.
• Методика экспертизы нормативных правовых актов томской области и их проектов на коррупциогенность, 612.91kb.
• Гусев Аркадий Федорович начальник организационно-методического и учебного отдела Территориального, 1380.79kb.

3.4. Совпадение составов административных правонарушений и уголовных преступлений

Разграничить составы преступлений и административных правонарушений порой достаточно трудно. Как правило, исходят из того, что преступление в отличие от иного правонарушения – общественно опасное явление. Однако определение правонарушения как проступка, то есть правонарушения, не имеющего особой общественной опасности, признается условной. Так, В.В. Лукьянов отмечает, что в КоАП предусматриваются и материальные проступки – «то есть те, которые включают в себя в качестве обязательного признака не только действие или бездействие, но также и последствие и причинную связь между действием (бездействием) и наступившим вредным последствиям. Но наступление вредных последствий – это ведь не что иное, как признак общественной опасности деяния, в данном случае – проступка»²⁷.

Еще труднее провести данное различие на практике, т.е. в конкретной формулировке состава правонарушения. Но даже в том случае, если максимально четко проводить различие в степени того вреда, который был нанесен виновной стороной, оно по большей части останется настолько размытым, насколько это необходимо для того, чтобы недобросовестный чиновник мог переквалифицировать правонарушение из одного состава в другой.

Однако в отношении некоторых составов преступлений законодатель четко определяет «демаркационную линию», отделяющую административное правонарушение от уголовного преступления – по степени тяжести нанесенного вреда. Имеется в виду массив преступлений экономического характера, схожих с административными правонарушениями, в отношении которых законодатель установил, что считать крупным ущербом. Так, п.1 ст. 198 УК РФ устанавливает ответственность за «уклонение физического лица от уплаты налога путем непредоставления декларации о доходах в случаях, когда подача декларации является обязательной, либо путем включения в декларацию заведомо искаженных сведений…». Этот состав имеет своего «двойника» в проекте нового КоАП (ст.15.6). В примечании к п.1 ст.198 УК РФ указывается, что «уклонение физического лица от уплаты налога или страхового взноса в государственные внебюджетные фонды признается совершенным в крупном размере, если сумма неуплаченного налога и (или) страхового взноса в государственные внебюджетные фонды превышает двести минимальных размеров оплаты труда, а в особо крупно размере – пятьсот минимальных размеров оплаты труда».

Установление подобного количественного ограничения в отношении преступлений и административных правонарушений в сфере экономики скорее исключение, чем правило. Около 25 составов административных правонарушений в проекте КоАП в той или иной степени совпадают с составами преступлений. Например, ст.14.7 «Обман потребителей» дублирует ст.200 УК РФ. А в п.1 ст.14.12 «Фиктивное или преднамеренное банкротство» предусматривается состав правонарушения, аналогичный составу, изложенному в ст.197 УК РФ.

3.5. Установление жесткого соответствия между санкцией и инстанцией, которая эту санкцию вправе налагать

Согласно п.2 ст.23.1 проекта КоАП целый ряд дел об административных правонарушениях будет рассматриваться судьями в случаях, если орган или должностное лицо, к которым поступило дело о таком административном правонарушении, передает его на рассмотрение судье. Эта норма определяется довольно рациональными, на первый взгляд, соображениями законодателя, который запретил административным органам налагать многие взыскания. Этот запрет, вместе с альтернативными относительно определенными санкциями, допускающими, например, лишение правонарушителя права (что вправе сделать только суд), или наложение штрафа (что вправе сделать чиновник), создаёт дополнительные возможности для вступления в «договорные отношения». Например, чиновник может припугнуть нарушителя не только значительными для него санкциями, но и долгой судебной процедурой (коль скоро определенные виды взысканий накладываются только судом), исход которой не всегда ясен. В наших условиях, когда за помощью к правосудию далеко не всегда легко прибегнуть, когда понятие «судиться» равнозначно понятию «терять время, деньги и здоровье», такое наше предположение не кажется искусственным.

В современном российском законодательстве нормы уголовного права конкурируют не только с положениями другой отрасли права, принадлежащей к публичному праву, но с нормами гражданского права, порождая опять же необоснованные дискреционные полномочия, а с ними и коррупцию. Так, ст.179 ГК РФ и её «тёзка» - ст. 179 УК РФ (удивительное совпадение не только содержания, но и номеров статей) описывают практически сходные составы противоправных деяний, устанавливая различные последствия. Формулировка ст. 179 ГК: «сделка, совершенная под угрозой обмана, насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной» до боли напоминает диспозицию ст. 179 УК: «принуждение к совершению сделки или отказу от её совершения под угрозой насилия…». Вот только санкции эти статьи предусматривают разные: в ГК – это признание судом недействительности сделки (с последующим возвращением потерпевшему другой стороной все полученное ей по сделке в натуре, а при невозможности возврата в натуре – возмещение стоимости в денежном эквиваленте.), а в УК – либо ограничение свободы на срок до трех лет, либо арест на срок от трех до шести месяцев, либо лишение свободы на срок до двух лет со штрафом в размере до 50 МРОТ.

Выводы:

1. Необходимо по иному сформулировать те статьи об ответственности в разных законах, которые дублируют друг друга, а при невозможности «разведения» составов правонарушений предусмотреть за их совершение лишь один из видов ответственности, одновременно существенно расширив перечень деяний, которые не влекут за собой наказание в виде лишения свободы.

2. Уровень коррупции и то, как будут использованы дискреционные полномочия (имеется в виду две возможности: опора на административное усмотрение для всестороннего учета обстоятельств дела, либо – для извлечения «ренты») тесно связаны друг с другом. Высокий уровень коррупции, обусловленный огромным спектром причин (начиная с низкой оплаты труда чиновников и заканчивая традицией) делает невозможным нормативное использование дискреционных полномочий, что в свою очередь, приводит лишь к увеличению уровня коррупции.

Законодатель, прежде, чем принимать решение о наделении должностных лиц дискреционными полномочиями, должен ответить на вопрос: «а можно ли при существующем размахе коррупции увеличивать число соблазнов?».