Geum.ru

Касымжомарт токаев, «Преодоление. Дипломатические очерки казахстанского министра»

Вид материалаДиплом
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6
Но, как часто бывает в жизни, истина находится посередине. Если смотреть на вещи «красными глазами», с позиции конфронтации, то это соглашение, возможно, покажется невыгодным. Причем обеим сторонам. Между тем логика поступательного развития дружественных отношений и взаимовыгодного сотрудничества двух крупных соседних государств подсказывает, что другого варианта решения этой чрезвычайно сложной проблемы в тот период попросту не было.

Договор заключен на двадцать лет. В 2014 году многое в мире изменится, в том числе и отношение двух государств к условиям эксплуатации космодрома. Тогда и можно будет подписать новое соглашение о превращении Байконура в международную космическую гавань.

К сожалению, арендную плату за космодром казахстанское правительство стало получать лишь спустя пять лет после заключения соглашения. Но и этому есть объяснение, связанное с объективными обстоятельствами. На протяжении ряда лет шла вязкая работа по сверке взаимных долговых обязательств. Переговоры на эту тему завершились только к осени 1998 года, после чего во время визита Б.Ельцина в Алматы было подписано соглашение о «нулевом варианте».

Возвращаясь к первому государственному визиту Н. Назарбаева в Москву в марте 1994 года, отмечу, что ему придавалось очень большое значение. Сама форма визита (государственного) была абсолютно незнакомой для казахстанского политического истеблишмента. В Москву казахстанские чиновники, в том числе и высшего ранга, выезжали в служебные командировки или по личным делам. Причем эта практика продолжалась еще долгое время после обретения республикой независимости. Кроме того, в повестке дня визита стояли действительно сложные вопросы, от решения которых зависело будущее взаимоотношений Казахстана и России.

С позиции сегодняшнего дня межгосударственные отношения кажутся вполне нормальным явлением. Взаимные визиты президентов, руководителей правительств, министров иностранных дел — это уже обычная практика двусторонних отношений. А в начале 90-х годов срабатывала инерция прежних советских времен.

Помнится, в 1993 году МИД получил срочное задание организовать визит в Алматы нового премьер-министра России В.Черномырдина. Мы постарались сделать так, как это принято в международной протокольной практике. Российского премьера решили принимать как высокого иностранного гостя. Далеко не все тогда одобрили действия внешнеполитического ведомства. Дескать, зачем «огород городить», примем «по-свойски». Кстати, и сам В.Черномырдин оказался неготовым к такому приему. Мидовскому протокольщику, который поднялся на борт самолета, чтобы приветствовать высокого иностранного гостя, он сказал: «Вот делов наворотили. Казахстан — уже заграница!».

Только инерцией советского мышления можно объяснить иллюзии, которые питали в Москве и Алматы в отношении единой рублевой зоны на территории двух стран. Причем в пользу создания такой зоны нового типа высказывались не только российские и казахстанские руководители, но и представители других стран СНГ. Президент Н.Назарбаев в своей книге «На пороге ХХТ века» так объясняет свою позицию по вопросу сохранения единой валюты: «Я старался сохранить рублевую зону. Этому были две причины. Во-первых, разрыв рублевой зоны означал бы размежевание со странами СНГ... Во-вторых, по правде говоря, мы не были готовы* (Политическая судьба щедра на сюрпризы. Пройдет не так много времени, и В.Черномырдин отправится на Украину в качестве российского посла. )

Надо сказать, что некоторые российские чиновники в той непростой ситуации повели себя крайне непорядочно. Воспользовавшись тем, что Верховный Совет Казахстана ратифицировал соглашения, касающиеся единой рублевой зоны, они инициировали массовый выброс на казахстанский рынок денежных знаков старого образца, что привело к вымыванию товарного рынка и подстегнуло гиперинфляцию. Никто в Казахстане не мог предполагать, что Москва приняла одностороннее решение о выпуске российских рублей нового образца, имеющих хождение только на территории России. Эта акция по существу означала крушение всех надежд на объединение экономик двух стран, значительно осложнив перспективы межгосударственной интеграции.

Надо отдать должное Н.Назарбаеву. Он предчувствовал, что подписанные соглашения не сработают. На то были основания, так как некоторые российские чиновники, посещавшие Казахстан, не скрывали своих отрицательных эмоций в отношении единой рублевой зоны. Причем их аргументы были глубоко ошибочными: дескать, Казахстан не следует «брать на прицеп», поскольку казахстанская экономика станет «обузой» для россий­ской экономики.

Москва, таким образом, из-за недальновидности своих представителей утратила исторический шанс сохранения и укрепления своего влияния в постсоветском пространстве. Осознав это, Россия приступила к созданию общей валюты с Беларусью в рамках единого союзного государства. Но упущенные в начале 90-х годов возможности не могли не сказаться на действиях, предпринимаемых в настоящее время. С точки зрения структурных преобразований белорусская экономика сильно отличается от российской, что влечет за собой большие трудности в интеграционных процессах. А тогда, в начале 90-х годов, все постсоветские республики мало отличались друг от друга, начав «забег» с одной стартовой линии.

11 октября 1993 года Н.Назарбаев объявил о переходе на национальную валюту. Подавляющее большинство казахстанцев, в том числе и сам президент, совершенно справедливо считают этот шаг началом независимого существования Казахстана.

Однако ощущение недосказанности, незавершенности все же присутствовало в атмосфере двусторонних отношений. После инцидента с единой рублевой зоной в Москве усилилась антиказахстанская риторика. С резкими заявлениями, по существу направленными на подрыв добрососедского сотрудничества, стали выступать некоторые известные российские политики. Особенно усердствовал наш «земляк» В.Жириновский. Эти заявления не получили адекватной оценки со стороны Кремля, который должен был бы решительно осудить любые попытки бросить тень на традиционную дружбу между народами двух государств.

В такой ситуации не могли остаться в стороне различного рода экстремистские силы по обе стороны границы. Сотрудничество между Казахстаном и Россией столкнулось с серьезным испытанием на прочность.

В этих непростых условиях инициативу взял на себя казахстанский руководитель. Выступая на торжественном собрании по случаю второй годовщины независимости страны, Нурсултан Абишевич заявил, что Казахстан выступает за дальнейшее укрепление традиционной дружбы между двумя государствами только на основе равноправия и взаимного уважения. Это заявление было хорошо воспринято аудиторией. Оно также не было обойдено вниманием дипкорпуса. После завершения мероприятия послы США, Турции, Англии и других западных стран высказывали мнение, что это был более чем прозрачный намек на необходимость цивилизованного ведения дел в межгосударственных отношениях.

Следует отметить, что температура во взаимоотношениях двух стран подогревалась и нерешенностью вопроса о гражданстве. В России в то время превалировало мнение о необходимости внедрения двойного гражданства во всех постсоветских республиках. Но далеко не все разделяли такое мнение. Поэтому на обсуждение этой проблемы (в различных форматах — двусторонние и многосторонние консультации) ушло около полутора лет, начиная с 1993 года. Против двойного гражданства особенно активно выступала Украина. Казахстан тоже однозначно высказался за то, чтобы сохранить систему единого гражданства на своей территории.

Действительно, введение двойного гражданства в многонациональной стране было бы чревато серьезными осложнениями для строительства государственности. Такая система затруднила бы решение многих вопросов, связанных, например, с приватизацией собственности, и могла бы повлечь за собой социальные катаклизмы. Поэтому казахстанское руководство пришло к выводу о нецелесообразности двойного гражданства.

Тем не менее шел упорный поиск вариантов решения этой непростой проблемы, поскольку возникший дискомфорт среди определенной части населения Казахстана никак не способствовал ни поддержанию стабильности внутри страны, ни укреплению сотрудничества с Россией. В то же время нужно было позаботиться и о соотечественниках, постоянно проживающих на территории соседнего государства.

Возникшая проблема безусловно волновала Президента Н.Назарбаева. На двойное гражданство соглашаться нельзя — это было ясно с самого начала. Но входить в конфронтацию с Россией тоже было крайне нежелательно. И самое главное — нужно было успокоить людей, которых этот вопрос затрагивал напрямую. Закрыть глаза и делать вид, что такой проблемы не существует, конечно же, было бы неразумно. Вся новейшая история Казахстана, связанная со строительством его экономики, насколько интересна, настолько и драматична. С этим сопряжены судьбы многих людей разных национальностей. И президент хорошо понимал, что, устраняя причины их психологического ди­скомфорта, он тем самым укрепляет внутреннюю стабильность в стране, создает условия для коренных преобразований в обществе.

После одной из встреч с иностранной делегацией Нурсултан Абишевич попросил меня остаться. Речь пошла о взаимоотношениях с Россией по вопросу гражданства. «Надо подготовить такие соглашения, которые, с одной стороны, исключали бы введение двойного гражданства на нашей территории, с другой — не создавали бы каких-либо проблем для российских граждан, живущих в Казахстане, и казахстанских граждан, живущих в России. Подумайте, как это лучше сделать», — сказал глава государства, подчеркнув, что это срочное поручение.

Над проектами таких соглашений работала большая команда казахстанских специалистов. Процесс согласования с россиянами шел очень трудно. Вначале в Москве не воспринимали саму идею подписания таких документов, затем настаивали на том, чтобы российские граждане, проживающие в Казахстане, обладали теми же правами, что и казахстанские граждане, включая право деятельности в правоохранительных органах, судах, а также органах госуправления. На подобного рода претензии с нашей стороны был высказан решительный отказ, поскольку это означало бы ущемление суверенитета страны.

Следует отметить, что в этой непростой ситуации должное понимание проблемы проявил Андрей Козырев, занимавший тогда пост министра иностранных дел и пользовавшийся благосклон­ностью Б.Ельцина. Мне удалось дважды переговорить с А.Козыревым на эту тему. В конце концов он вник в суть возникшей проблемы и согласился действовать сообща для подготовки соглашений о гражданстве. Правда, его не покидал пессимизм в отношении их дальнейшей ратификации. «Я что-то не припомню, были ли в мировой практике подобного рода соглашения. Не уверен, получится ли у нас что-либо путное из этой затеи», — сказал российский министр. На эту в общем-то резонную реплику я ответил в том духе, что мы переживаем такой момент в истории наших государств, который просто вынуждает нас действовать решительно, идти непроторенным путем, применять нетрадиционные способы. К чести А.Козырева, он не отходил от достигнутой договоренности, убеждая свое руководство в необходимости подписания таких соглашений.

В январе 1995 года во время визита Н.Назарбаева в Москве были подписаны очень важные документы: Договор о правовом статусе граждан Республики Казахстан, постоянно проживающих на территории Российской Федерации, и граждан Российской Федерации, постоянно проживающих на территории Республики Казахстан, а также Соглашение об упрощенном приобретении гражданства гражданами Республики Казахстан, прибывающими для постоянного проживания в Российскую Федерацию, и гражданами Российской Федерации, прибывающими для постоянного проживания в Республику Казахстан.

В Договоре о правовом статусе были предусмотрены некоторые изъятия из прав граждан, постоянно проживающих на территории соседнего государства. В частности, они не имеют права избирать и быть избранными на высшие государственные должности или в представительные органы власти страны проживания, занимать должности на дипломатической службе, в правоохранительных органах, в органах исполнительной власти. В то же время стороны гарантировали гражданам, постоянно проживающим на территории друг друга, право на владение собственностью, участие в приватизации государственной собственности.

Этот Договор, так же как и Соглашение об упрощенном приобретении гражданства, сыграл большую положительную роль в плане укрепления взаимопонимания и доверия между Казахстаном и Россией. В МИД, в том числе и на мое имя, поступило множество писем от граждан двух государств с выражением искренней благодарности за подготовку этих документов, которые облегчили жизнь людям, способствовали укреплению гуманитарных связей между народами двух стран.

Действительно, специалистам, которые непосредственно работали над подготовкой этих документов, есть чем гордиться. Во-первых, эти соглашения беспрецедентны в между народно-правовой практике. Во-вторых, они имеют жизненно важное значение, поскольку затрагивают судьбы многих людей.

К сожалению, шесть лет спустя, с принятием в России Закона о гражданстве, Соглашение об упрощенной процедуре приобретения гражданства утратило свою былую актуальность, отошло на второй план. Надо сказать, что принятие упомянутого закона было воспринято так называемым «русскоязычным населением» Казахстана с большой тревогой. В наше министерство поступало много писем с просьбой разъяснить, какой из документов является приоритетным.

В. Путину самому пришлось отвечать на этот вопрос во время неформальной встречи лидеров стран СНГ в Алматы в начале марта 2002 года. Казахстанские корреспонденты не упустили возможности, чтобы поинтересоваться, каким из двух документов Россия все же будет руководствоваться в вопросах гражданства. Российский президент поспешил успокоить всех, кого эта проблема волнует: он сказал, что в соответствии с существующей практикой международные договоры стоят выше внутренних законов. Поэтому принятый Госдумой Закон о гражданстве «Казахстана не касается»* (* На деле же Закон о гражданстве стал применяться и в отношении граждан Казахстана.)

Немало усилий было приложено для подготовки еще одного важного документа, который по-новому определяет дальнейшее развитие казахстанско-российских отношений. Речь идет о Декларации о вечной дружбе и союзничестве, ориентированном в XXI столетие. Работа над этим документом продолжалась в течение примерно полугода. Основные параметры Декларации, ее содержательная часть были обговорены мною во время встреч с Е.Примаковым и его первым заместителем Борисом Николаевичем Пастуховым, который в Министерстве иностранных дел курировал вопросы сотрудничества России со странами СНГ.

С первых же часов обсуждения текста документа возник воп­рос о том, как его назвать. Если это будет договор, то он, разумеется, должен быть ратифицирован парламентами двух стран. В то же время такой фундаментальный документ, как Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи, в этом случае утратил бы свое значение. Обмениваясь мнениями по этому вопросу, мы говорили о том, что с заключением нового договора прежний документ пришлось бы поставить на денонсацию. Это было бы несправедливо по отношению к столь важному документу, который, как уже говорилось выше, стал первым соглашением Казахстана с российским государством по вопросам взаимного сотрудничества.

Поэтому мы пришли к обоюдному мнению, что Договор от 25 мая 1992 года должен остаться в силе. В то же время важно продемонстрировать стремление двух государств к укреплению и совершенствованию сотрудничества. Было принято решение назвать этот документ Декларацией. Следует подчеркнуть, что такая договоренность была воспринята российскими дипломатами с большим облегчением. Е.Примаков в доверительном порядке сказал мне, что договор с Казахстаном мог бы не пройти ратификацию в Государственной Думе, в которой в то время правили бал коммунисты и различного толка экстремисты.

Далее встал вопрос о содержательной части этого документа. Я предложил вариант подписания Декларации о вечной дружбе. Столь смелое и абсолютно беспрецедентное в практике международных отношений предложение было воспринято вначале с изрядной долей скептицизма. Б.Пастухов сказал тогда, что Россия никогда не подписывала подобного рода документов, поэтому нужно хорошо подумать над этим «новаторским» предложением. Мои аргументы состояли в том, что именно сейчас нужно идти непроторенным путем, чтобы показать искреннее стремление обоих государств развивать союзнические отношения. Это также будет хорошим подарком для народов Казахстана и России и ста­нет «холодным душем» для экстремистских сил, действующих в ущерб дружбе и сотрудничеству между двумя странами.

В итоге было принято такое название Декларации, которое и вошло в летопись двусторонних отношений. В то же время камнем преткновения стал вопрос, касающийся политики России в отношении своих соотечественников- В тот период поддержка соотечественников за рубежом была объявлена в России государственной политикой. Не во всех странах СНГ этот новый курс был воспринят с пониманием. В целом ряде постсоветских государств высказывалось мнение, что такая политика по сути дела является вмешательством в их внутренние дела.

Неоднозначное отношение к этой политике высказывалось и в Казахстане. Дело в том, что в самой России понятие «соотечественники» было несколько размыто. В эту категорию попадали десятки миллионов людей, проживающих в постсоветских государствах, многие из которых в принципе не нуждались в такой помощи, поскольку их права надежно защищались законами тех государств, в которых они постоянно проживали. Это в полной мере относится и к Казахстану.

Но российские переговорщики были непреклонны. Они настаивали на том, чтобы положение о защите российских соотечественников вошло в текст Декларации. Велись долгие дискуссии на эту тему. Порой они были настолько острыми, что дело доходило до взаимных обид. В такие периоды мы объявляли перерыв и расходились по своим кабинетам, чтобы через некоторое время вновь скрестить шпаги. Надо сказать, что в конечном счете обе стороны проявили высшую степень взаимопонимания и необходимую дипломатическую гибкость.

В текст Декларации вошла формулировка, которая оказалась приемлемой и для Казахстана и для России: оба государства заявили о том, что обеспечат своим гражданам независимо от этнической принадлежности равные права и свободы без какой-либо дискриминации, ограничений или предпочтений. В Декларации также говорилось, что этнические казахи, проживающие в многонациональной Российской Федерации, и этнические русские, проживающие в многонациональной Республике Казахстан, были, есть и будут органичными частями казахстанского и российского обществ.

В этом документе оба государства подтвердили свою приверженность Договору о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи, а также заявили, что строят свои отношения на основе широ-комасштабного сотрудничества и взаимного доверия, уважения и независимости, суверенитета, территориальной целостности и нерушимости границ. В Декларации подчеркивается, что вечная дружба между Казахстаном и Россией является гарантией национальной безопасности, политической стабильности, межнационального согласия и процветания обоих государств.

После того как текст Декларации был полностью согласован, состоялась моя встреча с Е.Примаковым в российском МИДе. По обыкновению, он принял меня в своем рабочем кабинете, выдержанном в строго кремлевском стиле: рабочий стол, покрытый зеленым сукном, массивная настольная лампа, как бы вышедшая из сталинской эпохи, и прочая атрибутика, которая невольно навевала воспоминания о давно ушедших днях. Российский министр, видя мое любопытство, сказал, что намеренно запретил вносить какие-либо изменения в интерьер кабинета, в котором когда-то восседали мэтры советской дипломатии. «Историю не надо перекраивать», — сказал министр-академик. «Внутренний интерьер Белого дома и особенно Овального кабинета, где работают президенты США, не менялся около ста лет», —убеждал меня Е.Примаков. В принципе меня не надо было убеждать, потому что я не мог представить себе этот кабинет прошедшим через «евроремонт».

Мы говорили с ним о том, что Декларация о вечной дружбе — безусловно, интересный документ, который обратит на себя внимание всего мирового сообщества. Сошлись во мнении, что подписание Декларации нельзя откладывать в долгий ящик, нужно поработать со своими президентами, чтобы побудить их к скорейшей встрече.

Президент Н.Назарбаев с большим вниманием отнесся к проекту документа, хотя не мог не скрыть своего неудовольствия по поводу того, что во время работы над текстом он полегчал в весе: из Договора превратился в Декларацию. В то же время он воспринял довод о том, что «лучше синица в руке, чем журавль в небе», то есть лучше иметь подписанный на высшем уровне декларативный, но все же имеющий обязывающую силу документ, нежели договор, который может «зависнуть» в парламенте.

Примеров подобного рода было немало. В то время у всех на устах был провал ратификации Договора России с Украиной. Думаю, что это обстоятельство веско повлияло на позицию российских дипломатов, которые опасались повторения инцидента. Наш президент согласился с тем, что документ нужно подписывать по горячим следам. Он оперативно созвонился с Б.Ельциным, после чего министрам иностранных дел двух стран поступила команда — готовить Декларацию к подписанию в ходе ви­зита Н. Назарбаева в Москву 6 июля 1998 года. Дата визита была выбрана более чем оригинальная: день рождения Президента Казахстана.

Уже после подписания Декларации Б.Ельцин во время торжественного обеда шутил, что Нурсултан Абишевич преподнес себе прекрасный подарок. И в то же время, по словам российского президента, он щедро одарил и российское руководство, подписав такой важный документ, как Декларация о вечной дружбе. Поздравляя Нурсултана Абишевича с днем рождения, Б.Ельцин сказал: «Большой сын большого народа способен только на большие дела».

Российское руководство принимало в тот день казахстанского президента с искренним радушием. Б.Ельцин воздал должное Н.Назарбаеву за решение посетить с визитом Москву именно в свой день рождения. Показательно, что, несмотря на плохое самочувствие, российский президент уделил казахстанской делегации особое внимание, возглавив даже небольшую экскурсию по Кремлю.