Пятьдесят девятая

Вид материала

Документы

Содержание Глава семьдесят третья

Подобный материал:

• Девятая рота примкнула штыки. Девятая рота сдала партбилеты, из памяти вычеркнула имена, 569.23kb.
• Положение в области прав человека в Мьянме Доклад Генерального секретаря, 77.25kb.
• Доклад о работе пятьдесят четвертой сессии, 96kb.
• Указатель статей, опубликованных в журнале «литература в школе», 263.51kb.
• Девятая всероссийская молодежная конференция по физике полупроводников, наноструктур, 49.71kb.
• Девятая Международная конференция Импульсные лазеры, 1511.5kb.
• Решение (девятая сессия), 522.38kb.
• Девятая Всероссийская медико-биологическая конференция молодых исследователей, 5332.7kb.
• 100-летию со дня рождения академика Д. С. Лихачёва посвящается, 178.62kb.
• Итоги выставки и конференции «нева-2007», 167.44kb.

ГЛАВА СЕМЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ

из которой читатель узнает о том, как Лю Бэй принял титул

Ханьчжунского вана,

и о том, как Гуань Юй взял Сянъян


Так Чжугэ Лян разгромил армию Вэйского вана. Он предвидел, что Цао Цао,

оставив Ханьчжун, отступит в долину Сегу, и приказал Ма Чао и другим

военачальникам непрерывно тревожить вражеские войска, нигде не давая им

возможности закрепиться. А когда Цао Цао был ранен, боевой дух его армии

совсем упал. Увидев огни в горах по обе стороны долины Сегу, воины сильно

испугались. Не вступая в бой с врагом, напавшим на них из засады, они

бросились бежать без оглядки. Лишь добравшись до Цзинчжао, Цао Цао немного

успокоился.


Тем временем Лю Бэй приказал Лю Фыну, Мын Да, Ван Пину и другим

военачальникам занять областной город Шанъюн. Правитель города Шэнь Дань,

едва узнав, что Цао Цао бежал из Ханьчжуна, сдался Лю Бэю.


Лю Бэй успокоил население и наградил своих воинов. Все ликовали.

Военачальники говорили между собой о том, что Лю Бэй должен стать

императором, но не смели высказать ему свое мнение и решили просить совета у

Чжугэ Ляна.


-- Я уже давно думаю об этом! -- ответил Чжугэ Лян.


В сопровождении Фа Чжэна и других чиновников он пошел к Лю Бэю и сказал:


-- Всем известно, что Цао Цао насильно захватил власть в стране, а это

равносильно тому, что народ остался без государя. Вы, господин мой, своим

милосердием и справедливостью славитесь по всей Поднебесной. Вам принадлежат

земли Сычуани и Дунчуани, и вы, согласно воле неба и желанию народа, должны

занять императорский трон. Тогда у вас будет право покарать злодея Цао Цао!

Медлить нельзя, я прошу вас все обдумать и выбрать счастливый день для

совершения церемонии.


-- Вы ошибаетесь, учитель! -- испуганно воскликнул Лю Бэй. -- Правда, я

потомок Ханьской династии, но в то же время я подданный Сына неба, и если я

пойду на такое дело, это будет мятеж против законного государя!


-- Ни в коей мере! -- отвечал Чжугэ Лян. -- Поднебесная гибнет от смуты и

раздоров, повсюду появляются корыстные люди, и все стремятся урвать себе

кусок побольше. Мудрые ученые всей страны готовы самоотверженно служить

добродетельному повелителю и совершать подвиги во имя славы государства.

Если вы, господин мой, будете так нерешительны и не выполните своего долга,

то, боюсь, разочаруете многих. Еще раз прошу вас подумать над моими словами.


-- Нет, нет! Не требуйте этого от меня, я все равно не посмею принять

столь высокий титул! -- отказывался Лю Бэй. -- Придумайте для меня

что-нибудь другое.


-- Повелитель, своим отказом вы разрываете сердца народа! -- хором

воскликнули чиновники,


-- Я понимаю, -- продолжал Чжугэ Лян, -- что вы, господин мой,

руководствуетесь долгом подданного. Но земли, которыми вы владеете,

позволяют вам принять хотя бы титул Ханьчжунского вана.


-- Ваше желание, чтоб я принял титул Ханьчжунского вана, вполне понятно, --

отвечал Лю Бэй. -- Но не будет ли самозванством, если не испросить на это

высочайший указ Сына неба?


-- В наше время следует действовать, сообразуясь с обстоятельствами, --

произнес Чжугэ Лян. -- Не следует идти наперекор ходу событий.


Тут в разговор вмешался Чжан Фэй.


-- Вы носите императорскую фамилию Лю, вы потомок Ханьского дома, а у вас

нет никакого титула! -- возмущенно воскликнул он. -- Если все присваивают

себе титулы, то вы должны стать императором, а не только Ханьчжунским ваном!


-- Помолчи ты! -- прикрикнул на него Лю Бэй.


-- Действуйте так, как требуют обстоятельства, -- продолжал Чжугэ Лян. --

Примите титул вана, а потом мы испросим указ Сына неба.


Лю Бэй отказывался, но Чжугэ Лян в конце концов заставил его согласиться.


Осенью в седьмом месяце двадцать четвертого года периода Цзянь-ань [219 г.],

в уезде Мяньян соорудили квадратное возвышение. По сторонам его установили

знамена и предметы, необходимые для совершения церемонии. Сановники

выстроились рядами по старшинству. Сюй Цзин и Фа Чжэн попросили Лю Бэя

подняться на возвышение. На голову Лю Бэю надели головной убор вана, вручили

пояс с печатью, и после этого он сел, обратившись лицом к югу. Чиновники

поздравили его с принятием высокого титула.


Затем сын Лю Бэя, по имени Лю Шань, был провозглашен наследником. Чжугэ Лян

был назначен на должность цзюнь-ши и взял в свои руки все важнейшие дела

армии и государства. Гуань Юй, Чжан Фэй, Чжао Юнь, Ма Чао и Хуан Чжун

получили звание военачальников Тигров; Фа Чжэн -- шан-шу-лина, а Сюй Цзин --

тай-фу. Вэй Янь был назначен на должность правителя округа Ханьчжун.

Остальные чиновники получили повышения соответственно своим заслугам.


Став Ханьчжунским ваном, Лю Бэй немедленно отправил специального посланца с

докладом императору в Сюйчан. В этом докладе говорилось:


"Мне, человеку малых способностей, выпало на долю нести бремя обязанностей

полководца и командовать большим войском. Я удостоился повеления Сына неба

покарать злодея и поддержать правящий дом. Но случилось так, что я вынужден

был надолго оставить в забвении ваши, государь, указания.


Ныне вся Поднебесная охвачена страшными смутами; зло достигло своего

предела, но еще не перешло в добро, и это вселяет тревогу в сердца народа.

Со времен мятежника Дун Чжо в стране не прекращаются убийства, бесчинства и

грабежи.


Ваши добродетели, государь, и строгое правление находят отклик у народа и

чиновников.


Некоторые из ваших сановников, преисполненные чувством преданности вам,

подымаются карать злодеев. Одних злодеев уничтожают они, других карает небо;

вражьи силы тают, как ледяная гора под лучами солнца.


Лишь один Цао Цао до сих пор остается безнаказанным. Он силой захватил

государственную власть и лютостью своей вызывает в стране великую смуту.


В те дни, когда я вместе с Дун Чэном задумал покарать Цао Цао, мы не

достигли цели потому, что не сумели сохранить в тайне наши замыслы. Дун Чэн

погиб, а я, оставшись без опоры, вынужден был бежать из столицы и поэтому не

выполнил свой долг.


С тех пор Цао Цао стал еще более жестоким. Он убил императрицу и отравил

вашего наследника.


Заключив тогда союз для борьбы с злодеем, мы были еще слабы и безоружны.

Прошли годы, а усилия наши остались бесплодны. И я все время жил в страхе,

что не успею отблагодарить вас за все ваши милости. Мысль об этом не давала

мне покоя и лишала сна.


И вот ныне, основываясь на древней летописи династии Юй, в которой строго

установлены девять степеней родства и порядок наследования титулов,

оставшиеся незыблемыми в народе после правления многих поколений императоров

и ванов, а также изучив историю раннего и позднего периодов династии Чжоу и

убедившись, что ее основатели, происходившие из рода Цзи, властвовали лишь

благодаря помощи правителей княжеств Цзинь и Чжэн, принадлежащих к одному с

ними роду;


кроме того, памятуя о том, что основатель Ханьской династии Гао-цзу при

вступлении на трон дракона пожаловал своим сыновьям и младшим братьям титулы

ванов, благодаря чему они расширили его владения и уничтожили весь побочный

род Люй, даровав успокоение душе вашего великого предка;


и, наконец, зная, что коварный и жестокий Цао Цао, с помощью своих

приспешников, пользуясь слабостью правящего дома, стремится к захвату трона,


я, посоветовавшись со своими помощниками, счел возможным, не нарушая древних

обычаев, принять звание да-сы-ма и титул Ханьчжунского вана.


Меня не оставляло щедрыми милостями государство и удостоило почетной

должности правителя округа. Но я еще не отдал все свои силы на то, чтобы

исполнить священный долг подданного, и мне не следовало принимать высокий

титул, дабы не усугублять своей вины перед вами.


Когда мои помощники убеждали меня принять титул Ханьчжунского вана, я

отказывался по той причине, что злодей Цао Цао еще не уничтожен, что над

храмом императорских предков нависла угроза гибели, что алтарь династии

вот-вот рухнет и что ныне все честные чиновники переживают черные дни.


Но если я, приняв высокий титул Ханьчжунского вана, смогу способствовать

расцвету государства и дать твердую опору династии, я готов, не отказываясь,

пойти в огонь и в воду.


В надежде на лучшее будущее, я уступил просьбам советников и принял печать

вана.


Надеюсь, что Сын неба высочайшим указом пожалует преданного слугу титулом

Ханьчжунского вана и не оставит его своей щедрой милостью.


Приношу клятву верно служить императору Поднебесной и службой своей

оправдать оказанное мне государем доверие.


Глубоки мои заботы, тяжела ответственность, и я нахожусь в неослабном

напряжении, словно приближаюсь к краю пропасти.


Смею ли я не стать во главе войска и чиновников и, воодушевляя их на борьбу

за справедливость, не исполнить волю неба и не поддержать алтарь династии?


Со смиренным поклоном представляю Сыну неба доклад и умоляю выслушать его".


Когда Цао Цао, находившемуся в Ецзюне, сообщили, что Лю Бэй принял титул

Ханьчжунского вана, он в ярости закричал:


-- Цыновщик! Да как он посмел? Клянусь, я уничтожу его!


И он приказал тотчас же готовиться к походу.


-- Великий ван, вы не должны утруждать себя дальним походом, -- произнес

один из присутствующих. -- Я осмелюсь предложить вам план, который погубит

Лю Бэя в его же доме. А потом мы завоюем княжество Шу.


Это сказал советник Сыма И.


-- Что же вы предлагаете? -- спросил Цао Цао,


-- Как известно, Сунь Цюань, правитель княжества У, выдал свою сестру замуж

за Лю Бэя и потом похитил ее. А Лю Бэй в свою очередь держит округ Цзинчжоу

и не отдает его Сунь Цюаню. Оба они скрежещут зубами от ненависти друг к

другу. Отправьте красноречивого посла к Сунь Цюаню, и пусть он уговорит его

силой захватить Цзинчжоу. Тогда Лю Бэй вынужден будет послать туда на помощь

часть войск из Сычуани, и вы в это время захватите и Ханьчжун и Сычуань.

Ведь Лю Бэй не в состоянии будет воевать и тут и там -- он окажется в

безвыходном положении.


Обрадовавшись столь хитроумному совету, Цао Цао отправил советника Мань Чуна

с письмом к Сунь Цюаню. Узнав о приезде посланца, Сунь Цюань созвал своих

советников, и Чжан Чжао сказал:


-- В прежние времена княжества Вэй и У никогда не враждовали. Но

подстрекательства Лю Бэя привели к тому, что вам несколько лет пришлось

воевать с Цао Цао, и народ от этой войны терпел тяжелые бедствия. Мань Чун

приехал предложить вам мир, и следовало бы встретить его с почетом.


Послушавшись совета, Сунь Цюань приказал чиновникам проводить Мань Чуна во

дворец и после приветственных церемоний принял его как высокого гостя.

Вручая письмо, Мань Чун произнес:


-- Раздоры между княжествами У и Вэй начались по вине Лю Бэя. Ныне Вэйский

ван Цао Цао предлагает вам действовать сообща: вы наступайте на Цзинчжоу, а

он сам пойдет на Сычуань и Ханьчжун. Так мы одновременно нанесем удар в

голову и хвост армии Лю Бэя. Он не выдержит двойного удара, мы разделим

между собой его земли и заключим вечный мир!


Сунь Цюань прочитал письмо и устроил в честь Мань Чуна большой пир. Потом

Мань Чуна проводили на подворье отдыхать, а Сунь Цюань снова созвал совет.

На этот раз первым заговорил советник Гу Юн:


-- Все это простое подстрекательство со стороны Цао Цао, но в этом есть

выгода для нас. Пока отправьте Мань Чуна обратно и попросите его выяснить у

Цао Цао подробности союза против Лю Бэя, а сами пошлите разузнать, что

делается у Гуань Юя в Цзинчжоу. Тогда мы решим, как действовать дальше.


-- Мне довелось слышать, -- вмешался в разговор Чжугэ Цзинь, -- что

двенадцать лет назад, когда они захватили Цзинчжоу, Лю Бэй женил Гуань Юя,

у него есть дочь и сын. Дочь очень красива и не замужем. Если разрешите, я

поеду и посватаю ее за вашего наследника. Даст Гуань Юй согласие на этот

брак -- договоримся с ним о походе против Цао Цао, а если откажет -- поможем

Цао Цао и возьмем Цзинчжоу.


Сунь Цюань принял совет Чжугэ Цзиня. После отъезда Мань Чуна в Сюйчан Чжугэ

Цзинь уехал в Цзинчжоу к Гуань Юю.


-- Зачем вы приехали? -- встретил его вопросом Гуань Юй.


Чжугэ Цзинь ответил:


-- Предложить вам родственный союз с семьей Сунь Цюаня. У моего господина

есть умный сын, а у вас -- красавица дочь. Вот я и приехал сватать ее. Когда

вы породнитесь с Сунь Цюанем, мы общими силами разобьем Цао Цао! Это великое

дело, вам стоило бы над этим подумать.


-- Как может дочь тигра выйти за какого-то щенка! -- вскричал возмущенный

Гуань Юй. -- Ни слова больше, а то я, невзирая на то, что ты брат Чжугэ

Ляна, отрублю тебе голову!


И он приказал слугам выгнать Чжугэ Цзиня. Тот бежал, в страхе прикрывая

голову руками.


Возвратившись к Сунь Цюаню, он рассказал о том, как его встретил Гуань Юй.


-- Какая дерзость! -- в гневе закричал Сунь Цюань. -- Этого я ему не прощу!


И он приказал созвать на совет гражданских и военных чиновников, чтобы

обсудить план захвата Цзинчжоу.


-- Цао Цао давно зарится на Ханьчжун, -- сказал советник Бу Чжи, -- но он

боится Лю Бэя. Посол приезжал с тем чтобы уговорить вас начать войну против

княжества Шу, а поэтому брак между вашим сыном и дочерью Гуань Юя был бы для

нашего княжества величайшим бедствием.


-- Одно к другому не имеет никакого отношения! -- прервал его Сунь Цюань.

-- Я и сам давно уже хотел взять Цзинчжоу.


-- Но все же не следует забывать, что войска Цао Цао стоят ныне в Сянъяне и

Фаньчэне, и теперь нам не помогает великая река Янцзы, -- заметил Бу Чжи. --

Почему Цао Цао сам не идет на Цзинчжоу, а убеждает двинуться в поход нас?

Уже одно это говорит о том, какие у него намерения! Вам, господин мой, надо

было бы самому толкнуть Цао Цао на поход против Цзинчжоу. Тогда бы Гуань Юй

поспешил напасть на Фаньчэн, а вы, пользуясь уходом его войск, захватили бы

Цзинчжоу. И успех нам был бы обеспечен!


Сунь Цюань принял совет Бу Чжи и отправил посла в Сюйчан. Посол вручил Цао

Цао письмо и подробно изложил ему предложение Сунь Цюаня. Обрадованный Цао

Цао отпустил посла обратно, а Мань Чуна назначил советником при Цао Жэне в

крепости Фаньчэн. К Сунь Цюаню был послан гонец с письмом, в котором Цао Цао

предлагал ему с сухопутным войском и флотом идти на Цзинчжоу.


Тем временем Ханьчжунский ван Лю Бэй оставил военачальника Вэй Яня с войском

охранять Дунчуань, а сам с чиновниками уехал в Чэнду. Там по его повелению

воздвигали дворцы, строили подворья. На дорогах от Чэнду до реки Байшуй

построили более четырехсот заезжих дворов для чиновников и почтовых станций.


Для предстоящего похода против Цао Цао в земли Чжунъюань были заготовлены

огромные запасы провианта и оружия.


Лазутчики, узнав о том, что Цао Цао и Сунь Цюань договорились захватить

округ Цзинчжоу, спешно донесли об этом Лю Бэю. Ханьчжунский ван немедля

вызвал на совет Чжугэ Ляна.


-- Я уже давно это предвидел, -- сказал Чжугэ Лян. -- Но у Сунь Цюаня есть

много советников, и они, конечно, будут добиваться, чтобы Цао Цао приказал

Цао Жэню выступить первым.


-- Как же нам быть? -- спросил Лю Бэй.


-- А вы прикажите Гуань Юю сейчас же поднять войско и ударить на Фаньчэн,

-- посоветовал Чжугэ Лян. -- От неожиданности враг растеряется, и все его

планы рухнут, как черепица крыши во время землетрясения.


Ханьчжунский ван обрадовался и приказал сы-ма Фэй Ши отвезти письмо Гуань

Юю. Узнав, что к нему едет посол Лю Бэя, Гуань Юй встретил его за городом и

после приветственных церемоний сам проводил в ямынь. Там он обратился к Фэй

Ши с вопросом:


-- Каким званием пожаловал меня Ханьчжунский ван?


-- Вы назначены старшим из пяти полководцев Тигров! -- ответил Фэй Ши.


-- Кто же эти полководцы?


-- Чжан Фэй, Чжао Юнь, Ма Чао и Хуан Чжун.


-- Чжан Фэй -- мой младший брат; Чжао Юнь давно верно служит моему старшему

брату; Ма Чао -- знаменитый герой нашего века. Их еще можно поставить в один

ряд со мной! Но кто такой Хуан Чжун? Как он смеет равняться со мной! Этот

старец мне не товарищ! -- гневно закричал Гуань Юй и наотрез отказался

принять печать полководца.


-- Вы не правы, господин! -- спокойно возразил ему Фэй Ши. -- Вспомните,

как в старину Сяо Хэ и Цао Цань вместе с Гао-цзу начинали великое дело, но

потом титул вана был пожалован Хань Синю и он возвысился над ними! А ведь

раньше Хань Синь был всего лишь неудачливым военачальником, перешедшим к

Гао-цзу из княжества Чу, в то время как Сяо Хэ и Цао Цань были самыми

близкими людьми императора. Но не слышно было, чтобы Сяо Хэ и Цао Цань

выражали свое недовольство! Ханьчжунский ван пожаловал звание полководцев

Тигров пятерым, но у вас с ним братские отношения. На вас смотрят как на

одно целое: вы -- это Ханьчжунский ван, а Ханьчжунский ван -- это вы! Что

вам до других? Вы получаете от Ханьчжунского вана щедрые милости и должны

делить с ним радости и печали, счастье и горе, а не возноситься над другими.

Подумайте об этом!


От этих слов Гуань Юй будто прозрел и, поклонившись Фэй Ши, молвил:


-- Всему виной мое невежество! Если бы вы не помогли мне это понять, я

нанес бы ущерб великому делу!


Лишь после того как Гуань Юй принял пояс и печать полководца, Фэй Ши вручил

ему приказ Ханьчжунского вана, повелевающий взять город Фаньчэн.


Прочитав приказ, Гуань Юй немедленно распорядился, чтобы Фуши Жэнь и Ми Фан,

возглавив передовой отряд, расположились лагерем у городских стен Цзинчжоу.


Затем был устроен пир в честь сы-ма Фэй Ши. Пировали до самого вечера, когда

вдруг Гуань Юю доложили, что в лагере за городской стеной пылает огонь.

Гуань Юй надел латы, вскочил на коня и помчался в лагерь. Там он узнал, что

за шатром Фуши Жэня и Ми Фана во время пира кто-то заронил огонь, от

которого вспыхнули сложенные вблизи хлопушки. Весь лагерь задрожал от

взрыва, и разгорелся большой пожар. Погибло много оружия и весь запас

провианта.


Гуань Юй вместе с воинами тушил пожар. Только ко времени четвертой стражи,

когда огонь погасили, он возвратился в город. Вызвав к себе Фуши Жэня и Ми

Фана, он гневно обрушился на них:


-- Я назначил вас военачальниками передового отряда, а вы до похода сожгли

провиант и оружие! Мало того, от взрыва хлопушек погибло много воинов! Я вас

больше знать не желаю!


Гуань Юй отдал страже приказ обезглавить виновных, но Фэй Ши остановил его

такими словами:


-- Казнить военачальников перед выступлением в поход -- значит накликать на

себя беду. Лучше отложить наказание.


Гуань Юй никак не мог успокоиться.


-- Благодарите сы-ма Фэй Ши! -- закричал он. -- Если бы не он, так

скатились бы ваши головы с плеч. Получайте по сорок ударов палкой и верните

печать и пояс начальников передового отряда!


В наказание Ми Фан был послан охранять Наньцзюнь, а Фуши Жэнь -- Гунань.


-- Знайте, -- предупредил их Гуань Юй, -- что если я, вернувшись из похода,

обнаружу у вас хоть малейшие непорядки, не миновать вам двойной кары!


Ми Фан и Фуши Жэнь удалились пристыженные.


Гуань Юй назначил начальником передового отряда Ляо Хуа, а помощником --

своего приемного сына Гуань Пина. Решив взять с собой советников И Цзи и Ма

Ляна, Гуань Юй стал готовиться к походу.


Незадолго до этого в Цзинчжоу пришел сын старика Ху Хуа по имени Ху Бань,

который когда-то спас жизнь Гуань Юю. Тот помнил об этом и решил послать его

к Ханьчжунскому вану за наградой. Фэй Ши тоже собирался уезжать и,

попрощавшись с Гуань Юем, вместе с Ху Банем отправился в путь.


В тот же день Гуань Юй принес жертву своему фамильному знамени. После

церемонии он лег спать у себя в шатре и вдруг увидел черного кабана

величиною с корову, который вбежал в шатер и укусил его за ногу. В гневе

Гуань Юй выхватил меч и убил кабана, при этом послышался странный звук,

будто кто-то рвет холст. Гуань Юй вздрогнул и проснулся -- это был только

сон, и все же он чувствовал тупую, ноющую боль в левой ноге.


Тяжелое предчувствие закралось в душу Гуань Юя. Он позвал своего сына Гуань

Пина и рассказал, что ему приснилось.


-- По-моему, вы напрасно беспокоитесь. Ведь кабан может означать то же, что

и дракон, а если дракон оказывается у ног человека, это предвещает

возвышение и славу, -- растолковал сон Гуань Пин.


Но тревога не оставляла Гуань Юя, и он решил поговорить с чиновниками. Они

не сказали ему ничего определенного. Одни утверждали, что это счастливое

предзнаменование, другие же доказывали, что такое сновидение предвещает

несчастье.


-- Это меня не пугает, -- сказал, наконец, Гуань Юй. -- Ведь мне уже шесть

десятков, можно не жалеть, если я и умру!


В это время прибыл гонец и привез приказ Ханьчжунского вана о назначении

Гуань Юя главным полководцем передового войска, с пожалованием ему бунчука и

секиры и права управлять девятью областями округов Цзинчжоу и Сянъяна.

Чиновники поздравляли Гуань Юя и весело говорили:


-- Вот видите, что предвещала вам свинья-дракон!


Гуань Юй успокоился, сомнения его исчезли, и вскоре он двинул войско на

Сянъян.


В это время в Сянъяне находился Цао Жэнь. Когда ему доложили, что к городу

приближаются войска Гуань Юя, он встревожился и решил не выходить в открытый

бой. Но с этим решением не согласился его помощник Ди Юань:


-- Вэйский ван повелел вам, в союзе с Сунь Цюанем, захватить Цзинчжоу.

А враг сам пришел к вам, -- это означает, что он ищет свою гибель. Зачем же

вы прячетесь от него?


-- И все же лучше обороняться, -- возразил советник Мань Чун. -- Я хорошо

знаю Гуань Юя. Он храбр и находчив, воевать с ним надо очень осторожно.


-- Вот совет книжника! -- ехидно заметил военачальник Сяхоу Цунь. -- Разве

вам не известна простая истина, что, когда приходит вода, земля скрывается

под нею? Я выйду навстречу врагу, и мое войско одержит победу!


Цао Жэнь послушался Сяхоу Цуня и, оставив Мань Чуна охранять город, сам

повел войско навстречу Гуань Юю.


Узнав об этом, Гуань Юй вызвал к себе Гуань Пина и Ляо Хуа и обсудил с ними

план действий.


Войска противников построились в боевые порядки. На поединок выехал

военачальник Ляо Хуа. Его встретил Ди Юань. После двадцати схваток Ляо Хуа

обратился в бегство. Ди Юань погнался за ним. Цзинчжоуские войска отступили

на двадцать ли.


На другой день Цао Жэнь снова вызвал противника на бой. Сяхоу Цунь и Ди Юань

выехали вперед. Но и на этот раз цзинчжоуское войско потерпело поражение и,

преследуемое противником, отступило опять на двадцать ли.


Вдруг где-то позади послышались оглушительные крики, загрохотали барабаны,

затрубили рога. Передовой отряд Цао Жэня быстро повернул обратно, но тут на

него напали Гуань Пин и Ляо Хуа. Цао Жэнь понял, что попался в ловушку, и

бежал по дороге в Сянъян, увлекая за собой беспорядочно отступающее войско.

Но перед ними неожиданно вырос целый лес разноцветных знамен. Впереди мчался

с мечом в руке сам Гуань Юй. Цао Жэнь, даже не подумав ввязываться в бой,

повернул на боковую дорогу, в надежде добраться до Сянъяна окружным путем.

Гуань Юй не стал его преследовать.


Тут к этому месту подоспел Сяхоу Цунь с отрядом и яростно напал на Гуань Юя,

но в первой же схватке пал от удара меча Черного дракона. Ди Юань пытался

спастись бегством, но его настиг Гуань Пин и снес ему голову. Более половины

воинов Цао Жэня нашло свою смерть в глубоких водах реки Сянцзян. Цао Жэнь

засел в Фаньчэне.


Гуань Юй быстро овладел Сянъяном, наградил своих воинов и установил в городе

порядок. Тогда сы-ма Ван Фу сказал:


-- Одним ударом вы взяли Сянъян и устрашили врага, но все же выслушайте мои

неразумные слова: ныне Люй Мын, полководец Восточного У, расположился с

войсками в городе Лукоу и помышляет о захвате округа Цзинчжоу. Что будет,

если он нападет, пока вас там нет?


-- Я уже подумал об этом, -- отвечал Гуань Юй. -- Этим делом займетесь вы.

Осмотрите берег вверх и вниз по реке на протяжении двадцати -- тридцати ли и

на самых высоких холмах постройте сигнальные башни; в каждой башне оставьте

стражу в пятьдесят воинов. Если Люй Мын вздумает переправляться через реку

ночью, вы зажжете большой огонь, если же это случится днем, дадите дымовой

сигнал. По вашему сигналу я сам ударю на врага.


-- Хотя военачальники Ми Фан и Фуши Жэнь охраняют две важнейших крепости в

горах, но мне кажется, что они недостаточно ревностны. Необходимо усилить

охрану Цзинчжоу, -- добавил Ван Фу.


-- Я уже послал для надзора за ними чжи-чжуна Пань Сюня, -- произнес Гуань

Юй. -- Об этом можно не беспокоиться.


-- Но ведь Пань Сюнь завистлив и жаден. Пожалуй, не стоило давать ему такое

поручение, -- усомнился Ван Фу. -- Лучше было бы послать Чжао Лэя. Это

человек честный и бескорыстный, он выполнит любое задание и из десяти тысяч

дел ни в одном не ошибется.


-- Я сам знаю, кто такой Пань Сюнь, -- оборвал его Гуань Юй, -- но раз я

послал его, менять решения не буду. Чжао Лэй сейчас ведает снабжением войск

-- это тоже немаловажное дело. Не будем об этом говорить. Отправляйтесь

строить сигнальные башни по берегу реки.


Огорченный Ван Фу поклонился и вышел. Гуань Юй приказал Гуань Пину готовить

лодки для переправы через реку Сянцзян: он готовился к захвату Фаньчэна.


Потеряв в бою двух военачальников, Цао Жэнь укрылся за городскими стенами

Фаньчэна.


-- Я очень сожалею, -- сказал он советнику Мань Чуну, -- что вовремя не

послушался вас. Теперь и Сянъян потерян и войско разбито. Как мне быть?


-- Гуань Юй -- полководец Тигр, -- отвечал Мань Чун, -- у него достаточно и

ума и храбрости; обороняйтесь, но не вступайте с ним в бой.


Во время этого разговора Цао Жэню доложили, что армия Гуань Юя

переправляется через Сянцзян и идет на Фаньчэн. Цао Жэнь совсем растерялся.


-- Помните: обороняйтесь, но не выходите из города! -- повторил ему Мань

Чун.


Но военачальник Люй Чан запальчиво воскликнул:


-- Я берусь сбросить в реку самого Гуань Юя и все его войско!


-- Это невозможно! -- запротестовал Мань Чун.


-- От начетчиков только и слышишь: "Обороняйтесь!" -- обозлился Люй Чан. --

А как на деле разбить врага? Разве вам не известно, что в "Законах войны"

сказано: "Нападай, когда половина войск противника переправится через реку".

Сейчас войско Гуань Юя переправляется через Сянцзян, а вы что советуете?

Трудно биться, когда враг стоит у стен города!


Уступив настояниям Люй Чана, Цао Жэнь послал его с двумя тысячами воинов в

бой. Люй Чан вышел из города и подошел к реке. Здесь он увидел развернутые

знамена противника и впереди самого Гуань Юя на коне, с обнаженным мечом в

руках. Люй Чан хотел вступить в бой, но воины его, испугавшись грозного вида

Гуань Юя, обратились в бегство. Люй Чан кричал, приказывая им остановиться,

-- все было напрасно. Гуань Юй перебил половину отряда Люй Чана; оставшиеся

в живых укрылись в городе.


Цао Жэнь погнал гонца к Цао Цао с просьбой немедленно прислать подмогу.

Гонец прибыл в Сюйчан и вручил письмо Цао Цао, из которого тот узнал, что

Гуань Юй захватил Сянъян и окружил Фаньчэн.


"Город в опасности. Надеюсь, что вы, не теряя времени, пошлете на помощь

одного из ваших военачальников с войском", -- такими словами заканчивалось

письмо.


Цао Цао посмотрел на стоявших перед ним военачальников и обратился к одному

из них:


-- Ты возьмешься снять осаду Фаньчэна?


Военачальник, кивнув головой, вышел вперед. Это был Юй Цзинь.


-- Назначьте начальника передового отряда, -- сказал он, -- и мы немедля

выступим в поход.


-- Кто поведет передовой отряд? -- снова обратился Цао Цао к

присутствующим.


В ответ прозвучали слова:


-- Я готов служить вам так же верно, как служат человеку собака и конь.

Обещаю схватить Гуань Юя живым и принести его в жертву вашему знамени.


Цао Цао взглянул на говорившего, и на лице его отразилась радость.


Вот уж поистине:


Он щели не видел, откуда шло войско Восточного У,

Но понял, что нужно подмогу отряду послать своему.


О том, кто был этот человек, рассказывает следующая глава.