Geum.ru

Задание №2 1

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5

28.

Холодный осенний вечер… За окном тишина, улицы пусты. Монотонно и заунывно моросит мелкий осенний дождь… В такие вечера я люблю о чем-нибудь помечтать. Рассеянно оглядывая взглядом свою комнату, я вижу на столе томик стихов Константина Николаевича Батюшкова.

Батюшков, Жуковский, Оленин, Карамзин… Какие все интересные личности! О, как хотелось бы мне хоть раз оказаться рядом с ними и побеседовать ну хоть о чём-нибудь!

Мечты порой бывают сильнее реальности…



Внезапно я оказываюсь в пышно украшенной гостиной, напоминающей хорошо известный в восемнадцатом веке салон Гаврилы Романовича Державина. В ней уже много людей, они стоят группами и о чём-то беседуют друг с другом. Подхожу к одной из этих групп, пытаюсь вслушаться в разговор и понимаю, что говорят о литературе.

— Господа, недавно я написал стихотворение. Осмелюсь прочесть вам его, — сказал темноволосый кучерявый молодой человек и начал декламировать:

Увы, мы носим все дурачества оковы,

И все терять готовы

Рассудок, бренный дар небесного отца!

Тот губит ум в любви, средь неги и забавы,

Тот, рыская в полях за дымом ратной славы,

Тот, ползая в пыли пред сильным богачом…

Внимательно вслушиваясь в эти строки, я вспомнию, что они принадлежат перу Константина Николаевича Батюшкова. «Неужели это сам автор читал свое творение?», — удивленно подумала я.

Внезапно мои мысли прервал голос другого человека:

— Браво, Константин Николаевич! Я восхищен Вашим творением! Какие глубокие мысли! Несомненно, мы все готовы терять рассудок — дар небесного отца. Забыли совсем о своей душе… Шумные веселья оставляют пустоту, которой ничто наполнить не может: они делают душу тяжелой и неспособной к ощущениям нежным и возвышенным.

— Мой милый дядюшка, Михаил Никитич, а над чем Вы сейчас работаете? — продолжил беседу все тот же молодой человек.

— Я пишу небольшое сочинение о влиянии искусства на благородное состояние человека и убежден, что тот, кто восхищается красотами поэмы или расположением картины, не в состоянии полагать своего благополучия в несчастиях других, — ответил Михаил Никитич.

«Интересно, кто он такой? — подумала я. — Присоединюсь-ка я к их беседе, кем бы они ни были». Набираюсь духу и произношу:

— Господа, это значит, что, по-настоящему интересуясь искусством в любом его проявлении, люди смогут стать более честными, добрыми, кроткими и мудрыми?

Собеседники повернулись, внимательно посмотрели на меня, после чего старший из них, Михаил Никитич, в ответ промолвил:

— Вы правы, сударыня. Все то, что способствует к доставлению вкуса более тонкого и разборчивого, что приводит в совершенство чувство красоты в искусстве или поэзии, отводит нас в то же время от грубых излишеств и страстей, от неистового гнева, жестокости, корыстолюбия и прочих подлых наслаждений.

Он на некоторое время задумался и затем продолжил:

— Знания, искусства, дарования – это верные и необходимые признаки благородного состояния. Вкус, питаемый с их помощью, сообщает некоторую приятность всем поступкам и деяниям, даже самым обыкновенным.

— Кажется, я начинаю понимать Ваши мысли, — сказала я. — Человек на протяжении своей жизни должен стремиться к знаниям, к приобретению новых умений. Они обогатят его душу и непременно изменят в лучшую сторону. А источниками этих знаний могут быть книги и искусство, театр, например, не так ли? Наверное, главное — хотеть узнать что-то новое и полезное, и только тогда будет результат. Но, к сожалению, как мне кажется, не все этого желают… Проводя свое время впустую, они перестают развиваться и совершенствоваться духовно, не так ли?

— Да, праздность есть мука, какой не умеют изобрести тираны. В таком случае забавы воображения представляют приятную свою помощь, — ответил мой собеседник.

Кажется, начинает завязываться диалог, и довольно интересный. Сами рассуждения этого незнакомца и его причудливый стиль общения увлекали мня, заставляя забывать об окружающем.

— Что же это за забавы воображения? По-видимому, это умение постоянно думать о чем-то, задавать себе вопросы, размышлять над ними? — спросила я.

Михаил Никитич внимательно посмотрел на меня. Казалось, будто он пытается изучить меня, проникнуть в мою душу. Потом, подумав, начал говорить:

— Это способности разума, которые служат нам утешением в так часто происходящие минуты уныния. Они сопровождают везде просвещенный разум: в уединенном гулянии, в путешествии, в промежутках деловой и беспокойной жизни.

— Получается, что забавы воображения — это те умственные и духовные занятия, опорой для которых могут служить книги и искусство, — предположила я. — Из книг мы берем все самое лучшее, а искусство вдохновляет нас на новые свершения. Ведь это так замечательно, если книга, которую прочитает человек, даст пищу для размышлений, не оставит его равнодушным! Иной раз она, как никто другой, помогает разобраться в путанице мыслей и чувств.

— Но для вкушения этих возвышенных удовольствий надобно, чтобы разум был образован заблаговременно и не был бы оставлен в печальной дикости и невежестве; чтобы нежные красоты чувствования или тонкие черты остроумия, приносили ему наслаждение чистое, свойственное одному разуму, — воскликнул мой собеседник.

— Выходит, что надо учиться у других. И ведь есть у кого! Ломоносов, Державин, Жуковский — это те люди, у которых можно учиться бесконечно, брать для себя что-то новое, получать духовные плоды, стремясь просветить свои ум и душу. Такой человек никогда не сможет совершить плохих, гадких поступков, его душа будет сама тянуться к светлому и доброму, избегая все подлое и фальшивое. Ведь так? — продолжила я.

— Да, сударыня, вы правы. Нежное сердце и просвещенный разум услаждаются возвышенными чувствами дружбы, великодушия и благотворительности, — ответил Михаил Никитич.

— Значит, все дело в том, чтобы… — продолжаю я.

За окном сверкнула молния и раздались сильные раскаты грома. Я вздрогнула, и в этот миг гостиная с людьми и с моим собеседником исчезла. «Что за наваждение, — подумала я, — было ль все это наяву или мне только пригрезилось? Кто этот таинственный Михаил Никитич, которого Батюшков называл своим дядюшкой?» Я встала с кресла, подошла к книжной полке и взяла энциклопедию. Вот тут-то я и узнала, что Михаил Никитич, дядя Константина Батюшкова, — это знаменитый в свое время русский общественный деятель, сенатор, писатель, поэт, труды которого знали и активно использовали поэты Арзамасского общества. Михаил Никитич полагал «верховное счастье» в добродетели, а главным достоинством добродетельного человека считал самообладание, одобрение совести ставил выше всего и благополучие видел в «чувствовании сердца».

Знакомство с таким человеком многие почтут за счастье, и я была очень рада, что этот шанс, пусть и вследствие забав моего воображения, но выпал именно мне.


29.


1)Михаил Никитич Муравьев прожил жизнь, наполненную яркими внешними событиями и постоянной работой по нравственному и духовному самоусовершенствованию. Но особенно привлекает поэзия. Он и сам сочиняет стихи. За годы солдатской службы успевает выпустить несколько книжек. Печатается в литературных журналах, но подписи ставить не любит. Он скромен, но при этом его отличает чувство собственного достоинства, самоуважение. Муравьев покоряет собеседников не только образованностью, остротой и оригинальностью суждений, но изысканной учтивостью, прекрасными манерами. Муравьеву еще не было тридцати лет, когда он получил назначение в "кавалеры" великого князя Константина. Он много пишет, обращаясь к самым разным сферам научного знания: статьи по истории и педагогике, статьи нравоучительного и философского характера.

2)Я думаю, человек от изобилия, имеющий много достатка в жизни не замечает несчастия других людей , не видит главной сути проблем в их жизни, восхищаясь второстепенными, порою глупыми вещами.


30.

Михаил Никитич Муравьёв- российский общественный деятель и писатель, живший в период 1757-1807 г. Удивительно интересная и до сих пор менее других изученная фигура поэта завершает историю русской литературы XVIII столетия. Как писатель, Муравьёв считается проводником сентиментализма, подражателем Н. М. Карамзина, которому следовал и в изложении теоретических взглядов на историю («Учение истории» и «О истории и историках»). Как в лекциях о «нравоучении», так и во многих стихотворениях, он полагает «верховное счастье» в добродетели, а главным достоинством добродетельного человека считал самообладание, одобрение совести ставил выше всего и благополучие видел в «чувствовании сердца»

«Кто восхищается красотами поэмы или расположением картин , не в состоянии полагать благополучия своего в несчастьях других,»-эта фраза была написана в статье Муравьева «Забавы воображения». В чем же ее смысл? Попробуем разобраться. Самая первая мысль, которая пришла мне в голову после прочтения этого высказывания была мысль о том, как положительно красота вообще ( в том числе и красота искусства) влияет на умы людей. Вы, наверное, не раз замечали, что интеллигентный и воспитанный человек производит на других еще более приятное впечатление, если он еще и красив внешне. А чаще всего именно так и бывает, ведь человек, красивый душой, красив и лицом, ведь красота идет изнутри. Муравьёв же красоту человеческую переносит на красоту искусства. Именно в этом и кроется смысл его высказывания.

Для того чтобы глубже понять суть, давайте посмотрим, как сам поэт объясняет свою мысль. Воспитательное воздействие изящных искусств Муравьёв прямо связывает с условиями жизни благородного сословия, свободного от необходимости тяжкой работой «снискивать пропитание себе и семейству». «Праздность есть мука, которой не умеют изобрести тираны. Шумные веселья <…> делают душу неспособною к ощущениям нежным и возвышенным. В таком- то случае забавы воображения предоставляют приятную свою помощь.» Вот тут давай поразмышляем. Искусство всегда влияет на людей только положительно, заставляет думать, переживать, восхищаться, поэтому люди, которые любят и ценят искусство способны к пониманию его, как правило, умны и интеллигенты. Если же человек, неспособный к чувствам нежным и возвышенным, пытается увлечь свою душу искусством, то оно не принесет ему настоящей радости, и уж тем более за своим благополучием он не увидит несчастья других. Поэтому я полностью согласна с мыслью Муравьева.


31

М.Н.Муравьёв, поэт и государственный деятель, сам был тонко чувствующим человеком. Именно поэтому он произнёс такие слова.

Человек, понимающий искусство, восхищающийся им, не может быть равнодушным к чужому несчастью, общественным проблемам. И это действительно так.

Кто по-настоящему может ценить искусство? Конечно, в первую очередь это сами писатели и художники, именно в их произведениях отражаются все нравы и проблемы той или иной эпохи. Вспомним, например, картины И.Е.Репина: «Не ждали», повествующую о возвращении из долгой ссылки революционера-народника; «Сходка» – одну из самых известных картин из «народовольческой» серии. Произведения В.И.Сурикова, писавшего полотна на исторические темы различных эпох: «Утро стрелецкой казни», «Боярыня Морозова»… Или зарубежного художника Делакруа и его картину «Свобода на баррикадах», рассказывающую о революции во Франции.

Писатели тоже не оставались равнодушными. Крепостное право нашло отражение во многих произведениях: «Увижу ль я, друзья, народ неугнетённый,// И рабство, падшее по манию Царя, // И над отечеством свободы просвещённой // Взойдёт ли, наконец, прекрасная заря?» (А.С.Пушкин), или строчки Н.А.Некрасова: «Порвалась цепь великая, // Порвалась и ударила // Одним концом по барину, // Другим – по мужику», или его же поэма «Кому на Руси жить хорошо». И это, хоть и грандиозное, но всё же одно событие, а сколько их было в нашей многовековой истории!

Восхищаться прекрасным может и обычный думающий человек, он не сможет быть счастливым, зная, что где-то идёт война и кто-то страдает.

Сочувствие – это неотъемлемая черта нравственного человека, духовно развивающегося. А это духовное развитие невозможно, если ты не читаешь книги, не разбираешься в искусстве, а тот, «кто восхищается красотами поэмы или расположением картины, не в состоянии полагать своего благополучия в несчастиях других». Я истинно верю, что это так.


1 Дайте лилий и пурпурных цветов, // Чтоб осыпать щедрой рукой! (лат.)