Макс Фрай Мой Рагнарёк
| Вид материала | Документы |
- Максим Фрай Мой Рагнарёк, 4884.71kb.
- Волонтеры вечности макс фрай, 6774.93kb.
- Макс Фрай Чайная книга, 3047.43kb.
- Макс Фрай «жалобная книга», 4191.48kb.
- Макс Вебер. Наука как призвание и профессия, 484.05kb.
- Авиакосмический Салон «макс-2011», 87.61kb.
- Доклад Тема: Макс Вебер, 70.76kb.
- Бюллетень новых поступлений в нб согу за 01. 01. 05. 05 2011, 388.67kb.
- Непростой макс-2009 «Серое» небо над максом, 225.98kb.
- Нортроп Фрай «Закат Европы», 9632.98kb.
Утром к остаткам моего костра подгребла куча народу: смотреть на Олимпийцев.
Вообще то, я мог их понять: сам бы не пропустил такое зрелище, в случае чего! Но сейчас я был на стороне своих гостей, поскольку по собственному опыту отлично знаю, как неприятно просыпаться под любопытными взглядами посторонних.
– Ну и чего вы на них уставились? – Укоризненно спросил я своих "генералов" и добрую сотню других любителей экзотических зрелищ. – Можно подумать, что я веду прямой репортаж из уборной президента! Дайте людям проснуться по человечески!
– Не людям, а богам. – Педантично поправил меня Анатоль.
– Людям, дружище, людям – можешь мне поверить! – Печально улыбнулся я. – Нет, ну правда, пойдите погуляйте. Я вас потом познакомлю.
Через час я честно выполнил свое обещание: представил Олимпийцам свою великолепную четверку. Все было очень чинно, просто заглядение!
– Один что то мне говорил про поле, на котором должна разыграться Последняя Битва…
– Нерешительно начала Афина, когда мы наконец отправились в путь. – Не помню, как оно называется… впрочем, это неважно. Мы туда направляемся?
– Надеюсь, что нет. Никаких полей, к черту роковые предначертания! – Я помотал головой. – Надеюсь, мои ребята приведут нас в какое нибудь место, которое при всем желании невозможно назвать полем. Учинить все это безобразие на улицах Рима, или Лондона… или еще лучше – в Москве!
Достойное место!
Судя по всему, Афина была не в курсе политической жизни человечества: моя версия насчет Москвы ее совсем не рассмешила.
– Скорее бы! – Тихо сказала она. – Я скоро свихнусь от ожидания…
– Не торопи судьбу, Паллада. – Улыбнулся я. – Лучше сказать ей спасибо: сегодня она подарила нам еще один день жизни. Можно ехать, куда глаза глядят, колдовать по мелочам, если захочется есть, или укрыться теплым одеялом, можно любоваться закатами и пытаться разглядеть на луне силуэт зайца – чем плохо?
– А что, разве на луне есть заяц? – Изумленно спросила она.
– Китайцы считают, что есть… Если очень захочешь им поверить, ты его увидишь.
– Я попробую. – У Афины было растерянное лицо школьницы, которая впервые в жизни дала себе труд прислушаться к монотонному монологу учителя астрономии.
– Ну вот видишь: незачем торопиться с этой чертовой битвой! – Резюмировал я. – В этом мире есть куча интересных вещей, на которых ты до сих пор не удосужилась задержать свой божественный взор. Думаю, тебе было недосуг…
– Это правда. – Удивленно согласилась Афина.
Остаток дня она провела, старательно крутя головой по сторонам – искала обещанные мною "интересные вещи", я полагаю. На закате Афина так же усердно изучала переливы багрового света на горизонте, а с наступлением ночи дисциплинированно уставилась на луну.
– Макс, я его вижу! – Неожиданно заявила она.
– Кого?
– Твоего "лунного зайца"!
Я посмотрел на ее счастливое лицо и рассмеялся: сейчас оно стало совсем детским.
– Хочешь мороженого, милая? – Эта дурацкая фраза оказалась первым, что пришло мне в голову.
– Хочу. – Кивнула она. И обернулась к Гермесу, который ехал рядом с нами:
– Ты знаешь, что на луне есть заяц?
Он выразительно покрутил пальцем у виска, но Афина уже успела отвернуться, так что дело обошлось без очередной пикировки: я успел заметить, что эти двое просто обожали оттачивать друг на друге свое остроумие.
– Макс, ты был совершенно прав: в этом мире действительно много удивительных вещей, на которые я никогда не обращала внимания. Взять хотя бы твое мороженое! – Доверительно шепнула она. Я был готов зашмыгать носом от умиления: вот тебе и грозная Минерва, кто бы мог подумать…
Ночью мне пришлось снова объявить привал: в отличие от моих людей, Олимпийцы действительно нуждались в отдыхе. Впрочем, я был уверен, что нам некуда торопиться: если мы опоздаем к месту свидания с судьбой, она не поленится выйти нам навстречу!
Один присоединился к нам недели через две. Он приехал один, верхом на своем верном Слейпнире и был мрачен, как туча.
– Твои родичи оказались слишком упрямы? – Сочувственно спросил я.
– Как старые ослы! – Неохотно кивнул он.
– И ты… ты осуществил свое намерение отправить их в Хель, не дожидаясь Дня Судьбы? – Осторожно спросил я.
– Нет. – Неохотно буркнул он. И тут же добавил:
– Пока. Пусть еще подумают… Не суйся в мои дела, ладно? Пусть они остаются только моими.
– Ладно, вопрос закрыт. – Согласился я. – В конце концов, это не имеет никакого значения – как они себя поведут. Все уже и так идет кувырком…
– Да, я тоже так подумал. – Хмуро сказал Один. – Поэтому и оставил все как есть.
– Макс, посмотри! Раньше они меня боялись… – Ко мне подошла Афина, на ее раскрытой ладони сидело крошечное крылатое существо изумрудно зеленого цвета. – Как оно называется?
– Понятия не имею, – улыбнулся я, – просто такая ночная тварюшка…
– Я рада тебя видеть, Игг. – Она наконец соизволила обратить внимание на Одина. – Ты пришел один, или?…
– Один. А ты?
– Мы все здесь. – Сказала она. – Знаешь, это оказалось очень полезно: плестись хвостом за Максом и его армией. Ко мне возвращается моя сила – постепенно, капля по капле, но это лучше, чем ничего… И не только ко мне:
Зевс вчера метнул молнию и поджег хворост, собранный для костра – впервые за столько дней ему снова удалось хоть что то воспламенить!
– Рад за него. – Насмешливо сказал Один. – Что ж, значит твои родичи оказались смекалистее, чем мои дурни!
– Да не то, чтобы смекалистее, просто нам было нечего терять. – Она пожала плечами. – Все к лучшему: хороши бы мы были, если бы до сих пор сидели на своих амбах!
– Кстати, ты еще не проиграла наш спор? – Насмешливо спросил ее Один. – У тебя была куча времени, чтобы его проиграть…
– Нет, не проиграла. – Улыбнулась Афина.
– А что за спор? – Заинтересовался я.
– Да так, ничего особенного. – Ухмыльнулся он.
– Могу и рассказать: это уже не имеет значения, наверное… – Задумчиво протянула она.
– Не вздумай! – Повелительно сказал Один. – Время еще не вышло.
– Не делай из мухи слона, друг мой! – Легкомысленно отмахнулась Афина.
Но мне уже не требовалось продолжение: я вдруг понял, о чем идет речь.
Может быть, мне как то удалось прочитать их мысли, а может быть, это были фокусы моей интуиции – в конце концов, я родился не таким уж тупым парнем… по крайней мере, иногда у меня случаются периоды просветления! Я почувствовал, что вполне могу покраснеть, повернулся и пошел прочь. Отойдя на несколько шагов, я услышал, как Афина сказала Одину: "Ну вот, он и сам догадался!" – и рассмеялась весело и беззаботно, словно они оба были старшеклассниками, обсуждающими свои амурные дела на большой перемене, а не последними богами мира, замершего над пропастью…
"А действительно, почему я даже не попробовал подкатиться к ней со своими нежными чувствами, прекрасными глазами… и всем остальным, заодно? – Подумал я. – Мог хотя бы попытаться… Дурак ты, голубчик, дураком и умрешь, судя по всему…" Я немного побродил в темноте, еще раз пятьдесят обозвал себя идиотом, после чего довольно быстро понял, что все мои проблемы яйца выеденного не стоят, и вернулся к своим приятелям.
– Не сердись, Макс. Когда мы спорили, мы еще считали тебя своим врагом. – Лучезарно улыбнулась Афина. – У нас головы были забиты всякими стратегическими планами и интригами… Поэтому не сердись, ладно?
– А разве я сержусь? – Удивился я. – Никогда бы не подумал!
Впрочем, я все таки сердился – на себя самого, разумеется… Потом, когда они улеглись спать, я снова принялся обзывать себя последними словами. К счастью, никто в моем войске не научился читать мои мысли – в противном случае, мне бы не удалось восстановить свой авторитет, и никакие чудеса не помогли бы!
Появление Одина словно подстегнуло время: с этого момента дни стали сменять друг друга так быстро, что я окончательно сбился со счета – если раньше я хотя бы приблизительно представлял себе, что до Последнего дня осталось "около пяти месяцев", или "месяца два с половиной", или "недели три", то теперь я окончательно утратил способность хоть как то ориентироваться во времени. Я даже не мог понять, началась ли зима: погода теперь зависела исключительно от мимолетных капризов моих спутников.
"Научил на свою голову!" – ворчал я, когда полуденная жара внезапно сменялась обильным снегопадом, на смену которому приходил убаюкивающий осенний дождик, а под ногами начинали шуршать неведомо откуда взявшиеся багровые листья клена. Но однажды, подняв глаза к ночному небу и обнаружив там пугающе круглый бледно желтый диск луны, я словно очнулся от долгого сна и внезапно понял, что наше последнее полнолуние уже почти наступило.
Теперь счет отпущенного нам времени велся не на дни, а на часы, и я ощутил ледяной холодок ужаса на собственном затылке – черт, а я то думал, что навсегда расстался со способностью испытывать страх!
Впрочем, я его действительно не испытывал: страх просто стоял за моей спиной, он был где то рядом, и с его присутствием приходилось считаться…
– Теперь уже скоро, да? – Тихо спросила Доротея.
– Читаем чужие мысли и не краснеем? – Улыбнулся я.
– Нет, просто я тоже посмотрела на небо. Это полнолуние будет последним, да?
– Да. – Коротко ответил я.
– Время – страшная штука. – Жалобно сказала она. – Его нельзя отменить, правда? Даже если очень хочется… Оно идет, и все тут, убаюкивает нас своим ритмичным ходом, и мы начинаем думать, что так будет всегда… но однажды непременно наступает момент, когда выясняется, что его больше не осталось, и все закончилось – именно для меня, а не для кого то другого, не для безликой статистической единицы, смерть которой не может ни огорчить, ни напугать, на даже насторожить…
– По крайней мере, у нас еще есть целая ночь, и еще день, или даже два – не такая уж она круглая, эта луна! – Мягко сказал я. – В сутках двадцать четыре часа – а сколько это минут, Дороти? Сколько секунд, каждая из которых может стать вечностью?
– Не для нас. – Тихо откликнулась она.
– Что – не для нас?
– Вечность не для нас. – Печально объяснила она. – Мы закончимся, Макс. Я уже почти знаю, как это будет…
– Ничего ты не знаешь! – Сердито сказал я. – И я ничего не знаю, и даже мой работодатель Аллах понятия не имеет… Так что притормози с траурными маршами, ладно?
Все таки нахально округлившаяся луна и наша грустная беседа выбили меня из колеи, и не только меня. Я загривком чувствовал, как переменилось настроение в моем огромном войске: среди нас поселилась тревога – наверное, что то в этом роде происходит с домашними животными перед землетрясением: им чертовски хочется убежать, но беззаботные хозяева и не думают открывать клетку… Анатоль совсем перестал улыбаться и куда то зашвырнул свой плеер – ему вдруг расхотелось слушать музыку. Мухаммед изнурял себя молитвами – какое никакое, а все таки лекарство от страха! – а в редкие свободные минуты старался устроиться поблизости от меня: кажется, мое присутствие его здорово успокаивало. Князь Влад вообще не отходил от меня ни на шаг – оставалось радоваться, что мне не хочется в туалет, а то с него бы сталось потащиться за мной и туда… Один часами сидел над своими рунами, и на все мои расспросы отвечал только сумрачным взглядом своего единственного глаза. Зато Олимпийцы пребывали в радужном настроении: в последнее время их дела пошли на лад, а все остальное их совершенно не интересовало, по крайней мере, пока. Впрочем, Афина быстро заметила перемены.
– Что происходит, Макс? – Удивленно спросила она. – Твои люди теряют свой дух. Это плохо.
– Плохо. – Флегматично согласился я.
– Надо что то делать! – Требовательно сказала она. – Прямо сейчас, пока дурные предчувствия не стали их новой привычкой. Завтра может быть поздно!
– Твоя правда. – Удивленно согласился я. – Спасибо, Паллада… А что делать то? У тебя есть идеи?
– Тебе нужно напомнить своей армии, что у нее по прежнему есть полководец. – Улыбнулась она. – Люди есть люди, Макс. Ты очень хотел сделать их свободными и могущественными – настолько, чтобы они могли обойтись без тебя… и у тебя почти получилось, как это не удивительно! Но сейчас им очень трудно. Неизвестность дышит им в затылок, земля уходит из под ног… Будь великодушен, напомни им, что они не одиноки! Пообещай им защиту и покровительство, а если сам не веришь, что это возможно – наври им с три короба, все лучше, чем ничего…
– Я попробую. – Вздохнул я. – Защитник из меня тот еще, конечно! Ладно, попробую что нибудь наплести – думаю, они так хотят мне поверить, что поверят любой ерунде, бедняги…
– Ты совсем не знаешь себя, Макс. – Тихо сказала она. – С тех пор, как я здесь, я все время чувствую себя под твоей защитой – никогда прежде мне не доводилось испытывать это чувство, даже стоя за спиной у Зевса, можешь мне поверить!
– Спасибо на добром слове. – Печально улыбнулся я.
– Но это правда. – Упрямо сказала Афина. – Если ты захочешь, все переменится, вот увидишь!
– Сначала надо бы найти того, кто сможет поднять настроение мне самому. – Печально признался я. – Мне ведь тоже тревожно, Паллада. Хочешь узнать секрет? Я не хочу сражаться с чудовищами, не хочу спасать мир от гибели, и уж тем более – умирать…
Если уж на то пошло, я хочу сидеть в своем любимом кресле, пить чай с лимоном и смотреть по телевизору очередную серию новой комедии с Роуэном Аткинсоном – это все!
– Минута слабости может случиться у каждого. – Афина осталась совершенно равнодушна к моим откровениям. – Мало ли, чего тебе вдруг захотелось – это не имеет никакого значения… Твоя сила все еще при тебе, ее нельзя выплеснуть, как суп из тарелки, поэтому будь добр, возглавь свое войско!
– Ладно, – вздохнул я, – если ты думаешь, что так надо…
– Я не думаю, я знаю! – Решительно сказала она.
Остаток ночи я угробил на банальное физическое перемещение из тыла в авангард своей армии. Наверное, можно было просто совершить очередное чудо, или просто одолжить у Одина его крылатого коня, но я предпочел классическую инспекционную поездку – хотя бы потому, что я уже довольно давно не имел случая заглянуть в глаза своим волонтерам. Мои люди не спали, поскольку давно утратили эту привычку – они молча сидели у пылающих костров, и я видел, как их лица, осунувшиеся от внезапного предчувствия беды, начинают светиться улыбками облегчения, когда я проезжал мимо.
"Смотри и запоминай, дорогуша! – Сурово сказал я себе. – Они больше не пытаются бормотать твое имя вместо молитвы на все случаи жизни, они уже слишком хороши, чтобы напяливать на себя твои изображения, но эти ребята знают, что ты – их единственный шанс удержаться на краю пропасти, или – чем черт не шутит?! – взлететь, вместо того, чтобы катиться под откос… а может быть даже обнаружить, что никакой пропасти нет, и никогда не было! Не забывай об этом… и постарайся что нибудь придумать, черт бы тебя побрал!"
На рассвете я увидел, что моя поездка закончилась: впереди меня простиралось совершенно пустое шоссе, залитое не правдоподобно розовым утренним светом. Я обернулся и увидел своих спутников. Мои "генералы", хмурый, как туча Один, весело перешептывающиеся Олимпийцы – я и не заметил, как они последовали за мной, но все к лучшему: они были рядом, и я понял, что ужасно этому рад. Мне предстояло что то сказать своему войску, немедленно найти для них какие то ободряющие слова – не успокоительную чепуху, которую обычно говорят обреченным на смерть, а что то иное, я и сам не знал, что именно… Теперь я мог говорить не с каким то абстрактным "человечеством", а со своими друзьями – какой никакой, а все таки выход!
– Нам всем было несладко этой ночью. – Тихо сказал я. Впрочем, я не сомневался, что мой голос слышен каждому, кто хочет его услышать. – Я знаю, что вы ощутили, когда увидели восход почти полной луны – возможно, самый последний на нашем веку – потому что и мое сердце сжалось от тоски и тревоги… Мы дураки, ребята: нам следовало обрадоваться. Наше долгое путешествие подошло к концу, и это самая лучшая новость, на какую мы могли рассчитывать! Все становится на свои места. Мы наконец то знаем, что у нас совсем нет времени – но его у нас не было никогда, с самого начала. Время, которое у нас якобы есть – самое лукавое из наваждений, и хорошо, что оно рассеялось, мы и так слишком долго позволяли ему нас дурачить… Все, что у нас есть – это одно единственное мгновение, и уж оно то по прежнему в наших руках! Это мгновение может стать минутой слабости, или часом силы – все зависит только от нас.
Собственно говоря, нам нечего бояться: все будет так, как мы захотим. За последнее время вы научились множеству чудес, которые начинаются с этой нахальной магической фразы: "все будет, как я пожелаю!" – и я бесконечно рад, что так случилось.
Теперь нам прийдется научиться самому невероятному чуду: сделать морду тяпкой, нагло посмотреть в глаза судьбе и с максимальной убедительностью повторить эту универсальную формулу… У нас должно получиться, поскольку это единственный выход – и для вас, и для меня!
– И для тебя? Но разве ты – один из нас? – Я так и не понял, кто задал этот вопрос, скорее всего, никто не произносил его вслух, просто мои ребята уже давно ждали случая выяснить, что за дядя ими командует, и все их невысказанные вопросы наконец то меня настигли.
– Наверное, я все таки – не один из вас. – Честно признался я. – Но это не имеет никакого значения, ребята… вернее, я сам не имею никакого значения! Я бы мог состряпать отрешенное лицо и с пафосом провозгласить вам какие нибудь ошеломительные соображения касательно собственной персоны. Но у меня нет времени корчить рожи и строить гипотезы на свой счет, поэтому обойдемся без великих откровений, ладно?
Давайте договоримся, что я – маленькое чепуховое чудо, которое с вами почему то случилось, солнечный зайчик в темной комнате, пятнышко света, суматошное мелькание которого вызывает улыбку и свидетельствует о том, что где то есть настоящее солнце. Я есть, пока кто то играет с зеркальцем в темном углу… и наверное я исчезну, когда комната озарится настоящим солнечным светом.
Я почувствовал, что кладезь моей мудрости, и без того не слишком глубокий, окончательно иссяк, развернулся и поехал вперед. Моя армия последовала за мной, и я чувствовал, что каким то непостижимым образом все таки умудрился поднять их настроение – странно, я ведь, кажется, так и не сказал им ничего особенно обнадеживающего…
– Ты говорил правду? – Афина уже довольно долго ехала рядом со мной, и наконец решила нарушить молчание.
– Я? Да, наверное… Впрочем, я и сам не знаю. Спроси лучше у Гермеса: у твоего братца, как у всякого профессионального шулера нюх на чужое вранье…
– Ладно, неважно! – Нетерпеливо отмахнулась она. – Скажи: ты что, действительно можешь исчезнуть, как солнечный зайчик?
– Только когда темная комната наполнится настоящим солнечным светом. – Улыбнулся я. – Кто станет тосковать по дурацкому блику, увидев настоящее солнце?
– У каждого свои предпочтения. – Сухо сказала она. – Зачем мне какое то солнце? Ты меня вполне устраиваешь, от добра добра не ищут!
Я изумленно посмотрел на нее, но Афина уже свернула в сторону и сейчас с преувеличенным интересом расспрашивала о чем то Одина. Я не стал прислушиваться: мне было не до того.
"У тебя больше нет времени, чтобы мечтать о том, что когда нибудь она сама бросится тебе на шею! – Сурово сказал я самому себе. – Ты и так слишком долго топтался на месте, как провинциальный интеллигент под дверью пустого туалета – дескать, а вдруг там все таки кто то сидит, и я его потревожу…" Незадолго до полудня мы снова позволили себе остановиться – почему бы и нет?
Можно было не сомневаться, что судьба сама найдет нас, даже если мы опоздаем к месту встречи, которое не было отмечено ни на одной из карт – а значит, любое место вполне подходило для предстоящего нам увеселительного мероприятия… Я спешился и посоветовал Синдбаду попробовать пожевать астры, в изобилии растущие за невысоким забором загородного дома, напротив которого мы оказались: они показались мне довольно аппетитным завтраком для моего дромадера.
– Идем, прогуляемся, Паллада. – Решительно сказал я Афине.
– Сейчас, – растерянно отозвалась она, – но вообще то я собиралась пообедать…
– К чертям собачьим твой обед! – Улыбнулся я. И сочувственно добавил:
– Не пытайся затормозить, ладно? А то, не дай бог, получится…
– "Затормозить"? – Смущенно переспросила она. – Я не понимаю, что ты имеешь в виду, но… ладно, не буду! А куда ты собираешься прогуляться?
– Куда нибудь на край света. – Усмехнулся я. – Ты не против?
– У этого мира нет никаких "краев", к сожалению. – Вздохнула она. – Он шарообразный – ты знаешь?
– Знаю, мне уже кто то об этом говорил… Зато безлюдных мест видимо невидимо, особенно в последнее время. – Я пожал плечами. – Главное, чтобы на нас никто не пялился, правда?
– Ну, если ты так говоришь, значит правда. – Растерянно согласилась Афина. – И все таки, куда мы пойдем?
– Куда – не знаю, но мы уже там! – Рассмеялся я. – Как всегда, достаточно было захотеть!
Здесь темно, а ведь только что был полдень… Посмотри под ноги: нет больше никакого загородного шоссе, только узкая каменистая тропинка во мху.
Кажется, я никогда раньше здесь не был, хотя все может быть: иногда темнота изменяет очертания знакомых мест…
– Шишка. – Констатировала Афина, подняв с земли какую то штуковину.
Отбросила ее в сторону, подняла еще что то и самым серьезным тоном сообщила:
– Еще одна шишка.
Мы в лесу, да?
– Наверное. В лесу, или в очень большом парке. Думаю, что скорее второе: здесь чувствуется рука человека. Тропинки слишком ровные… ага, я угадал!