Макс Фрай Мой Рагнарёк
| Вид материала | Документы |
- Максим Фрай Мой Рагнарёк, 4884.71kb.
- Волонтеры вечности макс фрай, 6774.93kb.
- Макс Фрай Чайная книга, 3047.43kb.
- Макс Фрай «жалобная книга», 4191.48kb.
- Макс Вебер. Наука как призвание и профессия, 484.05kb.
- Авиакосмический Салон «макс-2011», 87.61kb.
- Доклад Тема: Макс Вебер, 70.76kb.
- Бюллетень новых поступлений в нб согу за 01. 01. 05. 05 2011, 388.67kb.
- Непростой макс-2009 «Серое» небо над максом, 225.98kb.
- Нортроп Фрай «Закат Европы», 9632.98kb.
* * *
– Сегодня у нас будет гость, Нике. – Сказал я, пряча за пазуху мешочек с рунами.
Афина ничего не ответила, только удивленно посмотрела на меня – дескать, "с чего ты взял?"
– Вот увидишь. – Пообещал я. – Мои руны еще никогда мне не лгали – еще чего не хватало!
– А что за гость? – Неохотно спросила она. – Это они хоть знают, твои хваленые руны?
Я не обратил внимания на ее непочтительный тон: на моей памяти нрав Афины всегда был тяжелым, а уж в последнее время он испортился окончательно, но я давно перестал на нее сердиться. Исчезновение ее любимчика Улисса оказалось последней каплей, после этого Афина окончательно перестала улыбаться и целыми днями просиживала на пороге своего жилища, безучастно уставившись на бледное осеннее небо. "Если уж даже Улисс оставил меня, значит дела мои не просто плохи, а безнадежны. – Как то сказала она мне, и прибавила:
– Улисс – великий хитрец, если уж он бежит с корабля, значит, на этом корабле не следует оставаться… и не потому даже, что корабль идет ко дну, просто он стал прибежищем потерявших удачу… У Улисса хватило бы мужества и благородства до конца оставаться на тонущем судне – но только вместе с настоящей Афиной. А настоящей Афины больше нет – от меня за версту смердит человечиной!" В тот день я не смог найти для нее убедительный возражений.
Крыть нечем, Афина была совершенно права: ее сила почти иссякла, она даже перестала являться мне в облике Марлона Брандо, да и дела ее родичей были не лучше. Уже давно никто из них не показывался у нас в гостях, и я догадывался, почему: в последние дни Афина перестала подходить к своей летающей машине – у нее попросту недоставало могущества, чтобы заставить аэроплан оторваться от земли без топлива, которого у Олимпийцев отродясь не водилось.
– Так что за гость к нам прийдет? – Снова спросила она.
– Не притворяйся, что не понимаешь. Сейчас к нам может прийти только один гость – тот, кого мы с тобой ждем. – Сказал я. – Не знаю, что ему вдруг понадобилось, но он будет здесь этой ночью.
– Он давно не заглядывал, хоть и обещал. Думаю, он уже далеко – да и что ему до нас?…
– Далеко, близко – какая разница! – Усмехнулся я. – Руны обещают, что он прольется на нас благодатным дождем – значит, так тому и быть.
– Именно "благодатным дождем"? – Недоверчиво переспросила Афина. – С какой это стати ты говоришь так о нашем враге, Один? Какой такой "благодати" можем мы от него ожидать? И вообще, что хорошего может еще случиться на нашем веку?!
– Так говорю не я, а руны. И прекрати причитать, как вздорная баба! – Сурово отрезал я. – Даже если у тебя не осталось ни капли могущества, разум то должен быть при тебе до последнего мгновения!
– Доброй ночи, господа боги! Грустим понемножку – так, что ли? – Пока я пытался убедить Афину, что мои руны всегда говорят правду, обещанный гость уже явился и теперь стоял на пороге, скрестив руки на груди, и криво улыбался одной половиной рта. Другая половина его лица оставалась неподвижной. Я сразу увидел, как он переменился – куда подевался тот несмышленый мальчишка, которого нам пришлось вызволять из цепких рук Охотников?! Теперь перед нами был кто то совсем иной, бесконечно могущественный и безмерно равнодушный к собственному могуществу – и даже моей мудрости не хватало, чтобы понять, что сулят нам такие перемены.
– Доброй ночи и тебе, гость. – Ответил я. – С чем ты пришел на этот раз?
– Сам еще не знаю. – Он уселся прямо на пороге – где стоял, там и сел. – Для начала, я должен извиниться перед Афиной: сегодня я отправил в космос ее дядюшку…
Надеюсь, ты была не слишком к нему привязана, Паллада?
– Какого еще дядюшку? – Удивленно спросила она.
– Посейдона, кого же еще? – Из его перекошенного рта вырвался короткий смешок. – Вообще то, я не собирался его обижать. Сам не заметил, как это случилось…
Впрочем, черт с ним! Не каяться же я к вам пришел, в самом деле! Я даже не чувствую себя виноватым, поскольку никогда в жизни не был лично знаком с сэром Посейдоном, а если верить нашему общему знакомому Одиссею, у него был вздорный характер…
– Это правда. – Кивнула Афина. – А почему ты так долго не приходил к нам?
Ты обещал…
– Я был занят. – Усмехнулся он. – У меня, знаешь ли, довольно беспокойная работа: она отнимает все мое время… И потом, я как то почти забыл, что вы есть на свете – только не сочтите, что я хочу вас обидеть, ребята! Я просто стараюсь быть честным – надо же когда то и этому учиться… Я и о себе то забыл, не только о вас! А сегодня вспомнил – спасибо Посейдону и его дурацкой субмарине!
– Ты пришел не просто так. – Я решительно пресек нескончаемый поток его слов.
Кем бы он не стал, этот наш таинственный гость, но его рот все еще был болтлив непомерно – в этом он ни капли не переменился! – Знаешь ли ты, что мне сказали руны перед твоим приходом?
– Что я заявлюсь к вам с самым заманчивым предложением, от которого вы просто не сможете отказаться! – Весело кивнул он. – Знаешь что, Один? Я решил сыграть в твою игру! Помнишь, что ты предложил мне когда то? Делать все так, чтобы наша Последняя Битва не была похожа на предсказание твоей подружки Вельвы, и все в таком роде… Так вот, я согласен. Более того, если ты передумал, я буду тебя уговаривать!
– С чего это такая честь? – Настороженно спросил я. – Что то ты больно мягко стелешь… В прошлый раз стоило мне только заикнуться, чтобы ты нам подыграл – помнишь, как ты взбеленился?
– Взбеленился, было дело. – Спокойно согласился он. – И знаешь почему, Отец Битв?
Тогда я был очень слабый, очень гордый – как все слабые! – и очень глупый – как все гордецы. Ты говорил дельные вещи, Один, но я слушал не тебя, а свое капризное сердечко, которое требовало, чтобы я ни за что не играл в чужую игру – только в свою собственную!… Но с тех пор у меня было достаточно времени, чтобы узнать себя получше. Я понял, что просто рожден для того, чтобы играть в чужие игры – хотя бы потому, что своей собственной "игры" у меня отродясь не было, и никогда не будет – так уж все забавно устроено! Скажу тебе больше: с того дня, как мы расстались я только и делаю, что играю по твоим правилам – правда, я сам не сразу это заметил…
Одним словом, ты забил мне хороший гол, Один. И это правильно, так мне и надо!
– Что я сделал?
– Забил мне гол. Не знаешь, что такое футбол? Спроси у Афины: насколько я понял, их, Олимпийцев, в свое время от телевизоров за уши оторвать было невозможно!
– Это почти правда. – Вот это новость: Афина снова начала улыбаться, совсем как прежде! – Футбол – это такая игра, Игг… Одним словом, Макс хотел сказать, что ты одержал над ним своего рода победу!
– Макс? Это твое имя, гость? – Удивленно спросил я. Хороша же Афина: знала его имя, а мне не сказала!
– Одно из. Совершенно бесполезное, в смысле – не настоящее… да и нет у меня настоящего имени, и не было никогда! Но оно до сих пор нравится больше прочих. – Охотно объяснил он.
– Ладно, ты хорошо говоришь. А теперь скажи сразу: чего ты хочешь от нас?
– Спросил я. – Ни за что не поверю, что тебе от нас ничего не надо!
– Мне? От вас? – Он всерьез задумался, потом развел руками. – Сам не пойму: и что мне от вас может быть надо? Скорее всего, все таки ничего… кроме вашего участия в игре, разумеется. Вообще то, вы можете спокойно сидеть на своей амбе и раскладывать пасьянсы, я и без вас отлично справлюсь, но… Знаете что? Вы мне нравитесь, ребята. И мне будет приятно прожить свои последние дни на этой прекрасной земле в вашем обществе. А там – черт его знает: вполне может оказаться, что никакие они были не последние… Вот, собственно, и все!
– Ты то чего себя хоронишь? – Усмехнулся я. – Насколько я понимаю, тебе ничего не грозит.
– Я тоже так думал сначала. Враки все это! В Последней Битве не может быть победителя… Знаешь, что твоя подружка Вельва рассказала твоему же приятелю Локи? В финале намечается великое "ням ням"!
– Ты можешь выражаться не столь витиевато? – Спросил я. – Я и сам люблю говорить иносказаниями, да чего уж там, я – первый, кто завел такой обычай!
Но я не понимаю тебя, гость.
– А тут и понимать нечего! – Отрезал он. – Локи сказал мне, что в конце битвы Мировой Змей должен сожрать победителей. Понимаешь теперь, почему он не стал драться со мной за честь предводительствовать армией мертвецов? Он был счастлив, как именинник! И понимаешь ли ты теперь, почему я решил играть в твою игру? Мы все в одной лодке, Один. А раз так – почему бы нам не объединиться с самого начала? У нас есть общий враг – это самое великое "ням ням". Кто бы нас не пережевывал – все плохо… Я решил, что этому не бывать. А если уж я решил – значит, так и будет. Вышло так, что я здесь самый главный – вот и воспользуюсь служебным положением в личных целях!
У меня голова кругом шла от скороговорки этого безумца, но я уже смирился с тем, что его невозможно заставить говорить так, как это принято между разумными мужами.
– А теперь позволь и мне спросить вслед за Одином: чего ты хочешь от нас, гость? – Судя по всему, Афина тоже пыталась выпутаться из паутины его болтовни. – Все, что ты говоришь, хорошо, но невнятно. "Объединиться" – что ты имеешь в виду, когда произносишь это слово?
– Чего тут непонятного? "Объединиться" – это и значит: объединиться.
Прибыть к месту Последней Битвы не с разных сторон, а приехать всем вместе, а там – по обстоятельствам… Кстати, было бы неплохо объяснить вашим коллегам: и твоим Олимпийцам, Паллада, и твоим Асам, Один, что сражаться мы будем не друг с другом, а с этой тварью, которая собирается проглотить нас – всех, без разбора, богов и людей, живых и мертвых… Может быть, нам предстоит сражаться даже не со змеем, а с самой судьбой – но что еще нам остается?
– Положим, ничего. – Согласился я. – А знаешь ли ты, что кроме нас есть еще и другие? Валькирии в своем время сообщили мне, что воины Христа уже давно приготовились к битве "со злом" – по их собственному выражению – и они предлагали мне союз, а кроме них есть еще кто то… Даже если я уговорю своих несговорчивых родичей не бряцать мечами прежде, чем их об этом попросят – впрочем, в случае чего, их можно и заставить! – что ты будешь делать с остальными?
– Разберемся! – Он махнул рукой, словно речь шла о сущих пустяках. – Я ведь сказал тебе, Один, что могу справиться и один – сейчас я все могу, и даже не удивляюсь этому! Я пришел к вам только потому, что смутно верю: рядом со мной вам будет лучше. Что касается остальных – до них мне нет дела!
– Но почему тебе все таки есть дело до нас? – Тихо спросила Афина. – Ну я еще понимаю, зачем тебе понадобился Один: он все еще полон сил и может быть хорошим помощником. Но зачем тебе я и мои родичи? Может быть, ты еще не знаешь, но могущества у нас осталось не больше, чем у тех, кто следует за тобой…
– Ну, положим, у тех, кто следует за мной, могущества сейчас столько, что мне самому не верится… Да нет, при чем тут какое то могущество! – Задумчиво сказал он. – Я до сих пор помню, как читал о вас в книжках – по крайней мере, среди моих путаных и противоречивых воспоминаний есть и такие… О тебе, Паллада, я узнал еще в раннем детстве, а о тебе, Отец Битв, гораздо позже, но это ничего не меняет: истории о вас были моими любимым сказками… Замечу, что эти балбесы, смертные, рисовали вас на картинках хуже чем просто погано, поэтому при встрече вы понравились мне еще больше! Наверное, дело в том, что я вас люблю…
– Что это значит? – Хмуро спросила Афина. – Уж не собираешься ли ты?…
Он посмотрел на ее насупленные брови и звонко расхохотался.
– Не тревожься, Паллада, это не означает, что я собираюсь использовать ваши тела, чтобы доставить себе физическое удовольствие! – Наконец вымолвил он. – Это надо же до такого додуматься! Вот что значит опыт общения с Зевсом! Это за твоим папенькой водилась милая привычка трахать все, что попадалось на его долгом жизненном пути, если мифы не врут… А я как нибудь перетопчусь. Ты действительно кажешься мне самой прекрасной из женщин, Афина, но я вполне могу обойтись без твоих поцелуев: в конце концов, любой поцелуй – это всего лишь прикосновение мокрых губ к другим мокрым губам, было бы из за чего спорить! Моя любовь – очень простая штука.
Мне ничего от вас не нужно. Вполне достаточно знать, что вы есть, и дышать с вами одним воздухом… впрочем, даже это не обязательно! Я рад, что вы оба действительно существуете, и мне хочется, чтобы так было и дальше…
Да, кстати! Я не могу обещать тебе, Один, что нам действительно удастся выкрутиться, но что касается Фенрира, гарантирую:
Видару не прийдется с ним возиться, эту проблему я беру на себя. И скажи Тору, чтобы не вздумал приставать к Ермуганду, а потом умирать от его яда – кто угодно, но только не Тор! И вот еще что: имей в виду, я не собираюсь сжигать этот прекрасный мир, и другим не дам – просто, чтобы прищемить подол старой мегере Вельве и доставить тебе удовольствие!
"А ведь он не врет! – Удивленно подумал я. – Он действительно хочет только одного: чтобы с нами все было в порядке, и хотел этого с самого начала. Поэтому и явился, чтобы сообщить нам имена Охотников – просто решил помочь, и еще он хотел с нами познакомиться, и понравиться нам он тогда хотел неимоверно, а больше – ничего… Странными путями ходит твоя судьба, Один!"
– Ну как, Отец Мудрости, я пролился на вас "благодатным дождем"? – Неожиданно спросил он, поднимаясь на ноги и с видимым удовольствием потягиваясь, как огромный несуразный кот. – Я жду вас, ребята. Бросайте свои дурацкие амбы, берите в охапку своих приятелей – или бросайте их на произвол судьбы, как получится! – и присоединяйтесь ко мне. Не понравится – всегда сможете уйти: мы не будем подписывать долгосрочные контракты – ни чернилами, ни кровью!
– Присоединяться? – Эхом переспросила Афина. Но его уже не было – он исчез, и даже я не успел заметить, как это случилось…
– Что ты об этом думаешь, Один? – Растерянно спросила она.
– Думаю, что я уже выиграл свою битву! – Торжественно сказал я. – Чем бы там не кончилось дело, но все уже вышло по моему. Может быть, наш гость – это и есть легендарный Сурт, и он действительно идет с юга на север, но он на нашей стороне! Не будет сражения Лодура с Хеймдаллем, не будет Хрюма на палубе Нагльфара, не будет Видар мстить Фенриру за мою смерть…
Предсказание не сбудется – а я то всегда думал, что даже мне не под силу изменить ход вещей!
– Ты считаешь, нам действительно следует к нему присоединиться? – Неуверенно вымолвила Афина. – Ехать рядом с ним, плечом к плечу к месту Последней Битвы и ждать, чем все закончится?
– А почему бы и нет? – Весело спросил я. – Что касается меня, я собираюсь повидаться со своими родичами. Думаю, беседа будет долгой и трудной. Они, знаешь ли, уже приготовились оплакивать мою смерть в пасти Фенрира, даже похоронные драпы наверняка написали заранее… им нелегко будет смириться с тем, что я ухватил за хвост совсем другую судьбу – не знаю уж, какую, но иную!
– Но ведь многим из них тоже суждено пасть в этой битве. – Рассудительно заметила Афина. – Неужели они не ухватятся за возможность что то изменить?
– Посмотрим. – Усмехнулся я. – Знаешь, иногда я думаю, что они так долго жили, совершенно точно зная, как и когда умрут, что успели привыкнуть к мысли о смерти… да что там "привыкнуть" – полюбить ее! И теперь они предпочтут эту предсказанную смерть неизвестности – вот чего я боюсь…
Впрочем, я знаю, как заставить их переменить решение!
– И как же?
– Очень просто. Я предложу им выбор: или они идут со мной, или я убью их, не дожидаясь, пока это сделают другие чудовища! – Расхохотался я.
– Разумное решение. – Спокойно согласилась Афина. – А скажи ка мне, Один: ты не мог бы предоставить в мое распоряжение нескольких крылатых дев из тех, что так славно охраняли нашего Ареса?
– Могу. Но зачем?
– Ты и сам знаешь ответ. А если не знаешь, спроси свои руны! – Сердито прошептала она. И закончила, чуть не плача:
– Без их помощи я буду неделями добираться даже до ближайшей амбы! А уж догнать Макса и вовсе не успею, даже если эта ваша хваленая битва случится на год позже! Или ты думаешь, кто то из моих родичей сумеет мне помочь?
– Вот оно что… Ладно, я дам тебе четверых валькирий и прикажу им помогать тебе во всем. – Согласился я. – Не думал, что ты решишься…
– Значит, ты меня плохо знаешь, Вотан! – На мгновение я увидел перед собой прежнюю Афину, прекрасную, заносчивую и опасную, как орава берсеркеров. – Неужели ты думал, что я стану сидеть дома и ждать, чем все закончится – "раскладывая пасьянсы", как изволил выразиться наш непомерно великодушный гость?! Неужели ты думал, что я, как эта дура Геката, попрошу своих родичей закопать меня в землю и часами плясать вокруг меня, прихлопывая в ладоши – в надежде, что это вернет мне утраченную силу? Я – Бог войны, Один, как и ты, а это значит что я буду сражаться, даже когда смерть станет единственным противником, которого видят мои глаза… Ты ругал меня – перед тем, как заявился наш гость – и ты был совершенно прав: можно утратить могущество, можно утратить бессмертие и разум – так тоже бывает, но это еще не конец… Я слишком рано сдалась, и мои родичи тоже, но у нас есть шанс изменить свою жалкую участь, и мы будем последними дураками, если им не воспользуемся! Я собираюсь повидаться с ними, а потом догоню Макса – и будь что будет!
– Что ж, я рад такой перемене. – Кивнул я. – Делай, что задумала.
Надеюсь, мы еще увидимся.
– Увидимся. – Твердо сказала она.