Geum.ru

Иоахим Штедтке

Вид материалаДокументы
А. коскелло
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6



А. КОСКЕЛЛО


ЗНАМЯ РЕФОРМАЦИИ НАД РОССИЕЙ

(в сокращении)



Вниманию читателей предлагаем отрывок из статьи А. Коскелло касающейся жизни и деятельности сибирских кальвинистов. Факт появления в СМИ информации о сибирских кальвинистах имеет значение, как в целом для сибирских кальвинистов, так и в частности для редакции «Знамени Реформации» распространяющей свою деятельность от имени «Представительства Сибирских Кальвинистов». В тексте имеются некоторые неточности (есть и существенные неточности), но мы оставляем текст без изменения, дабы не нарушать авторство. Мы понимаем также, что небольшой тираж журнала не повлияет значительным образом на сформированное через Интернет данной статьей общественное мнение с много миллионным читательским контингентом. Одним словом большого вреда от публикации уже не будет. Всех же кого интересует более точная информация, просим обращаться в «Представительство Сибирских Кальвинистов». - Ред.


Реформатство - одна из самых малочисленных в современной России конфессий. Даже с учетом незарегистрированных домашних групп, всех российских реформатов - не более трехсот человек. Однако распространение реформатства в целом в мире (причем не только в Европе и Америке, но и в Африке, и в Центральной Азии, всего около 60 миллионов человек), заставляет всерьез задуматься о миссионерском потенциале этой религии в нашей стране. Если миллионные сообщества реформатов есть в Индонезии и Нигерии, то могут ли они появиться в России?

Следует подчеркнуть принципиальную новизну российского реформатского движения, так как для самих реформатов их "молодость" является важным элементом их идеологии. На фоне большинства нынешних российских протестантов - баптистов, пятидесятников - реформаты выделяются тем, что не претендуют на звание "традиционной" для России религии и не называют себя потомками новгородских стригольников и других древних религиозных течений. Они прекрасно знают о существовании в нашей стране реформатских общин еще с конца XVI века (а таковые действительно были - в Москве, Архангельске, Вологде и других городах), однако не стремятся причислить себя к их наследникам, понимая, что историческая преемственность реформатства в России - большой вопрос (к 1930 году практически все реформатские общины России были разгромлены). К тому же, хотя многие современные реформатские церкви возникли в России на рубеже 80-х-90-х годов, к формированию самостоятельной идеологии большинство из них подошли только сегодня.

Фактически, вплоть до недавнего времени российские реформаты пребывали в состоянии своеобразного творческого и духовного поиска и потому не формировали каких-либо строгих доктрин, позволяющих отличить их от американских или европейских церквей. Как правило, они разделяли идеи либо американского реконструкционизма, либо голландского кайперианства, либо их причудливую смесь. И первое, и второе идейные течения появились в конкретных социально-политических условиях XX века на Западе и сегодня представляют для самого Запада хотя и памятный, но все же, вчерашний, день. Поэтому неудивительно, что развивать их в России на протяжении последнего десятилетия было непросто.

Так, реконструкционизм зародился в США в середине 60-х годов как своеобразная реакция на рост советского влияния в мире. Предыстория его такова: после полета Гагарина в космос и под воздействием экспрессивной хрущевской фразеологии, группа протестантских (в основном, баптистских) церквей Америки пришла к выводу о том, что если историческое христианство не предпримет решительных мер, вся западная (она же - "христианская") цивилизация будет сметена коммунистическим смерчем. Идеологи реконструкционизма - Русас Джон Рашдуни (R. J. Rushdoony) и его соратники - посчитали необходимым для человечества вернуться к ветхозаветному общественному строю и к древнееврейским представлениям о законе. Они настаивали на реанимации ортодоксального кальвинизма, в частности, его положений о максимальном влиянии Церкви на общество и о создании теократического порядка в мире. Под их влиянием многие баптистские и пятидесятнические церкви США приняли кальвинистское богословие. Однако на практике реконструкционизм был частью неоконсервативной американской субкультуры и довольно быстро превратился из религиозного течения в политическое. Большое место в его идеологии занимала чисто американская составляющая - стремление сделать США центром этого нового христианского возрождения, миф об американцах как о "христианской нации", а также идея "Холодной войны" между советской и христианской цивилизациями. Сам Раждуни - американец российского происхождения, вывезенный ребенком в США в годы Гражданской войны, предполагал создание общин своих единомышленников на территории СССР, без видимой связи с западной миссией, с целью подрыва советской идеологической машины изнутри.

С начала 90-х годов идеи Раждуни воплощались в жизнь миссионерами-реконструкционистами, в частности, американцем Блейком Пурселлом, приехавшим на постоянное жительство в Ленинград в 1989 году в качестве представителя миссии "Навигаторы". Б. Пурселл создал здесь собственную реформатскую церковь и семинарию, наладил контакты с местными православными либералами (в частности, с обществом "Открытое христианство" К. К. Иванова), стал распространять сведения о реформатской традиции среди интеллигенции и студенчества. Около десяти лет его миссия была довольно успешна, церковь росла, а семинария готовила новых пасторов для регионов.

Но к началу XXI века все обернулось кризисом - преподобный Блейк стал конфликтовать с прежними учениками, община сократилась до двух десятков человек, стало трудно набрать студентов. По имеющимся у нас сведениям, основными причинами "провала" миссии Б. Пурселла стало навязывание студентам и прихожанам пресловутого "американского образа жизни". По словам одного из бывших учеников Пурселла, "Блейк пытается через проповедь веры внедрить в России американскую культуру, причем порой делает акценты на культуре больше, чем на вере, что, конечно, не приветствует русская душа". Очевидно, что Пурселл не учел также одного важного обстоятельства: среди адептов реформатского богословия в России наиболее заметную и активную часть составляют выходцы из традиционных баптистских и пятидесятнических церквей (не секрет, что в кальвинистские семинарии часто идут сыновья пасторов-арминиан). В результате миссия Пурселла вошла в противоречие с традиционным менталитетом российских протестантов, в частности, с их стремлением к трезвости и благопристойности в поведении. Как признался в интервью автору уже упомянутый ученик Пурселла, "мы не могли спокойно смотреть, как Блейк трактует важные богословские понятия, говорит о Боге, и одновременно пьет пиво и курит трубку - ведь в России верующие не пьют и не курят"...

Если говорить о голландском неокальвинизме, то его плоды в России оказались все же богаче. Исторически неокальвинизм - предшественник реконструкционизма. У истоков неокальвинизма стоит известный голландский богослов, журналист и политик, Абрахам Кайпер (1837-1920), отсюда - кайперианство. Первоначальной базой этого учения была созданная им Свободная Реформатская Церковь Голландии. Сегодня неокальвинизм - наиболее распространенная форма реформатской религии в континентальной Европе, обладающая также заметным влиянием в Англии, США, Канаде, Австралии и ЮАР. Неокальвинизм породил свое уникальное учение о христианской демократии. Также, как и реконструкционисты, Кайпер предлагал построение всеобщего демократического государства с сильным влиянием Церкви. Однако, в отличие от реконструкционистов, он не столь акцентировал внимание на ветхозаветной традиции и избегал теории видимого предначертания - то есть, не утверждал наличия особой богоизбранной нации (как делали реконструкционисты в отношении американцев). На практике из кайперианских идей получилась довольно мягкая религиозно-политическая конструкция. Поэтому исторически в любой стране, за пределами Нидерландов, она или дорабатывалась с учетом местных социо-культурных условий, или оставалась уделом религиозных маргиналов.

Из реформатских церквей современной России ориентированными на голландский неокальвинизм можно считать общины ПСК – Представительства Сибирских Кальвинистов с центром в Омске (глава объединения – омский пастор К. Ю. Михеев; входят общины Омска, Томска, Тюмени, Нижневартовска, Тарко-Сале, Красноярского Края), и СЕРЦР – Союза Евангелическо-Реформатских Церквей России (глава объединения с 2006 года – пресвитер ЕРЦ Москвы, А. В. Макеев; входят общины Москвы, Омска и Казани). Из всех упомянутых общин наиболее успешной может считаться омская, входящая как в ПСК, так и в СЕРЦР. Одна из старейших в современной России реформатских церквей, она возникла в 1995 году и на сегодняшний день является довольно динамично развивающимся образованием. Благодаря наличию в общине активной церковной интеллигенции, налажена образовательная, издательская деятельность (в частности, именно в Томске выпускается русскоязычный кальвинистский журнал "Знамя Реформации" и информационный листок СЕРЦР "Реформатская Россия"). Под влиянием Омской церкви фактически находится и третья крупная российская организация кальвинистских общин – Урало-Поволжское Объединение Реформатских Церквей.

Подчеркнем, что ориентация на голландскую реформатскую традицию применительно к упомянутым объединениям - во многом условность. Совпадают общие богословские установки, но о единой идеологической платформе говорить здесь нельзя: конкретные богослужебные формы и социо-политические идеи у реформатов из СЕРЦР и ПСК находятся еще в стадии формирования. Если же говорить о финансовой поддержке их со стороны голландских реформатов, то она носит столь эпизодический характер, что ее можно просто не принимать в расчет. Контакты с иноверцами из-за рубежа - это скорее братское общение, обмен мнениями, а не материальная зависимость. Более того, практически все российские реформаты сегодня сознательно делают акцент на самофинансировании своих церквей, в котором они видят важнейший залог распространения Реформации в России.

Однако, несмотря на этот факт, до недавних пор ни одно из упомянутых объединений не смогло преодолеть репутацию "зарубежной" миссии. Перебороть стереотип российского общественного сознания, подразумевающий во всяком русском - православного, а во всяком протестанте - западного шпиона, никому из них пока не удавалось. Это обстоятельство "тянет" за собой и другие: без опоры на традиции российской культуры, без связи с российской интеллигенцией сложно создать сколь-нибудь заметное на общероссийском фоне религиозное движение. В результате, что скрывать, до сих пор реформаты вынуждены были смиряться со своим статусом "маргиналов" в российском религиозном мире...

Впрочем, существенные попытки к изменению ситуации уже предприняты. В настоящее время мы наблюдаем, как целый ряд реформатских и пресвитерианских общин в России пришли к идее особого, российского реформатского движения, не имеющего аналогов за рубежом. Это новое российское реформатских церквей рождается у нас на глазах, и имеет, на наш взгляд, самые широкие перспективы для развития.