Иоахим Штедтке
| Вид материала | Документы |
- Иоахим Штедтке, 2684.29kb.
- Иоахим Штедтке, 550.44kb.
- Иоахим Гофман. Сталинская истребительная война. Планирование, осуществление, документы, 4839.19kb.
Иоахим Штедтке
ЖАН КАЛЬВИН
ПОЗНАНИЕ И СТАНОВЛЕНИЕ
(в сокращении)
2. СТАНОВЛЕНИЕ
(продолжение)
ПОСТРОЕНИЕ И БОРЬБА
Для дальнейшего строительства церковной жизни в 1542 году появился женевский порядок богослужения, который Кальвин составил в виде требника, хотя в основном писал не сам. С уверенностью можно сказать, что ему принадлежит формулировка крещения, которую он набросал еще в Страсбурге. Другие части были составлены Фарелем. Пение псалмов и выдающийся по своей простоте требник вплоть до сегодняшнего дня определяют богослужение в реформированной церкви. В ежемесячном причастии, которое Кальвин практиковал уже в Страсбурге и пробовал ввести и в Женеве, ему вновь было отказано магистратом. Число причастий было ограничено четырьмя в год.
В последующие годы из-под пера Кальвина довольно быстро появились теологические сочинения, предназначенные только для построения женевской общины. Среди них полемическое сочинение против издания парижской Сорбонной «28 статей веры для христианского мира», которым Кальвин активно вмешался в религиозный спор во Франции и которым он, по отзыву Беза, предал осмеянию сорбоннские тезисы. Сюда же относится появившаяся в том же 1543 году забавная сатирическая «Книжечка о нахождении и собирании мощей», в которой реформатор, подобно Лютеру в его «Новых известиях с Рейна», иронически высмеивал выродившийся культ мощей. Самым значительным его полемическим сочинением этого периода являются «Acta Synodi Tridentinae cum Antidoto» 1547 года, в которых он подверг глубокому теологическому анализу декреты первых семи сессий Тридентского собора и опроверг их.
Однако Кальвин не ограничивался тем, что в литературной форме обосновывал и отстаивал перед римской церковью необходимость и полномочия Реформации, а пытался также способствовать ее успехам при политических решениях. Со времен своего участия в религиозных беседах в Германии он знал, насколько тесно переплетены религиозные дела с имперской политикой. Его обширная переписка 40-х годов отражает не только исторические перипетии немецкой Реформации, но и является свидетельством его глубокого личного участия в ее судьбе. Он пытался через Меланхтона и Бутцера оказать влияние на реформаторские попытки архиепископа Германа фон Вида в Кёльне. Он постоянно призывал участников Шмалькальденской лиги к единению и предостерегал их от двурушнической политики императора. С Меланхтоном он обсуждал необходимость и возможности действенно представлять евангелическое дело на Шпейерском рейхстаге в 1544 году. Когда теснимый турками и французами император пообещал на нем протестантам полюбовное удовлетворение их жалоб, Кальвин открыто вмешался в дискуссию со своими апологетическим сочинением «Замечания к письму папы Павла III императору Карлу V». Папа в своей грамоте самым резким образом осудил уступки императора, и Кальвин пытался в своем сочинении выдвинуть мысль о нейтральном соборе под руководством императора. За этой апологией сразу же последовала вторая, где Кальвин прямо призывает императора и имперские сословия взять в свои руки проведение Реформации как самой насущной задачи. «Верноподданническое увещевание непобедимому императору Карлу V, светлейшим князьям и прочим сословиям на рейхстаге в Шпейере» от 1543 года явилось подробным и блестяще написанным оправданием Реформации, за которое Кальвин снискал высокую похвалу. Немецкие лютеране действительно не могли бы желать себе лучшего адвоката.
Но император продолжал твердо следовать своим путем. После решений рейхстага и оказания протестантами помощи императору в его походе против Франции Кальвин разочаровался в политическом разуме евангелических имперских сословий. А затем все произошло именно так, как он предвидел еще со времен немецких религиозных дискуссий. В марте 1545 года в Триенте открылся собор, что подтвердило мнение Кальвина об уже произошедшем расколе христианского мира. Год спустя, после того как император развязал себе руки в отношении французов и турок, началась Шмалькальденская война. Сразу же после начала военных действий реформатор отправился в поездку по Швейцарии, надеясь хотя бы здесь подвигнуть евангелические сословия к созданию совместного фронта сопротивления. Кальвин несказанно страдал во время войны и особенно после ее окончания, но благодаря своей глубокой вере он укреплял находившихся под угрозой и гонимых, утешал и воодушевлял их. Когда он затем увидел, как большей части евангелической Германии пришлось, по крайней мере внешне, смириться с решением императора, он вновь взялся за перо и в 1549 году своим «Interim Adultero-Germanum» вновь выступил как защитник притесняемого немецкого лютеранства. Добром это, однако, не кончилось. Сочинение было сразу же перепечатано лютеранами-экстремистами, причем изложение учения о таинствах было выпущено или изменено с примечанием, что здесь излагается грубая ересь, не подлежащая распространению. Это сочинение стало последним, которым Кальвин смог поддержать немецкое лютеранство. К его глубокому сожалению, здесь тоже сформировался фронт против него. Для него, который всегда считал себя учеником Лютера и которого связывала с Меланхтоном глубочайшая дружба, с чистой совестью подписавшего главное исповедание веры лютеранской церкви, аугсбургское исповедание веры, наметившийся здесь раскол был непостижим.
Зато ему удалось не только перемирие, а даже заключение длительного мира на том фронте, где он этого менее всего ожидал: теологическое объединение с цвинглианством. Неоднократные отрицательные отзывы, которые Кальвин высказывал о Цвингли, настолько контрастировали с безграничной хвалой немецкому реформатору, что взаимопонимание с Цюрихом казалось гораздо менее возможным, чем с Виттенбергом. Тем не менее, усилия Кальвина в этом направлении достигли цели. В августе 1544 года Лютер со своим «Кратким исповеданием веры в святое причастие против Швенкфельда и швейцарцев» нанес свой последний удар по учению Цвингли о причастии и тем самым оборвал не слишком крепкие связи, установленные на Марбургском религиозном диспуте 1529 года. Это столкновение побудило Швейцарию признать настоятельной необходимостью спасти то из евангелического единства, что еще можно было спасти. Поскольку разделяющий церкви спор постоянно разгорался вокруг понимания таинств, здесь необходимо было прийти к теологическому единству. Так в 1545 году началась длительная переписка по этому вопросу между Кальвином и Буллингером, преемником Цвингли в Цюрихе. После того как они оба изложили свои точки зрения и сблизили их, Кальвин в мае 1549 года отправился в Цюрих. В пятый раз он посещал город реформатора Цвингли. В ходе личного разговора, длившегося менее двух часов, было достигнуто единство с вождем цвинглианской Реформации. Результатом стало «Consensus Tigurinus», названное так по месту своего возникновения, Цюриху, соглашение в учении о причастии, текст которого стал одним из наиболее важных с исторической точки зрения исповеданий веры реформированной церкви. Цюрихское соглашение предотвратило угрожающее расхождение цвинглианской и кальвинистской теологии и создало необходимые предпосылки для совместного развития учения и церкви. Соглашение радостно приветствовали в Швейцарии, Франции, Англии, поддержал его и Меланхтон. Тем не менее оно не смогло восстановить разорванные связи с немецким лютеранством, более того, даже стало поводом к новому ожесточенному спору о причастии. И все же соглашение остается одним из наиболее значительных деяний реформатора, имеющих мировое значение, тем более, что для его заключения ему пришлось пожертвовать кое-чем в своем восприятии. Не известная до сих пор у Кальвина готовность к компромиссу в теологических вопросах сделала возможным одно из наиболее долговечных соглашений Реформации.