Иоахим Штедтке
| Вид материала | Документы |
- Иоахим Штедтке, 1624.39kb.
- Иоахим Штедтке, 550.44kb.
- Иоахим Гофман. Сталинская истребительная война. Планирование, осуществление, документы, 4839.19kb.
Иоахим Штедтке
ЖАН КАЛЬВИН
ПОЗНАНИЕ И СТАНОВЛЕНИЕ
(в сокращении)
2. СТАНОВЛЕНИЕ
(продолжение)
СТАНОВЛЕНИЕ ЦЕРКВИ
В своем церковном уставе Кальвин с самого начала предусмотрел должности докторов, и уже с 1541 года требовал, чтобы проводились публичные лекции. «Однако поскольку из подобных лекций может извлечь пользу лишь тот, кто до этого изучил языки и получил общее образование, то нужно заботиться о подрастающем поколении будущего, следует учредить гимназию, где ученики путем обучения будут готовиться как к церковным, так и к светским должностям». Но лишь с 1555 года Кальвин смог рассчитывать на помощь светских властей, необходимую для построения обширной системы образования.
Женевская академия стала своего рода венцом дела кальвинистской Реформации. Однако и она не была оригинальной идеей Кальвина. Его побудили к этому его парижский учитель Матю-рен Кордье и пример Страсбурга, где он сам был учителем. В 1556 году он еще раз побывал там, чтобы ознакомиться со страсбургскими учебными заведениями и основательно посоветоваться с Иоганном Штурмом. Затем он принялся за дело. Ему удалось увлечь этим делом и магистрат, и население Женевы. Сбор пожертвований, к которому он призвал, во всех слоях народа составил неожиданно такую сумму, которая покрыла стоимость постройки.
По плану Кальвина, Академия должна была быть поделена на две ступени. Низшая «Schola privata» была сочетанием того, что мы сегодня именуем народной и высшей школой. Здесь изучали сначала чтение и письмо, затем французский, греческий, латынь и основы философии, наконец, древнееврейский и «artes», то есть прежде всего философию и литературу. Этот школьный курс длился семь лет. Тот, кто завершал его успешно, мог быть переведен на вторую ступень, в «Schola publica». В старших классах проводились академические лекции и занятия. Здесь в центре внимания находилась теология, прежде всего толкование Ветхого и Нового Завета. Ведь основной целью Академии являлась подготовка церковной смены.
5 июня 1559 года Академия была торжественно открыта в присутствии бургомистра, магистрата и первых студентов в переполненной церкви св. Петра. Кальвин произнес вступительное слово. Хотя он был подлинным создателем этого учебного заведения, которое и сегодня находится в полном расцвете и называется Женевским университетом, во главе его он не стал. Руководство принял на себя Теодор фон Беза, под чьим осмотрительным началом и по чьей инициативе оно было расширено в последующие десятилетия благодаря созданию медицинского, юридического и филологического отделений и превратилось в настоящий университет.
Значение и влияние этого высшего учебного заведения нельзя недооценивать. Изначально ему был присущ интернациональный характер, поскольку студенты прибывали из всех стран. Через несколько лет после открытия их число уже составляло около 1 500 и после смерти Кальвина еще увеличилось. Здесь в строгой духовной дисциплине воспитывалась элита кальвинизма, которая несла идеи реформатора в мир и осуществляла их. Среди женевских студентов можно назвать великие имена. Еще до открытия этого учебного заведения у кафедры Кальвина сидел Ги де Брез, казненный в 1567 году реформатор Бельгии. Ему нидерландская церковь обязана своим исповеданием веры, Confessio Belgica. Каспар Олевиан посещал Академию и, вооруженный ее идеями, создал знаменитый церковный устав Курпфальца, с помощью которого он при курфюрсте Фридрихе III Пфальцском создал первую в германском государстве реформированную земельную церковь. Здесь получил образование также Филипп Марникс из Сен-Альдегонда, духовный лидер нидерландского движения за независимость и секретарь Вильгельма I Оранского. Здесь учились Флорент Хрестьен, воспитатель короля Генриха IV, и Томас Бодли, будущий основатель знаменитого, названного его именем Badleian Library в Оксфорде. Одним из наиболее усердных и деятельных учеников Кальвина был Джон Кнокс, который, вопреки Марии Стюарт, провел в Шотландии Реформацию, написал Confessio Scotica и организовал шотландскую церковь но образу и подобию женевской. Кроме того, следует назвать также вождей французского протестантизма, которым выпала самая тяжелая судьба. Кальвин писал французской общине: «Посылайте нам дерево, и мы сделаем из него копья, которые пошлем Вам обратно».
Так французская реформированная церковь обеспечивалась с помощью Женевской академии превосходно подготовленными священниками. Тем самым в своей нелегкой борьбе за существование она получила возможность реформирования и создания четкого порядка. Хотя «Chambre ardente» и инквизиция неутомимо продолжали преследования, эта церковь, несмотря на свое нелегальное положение, завоевывала все большее пространство, так как из Женевы постоянно пополнялась новыми священниками. Она все больше и больше приближалась к стабильному порядку, который, по крайней мере до отмены Нантского эдикта Людовиком XIV, обеспечивал ее церковную и духовную непрерывность и который отличался от женевского образца тем, что был свободен от притязаний и влияния государства.
Значительной частью своей славы в первые годы Академия была обязана самому реформатору. Она была единым целым в своей строгой, современной и совершенной структуре. Особо привлекала она тем, что Кальвин сам преподавал в старшем классе «Schola publica». Уже в 1562 году его лекции из-за растущего количества слушателей пришлось перенести в церковь Марии. В этой церкви, именовавшейся с тех пор «L'Auditoire», Кальвин достиг блистательной вершины своей академической деятельности. Необычайная мощь его с юности тренированной и никогда не отказывавшей памяти позволяла реформатору свободно читать лекции без письменной подготовки. Тем, что до нас дошел тем не менее полный свод его теологической учебной деятельности в виде комментария к Священному писанию, мы обязаны прежде всего многолетнему личному секретарю Кальвина Клоду де Жонвийе, который, с помощью целой команды набивших руку стенографов, сохранил тексты прочитанных реформатором устных лекций. Нам хорошо известно о характере работы этих писцов из предисловия к Кальвинову комментарию к Двенадцати Малым пророкам: «У каждого из них наготове бумага, нарезанная и сложенная как можно более удобно, и каждый пишет так быстро, как только может. Если кто-то упускает слово, что может случиться, особенно когда Кальвин входит в раж в тех местах, которые его особенно занимают, другой схватывает его. Как только лекция закончена, уже упомянутый Жонвийе собирает листки у всех вместе со своими. Он быстро просматривает и сразу же сравнивает их. Затем дает их переписать начисто как можно скорее. Потом все еще раз исправляет, чтобы на следующий день прочитать самому автору. Если чего-то не хватает, Кальвин без труда это дополнит. Или если что-то покажется ему недостаточно ясно изложенным, он исправляет это. Таким образом лекции были опубликованы...»
Выросшее из этих лекций экзегетическое творение Кальвина составляет сегодня более тридцати томов фолио Corpus Reformatorum, причем сюда не входят подготовленные самим Кальвином издания на французском языке. Кальвин научно прокомментировал все Священное писание вплоть до Откровения Иоанна Богослова в Новом Завете и небольшой части Ветхого Завета. В своем толковании он полностью отошел от средневекового схоластического метода. Используя методы познания, разработанные гуманизмом, он пытался понять текст в его историческом соотношении и прокомментировать его в соответствии со своими теологическими взглядами. Потому его толкование Библии иногда приобретает поразительно современные черты. Экзегетические произведения Кальвина с их глубокими выводами и сегодня незаменимы для теолога и проповедника.
Это гигантское духовное свершение, как и вся Реформация, основывалось на непоколебимой вере в то, что в Священном Писании можно найти и восприять слово Божье. Реформация хотела, чтобы ее мерилом было исключительно слово Божье. Кальвин тоже находил в нем критерии своего познания и масштаб для построения церкви. Правда, тем местом, от которого проистекало великое движение Реформации и где оно постоянно черпало новые силы как в источнике своей жизни, была кафедра не академическая, а церковная. Ибо с этой кафедры слово Божье не объяснялось, а возвещалось и притязало на то, чтобы быть обращенной ко всем обязательной истиной. В вещественной непрерывности с библейским свидетельством пророков и апостолов для Кальвина заключается слово проповедника и тем самым - спасающее людей деяние. Проповедь евангелия дарует спасение тому, кто его слышит и верит ему. Она означает прощение грехов, она - обетование жизни, открывающей будущее, и она способна изменить обстоятельства в этом мире. В эту силу слова Кальвин не только верил, но и ощутил ее в расцвете того дела, к которому он был призван.