Geum.ru

Современная лингвистика об антропоцентричности языка

Вид материалаЗадача

Содержание


Язык и культура, язык и ментальностъ.
Он завидовал / Ему было завидно, - Он
Ему было хорошо / прекрасно / хо
Его переехало трамваем; Его убило молнией.
Подобный материал:
СОВРЕМЕННАЯ ЛИНГВИСТИКА ОБ АНТРОПОЦЕНТРИЧНОСТИ ЯЗЫКА


Язык скроен по мерке человека, и потому должен изучаться по

этой мерке - в этом ссылка скрыта популярной ныне идеи об ссылка скрыта

ссылка скрыта, основная задача которой - выявить, каким

предстает человек и ссылка скрыта в языковой единице, языковых построениях,

в самом строе языка, который им создан и которым он пользуется. Об этом интересно рассуждает в своих работах ссылка скрыта

Проект создания науки о языке на антропометрических началах был разработан впервые ссылка скрыта в 19 веке. "Человек становится человеком только через язык, в котором действуют творческие первосилы человека, его глубинные возможности. Язык есть единая духовная энергия народа" – писал В.Гумбольдт. Он также отмечал: "Язык, какую бы форму он ни принимал, всегда есть духовное воплощение индивидуальной жизни нации" (В.Гумбольдт. Избранные труды по языкознанию. М.: 1984. С. 72) и более того "язык есть дыхание, сама душа нации" (там же, С. 303).

В самой идее антропоцентрической лингвистики ничего сенсационного

нет. "Познай язык, и ты познаешь того, кто на нём говорит"- эта неновая ссылка скрыта истинна и поныне так же, как и «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты». Но легко говорить! Языкознание конца двадцатого столетия сосредотачивает основное внимание на ссылка скрыта, объекте

особой сложности, плодотворное изучение которого невозможно в

отрыве от "ссылка скрыта". Линия развития лингвистики совпала с вектором развития общественной мысли, у которой сейчас доминирует идея гуманизации и гуманитаризации. Языкознание получило

социальный заказ - исследовать ссылка скрыта своими специфическими средствами.

Внимание представителей различных гуманитарных наук привлекает

тематика взаимосвязи языка и бытия этноса. Этнической общностыо называют коллектив, сложившийся на определённой территории, среди людей, находящихся между собой в реальных социально-экономических отношениях и говорящих на одном языке. Язык - главное условие возникновения этнической общности. Язык в данном контексте мы понимаем как систему словесного выражения мыслей. Здесь мы позволим себе немного отклониться в сторону от генеральной линии нашей лекции, потому что всех наверняка волнует вопрос: «Может ли человек мыслить, не прибегая к помощи языка?»


Большинство исследователей полагают, что мышление может существовать только на базе языка и фактически отождествляют язык и мышление.

Еще древние греки использовали слово «logos» для обозначения слова, речи, разговорного языка и одновременно для обозначения разума, мысли. Разделять понятия языка и мысли они стали значительно позднее.

Вильгельм Гумбольдт, великий немецкий лингвист, который уже упоминался нами в самом начале, основоположник общего языкознания как науки, считал язык формирующим органом мысли. Развивая этот тезис, он говорил, что язык народа - его дух, дух народа - это его язык.

Другой немецкий лингвист Август Шлейхер считал, что мышление и язык столь же тождественны, как содержание и форма.

Филолог Макс Мюллер высказывал эту мысль в крайней форме: «Как мы знаем, что небо существует и что оно голубое? Знали бы мы небо, если бы не было для него названия?… Язык и мышление два названия одной и той же вещи».

Фердинанд де Соссюр (1957-1913), великий швейцарский лингвист, в поддержку тесного единства языка и мышления приводил образное сравнение: «язык - лист бумаги, мысль - его лицевая сторона, а звук оборотная. Нельзя разрезать лицевую сторону, не разрезав оборотную. Так и в языке нельзя отделить ни мысль от звука, ни звук от мысли. Этого можно достичь лишь путем абстракции».

И, наконец, американский лингвист Леонард Блумфилд утверждал, что мышление - это говорение с самим собой.

Однако многие ученые придерживаются прямо противоположной точки зрения, считая, что мышление, особенно творческое, вполне возможно без словесного выражения. Норберт Винер, Альберт Эйнштейн, Фрэнсис Гальтон и другие ученые признаются, что используют в процессе мышления не слова или математические знаки, а расплывчатые образы, используют игру ассоциаций и только затем воплощают результат в слова.

С другой стороны, многим удается скрывать скудость своих мыслей за обилием слов. «Бессодержательную речь всегда легко в слова облечь». (Гёте)

Творить без помощи словесного языка могут многие творческие люди - композиторы, художники, актеры. Например, композитор Ю.А. Шапорин утратил способность говорить и понимать, но мог сочинять музыку, то есть, продолжал мыслить. У него сохранился конструктивный, образный тип мышления.


Русско-американский лингвист Роман Осипович Якобсон объясняет эти факты тем, что знаки - необходимая поддержка для мысли, но внутренняя мысль, особенно когда это мысль творческая, охотно использует другие системы знаков (неречевые), более гибкие, среди которых встречаются условные общепринятые и индивидуальные (как постоянные, так и эпизодические).

Некоторые исследователи (Д. Миллер, Ю. Галантер, К. Прибрам) считают, что у нас есть очень отчетливое предвосхищение того, что мы собираемся сказать, у нас есть план предложения, и когда мы формулируем его, мы имеем относительно ясное представление о том, что мы собираемся сказать. Это значит, что план предложения осуществляется не на базе слов. Фрагментарность и свернутость редуцированной речи - следствие преобладания в этот момент в мышлении несловесных форм.

Есть и очень ссылка скрыта, доказывающих, что животное весьма конструктивно и прагматично мыслит, но не говорит, или говорит, но не в том понимании, какое имеется на этот счет у человека.

Таким образом, обе противоположные точки зрения имеют под собой достаточные основания. Истина, скорее всего, лежит посередине, т.е. в основном, мышление и словесный язык тесно связаны. Но в ряде случаев и в некоторых сферах мышление не нуждается в словах. Но мы с вами изучаем язык и поэтому сосредоточены на том, как мысль воплощается в слове. Еще любопытнее вопрос о том, влияет ли характер словесного образа на специфику мысли, направляет ли слово потоки наших мыслей по каким-то особым руслам, отличным от «ландшафтов» других народов?

Все-таки мы полагаем, что ЯЗЫК – основа существования народа, он сплачивает людей и определяет самобытность языкового коллектива.

Этническое самосознание базируется на родном языке и реализуется в нём. О необходимости изучения "многочеловеческой" личности - народа - говорил ещё ссылка скрыта - один из создателей социально-политического и культурологического учения евразийства Очень занимательно, кстати, сравнить определения евразийства, предлагаемые ведущими учёными разных эпох: в словаре ссылка скрыта это учение рассматривается как вредоносное. Более сдержанно отзывается об этой доктрине ссылка скрыта. Как бы то ни было, тема эта интересует сегодня людей думающих о судьбах своей страны: otica.ru/actual/stol_eurasia.php.

Весьма популярным направлением исследований в настоящее время является сопоставление этнических автопортретов и стереотипов.

Были проведены исследования по выявлению национальных

стереотипов французов и русских [Пономарёв 1993], речевых,

институциональных портретов и автопортретов [Сорокин 1995], самопортретов носителей грузинской, русской и литовской

культуры [Уфимцева 1995], этнического автопортрета в русской

и английской народной лирике [Петренко 1996], стереотипов

национальных характеров немцев, англичан, французов и русских

через анализ коннотаций этнонимов [Кобозева 1995], англичан и

русских через анализ фитообразов [Егорова, Абакумова 1998], через

анализ глагольных фразеологизмов, включающих названия явлений

природы [Муковникова, Абакумова 1998], русских и французов через

анализ лексических групп со значением "высшие силы и абсолюты",

"органы наивной анатомии", "основные мыслительные категории",

"базовые эмоции" [Голованивская 1997], через анализ орнитонимов [Антонова 1998, Гусев 1996].

Проблема "Язык и этнос" распадается на ряд теоретических

вопросов, среди которых наиболее актуальными являются два: язык

и культура, язык и ментальностъ.


ЯЗЫК И КУЛЬТУРА, ЯЗЫК И МЕНТАЛЬНОСТЪ.


Язык - это не только средство выражения мысли, это

"тончайшая плоть мысли, не отделимая от её природы, и не мысли

только, а целостного духа. Поэтому язык есть имя нации как особого

духовнокровного единства, создающего свою культуру и систему ценностей, систему идеалов. Невозможно существование

языка, который не был бы погружён в контекст культуры, которая

не имела бы в центре себя структуры языка. Круг, как видим, замкнулся.

По ссылка скрыта, культура - это "система сознания, связанная

с определённой этнической системой". Носитель языка воспринимает любой предмет (в том числе и другого человека) не только в его пространственных измерениях и во времени, но и в его значении, а значения концентрируют в себе внутрисистемные связи объективного мира.

В значениях формируется некий культурный ссылка скрыта, инвариантный образ данного фрагмента мира. Культурные стереотипы

усваиваются в процессе социализации с того момента, как человек

начинает идентифицировать себя с определённым этносом и в

полной мере осознавать себя его членом. В силу этого культура всегда

конкретно-человеческая, т.е. этническая [Уфимцева 1995: 57].

Неповторимый индивидуальный облик каждой этнической

культуры есть "результат особой, свойственной лишь данной культуре

системы организации элементов опыта, которые сами по себе не

всегда являются уникальными и повторяются во множестве культур"

[ссылка скрыта 1969: 68].

Отображая культуру нации, язык участвует в формировании

этнического ссылка скрыта. Выявление взаимосвязи между языком и

ментальностью индивида и этноса является фундаментальной задачей

антропологической лингвистики. Термин "менталис" возник в

Европе в 14 веке (лат. mens - ум, разум; mentalis - умственный, ду-

ховный). Первоначально "менталитет" означал "мышление дикаря".

В современном мире под ментальностью (менталигетом) понимают

"образ мыслей, совокупность умственных навыков и духовных установок"

[БЭС 1991, т.1: 794]. Кстати, это одно из первых упоминаний термина

в отечественной справочной литературе. В "Большой советской

эшщклопедии" (теперь это уже прошлое тысячелетие) словарная статья о менталитете отсутствует.

Известно, что в работах русских философов Серебряного века

Н.А. Бердяева, М.О. Гершензова, А. Белого и др. аналогом

"менталитета" выступает понятие "самосознание". Самосознание

представляется как единство мысли и воли, как интеллектуальное и

экзистенциональное начало (что человек думает и как он поступает),

присутствующее в пределах самосознающей личности, менталитет

же - это категория, демонстрирующая это сознание другим ~ миру в

целом, другому народу, другому человеку. Естественно, что предметом

научного исследования будет менталитет - явленное вовне самосознание

И.В. Кондаков выделил понятие "менталитет культуры". По

его мнению, это - "глубинные структуры культуры, исторически и

социально укоренённые в сознании и поведении многих поколений

людей,... в своих основах константные, стабильные, а потому представляющие наиболее общее содержание, объединяющие в себе различные исторические эпохи в развитии национальной истории и

культуры. ... Менталитет - то общее, что объединяет сознательное и

бессознательное, рациональное и интуитивное, общественное и индивидуальное, теоретическое и практическое" [Кондаков 1994: 23].

Менталитет определяют как многообразие смыслов и значений,

так или иначе ассоциирующихся с проблемой национального

своеобразия. Ментальность и менталитет употребляются в современном русском языке как абсолютные синонимы.

Ментальностъ (или менталитет) - это относительно целостная

совокупность мыслей, навыков духа, которая создаёт картину мира и

скрепляет единство культурной традиции или какого-нибудь сообщества

[Гуревич 1996: 241]. Ментальностъ отличается от общественных

настроений, ценностных ориентации и идеологии тем, что

она восходит к бессознательным глубинам психики и не рефлексиру-

ется сознанием. Обнуживается она только в научном анализе при

сопоставлении с другой ментальностъю. Понятие ментальности позволяет

объединить развитые формы сознания с полуосознанными

культурными шифрами. Оно продуктивно используется для анализа

архаических структур и мифологического сознания [Гуревич 1996:

245]. Ментальностъ, по Гуревичу, - это общее, что рождается из

природных данных и социально обусловленных компонентов и раскрывает

представлеаше человека о мире.

Ментальностъ отражается в языке и в форме ключевых слов, и

в частотности тех или иных грамматических категорий и структур. В

работе с красноречивым названием "Русская менгальносгь" в зеркале

лексических данных" исследователь показывает, как фундаментальные

черты русского национального характера (тенденция к

крайностям, эмоциональность, ощущение непредсказуемости жизни

и недостаточность логического и рационального подхода к ней, тем-

денция к "морализаторству", "практический идеализм", т.е. предпочтение

"горнего" "дольнему", тенденция к пассивности или даже к фатализму,

ощущение неподконтрольности жизни человеческим усилиям,

нелюбовь к дисциплине, склонность к отрыву теории от практики,

ярко отражаются в нескольких лексических сферах.

Ключевыми словами русской ментальности считают слова душа,

судьба, тоска. Данные лексемы обладают повышенной частотностью

в русском языке по сравнению с другими языками. В них в

наиболее полной мере отражаются особенности русского национального

характера [Вежбицкая 1997: 33]. Из "тоски", пишет Рильке,

народились величайшие художники, богатыри и чудотворцы русской

земли. Это чувство и слово по масштабу соответствует глубине народа,

которому принадлежат [Рильке 1971: 175]. Ключевым словом

русской ментальности является слово подвиг, обратившее на себя

внимание русского художника и мыслителя Н.К. Рериха Русский

философ НА. Бердяев отметил "чудное русское слово "правда", которое

не имеет соответствующего выражения на других языках". Типично

русским словом считают авось (знак надежды на ничтожно малый

шанс). Эта лексема точно отражает особенности русской

ментальности. Это слово, как и его производные {авоська, авось-

кать), связано с темой судьбы, неконтролируемости событий, означает

существование в непознаваемом и не контролируемом волей и сознанием мире.

Для русской ментальности характерно единство этического и

эстетического, что появляется в семантике слов типа пошлость,

пошпый , т.е. ‘низкий, ничтожный, мелкий, эгоистичный, близорукий, немасштабный’ в духовном, нравственном отношении и 'неоригинальный, надоевший, избитый, банальный, художественно слабый'.

Эмоциональность русских обусловила болыпое количество глаголов, называющих эмоции, которые почти не переводимы на другие языки, в том числе на английский. На испанский язык такие глаголы переводятся легко. Вам это о чем-нибудь говорит?

Частый в русских глаголах эмоций постфикс -ся создает впечатление, что эмоции возникают не под действием внешних причин, а сами по себе. Человек как бы попадает во власть эмоций. "Эмоциональная температура текста" у русских весьма высока, она гораздо выше, чем у английского текста, и выше, чем в других славянских языках [Вежбицкая 1997: 55]. Но ниже, чем в текстах испаноязычных. "Температура" создаётся обилием уменьшительно-ласкательных форм, реальное, помимо экспрессивного, значение которых описать сложно.

А. Вежбицкая обратила внимание на то, что "русская грамматика

изобилует конструкциями, в которых действительный мир

предстает как противопоставленный человеческим желаниям и волевым

устремлениям или как, по крайней мере, независимый от них

В английском языке таких единиц крайне мало, если вообще есть.

Зато в английской грамматике имеется большое число конструкций,

где каузация положительно связана с человеческой волей"

[Вежбицкая 1997: 70-71]. Красноречив заголовок одной из статей А.

Солженицына "Как нам обустроить Россию". В русском языке частотны

конструкции, в которых субъект выражен дательным падежом

существительного, - дативы: - Он завидовал / Ему было завидно, - Он

мучился /Ему было мучительно... Дативная конструкция говорит о

том, что данное чувство не находится под контролем человека. По

мнению А. Вежбицкой, фразы - Ему было хорошо / прекрасно / хо~

лодно - не перевести на английский язык, как и строки из Есенина;

Пастушонку Пете / Трудно жить на свете.

Обилие безличных предложений в русском языке - рефлекс

некоей иррациональности как элемента русской ментальности: Его

переехало трамваем; Его убило молнией. Весьма конкретные трамвай

и молния предстают как орудие какой-то неведомой силы, направленной

против человека. Люди в этом случае не контролируют

события и представляют их не полностью постиживлыми. "...Неуклонный рост и распространение в русском языке безличных конструкций

отвечали особой ориентации русского семантического уни-

версума и, в конечном счёте, русской культуры" [Вежбицкая 1997:

75].

Морализация, нравоучения - тоже заметная черта русской ментальности.

При этом и положительные, и отрицательные оценки, как

правило, весьма категоричны и зачастую гиперболизированы.

Анализ языковых структур свидетельствует, что в русском

"мировидении" время уподобляется воде: по истечении суток, текущая неделя, в течение дня. Менее привычно звучит: в ходе дня, в беге месяца.

"Разница языка говорит о различии психологического склада.

Известно, что русский язык более расположен к передаче психоло-

гаческого состояния, он непереводим и незаменим в пейзаже-

настроении, в то время как английский более подходит к чувственным

описаниям, экономен в передаче действия, так же, как и юмора

Музыка Достоевского может быть переведена на другой язык, но

родиться она могла только на русском" (А. Вознесенский).

>