Ислам в новейшей истории кабардинцев

Вид материала

Автореферат

Содержание Официальные оппоненты 16 » октября Общая характеристика работы Цель и задачи исследования. Объект и предмет исследования. Хронологические рамки диссертации Степень научной разработанности проблемы. Источниковая база исследования. Методология исследования Научная новизна исследования заключается в следующем Теоретическая и практическая значимость. Положения, выносимые на защиту Апробация работы. Структура диссертации. Основное содержание работы В первой главе «Ислам в Кабарде до начала ХХ века» Во втором параграфе «Ислам и мусульманское духовенство во второй четверти XIX – начале ХХ века» В первом параграфе Во втором параграфе «Политика подавления ислама в 1920–1930-е годы» Государственно-религиозные отношения в 1940–1980-е годы» ... Полное содержание

Подобный материал:

• Лекция 1 Характеристика современной эпохи или что изучает новейшая история, 335.17kb.
• Ислам и запад шамиль Султанов Президент Центра стратегических исследований «Россия-Исламский, 1052.22kb.
• Тематическое планирование курса новейшей истории России 1985- 1999 гг для изучения, 330.47kb.
• Вопросы к зачету по новейшей истории стран Европы и Америки за VII семестр, 27.68kb.
• Урок для учащихся 7 класса (история, изо, музыка). Тема: Культура кабардинцев и балкарцев., 67.32kb.
• М. В. Ломоносова Исторический факультет Кафедра новой и новейшей истории зарубежных, 1277.81kb.
• Введение в курс. Новейшая история: по­нятие, периодизация. Изменения в мире на протяжении, 390.67kb.
• О. В. Изучение темы «Великая Отечественная война» в курсе новейшей истории России., 360.78kb.
• Историография Новой и новейшей истории Европы и Америки, 152.45kb.
• Учебно-методический комплекс ростов-на-Дону 2006 Печатается по решению кафедры новой, 505.17kb.

На правах рукописи


МУКОЖЕВ Арсен Хабалович


Ислам в новейшей истории кабардинцев


Специальность 07.00.02 – Отечественная история


АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата исторических наук


Нальчик – 2009

Работа выполнена на кафедре отечественной истории Кабардино-Балкарского государственного университета им. Х.М. Бербекова.


Научный руководитель: доктор исторических наук, профессор

Дзамихов Касболат Фицевич


Официальные оппоненты: доктор исторических наук, профессор

Зумакулов Борис Мустафаевич


кандидат исторических наук

Каров Арсен Хасанович


Ведущая организация: Российская академия государственной

службы при Президенте Российской Федерации


Защита диссертации состоится « 16 » октября 2009 г. в 14 часов на заседании диссертационного совета Д.212.076.03 по историческим наукам в Кабардино-Балкарском государственном университете им. Х.М. Бербекова по адресу: 360004, г. Нальчик, ул. Чернышевского, 173.


С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Кабардино-Балкарского государственного университета им. Х.М. Бербекова.


Автореферат разослан « 15 » сентября 2009 г.


Ученый секретарь

диссертационного совета,

кандидат исторических наук, доцент М.И. Баразбиев

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ


Актуальность темы исследования. Исторические особенности функционирования ислама у кабардинцев относятся к числу наименее разработанных тем в отечественном кавказоведении. Религиозное возрождение, начавшееся в российском обществе, в том числе и в Кабардино-Балкарии, с конца 1980-х годов, пробудило массовый интерес самих этнических мусульман к истории их вовлечения и пребывания в исламском пространстве. Реисламизирующееся население стало подвергать ревизии выводы советского исламоведения о довольно поздней и якобы исключительно насильственной исламизации кабардинцев, как и всех адыгов, противостоянии морально-правового кодекса адыгэ хабзэ этому процессу, «роковой» роли ислама в период мухаджирства адыгов, органической «чуждости» им этой религии в силу природной индифферентности к монотеизму и т.п. С другой стороны, воспитанная на секулярных традициях часть национальной интеллигенции, экстраполируя результаты собственной атеизации на состояние религиозности народа в досоветский период, стала реанимировать эти положения и принижать роль ислама в адыгской истории. Историческая наука все ещё не дала на эти вопросы исчерпывающего ответа.

При анализе же современного состояния ислама у кабардинцев обнаруживается, что многие проблемы, как в религиозной жизни, так и в отношении к религии населения, были заложены ещё в годы советской власти. Именно поэтому изучение двух разнонаправленных процессов, имеющих тесную внутреннюю связь и происходивших в новейший период отечественной истории, – деисламизации и реисламизации – представляется чрезвычайно актуальным. Рассмотрение этих двух направлений религиозной жизни кабардинцев в рамках одного исследования оправдано ещё и потому, что большая часть этноса (как верующих, так представителей государственных органов) была вовлечена в оба процесса. Исключение, естественно, составляет молодежь, обратившаяся к исламу уже в постсоветское время.

Именно с молодыми мусульманами, преимущественно кабардинцами, связаны трагические события, произошедшие в г. Нальчике в октябре 2005 года. После них появилось большое количество публикаций, в том числе и на Интернет-сайтах, и большей частью публицистического характера. Специальных же работ, посвященных исследованию причин и обстоятельств происшедшего, крайне мало. Ну а «журналистское» освещение хроники событий, безусловно, не может удовлетворить, а тем более заменить академическое исламоведение.

Таким образом, заявленная тема является частью общей проблемы изучения ислама в истории кабардинцев и призвана в некоторой степени восполнить имеющийся в отечественной историографии пробел.

Цель и задачи исследования. Не претендуя на исчерпывающее освещение заявленной темы, мы поставили перед собой посильную цель: на основе доступных нам источников и литературы, пользуясь достижениями предшествующих исследователей, дать комплексную характеристику особенностей функционирования ислама в кабардинском этническом социуме, проживающем на территории Кабардино-Балкарской Республики, в новейший период истории. Такая целевая установка обусловила постановку и попытку решения следующих исследовательских задач:

• дать общую характеристику степени вовлеченности кабардинцев в исламский социоультурный и социополитический контекст к началу ХХ века;
  
• показать трансформацию государственно-религиозных отношений от консенсусных к запретительно-репрессивным в первые десятилетия советской власти;
  
• исследовать механизмы и результаты административной секуляризации и деисламизации кабардинцев советско-партийной системой;
  
• рассмотреть основные итоги исламского возрождения в республике и выявить его внутренние проблемы;
  
• изучить причины внутиримусульманского раскола, а также истоки и факторы радикализации молодежного исламского движения;
  
• проанализировать современные интерпретации роли ислама в истории и этнической культуре кабардинцев.
  

Объект и предмет исследования. Объектом исследования является кабардинский этнический социум, проживающий на территории Кабардино-Балкарской Республики, а предмет исследования составили особенности функционирования в нём ислама в новейший период отечественной истории.

Хронологические рамки диссертации охватывают период с 1917-го по 2008 г. Но в первой, вводной, главе мы посчитали целесообразным осветить историю ислама в Кабарде до начала ХХ века, отмечая вероятность знакомства адыгов с этой религией с XIII–XIVв. – периода Золотой Орды.

Степень научной разработанности проблемы. Хотя заявленная тема не стала предметом специального изучения, различные её аспекты рассматривались в трудах отечественных ученых.

В исследованиях советского периода религия вообще, а ислам в особенности, преподносился как вредное явление, ассоциирующееся с отсталостью и невежеством, с жестокостью и насилием. Выше мы уже отмечали, что именно тогда в отечественном адыговедении утвердился искаженный взгляд на сложный и неоднозначный характер вовлечения и пребывания кабардинцев в сфере влияния исламской цивилизации. Написанные в этом духе работы А.А. Дадова, Б. Х. Цавкилова, Е. Т. Хакуашева, А.Т. Тхагапсоева, А.В. Авксентьева¹ были направлены на «разоблачение» ислама и поиск путей и методов преодоления религиозных пережитков. Вместе с тем в рамках критики ислама в них излагаются интересные исторические факты, свидетельствующие о состоянии мусульманской практики у кабардинцев в этот период. Среди этих работ можно выделить капитальный атеистический труд Б.Х. Цавкилова «Мораль ислама». Следует согласиться с его высказыванием о том, что «в жизни мусульман-горцев, как и других народов, исповедовавших ислам, в силу исторически сложившихся условий произошло переплетение многих древних обычаев и догм ислама»².

В постсоветское время историю ислама непосредственно у кабардинцев первым затронул Ж.А. Калмыков. В своих работах³ он обозначил несколько этапов исламизации кабардинцев, начиная с ХIII–ХIV до начала ХХ в. Несомненный интерес представляет описание места мусульманского духовенства в российской административно-политической системе управления Кабардой. Вместе с тем точка зрения автора о «роковой» роли ислама в период адыгского мухаджирства, на наш взгляд, во многом упрощает проблему вынужденного переселения адыгов в ходе и результате Кавказской войны. Не можем мы также согласиться с мнением Ж.А. Калмыкова относительно соотношения ислама и адыгэ хабзэ.

Первое монографическое исследование истории ислама в Кабарде ещё в 1999 г. провела Н.М. Емельянова⁴. Она в целом правильно отразила основные этапы исламизации кабардинцев, отметила неравномерность распространения этой религии среди них, обратила внимание на синкретичность религиозных воззрений и сохранение доисламских традиций даже при господствующем положении ислама в XIX в. (например, в обряде вызывания дождя).

Целый раздел в монографии посвящается изучению роли ислама в кабардинском обществе в ХХ в. Н.М. Емельянова проанализировала большое количество документальных материалов, охарактеризовала основные механизмы государственного атеизма. Вместе с тем ряд направлений советской антирелигиозной политики, а также реакция самих верующих на антиисламскую кампанию остались недостаточно освещенными. В работе встречается противоречивая статистика (по количеству мечетей, общин, служителей культа), имеют место и некоторые неточности в датах. Кроме того, в целой главе, посвященной 1950-м гг., даётся описание положения дел в стране без единого упоминания о Кабарде. Мнение же автора о «либерализации религиозной политики» в годы «хрущевской оттепели» опровергается имеющимися у нас документальными свидетельствами по Кабардино-Балкарии.

В следующем разделе, в котором исследуется исламское возрождение в 1990-е гг., затронута лишь малая часть возрожденческих тенденций, причем фактического материала в нем крайне мало. Проблемы раскола мусульманской уммы, формирования альтернативных духовному управлению молодежных структур, религиозной дискриминации и мн.др., имевшие место уже ко времени выхода монографии в свет, автор не затрагивает вовсе. Однако в другой своей работе – статье «Тайное и явное в северокавказском исламе (на примере Кабардино-Балкарии и Северной Осетии)»⁵ Н.М. Емельянова в определенной степени восполнила этот пробел.

В 2003 г. в свет вышла монография И.Л. Бабич и А.А. Ярлыкапова «Исламское возрождение в современной Кабардино-Балкарии: перспективы и последствия»⁶. В ней два раздела – по истории исламизации кабардинцев и современному исламскому движению в Кабардино-Балкарии – написаны И.Л. Бабич. В первом разделе большинство фактологического материала посвящено западным адыгам, что, разумеется, не может служить репрезентативной базой по истории ислама у кабардинцев⁷. Оценка автором собранного большого полевого материала о современном состоянии ислама в КБР, на наш взгляд, недостаточно отражает реальную конфессиональную ситуацию в республике в тот период.

Соавтор данной монографии А.А. Ярлыкапов в этой и других своих работах даёт характеристику новому исламскому движению в Кабардино-Балкарии⁸. Сравнивая аналогичные явления в Северо-Кавказском регионе, он выделяет особенности позиции «новых мусульман» и созданных ими структур в республике, отличительные черты их практической деятельности, что является несомненным достоинством указанного исследования.

В «Новейшей истории ислама в России» (2007) Р. Силантьев⁹ уделяет Кабардино-Балкарии минимальное внимание. Располагая огромным количеством информации, большей частью извлеченной из различных СМИ и Интернет-сайтов, автор сводит всю историю ислама в стране к истории раскола и интриг между духовными лидерами. Такая методология, естественно, не позволила Р. Силантьеву раскрыть ни реальные истоки внутримусульманского конфликта, ни причины распространения исламского радикализма в регионе.

Мало внимания уделяется освещению ислама и его роли в истории и культуре кабардинцев и балкарцев в учебном пособии К.Х. Унежева «История религий Кабардино-Балкарии»¹⁰, увидевшем свет в 2007 г., – всего один параграф, тогда как язычеству отводится целая глава. При этом отдельные суждения автора носят противоречивый характер, особенно в части соотношения национального этикета с исламскими традициями.

В 2008 г. А.Х. Каров выпустил книгу «Религии и государственно-конфессиональные отношения в современной Кабардино-Балкарии»¹¹, которую сам автор назвал «практическим пособием». В ней опубликовано большое количество документов, в том числе законодательно-нормативных актов, приведены выдержки из опубликованных статей различных авторов, имеются и авторские заметки по интересующей нас проблеме.

В монографии С.И. Аккиевой «Ислам в Кабардино-Балкарской Республике»¹², изданной в 2009 г., освещается ряд проблем современной мусульманской уммы республики: становление общин, создание и деятельность Духовного управления мусульман КБР, развитие исламского образования, противодействие экстремизму. Автор анализирует различные факторы, способствующие радикализации исламской молодежи. Следует согласиться с утверждением о том, что «недостаточный уровень религиозной культуры позволяет определенным силам использовать часть верующих в политических целях»¹³.

Другие работы, представляющие интерес для нашего исследования, целесообразно охарактеризовать по проблемно-историческому принципу.

При изучении этапов исламизации кабардинцев существенную помощь оказали работы В.Х. Кажарова¹⁴. Особое внимание автор уделяет роли ислама в период Кавказской войны и шариатского движения в Кабарде, указывая на произошедшие трансформации в сознании кабардинцев и преобразования во всех сферах их жизни на основе шариата.

Работы Е.Г. Битовой и Д.Н. Прасолова¹⁵ наряду с упомянутыми выше исследованиями Ж.А. Калмыкова способствовали определению роли ислама и места мусульманского духовенства в российской административной системе во второй половине XIX – начале XX в.

О мусульманском просветительском движении и создании системы религиозного образования в начале ХХ в. писали З.М. Налоев, Т.Х. Кумыков, М.З. Саблиров¹⁶.

Период революционных событий 1917 г. и гражданской войны на Тереке освещается в трудах Р.Х. Гугова, У.А. Улигова, М.А. Текуевой¹⁷. М.А. Текуева, описавшая движение «красных шариатистов» во главе с Н. Катахановым в поддержку советской власти, характеризует его как исламское.

Специальных работ, посвященных истории ислама в советский период, кроме упомянутого выше раздела монографии Н.М. Емельяновой нет. Однако для нас были ценными результаты подобных исследований по России в целом, которые провели М.И. Одинцов, Я. Рой, А.В. Малашенко, А.А. Нуруллаев¹⁸.

Отдельные же эпизоды данной проблемы изучены местными авторами. Так, Х.Б. Мамсиров рассматривает советскую конфессиональную политику и проблемы мусульманского образования на Северном Кавказе в 20-е годы ХХ века¹⁹.

Репрессии мусульманских священнослужителей в конце 20 – начале 30-х годов ХХ века освещались С.Н Бейтугановым, Б.Х. Бгажноковым, А.М. Гоновым, Г.К. Дзуевым, Г.М. Мамбетовым и З.Г. Мамбетовым²⁰.

Многие современные аспекты исследуемой проблемы освещены в работах известного исламоведа-эксперта А.В. Малашенко²¹. Он наиболее полно разработал общие тенденции и частные моменты исламского возрождения в современной России и на Северном Кавказе, уделив особое внимание политизации ислама, идеологии и практике тех, кого принято называть в России «ваххабитами». Сам автор предпочитает термин «салафиты» или «исламисты». Анализ и суждения А.В. Малашенко отличаются верифицированностью и репрезентативностью.

Существенную теоретическую и методологическую помощь в осмыслении проблемы исламского радикализма оказали также работы А.А. Игнатенко, В.Х. Акаева, С.А. Воронцова, И.П. Добаева, Л.Р. Сюкияйнена, Э.Ф. Кисриева²².

При исследовании исторических особенностей взаимодействия национального и религиозного компонентов этнокультуры кабардинцев мы обращались к работам М.П. Мчедлова, Б.Х. Бгажнокова, В.Х. Кажарова²³.

В работе над диссертацией нами использовались отдельные высказывания адыгских общественных деятелей Ш. Ногмова, Хан-Гирея, А.-Г. Кешева²⁴, а также современных отечественных исследователей Т.Х. Кумыкова, Х.М. Думанова, Б.К. Мальбахова, К.Ф. Дзамихова²⁵ и др., касающиеся заявленной темы.

Источниковая база исследования. Работа основана на документальных материалах, извлеченных из Государственного архива Кабардино-Балкарской Республики (ЦГА КБР), Центра документации новейшей истории Кабардино-Балкарской Республики (ЦДНИ КБР), архива Института гуманитарных исследований Правительства Кабардино-Балкарской Республики и Кабардино-Балкарского научного центра Российской академии наук (Архив КБИГИ), Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), текущих архивов Министерства по информационным коммуникациям, работе с общественными объединениями и делам молодежи Кабардино-Балкарской Республики и Духовного управления мусульман Кабардино-Балкарской Республики.

Из материалов ЦГА КБР нами использованы: ф. И-6 («Управление Нальчикского округа Терской области»), ф. И-23 («Кабардинский временный суд»), ф. Р-198 («Народный Совет Нальчикского округа Терской области»), ф. Р-780 («Уполномоченный Совета по делам религий по Кабардино-Балкарской Республике»). Особо следует отметить, что в аппарате уполномоченного СДР по КБР был сосредоточен богатейший материал по состоянию и динамике религиозной жизни и государственно-религиозным отношениям в республике. Сюда входят данные о количестве религиозных организаций, мечетей, сведения о служителях культа, регистрационной политике СДР, заявления и ходатайства верующих, инструктивные письма, ежегодные информационно-аналитические справки и отчеты, направляемые республиканскому и союзному руководству.

Общие тенденции и региональные особенности осуществления советской государственной религиозной политики прослеживаются в материалах Совета по делам религий при Совете Министров СССР, хранящихся в ф. Р-6991 ГАРФ.

Ценные сведения по теме исследования содержатся также в документах партийных и советских органов власти, отложившихся в фондах ЦДНИ КБР. В частности, нами использованы: ф. П-1 («Кабардино-Балкарский республиканский комитет Коммунистической партии РСФСР»), ф.П-2 («Нальчикский городской комитет Коммунистической партии РСФСР»), ф.П-9 (Кубинский районный комитет Коммунистической партии РСФСР»), ф.П-15 («Чегемский районный комитет Коммунистической партии РСФСР»). Эти материалы позволяют конкретизировать как состояние и формы выражения религиозности кабардинцев в различные периоды советской истории, так и практические механизмы административной секуляризации общества.

Из ф.1 Архива КБИГИ («История Кабарды в дореволюционный период») нами проработаны интересные документы, извлеченные сотрудниками института из ЦГИА Грузии, – «Записки жандармского подполковника Юрьева о шариате и тарикате на Кавказе, о Кабарде», а также переписка царских чиновников по проверке сведений, изложенных в данной записке. Эти материалы позволяют более полно представить состояние ислама в Кабарде в первой половине XIX в.

В работе также использованы материалы ф.2 Архива КБИГИ («Документы по Гражданской войне»), в частности, документ «Никонов И. О мульско-кулацком княжеско-дворянском блоке».

Ряд документов извлечен из опубликованных сборников: «Кабардино-русские отношения в XVI–XVIIIвв.»; «Документы по истории борьбы за Советскую власть и образования автономии Кабардино-Балкарии (1917–1922)»; «Союз Объединенных Горцев Северного Кавказа и Дагестана»; «Декреты Советской власти»; «КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК»²⁶.

Из опубликованных в сборнике «Адыги, балкарцы и карачаевцы в известиях европейских авторов XIII–XIX вв.» нарративных источников в работе использованы высказывания И. Шильтбергера, И. Барбаро, Дж. Интериано, Ф.Д. де Монпере, Дж. Лукка, И.Г. Гербера, Г.-Ю. Клапрота²⁷.

Источниковую базу дополнили материалы, собранные автором в составе этнографической экспедиции по Кабардино-Балкарской Республике, проведенной в 2002–2003 гг., а также в результате личных встреч автора с религиозными деятелями республики, верующими, представителями государственных и муниципальных органов власти в течение 2000–2008 гг.

Важными источниками информации стали также материалы сети Интернет, текущей российской, региональной и республиканской периодической печати.

Методология исследования основана на принципах диалектики и историзма, объективности, преемственности и системности научного анализа. В работе использованы проблемно-хронологический, сравнительно-исторический, ретроспективный и другие методы исторического анализа.

Научная новизна исследования заключается в следующем:

– в данной постановке заявленная тема не стала предметом специального изучения в отечественной исторической науке;

– предшествовавшие работы, касающиеся исламской проблематики, исходили из посылки о поверхностном характере исламизации кабардинцев. Анализ исторических, этнологических, культурологических, социологических, лингвистических данных позволил в основу нашего исследования положить совершенно иной концептуальный подход, заключающийся в видении ислама в качестве базовых составляющих социокультурной системы и одной из идентичностей исследуемого этноса. Такая позиция существенно повлиял на характер и результаты самого исследовательского процесса;

– по сравнению с исследованиями государственно-религиозных отношений в советский период, в том числе и по другим регионам, значительно расширена документальная база, позволившая более полно рассмотреть способы и механизмы насильственной секуляризации общества;

– впервые в отечественной историографии в формате диссертационного исследования в историко-этнологическом ключе ставится и рассматривается проблема соотношения национального и религиозного в этнической культуре кабардинцев;

– в работах, посвященных отдельным аспектам исследуемой проблемы, практически отсутствуют полемические сюжеты. Автор счёл необходимым высказать свою точку зрения по ряду положений, встречающихся в исторической литературе, а также по вопросам, вызывающим современные общественные дискуссии;

– в диссертационном исследовании в научный оборот вводится большое количество неопубликованных ранее архивных документов и полевых этнологических материалов.

Теоретическая и практическая значимость. В результате проведенного исследования сформулирован ряд теоретических положений, которые могут способствовать дальнейшим изысканиям в данной области.

Работа позволяет более полно воссоздать историю функционирования ислама у кабардинцев в XX – начале XXI века. Её результаты могут быть использованы при написании обобщающих трудов по истории Кабардино-Балкарии, истории Северного Кавказа, учебников и учебных пособий, специальных лекционных курсов.

Проведенный анализ государственно-конфессиональных отношений, в том числе и на современном этапе, может способствовать корректировке государственной религиозной политики на республиканском и федеральном уровнях с прогнозированием её возможных последствий.

Выводы автора об истоках внутиримусульманского раскола и радикализации молодежного исламского движения помогут наладить диалогичные отношения между сторонами, находящимися сегодня в оппозиции друг к другу, что в конечном итоге позитивно скажется на стабилизации религиозной обстановки в республике.

Положения, выносимые на защиту:

1. Вовлечение адыгов в исламское пространство происходило на протяжении ряда веков, по всей вероятности, начиная с периода Золотой Орды. Середина ХVI в. стала для них решающим историческим рубежом в смене конфессиональной идентичности. В начале XVIII в. происходила активизация процесса приобщения кабардинцев к исламу. В начале XIX в. ислам лег в основу модели преобразования кабардинского общества. После завоевания Кабарды дальнейшее развитие её духовной культуры проходило в рамках и под воздействием российской административно-политической системы. В начале ХХ в. синтез адыгской традиционной культуры и исламской цивилизации определил новый качественный уровень развития нации.

2. К 1917 г. ислам прочно вошел в систему традиционных социокультурных отношений, общественных институтов, нравственно-этических ценностей, семейно-бытовую обрядность кабардинцев. На глубоком синтезе исламских и традиционных духовных ценностей выросла национальная интеллигенция. Национально-культурное развитие конструировалось в контексте исламской цивилизации. Однако с Октябрьской революцией Россия вступила в новую фазу социально-политического развития. В 1920–1930-х гг. советская власть переходит от декларации свободы совести к политике подавления религии. После физического уничтожения большинства священнослужителей и лиц, знавших арабскую грамоту, ликвидации шариатского судопроизводства, системы мусульманского образования, закрытия мечетей и жесткого администрирования религиозных вопросов пропал социальный спрос к теологической стороне ислама. Ислам ушел в свадебную и похоронно-поминальную обрядность и, смешиваясь с национальными традициями, репродуцировался в новом качестве.

3. В период Великой Отечественной войны наблюдалось некоторое потепление отношения государства к религии, но с конца 40-х гг. вновь начал доминировать административный метод секуляризации общества. Хрущевская «оттепель», вопреки распространенному мнению, не повлекла за собой смягчения государственно-религиозных отношений в Кабардино-Балкарии. С. 50-х гг. наблюдается даже расширение запретительных мер и нарастание антирелигиозной пропаганды. Добиваясь «отхода верующих от религии» советская власть использовала разнообразные методы: административные, политические, идеологические, юридические, экономические. Верующие вынуждены были прибегнуть к методам социальной мимикрии. В результате – резко снизилось богословское содержание исламской практики, религиозность кабардинцев была сведена до минимума, мусульманская обрядность сильно деформировалась.

4. Антирелигиозная деятельность советского государства вышла за рамки собственно атеизации. С убыванием религиозности в советской действительности стали менее заметными и показатели этнической идентификации кабардинцев.

5. В конце 80 – начале 90-х гг. XX в. произошли радикальные перемены в отношении к религии, как в общественном сознании, так и в государственных структурах. Начался процесс исламского возрождения, который выразился в создании духовного центра, массовой регистрации мусульманских общин, строительстве мечетей, формировании системы религиозного образования, восстановлении исламских традиций. Сформировалась новая система государственно-конфессиональных отношений.

6. Наряду с бесспорными достижениями исламского возрождения выявились и его внутренние проблемы, главные из которых – внутримусульманский раскол, политизация ислама и актуализация проблемы как исламского, так и антиисламского экстремизма. В октябре 2005 г. они вылились наружу в виде вооруженного нападения молодых мусульман на республиканские и региональные правоохранительные органы. В настоящее время проблема исламского радикализма в республике находится в латентной фазе развития.

7. После событий октября 2005 г. в г.Нальчике стала наблюдаться устойчивая тенденция противопоставления национальных традиций кабардинцев исламским. Неадекватное историческим реалиям освещение роли ислама в истории и культуре кабардинцев дезориентирует общественное сознание, ущемляет религиозные и национальные чувства верующих и может иметь далеко идущие негативные последствия.

Апробация работы. Отдельные главы, вошедшие в диссертационное исследование, обсуждены в отделе истории ИГИ Правительства КБР и КБНЦ РАН, сама работа – на расширенном заседании кафедры отечественной истории Кабардино-Балкарского госуниверситета им. Х.М. Бербекова.

Основные положения работы были изложены в докладах на международных, всероссийских, региональных и республиканских научных конференциях. Результаты исследования отражены в 21 научной публикации.

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка источников и литературы.