Geum.ru

Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» Библия принадлежит всем, атеистам и верующим равно. Это книга

Вид материалаКнига
Подобный материал:
Библейские мотивы в романе Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание»


Библия принадлежит всем,

атеистам и верующим равно.

Это книга человечества.

Ф.М. Достоевский


Идеями христианства пронизано творчество многих выдающихся писателей.

Романы Ф.М. Достоевского наполнены различными символами, ассоциациями. Огромное место среди них занимают мотивы и образы, заимствованные из библии. Они подчинены определенной идее.

Действительность, окружающий его мир, Достоевский воспринимал, как некие пророчества из Апокалипсиса, которые уже стали или вот-вот станут реальностью.

В приобщении человечества к христианству Достоевский видел путь его нравственного очищения и решения социальных проблем.

Желтый и красный – один из традиционных цветов иконописи. В иконописи желтый цвет символизирует Царствие небесное. Красный – огонь, то есть жизнь. Автор выбирает иконописную палитру, но придает цвету другой смысл. Желтые обои и мебель желтого цвета в комнате старухи-процентщицы, желтое от постоянного пьянства лицо Мармеладова, желтая, «похожая на шкаф или сундук» каморка Раскольникова, женщина-самоубийца с желтым лицом, желтоватые обои в комнате у Сони – Достоевский стремился передать атмосферу духовного нездоровья общества. Красный связан с эпизодом убийства. «Красное, ну а на красном кровь не приметнее». Достоевский противопоставляет действительность и Царствие небесное; это способ выразить свои идеалы, свое понимание жизни.

В романе кроме цвета действуют числа. В первом сне Раскольникову семь лет, в эпилоге ему оставалось семь лет каторги, в семь часов он совершил убийство и покаялся он тоже в семь часов. В учении древних семь – символ святости. Так писатель передает свое ощущение к поведению Раскольникова и его теории.

Ему «грезилось в болезни, будто весь мир осужден в жертву какой-то страшной, неслыханной и невиданной моровой язве, идущей из глубины Азии на Европу… Появились какие-то новые трихины, существа микроскопические, вселявшиеся в тела людей. Но эти существа были духи, одаренные умом и волей. Люди, принявшие их в себя, становились тотчас же бесноватыми и сумасшедшими». Сравним с Апокалипсисом, в котором говорится, что в конце времен появится на земле армия Аваддона: «И дано ей не убивать их (людей), а только мучить пять месяцев, и мучение от нее подобно мучению от скорпиона, когда ужалит человека». Предсказания и интерпретации древних мифов Достоевский вводит в свои произведения для того, чтобы предупредить человечество: оно стоит на пороге глобальной катастрофы, страшного суда, конца света.

Болезнью мира, бесноватостью считал писатель пропаганду ненависти, нетерпимости и зла во имя добра. Для Достоевского пользование библейских мифов и образов – не самоцель. Они служили иллюстрациями для его размышлений о трагических судьбах мира в России, как части мировой цивилизации. Увидел ли писатель пути, ведущие к оздоровлению общества, к смягчению нравов, к терпимости и милосердию? Безусловно. Залогом возрождения России он считал обращение к идее Христа.

Тема духовного воскрешения личности, которую Достоевский считал главной в литературе 19 века, пронизывает все его романы. Одним из ключевых эпизодов «Преступления и наказания» является тот, в котором Соня Мармеладова читает Раскольникову библейскую легенду о возвращение к жизни Лазаря: «Иисус сказал ей: Я есть воскрешение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет; И всякий живущий и верующий у Меня не умрет вовек. Веришь ли сему?». Соня, читая эти строки, думала о Раскольникове: «И он, он, – тоже ослепленный и неверующий, – он тоже сейчас услышит, он тоже уверует, да, да! сейчас же, теперь же». Раскольников, совершивший злодеяния, должен «уверовать» и покаяться. Это и будет его духовным очищением, образно говоря, воскрешением из мертвых; дрожа и холодея, повторяла Соня строки из Евангелия: «Сказав сие, воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон. И вышел умерший…». Эта символическая сцена имеет логическое и художественное продолжение: в конце романа Раскольников-каторжник, покаявшись возрождается к новой жизни, и в этом немалая роль Сониной любви: «Они оба были бледны и худы; но в этих больных и бледных лицах уже сияла заря обновленного будущего, полного воскрешения в новую жизнь. Их воскресила любовь, сердце одного заключало бесконечные источники жизни для сердца другого».

Раскольников обращается к Евангелию и должен, по мысли Достоевского, найти там ответы на мучавшие его вопросы, должен постепенно переродиться, перейти в новую для него действительность.

Волновали Достоевского проблемы христианской морали. Известно, какую высокую роль в воспитании личности отводил он Нагорной проповеди.

Цитаты из проповеди часто появляются в его романах. Особенно близки были Достоевскому такие мысли: Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство небесное. Блаженны плачущие, ибо они наследуют землю. Блаженны кроткие, ибо они утешатся. Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся. Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут. Блаженны чистые сердцем, ибо они бога узрят».

Эти нравственные принципы исповедуют многие его персонажи, вставшие на путь духовного возрождения. Главная черта их – чувство всеобщей скорбящей любви во спасение человечества. Выделим мысль Достоевского, ставшую стержнем его философии: постепенно нравственное преображение каждого отдельного человека приведет к обновлению всего общества, гуманизации его, к созданию царства Божия на земле.

Залогом образования мира любви и справедливости Достоевский считал второе пришествие Христа. Именно этот мотив звучит в романе «Преступление и наказание». Чиновник Мармеладов убежден, что «пожалеет нас тот, кто всех пожалел и кто всех и вся понимал, он единый, он и судия». Сроки второго пришествия Христа не известны, но оно свершится в конце мира, когда на земле воцарятся беззаконие, войны и поклонение Сатане: «И прострет к нам руки свои, и мы припадем… и заплачем… и все поймем! Тогда все поймем!… и все поймут… Господи, да приидет царствие твое!»

Второе пришествие Христа, считал Достоевский, станет причиной сошествия на землю с небес Нового Иерусалима. В библии Новый Иерусалим – «новое небо и новая земля», где людям «отрет бог всякую слезу с очей» и «смерти не будет уже; ни плача, но вопля, ни болезни уже не будет; ибо прежнее прошло». Когда «сойдет на землю этот мифический город, наступит счастливая жизнь.

Жизнь времен Авраама видится и Раскольникову: «Там была свобода и жили другие люди, совсем непохожие на здешних, там как бы самое время остановилось, точно не прошли еще века Авраама и стад его». И еще одно утопическое видение является герою романа: «Ему все грезилось, и все странные такие были грезы: всего чаще представлялось ему, что он где-то в Африке, в Египте, в каком-то оазисе. Караван отдыхает, смирно лежат верблюды; кругом пальмы растут целым кругом; все обедают. Он же все пьет воду, прямо из ручья, который тут же, у бока, течет и журчит. И прохладно так, и чудесная-чудесная такая голубая вода, холодная, бежит по разноцветным камням и по такому чистому с золотистыми блестками песку»… Эти «видения» позволяют предположить, что Достоевскому была близка мифологическая утопия «Остров блаженных», где люди живут в полной изоляции от всего мира, не имея государства и законов, угнетающих человека. Для писателя смысл человеческой жизни заключался в постижении христианских идеалов любви к ближнему. Рассматривая с этой точки зрения преступления Раскольникова, он выделяет в нем в первую очередь факт преступления нравственных законов, а не юридических.

Родион Раскольников – человек, по христианским понятиям, являющимся глубоко грешным. Имеется в виду не грех убийства, а гордыня, нелюбовь к людям, мысль о том, все – «твари дрожащие», а он «право имеющий». Грех убийства, по Достоевскому, вторичен. Преступление Раскольникова – это игнорирование христианских заповедей. По Достоевскому, Раскольников совершает первое, главное преступление перед богом, второе – убийство – перед людьми, причем как следствие первого.

Духовное возрождение человека через сострадательную любовь и деятельность, улучшение общества через проповедь нравственности и всеединства – такова философская концепция Достоевского. Тема конца света и времени, гибель мира и человека, последующее возрождение и устройство нового мира (золотого века) постоянно соприкасаются друг с другом, переплетаются, составляя единый утопический план писателя переделки Вселенной. Одним из источников этого плана были мифы и образы, заимствованные Достоевским из Библии.

Путь человечества от грязных петербургских углов к Царствию Небесному Достоевский видит в христианстве, а не в кровопролитии. Отсюда крушение теории Раскольникова и его муки после преступления, а также противопоставление человеколюбия, страдания и сострадания Сони. «Крепко-то оказывается не у них, которые кровь прольют, а у тех, чью кровь прольют». Эта же мысль в евангельском «Не убий!». Следовательно, вера Достоевского – это христианское человеколюбие.


Литература

  1. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. – М., 1979.
  2. Белов С.В. Роман Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание». Коментарии. – М., 1985.
  3. Есин А.Б. Психологизм русской классической литературы. – М., 1988.
  4. Кожинов В.В. «Преступление и наказание» Ф.М. Достоевского. – М., 1971.
  5. Щенников Г.К. Художественное мышление Достоевского. – Свердловск, 1978.



Там то незнакомые очи

До света со мной говорят,


За что-то меня упрекают

И в чем-то согласны со мной…

Так исповедь льется немая,

Беседы блаженнейший зной.


Наш век на земле быстротечен

И тесен назначенный круг,

А он неизменен и вечен –

Поэта неведомый друг.

Лирика Ахматовой безраздельно принадлежит своей эпохе, вобрала ее в себя. С замечательной отчетливостью и выразительной силой воссоздано здесь ощущение бега времени – слова эти стали названием итоговой для поэта книга стихов. Замкнутость Ахматовой была противопоказана, время щедро одарило ее счастьем и горем, восторженным вниманием поклонников ее таланта и несправедливо суровыми обвинениями во враждебности ее музы народу, радостью дружбы и чувством горестного одиночества.


Литература


  1. Виленкин В.В. В сто первом зеркале. – М., 1987
  2. Жирмунский В. Анна Ахматова. – Л., 1975
  3. Чуковский К.И. Победная сила поэзии
  4. Шилов Л. Анна Ахматова. – М., 1989
  5. Яковлев А.В. О семантике некоторых произведений Ахматовой