История Советского суда

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Отечественная история учебное пособие, 4963.92kb.
• Протоко л заседания «круглого стола» Актюбинского областного суда по вопросам защиты, 649.66kb.
• Протоко л заседания «круглого стола» Актюбинского областного суда по применению Закона, 391.08kb.
• Советского района Саратовской области История русской матрёшки, 329.63kb.
• Председателя Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации предлагается постановление, 43.97kb.
• Статья Суды в Кыргызской Республике, 433.5kb.
• Владимир Корнеев, 613.18kb.
• Кодексу российской федерации (Постатейный) (С учетом практики Европейского суда, 11464.61kb.
• Практика Верховного Суда РФ. Причинение смерти по неосторожности. Практика Верховного, 783.64kb.
• Элиста Президиум Верховного Суда Республики Калмыкия, обсудив информацию Председателя, 231.28kb.

¹ «Еженедельник советской юстиции». 1928 г., № 14, стр. 417-419.

190

советского строительства, то тем более она нетерпима и том органе, который призван вести борьбу с ней.

НК РКИ СССР и РСФСР вносили ряд предложений, направленных на улучшение судебного аппарата. Эти предложения содействовали улучшению работы органов юстиции. Однако некоторые предложения были явно ошибочными. Так, Рабоче-крестьянская инспекция пред­лагала в целях борьбы с загрузкой суда массой мелочных дел предоставить суду право штрафовать сутяжников как по гражданским делам, так и по делам частного обвине­ния. По гражданским делам предлагалось предоставить суду право взыскивать денежное возмещение со сто­роны, которая вела спор в суде «явно сутяжническими методами», в пользу противной стороны, а по делам част­ного обвинения — штрафовать одну или обе стороны, если в их действиях будет усмотрено явное сутяжничество '. Это предложение, как идущее вразрез с задачами совет­ского правосудия, не получило, разумеется, осуществле­ния.

Пленум Верховного суда РСФСР, обсуждая проект Уголовно-процессуального кодекса, предлагал вопрос о зачете времени предварительного заключения со дня при­говора до дня вынесения кассационного определения ре­шать в кассационной инстанции и в случае, если она, ут­вердив приговор, установит, что подача жалобы имела исключительной целью оттяжку дела (волокиту), предо­ставить ей право постановлять о незачете проведенного в заключении времени с момента вынесения приговора до решения ею дела ². Нельзя, конечно, признать и это пред­ложение правильным, поскольку такого рода борьба с су­тяжничеством фактически суживала бы права осужден­ного, гарантированные советским правосудием.

Объединенное заседание коллегий НК РКИ СССР и НК РКИ РСФСР 10 сентября 1927 г. предложило ряд ра­циональных мер для улучшения техники процесса в народ­ном суде. Наряду с этим, были приняты предложения, ко­торые также нельзя признать правильными. Например, нельзя согласиться с предложением слушать дело и при невручении копии обвинительного заключения в установ­ленный срок, если на то имеется согласие со стороны обвиняемого, с предложением предоставить суду право

¹ «Еженедельник советской юстиции», 1927 г., № 39, стр. 1223.

² «Судебная практика РСФСР», 1928 р., № 3.

191

прекращать за ясностью дела допрос свидетелей, устана­вливать регламент для прений сторон. Такие меры откры­вали широкий простор для нарушения закона, прав и законных интересов граждан и, следовательно, могли ухудшить работу суда, а не улучшить ее.

В свое время проф. М. С. Строгович в статье под за­главием «Опасные шаги»' подверг такие предложения резкой и совершенно справедливой критике.

Попытки упрощенчества делались и в проектах Уго­ловно-процессуального кодекса в 1927 и 1928 гг. Тормо­зили укрепление законности также ошибочные разъясне­ния НКЮ и Верховного суда РСФСР, толкавшие суды к упрощенчеству, нарушению законных прав и интересов граждан. Эти предложения и «рационализаторские» мероприятия некоторые пытались подкрепить ссылкой на решение XV съезда партии об упрощении советского госу­дарственного аппарата. Но ведь совершенно очевидно, что упрощение аппарата ничего общего не имеет с гру­бым упрощением судебной процедуры, призванной гаран­тировать осуждение виновного и оправдание невиновного. Предложения «упрощенцев» шли вразрез с этим элемен­тарным требованием.

IV. Местные национальные суды

Постановлением Президиума ЦИК СССР от 20 января 1927 г.² Всероссийскому Центральному Исполнительному Комитету было предоставлено право в тех частях северных окраин РСФСР, где в силу местных условий или кочевого образа жизни обитающих в них народностей не представ­лялось возможным в то время полностью осуществить об­щий судебный порядок, возложить в качестве временной меры исполнение судебных функций на туземные органы управления и установить необходимые отступления от об­щих судопроизводственных и материальных норм.

Органы туземного управления при производстве судеб­ных дел могли применять местные обычаи, если последние не противоречили основным положениям советского зако­нодательства. К их подсудности были отнесены возникав­шие среди местного населения гражданские и уголовные дела в тех случаях, когда стороны принадлежали к од-

¹ «Еженедельник советской юстиции», 1928 г., № 17. стр. 518— 519;

² С3 СССР 1927 г. № 32, ст. 330.

192

ному племени или когда истец либо потерпевший, хотя и принадлежал к другому племени или к другой народно­сти, обратился в тот орган туземного управления, кото­рому подсудна противная сторона.

Стороны как в гражданских, так и в уголовных делах могли обращаться в общие судебные учреждения с прось­бой о новом рассмотрении судебных дел, разрешенных туземными органами управления.

Надзор за выполнением судебных функций органами туземного управления был возложен на народные суды и прокуратуру.

Постановлением Всероссийского Центрального Испол­нительного Комитета и Совета народных комиссаров РСФСР этот порядок был распространен в 1927 г. на Мурманский округ Ленинградской области, на некото­рые уезды и районы Архангельской губернии, автономной области Коми, Тобольского округа, Уральской области, Томского, Красноярского, Канского, Иркутского, Киренского и Тулуновского округов Сибирского края, Бурят-Монгольской АССР, Владикавказского, Хабаровского, Николаевского, Амурского, Зейского, Читинского и Сре­тенского округов, а также Камчатского и Сахалинского округов Дальне-Восточного края, на острова Северного Ледовитого океана, Берингова и Охотского морей и Якут­скую АССР¹.

Указанным постановлением ВЦИК была уточнена под­судность этих местных органов управления. К их подсуд­ности, в частности, были отнесены все гражданские дела, проистекающие из брачных и семейных отношений, а также все дела имущественно-правового характера безот­носительно к цене иска, в том числе о решении участи де­тей при разводе супругов, о разделе семейного имущества, об удостоверении права на наследование, об истребовании имущества из чужого владения, о праве пользования паст­бищами, рыболовными, охотничьими и другими угодьями. Из их подсудности изымались гражданские дела, если иски по ним были основаны на актах и договорах, удосто­веренных нотариально; если одной из тяжущихся сторон являлось государственное учреждение или предприятие, кооперативная организация или иное приравненное к ним учреждение или предприятие; если дело было связано с нарушением интересов государства; если предметом иска

¹ СУ РСФСР 1927 г. № 111, ст. 746.

193

служило предъявленное к должностным лицам требование о возмещении убытков, причиненных незаконными или не­правильными действиями по службе, и другие.

Из уголовных дел туземным органам управления были подсудны преступления, направленные против частных лиц, оскорбление словами и действием, клевета, хулиган­ство, кража и покупка краденого, присвоение, мошенниче­ство, вымогательство, ростовщичество, умышленное ис­требление или повреждение имущества.

Возложение на туземные органы управления судебных функций, как вытекает из самого постановления, было ме­рой временной. Являясь жизненно необходимым, оно было переходным этапом к тому, чтобы, подготовляя местные национальные кадры в области юриспруденции, в дальней­шем перейти к организации нормально действующих об­щих судов.

Со всей остротой продолжали стоять задачи борьбы с пережитками родового быта, особенно в Средней Азии. Там в изучаемый период началось массовое движение женщин за снятие чадры, паранджи. С особой силой оно развернулось к женскому дню 8 марта 1926 и 1927 гг.: в эти дни шло массовое сбрасывание и сжигание паранджи.

На борьбу против векового гнета женщин Востока контрреволюционные силы ответили террором. Так в Узбе­кистане за 1928 г. было убито 23 женщины, а за пер­вую половину 1929 г.— 165. Местами борьба с передо­выми женщинами принимала дикие, зверские формы: некоторых, например, закапывали живыми. Убивали жен­щин за снятие паранджи, за желание учиться, за отступ­ление от законов шариата ¹

На суды легла ответственная задача беспощадной борьбы с озверевшими врагами, пытавшимися террором остановить историческое движение восставших против своего порабощения женщин Востока. И с этой задачей советский суд, в ряду других органов Советской власти, вполне справился. В манифесте ко дню пятилетия существования Узбекской ССР ко всем рабочим, работницам, красноармейцам, батракам, беднякам, середнякам и всем

¹ Я к у п о в, Советское уголовное право в борьбе с преступле­ниями, составляющими пережитки патриархально-феодального быта в Узбекистане, стр. 73 (диссертация).

194

трудящимся Узбекистана от 10 апреля 1930 г.' ЦИК Уз­бекской ССР, в частности, мог констатировать:

«Раскрепощение женщины сопровождается огромным ростом культурно-бытовых учреждений для работниц и дехканок, ростом их активности, осознание ими своего правового положения, массовым участием женщин работ­ниц и дехканок в советах, кооперации, судебных органах, на руководящих постах центральных, окружных и район­ных учреждений и организаций. Правительством созданы самые широкие условия для экономического раскрепоще­ния женщин, для все большего вовлечения их в строитель­ство социализма. Женщин на фабриках и заводах, в кол­хозах и кооперации, в школах и техникумах насчиты­вается теперь тысячи, десятки тысяч. Этот быстрый рост женского пролетариата на смену женщинам, низведенным законами шариата на положение рабства, вливает новые мощные колонны в общий отряд строителей социализма».

В рассматриваемый период были достигнуты значи­тельные успехи в деле вовлечения в работу судебных ор­ганов граждан из местных национальностей, в том числе и женщин. Например, в Казахстане на 1 октября 1928 г. из общего числа народных судей 61 % составляли казахи. В составе губернских областных и окружных судов в ок­тябре 1926 г. казахов было 54,3%. На 1 октября 1927 г. этот процент возрос до 56,5%.

Неуклонно шел процесс привлечения трудящихся из местных национальностей и в ряды народных заседателей. В том же Казахстане в 1927 г. из общего числа народных заседателей казахи составляли 47,5%, в 1928 г. — 50,5%. Казашек — народных заседателей было 10,5% ².

3-е совещание Наркомюста РСФСР и наркомюстов ав­тономных советских социалистических республик, прохо­дившее с 15 по 18 июня 1927 г., констатировало, что за­дача коренизации органов юстиции и перехода на нацио­нальный язык судоговорения является в достаточной мере разрешенной, что благодаря этому достигнуто приближе­ние суда к населению и осуществление основных прав, гарантированных Великой Октябрьской социалистической революцией национальным меньшинствам. Основной за­дачей было признано повышение квалификации наци­ональных работников органов юстиции.

¹ СУ Узбекской ССР 1930 г. № 13, ст. 74.

² М. Шаламов, Судебное устройство Казахстана, Юридиче­ское издательство, 1941, стр. 67—68.

195

Имея в виду что в Казахском отделении Верховного суда РСФСР и в главсудах Башкирской и Таджикской ре­спублик судопроизводство ведется на местном языке, со­вещание считало необходимым обеспечить переход и в Верховном суде РСФСР производства на национальные языки по делам, поступающим из автономных республик.

К концу изучаемого периода закончился повсеместно процесс ликвидации так называемых местных националь­ных судов и передачи всех дел на рассмотрение в единый народный суд.

Постановление ЦИК и СНК Туркменской ССР от 24 марта 1926 г.' оставляло впредь до повсеместного вве­дения единой системы судебных учреждений суды казиев. Однако это постановление уже 30 июня того же года было теми же ЦИКом и Совнаркомом отменено ².

В Узбекской ССР, в виду того что население фактиче­ски прекратило обращаться к суду казиев, этот институт постановлением ЦИК и СНК республики был упразднен; действовавшее до этого положение о судах казиев, при­нятое 23 декабря 1922 г. ЦИК и СНК Туркестанской ССР ³, было объявлено утратившим силу. Все делопроиз­водство судов казиев передано в окружные суды ⁴.

На территории автономной Таджикской ССР суды ка­зиев были упразднены постановлением ЦИК и СНК рес­публики от 30 июля 1928 г. Делопроизводство этих судов передано в главный суд республики ⁵.

Это было торжеством ленинско-сталинской националь­ной политики.

V. Суды общественной самодеятельности

В 1927 г. НК РКИ СССР и НК РКИ РСФСР предло­жили изъять из производства народных судов в сельских местностях в некоторых наиболее подходящих для этого районах мелкие иски до 15 руб. и для их рассмотрения учредить при сельских советах ежегодно избираемые (од-

¹ СУ Туркменской ССР 1926 г. № 9—10, ст. 80.

² СУ Туркменской ССР 1926 г. № 16, ст. 131.

³ Сборник важнейших постановлений и распоряжений Туркестанской республики за 1917—1922 гг., стр. 127.

⁴ СУ Узбекской ССР 1928 г. № 4, ст. 23.

⁵ Сборник действующих законов Таджикской ССР, ст.-417.

196

новременно с перевыборами народных заседателей) при­мирительные камеры. Одновременно НК РКИ СССР и НК РКИ РСФСР предложили Наркомюсту РСФСР взять на себя инициативу в деле разработки конкретных мероприятий по разгрузке судов от дел част­ного обвинения, возникающих главным образом на почве отсталых бытовых форм жизни трудящихся и в основной своей массе нуждающихся не столько во вмешательстве суда, сколько в моральном воздействии ближайшей това­рищеской среды, оценка которой, и в первую очередь наиболее организованной части трудящихся, могла быть выражена в соответствующих третейских и товарищеских постановлениях '.

Коллегия НКЮ РСФСР 17 апреля 1928 г. решила в виде опыта организовать в одном из уездов при сельских советах такие примирительные камеры в составе предсе­дателя и двух членов, избиравшихся сроком на один год. Председатель примирительной камеры подлежал избра­нию сельсоветом из числа его членов, а члены — из числа местных жителей, пользующихся избирательными пра­вами. За свою деятельность члены камеры никакого воз­награждения не получали.

К подсудности примирительных камер были отнесены дела по имущественным спорам на сумму не свыше 15 руб., уголовные дела об оскорблениях, нанесенных сло­весно, письменно или действием, дела о нанесении уда­ров и побоев, не связанных с телесным повреждением, при условии, что обе стороны (проживают в пределах того сельского совета, при котором работает примирительная камера, или если истец и потерпевший, хотя и не прожи­вают в пределах этого сельсовета, но по собственному желанию обратились не в народный суд, а в примиритель­ную камеру. Дела, в которых в качестве одной из сторон являлось государственное учреждение или кооперативная организация, дела по искам о зарплате и о взыскании алиментов рассмотрению в примирительных камерах не подлежали.

Рассмотрение дел в примирительных камерах должно было проходить публично, не позже одной недели со вре­мени поступления дела. Примирительные камеры должны были стремиться к примирению сторон. При разборе дел они не были связаны никакими формальными правилами

¹ «Еженедельник советской юстиции», 1927 г., № 39, стр. 1223.

197

судопроизводства, но должны были известить стороны о слушании дела, при их явке заслушать их объяснения и принять все меры к наиболее, полному и всестороннему рассмотрению существа дела.

Постановление примирительной камеры должно было выноситься большинством голосов, излагаться в письмен­ной форме и оглашаться публично.

Примирительные камеры по уголовным делам могли применять принудительные работы на срок до 7 дней, штраф до 10 рублей, общественное порицание, предупреж­дение, возмещение причиняемого вреда.

Постановления примирительных камер являлись окон­чательными и обжалованию не подлежали.

Народный судья, если считал, что решение примири­тельной камеры существенно нарушает закон или явно на­рушает интересы государства или трудящихся масс, имел право вынести постановление о приостановлении действия решения примирительной камеры и внести дело на рас­смотрение народного суда по существу.

Право внести дело в порядке надзора на рассмотрение суда принадлежало и прокуратуре. Постановления при­мирительных камер приводились в исполнение через сель­ских исполнителей, а также и заинтересованными лицами, в пользу которых было присуждено какое-либо имущество или имущественное взыскание.

Производство в примирительных камерах было осво­бождено от судебных пошлин, канцелярского и гербового сбора '.

Из доклада Наркомюста РСФСР на VI съезде работ­ников юстиции видно, что по московской губернии к на­чалу 1929 г. было организовано 49 примирительных камер по Богородскому уезду и 12 по Воскресенскому. В Ленин­градской области в Лужском и Ленинградском округах было организовано 42 примирительные камеры.

28 марта 1928 г. ВЦИК и СНК РСФСР предложили НКЮ РСФСР для разбора дел о взаимных обидах и оскорблениях, возникающих в порядке частного обвине­ния, главным образом на почве отсталых бытовых форм жизни, и других мелких дел, в основной своей массе нуждающихся лишь в воздействии окружающей среды, организовать товарищеские суды на фабрично-заводских предприятиях и в виде опыта примирительные камеры и:

' «Еженедельник советской юстиции», 1928, № 15, стр. 4б3 и 464.

198

третейские суды при сельских советах с целью разгру­зить народные суды от этого рода дел '.

Исходя из итогов первого опыта, коллегия Наркомюста в том же 1928 г. решила поставить вопрос о создании товарищеских судов на фабрично-заводских предприятиях и в учреждениях. Коллегия считала необхо­димым передать на рассмотрение этих судов дела об оскорблениях, нанесенных словесно, письменно или дей­ствием, о клевете и о нанесении ударов или побоев, не связанных с телесным повреждением.

Товарищеские суды должны были действовать в со­ставе председателя и двух членов, избираемых на общем собрании рабочих и служащих.

Предлагалось предоставить товарищеским судам право применения таких мер: 1) товарищеское предупреж­дение в устной форме, 2) предупреждение с занесением в письменной форме в протокол, 3) общественное пори­цание с опубликованием или без опубликования в печати, 4) штраф до 10 рублей в пользу какой-либо общественной организации и др.

До 1927 г. все мелкие споры по жилищным делам разбирались народными судами.

Чтобы разгрузить народные суды от мелких дел СНК РСФСР постановлением от 13 сентября 1926 г. по­ручил Наркомюсту и Наркомвнуделу выработать проект постановления об организации примирительно-конфликт­ных комиссий по жилищным делам. 7 марта 1927 г. По­ложение о примирительно-конфликтных комиссиях было утверждено постановлением ВЦИК к СНК².

Пятимесячный опыт работы примирительно-конфликт­ных комиссий на основе названного Положения показал, что в общем их работа проходила удовлетворительно. Тот же опыт показал, однако, что в ранее принятое Поло­жение о примирительно-конфликтных комиссиях следует внести некоторые изменения. 10 августа 1929 г. ВЦИК и СНК РСФСР ³, в отмену указанного выше постановления от 7 марта 1927 г., приняли новое Положение о примири­тельно-конфликтных комиссиях по жилищным делам.

Согласно новому Положению примирительно-кон­фликтные комиссии по жилищным делам состояли при

¹ «Еженедельник советской юстиции», 1928 г., № 14, стр. 417—419.

² СУ РСФСР 1927 г. № 25, ст. 167

³ СУ РСФСР 1929 г, № 54,, ст. 533.

199

городских советах, а в тех городах, где имелись район­ные советы, — при районных советах и содержались на средства местного бюджета. Комиссии утверждались президиумом городского или районного совета в составе представителей коммунального отдела, жилищной секции (а при отсутствии ее коммунальной секции — городского совета) и союза жилищной кооперации. Заседания комиссии происходили в составе трех членов — по одному от каждой из упомянутых организаций, а в тех городах, где не было союза жилищной кооперации, третий член назначался президиумом городского или районного совета.

Опоры о подсудности дела примирительно-конфликт­ными комиссиям разрешались народным судьей.

Большинство решений примирительно-конфликтных комиссий по жилищным делам являлось окончательным и обжалованию сторонами не подлежало. Лишь по неко­торым, наиболее важным, эти решения могли быть в де­сятидневный срок обжалованы в народный суд. Прокура­тура имела право опротестовать в народный суд все решения примирительно-конфликтных комиссий в десяти­дневный срок со дня вынесения решения. Народный суд как по жалобам заинтересованных сторон, так и по про­тестам прокуратуры рассматривал дело по существу; ре­шения народного суда по этим делам являлись оконча­тельными. Внесение протеста прокуратурой во всяком случае приостанавливало исполнение опротестованного решения примирительно-конфликтной комиссии.

Наблюдение за деятельностью примирительно-кон­фликтных комиссий и их инструктирование возлагались на окружные и губернские суды.

Для приведения в исполнение решения примирительно-конфликтной комиссии, которым на сторону возложена обязанность произвести какое-либо действие (уплатить задолженность, переселиться в другую комнату и т. п.), примирительно-конфликтная комиссия выдавала копию своего решения. Такая копия имела силу и значение исполнительного листа, выдаваемого народным судом. Решение примирительно-конфликтной комиссии приводи­лось в исполнение судебным исполнителем по правилам' Гражданско-процессуального кодекса.

Решения примирительно-конфликтной комиссии, кото­рыми на сторону была возложена обязанность не чинить препятствий (допускать проход через свою комнату, не