Geum.ru

Правительству Российской Федерации, и будем руководство

Вид материалаРуководство
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6

Ю.В.КУЗНЕЦОВ


Уважаемые коллеги! Я хотел бы обратить внимание еще на одну тему, которая имеет прямое отношение к проблеме монополизации, – это совершенствование антимонопольного законодательства.

Начну свое выступление с американского анекдота, популярного среди экономистов. Сидят в одной камере три хозяина бензоколонок. Одного спрашивают: "За что сидишь?" Он говорит: "За нарушение антимонопольного закона". – "А что ты сделал?" – "Цена была выше, чем у соседей, посадили за то, что я монопольно высокую цену назначил". Другого: "А ты за что?" – "За тот же закон". – "А что ты сделал?" – "Цену установил ниже, чем у соседей, посадили, оговорив, что я специально хотел их разорить, чтобы занять монопольные позиции". Спрашивают третьего: "А тебя-то за что?" – "Тоже по этому закону, я установил такие же цены, как у соседей. И меня обвинили в ценовом сговоре".

Этот анекдот очень точно характеризует современное состояние антимонопольного законодательства в США и других западных странах, если брать это законодательство в таком чистом виде, ту идеологию, которая в него заложена. На самом деле, конечно, там тоже неглупые люди, и в конкретных, реальных судебных решениях от такой прямой трактовки, от такой философии и теории, которая изложена в наших переводных учебниках, в общем, отказываются в большинстве случаев.

Если переходить к нашим реалиям, надо отметить, что у нас антимонопольный закон принимался в 1991 году, когда шла волна некритического заимствования западных институтов, практически их не понимая. И в этом законе очень много содержится как раз той идеологии, тех подходов, которые охарактеризованы в приведенном анекдоте. По сути, эта идеология, заложенная в наш закон, ведёт к тому, что фактически монополией, монопольными проявлениями можно объявить всё что угодно. Это, конечно, неправильно. Недавно тут говорили, что председатель антимонопольного комитета высказывался, что надо чуть ли не цену утверждать во многих отраслях, то есть, в общем, это всё не дело.

Наступила пора, пришло время этот закон серьёзно изменить. Если, с одной стороны, там есть большой блок, увязанный с этой странной философией, которая давно уже устарела, лучше бы от этой части вообще избавиться, но практически это может быть сложно. Вероятно, имеет смысл больший упор сделать на инициативу потребителя, то есть этот закон надо превратить фактически в разновидность закона о защите прав потребителей. Во всяком случае, надо, чтобы государственные органы не имели возможности, исходя из своих произвольных представлений о монополизме, налагать какие-то санкции на производителей.

Однако в этом законе есть одна очень правильная часть, она относится к монополистическим действиям государственных органов, которые могут ограничивать доступ на рынки или, наоборот, давать привилегии. Особенно это сейчас распространено в сфере бюджетных расходов, когда на региональном, местном и федеральном уровнях отдельные компании (это могут быть ГУПы, или другие) наделяются особыми правами, например, закупки за счет государственного бюджета топливных ресурсов, лекарств и так далее. Кто занимается бюджетным процессом, думаю, хорошо ознакомлен с этими явлениями. Поэтому имеет смысл как раз в антимонопольном законе эту часть усилить, может, сделать её единственным содержанием этого закона, и, соответственно, антимонопольному комитету было бы полезно заняться именно этим, выискиванием именно таких нарушений принципов конкурентности и равноправия производителей. Это конкретное законодательное предложение, прошу его внести в рекомендации.

Второй момент, тоже законодательный, в поддержку того, что сказал Андрей Леонидович. Он касается вопросов мобилизации и стратегически важных отраслей. Мне кажется, что пришла пора этим заняться всерьёз. До сих пор это воспринималось как должное, что трубы, рельсы должны быть в собственности государства. А почему? А потому что во время войны или чрезвычайного положения это потребуется. Историческая практика, элементарная логика и здравый смысл показывают, что это не так.

Государство, в конце концов, это не бакалейщик, не производитель каких-то товаров. Государство имеет ту отличительную особенность, что оно обладает политической властью. Поэтому если государству для решения задач обороны потребуется мобилизовать какие-то ресурсы, в том числе трубопроводы, электрические сети, дороги, находящиеся в частной собственности, у него нет никаких препятствий для этого. Приходит представитель Министерства обороны в дирекцию компании и говорит: сейчас вы будете делать то-то и то-то. Зачем при этом содержать громадный аппарат Минимущества и при этом сдерживать развитие этих отраслей под предлогом их стратегического значения? Как сторонник сильного государства, способного защитить меня и моих сограждан, я не понимаю.

Приведу исторический пример. В середине XIX века происходил массовый переход от деревянных судов флота к металлическим (железным). Прежде всего, это коснулось оборонной сферы военно-морского флота. В 1864 году состоялись слушания в парламенте Великобритании, где депутатам была сообщена следующая информация: в то время как во всём мире переходили на корабли с железными корпусами, государственные верфи, военные верфи страны продолжали строить корабли с деревянными корпусами. Более того, частные верфи в это же время строили уже железные корабли, но только для других стран. Это экстремальный пример, но он очень хорошо иллюстрирует, что надо отделять функции государственной власти от хозяйственных функций. Собственно, это одна из тех задач, которые ставил президент в своих бюджетных посланиях.

Как это относится к инфраструктуре? Предлагаю следующие вещи. Нужно, чтобы инфраструктуру (трубопроводы, сети, дороги, рельсы) имели право строить любые инвесторы, соответственно и эксплуатировать, и иметь их в собственности. Но чтобы государство могло их мобилизовать, нужно внести изменения в закон. Существующий закон о мобилизации принят в 1997 году, там есть раздел о военно-транспортной обязанности, довольно хилый. Там очень плохо прописано, на что имеет право государство в смысле мобилизации транспорта, и совсем не упомянуты объекты инфраструктуры. Соответственно, надо внести изменения в этот закон, надо принять закон о реквизиции и отпустить, дать возможность инвесторам работать в этих отраслях.

В результате государство в случае необходимости будет иметь гораздо более развитую инфраструктуру, чем сейчас, более ухоженную, более работоспособную, и разговоры о дефиците инвестиций в сети прекратятся. И будет законодательная база, ясная и предсказуемая для действий государства в случае чрезвычайной ситуации.

А.Л.Хазин

Спасибо. Теперь предоставляю слово Александру Алексеевичу Бойко, председателю совета директоров Центра реновации энергетики.

А.А.БОЙКО

Добрый день, господа! После того, что услышал, хотел бы отметить две основные проблемы, которые мы затрагиваем и которые всегда будут стоять перед теми, кто занимается реформированием естественных монополий, их развитием. Одна из основных проблем, по крайней мере, по моему мнению, заключается в том, что произойдет с естественной монополией после того, как она реформируется. И закладывается ли при реформировании естественных монополий в основу то, что будет являться, наверное, основным законом – закон о техрегулировании? Потому что если естественная монополия развивается без учёта этого, после того, как этот сектор станет частным, регулировать его будет крайне сложно. И сказать то, что его отрегулирует рынок, у меня определенные сомнения, потому что рынок может что-то регулировать, а что-то и нет. Допустим, когда частные инвесторы выкупят части единой энергосистемы или газовую отрасль, произойдет ситуация, когда поработал один, а потом говорит, что не получилось. В итоге выпал большой сегмент. А потом второй рядом говорит: и у меня тоже не получилось. Выпал еще один сегмент. А когда выпадет у третьего, упадет чистота. А упадет чистота – нарушится общая бесперебойность, безопасность снабжения, и от этого начнет страдать экономика. Поэтому если сейчас при реформировании таких монополий, как РАО "ЕЭС России" или любой другой, этого не учесть, считаю, что это будет большой проблемой.

Вторая большая проблема – оптимизация затрат, включаемых в тарифы естественных монополий. Господин Кузнецов говорил, что нарушается принцип конкурентности. Естественно, он нарушается. В любой естественной монополии приходит старший и начинает защищать тариф. Что в этом тарифе? В тарифе себестоимость, а в ней, допустим, закупки. И когда один маленький человек внизу что-то взял, и это легло в себестоимость любой естественной монополии, а себестоимость потом легла в тариф, а затем это всё разложилось тонким слоем на нас, то, считаю, в такой ситуации, если не будет сегодня отлажен механизм, при котором будут видны затраты хотя бы на уровне закупок в естественных монополиях…

Кстати, бюджет – такая же естественная или неестественная монополия. Было сказано, что есть ГУПы, которые занимаются закупкой, и никто не знает, как они потратили бюджет. Есть хорошее советское выражение – освоили бюджет. Выделяются деньги, их осваивают, если ты не освоил – работал плохо. Сегодня мы готовы предложить уже в принципе опробованные РАО "ЕЭС России" механизмы, по которым оно осуществляет свои конкурсные закупки и стремится показать, что не стесняется продемонстрировать, как происходят закупки в такой естественной монополии.

Пока этот процесс идет достаточно сложно. В бюджете, к сожалению, законодательно… Это уже законодательное предложение, с которым мы готовы обратиться к Совету Федерации, чтобы, допустим, узаконить такую открытую вещь, как электронные торги, которые демонстрируют, что любой человек может обратиться во всемирной сети и посмотреть, как происходят торги по закупке чего-то для естественной монополии. Сразу же возникает ситуация, когда будет сохраняться основной принцип, не такой, как до сих пор, что сначала человеку выделили деньги, он их потратил, потом приехала комиссия, проверила его и оказалось, что он нарушил, его наказали, но деньги-то от этого не вернулись. А система открытых торгов может продемонстрировать, что ещё ничего не свершилось, а уже видно, что свершается, и это всегда можно поправить.

Поэтому наша просьба к законодателям: во-первых, сделать легитимными такие торги для федерального бюджета, чтобы, пожалуйста, для бюджета открыть всё, что касается таких ныне закрытых областей, как закупка бумаги. Разве это закрытая область? Нет. А почему нельзя закупать на открытой конкурсной основе, допустим, с использованием электронной торговли?

Поэтому моё обращение к законодателям: включить в будущий закон о государственных поставках обязательное участие через электронные торги. И сейчас учесть при любых закупках, которые осуществляют естественные монополии, эту открытость, недискриминированный доступ любого поставщика к закупкам, если это возможно, в законодательном порядке.

А.Л.Хазин

Спасибо. Предоставляю слово Анатолию Игоревичу Левенчуку, генеральному директору "Техинвестлабкома". Прошу Вас.

А.И.ЛЕВЕНЧУК

Я хотел бы рассказать о реформе телекоммуникаций, которая насущна и необходима. Мы много лет говорим о реформе электроэнергетики, с 1989 года в обществе это не только обсуждается, но и кое-что делается. Но мы почему-то всё забываем о другой такой же отрасли. Почему она такая же? У нас в энергетике и связи примерно по два процента ВВП, примерно по 1,4 процента занятых. В то же время энергетика у нас вроде как бы промышленность, индустрия, производство, а связь – это что-то такое чуть ли не социальное, но точно не промышленность, невзирая на то, что и по цифрам, и по занятым, и по объемам это одно и то же.

Тем временем в области телекоммуникаций существует очень жёсткий административный режим, напоминающий примерно то, что у нас было давным-давно в электроэнергетике. В частности, режим естественной монополии: примерно 20 процентов этой отрасли проходит по режиму естественной монополии, это тарифное регулирование, административное определение режима присоединения сетей связи. У нас есть сейчас налог, нигде не зарегистрированный как собственно налог, на предоставление универсальных услуг связи. Вот такой интересный сбор. У нас лицензирование, монополия "Ростелекома" на международную связь: фактически одна назначенная корпорация является монополистом.

Нумерация у нас, искусственно созданный дефицит. Представляете, если бы у нас на имена, которые нам даются, ввели дефицит и распределение. Например, я Анатолий, и все. Я бы получал каждый раз на ресурс наименования какую-то лицензию. Более того, даже если это дефицит, то она административно распределяется, а не рыночно торгуется, даже если мы договорились, что это будет дефицитом. И, в конце концов, у нас отраслевое министерство, одно из немногих.

Итак, что у нас надо сделать? Нам надо сделать реформу. Какие могли бы быть основные черты этой реформы? Мы могли бы также обратить внимание на международный опыт, где в разных странах нет то одной компоненты, то другой компоненты, то почти всех этих компонент регулирования телекоммуникаций, и ничего, живут, связь там развивается. Более того, многие страны отменяли соответствующее регулирование, после чего телекоммуникации у них резко прибавляли в скорости развития, и плотность сетей связи только росла, невзирая на все предупреждения, которые мы сейчас слышим со стороны Министерства связи.

Итак, первое. Нужно вывести отрасль из-под режима естественного монопольного регулирования. А какой у нас режим есть? Собственно, все остальные отрасли у нас почему-то в режиме антимонопольного регулирования, и ничего, справляются. Следовательно, если мы считаем, что там есть какой-то монополист, у нас в законодательстве все прописано. Мы с ним можем сделать то же самое, если выяснится, что какой-то монополист связи, какое-то предприятие связи, действительно является монополистом, но не по естественному монопольному регулированию, а антимонопольному, потому что там другие административные механизмы.

Далее, присоединение. У нас есть концепция единой сети, под которую все было сделано, но мы, конечно, забыли, что единая сеть у нас была тогда, когда по закону Ома у нас все сети связи в стране были связаны, и надо было, чтобы электрически все у нас соединялось. Сейчас у нас давно в сети связи ходят везде пакеты, сейчас у нас не все в единой системе, если вспомнить вертушки АТС-1, АТС-2, то лозунги единой сети связи, что всем очень важно иметь единую сеть связи, это неправда. Некоторым группам потребителей, наоборот, хочется иметь более-менее отдельную сеть связи. Кроме того, я грубо скажу, что мы грубо нарушаем в этом месте права собственности, грубо у нас нарушается процедура нормального инвестирования. И, произнесу ключевое слово, что это самое присоединение – это раскулачивание. То есть если у тебя есть концепция "ключевые мощности", то мы проводим раскулачивание и заставляем конкурентов присоединяться к этому собственнику, который, оказывается, не реализует конкурентное преимущество, он долго копил деньги, купил эту сеть или построил, а просто-напросто он должен всех пустить, он, оказывается, это делал для всех.

Следующее, социальная функция. У нас эта универсальная услуга оплачивается в режиме перекрестного субсидирования. Я думаю, что не в этом зале говорить, насколько он гнилой, насколько неправилен, насколько он плохой, этот режим, и как негативно он влияет на отрасль. Так вот, эта сумма не маленькая. По бюджету 2004 года это составляет примерно третью часть от социальной помощи. Уже дискуссия прошла общественная, и вроде бы понятно, что такого сорта социальные платежи должны делаться через бюджет. Если государство хочет кому-то помогать, то должны помогать не предприятия той отрасли и не промышленность той отрасли, и не районы с более большой плотностью населения, а должны помогать те граждане, те налогоплательщики, которые решили кого-то материально поддержать именно в отношении услуг связи.

Дальше, тарифное регулирование. Давайте посмотрим на те тарифы, которые у нас есть в 80 процентах, тарифы на любую связь, сотовую связь, и как они падают каждый год, потому что идут новые технологии – это главный драйвер в телекоммуникациях. И уже по оптоволокну у нас проходит в 10 раз больше, и по медным проводам у нас график идет в 10 раз больше, а тарифы, тем не менее, у нас растут каждый год на всех графиках и не падают. А вот во всем другом, там, где не регулируются тарифы, там почему-то падают. Вывести из-под тарифного регулирования всю отрасль связи, и там тоже будут падать цены. Будет небольшой всплеск цен, а потом вы увидите, что цена на эту проводную часть примерно сравнима, и главное, по определению дешевле, чем на сотовую связь.

Административные барьеры. У нас идет борьба с лицензиями. Вы знаете, что вносит и вносит мэр списки все более длинные, а отрасль связи у нас все больше и больше регулируется. Наверное, потому что тут бурный технический прогресс, и все, что появляется, надо немедленно зарегулировать. 30 лицензий – последние списки. Понимаете? Это неплохая величина. Так вот что надо сделать. Надо, конечно, ввести техническое регулирование вместо лицензирования, потому что у нас, если и есть какое-то обязательное регулирование, то оно в целях безопасности – всю безопасность туда. Я не знаю, может кого-нибудь током шарахнет, простите за непарламентское выражение. Вот от этого лицензии? Не знаю.

Там, где забота о потребителе, если уж очень хочется, можно ввести информационное регулирование. То есть самые критичные параметры можно было бы "публичить". Заключаешь договор, тебя обязаны информировать, например, что сеть предоставляет услуги связи не 24 часа в сутки, а 23 часа 30 минут, и ты знай, и тогда у тебя будут соответствующие цены. Это информационное регулирование. Если уж совсем страшно, то можно ввести страхование. Если не выполнил какие-то обязательства, замечу, перед потребителем, и не надо потребителю гарантировать какое там качество связи. Качество… мы уже в ходе дискуссии о техническом регулировании пришли к выводу, что качество законодательством нигде и никогда не регулируется. Если нарушил качество предписанное, и тебе нечем платить потребителям, имей страховое покрытие. Но это страхование, это опять же более-менее добровольный режим, это финансовое решение, а не административное.

Есть тут одно только ограничение – мы все забываем, что отрасль связи является у нас филиалом силовых министерств. Я неоднократно участвовал в различных слушаниях, и все аргументы, которые я слышал по лицензированию, сводились к тому, что тогда отрасль связи иначе как в этих лицензиях не сможет выполнять требования силовых министерств. Зачем нам посредник к силовым министерствам? Давайте посмотрим, как бизнес у нас разговаривает со связью.

У нас есть ассоциация документарной электросвязи, которая является общественно-государственной организацией, служащей для того, чтобы связь как отрасль договаривалась с государством. Так вот, несмотря на то, что Рейман лично представил президента, нет в правлении этой организации людей из Минсвязи. Но сейчас Министерство информатизации и связи, вы понимание. Зато двое представителей гостехкомиссии, двое представителей ФСБ, представители МВД, причем на достаточно высоком уровне. Зачем посредники бизнесу, когда они говорят с силовиками? Незачем. Поэтому там и нет собственно связников.

Итак, надо разобраться с силовыми ведомствами, и все это регулирование, которое относится в области связи к силовикам, туда и отдать.

Следующее. Администрирование отдельными отраслевыми министерствами – министерством мебели, министерством обуви, вы понимаете, да? Это последний из могикан. Конечно же, у нас должен существовать общий режим регулирования, и поэтому не должно существовать соответствующего профильного отраслевого министерства. Отрасль связи ничем не отличается от любых других таких же сложнейших отраслей.

Очень интересно посмотреть, как написал один из наших известных экспертов Вадим Новиков: посмотрите на сайте Министерства связи, это думают предприятия, что они инвестируют, они оказывают услуги. Посмотрите, Министерство связи пишет, что оно столько-то проинвестировало, оно столько-то произвело продукции, и там ровно такие формулировки. Сидят министры, сидят их клерки, и они считают, что это они делают так, чтобы мы могли услышать друг друга по телефону, чтобы мы могли увидеть друг друга по Интернету. Не нужно нам такого министерства.

Итак, все эти меры, конечно, надо проводить в порядке реформы очень аккуратно. Я не удивлюсь, если тут же некоторые крупные связники скажут: да, давайте немедленно снимем тарифное регулирование. Заметим, если мы не снимем, например, монополию "Ростелекома" и снимем там тарифы, нам только скажут "спасибо". Следовательно, надо сначала, вероятно, снять монополию, снять эти барьеры. А монополия держится, замечу, лицензиями, потому что многие операторы просто не могут получить лицензию на соответствующие виды обслуживания. И так административно у нас возникают монополисты, просто не выдаются лицензии. А потом надо снять тарифное регулирование. И если это тщательно спроектировать, то у нас и получится нормальная реформа телекоммуникаций, связь у нас будет дешевая, и связаться можно будет откуда угодно, с кем угодно и, как говорят, "скорую помощь" всегда будет откуда вызвать.

А.Л.Хазин

Сейчас хотелось бы предоставить слово Андрею Васильевичу Гайдамаке, начальнику Управления инвестиционного анализа и отношений с инвесторами ОАО "ЛУКОЙЛ".