Geum.ru

Белла Ахмадулина. Сборник стихов

Вид материалаДокументы
По пути в сванетию
Задуманное поведай облакам
Девять дубов
Три стихотворения о серафите
Раздумья о серафите
Подобный материал:
1   ...   48   49   50   51   52   53   54   55   ...   68

ПО ПУТИ В СВАНЕТИЮ




Теперь и сам я думаю: ужели

по той дороге, странник и чудак,

я проходил?

Горвашское ущелье,

о, подтверди, что это было так.


Я проходил. И детскую прилежность

твоей походки я увидел.

Ты

за мужем шла покорная,

но нежность,

сиянье нежности взошло из темноты.


Наши глаза увиделись.

Ревниво

взглянул твой муж.

Но как это давно

случилось.

И спасла меня равнина,

где было мне состариться дано.


Однако повезло тому, другому, -

не ведая опасности в пути,

по той дороге он дошел до дому,

никто не помешал ему дойти.


Не гикнули с откоса печенеги,

не ухватились за косы твои,

не растрепали их.

Не почернели

глаза твои от страха и любви.


И, так и не изведавшая муки,

ты канула, как бедная звезда.

На белом муле, о, на белом муле

в Ушгули ты спустилась навсегда.


Но все равно - на этом перевале

ликует и живет твоя краса.

О, как лукавили, как горевали

глаза твои, прекрасные глаза.

ЗАДУМАННОЕ ПОВЕДАЙ ОБЛАКАМ




А после - шаль висела у огня,

и волосы, не знавшие законов

прически, отряхнулись от заколок

и медленно обволокли меня.


Я в них входил, как бы входил в туман

в горах сванетских, чтобы там погибнуть,

и все-таки я их не мог покинуть,

и я плутал в них и впадал в обман.


Так погибал я в облаке твоем.

Ты догадалась - и встряхнула ситом,

пахнуло запахом земным и сытым,

и хлеб ячменный мы пекли вдвоем.


Очаг дышал все жарче, все сильней.

О, как похожи были ты и пламя,

как вы горели трепетно и плавно,

и я гостил меж этих двух огней.


Ты находилась рядом и вокруг,

но в лепете невнятного наречья,

изогнутою, около Двуречья

тебя увидеть захотел я вдруг.


Чуть не сказал тебе я: "О лоза,

о нежная, расцветшая так рано..."

В Сванетии не знают винограда,

я не сказал. И я закрыл глаза.


Расстались мы. И вот, скорей старик,

чем мальчик, не справляюсь я с собою,

и наклоняюсь головой седою,

и надо мной опять туман стоит.


Верни меня к твоим словам, к рукам.

Задуманное облакам поведай,

я догадаюсь - по дождю, по ветру.

Прошу тебя, поведай облакам!

ДЕВЯТЬ ДУБОВ




/Число девять считалось в народе магическим (девять дорог, девять гор,

девять корней и т.д.). Девять дубов - символ непоколебимости, силы,

долговечности народа.

Девять плит Марабды - девять могил братьев Херхеулидзе, героически погибших

в битве при Марабде./


Мне снился сон - и что мне было делать?

Мне снился сон - я наблюдал его.

Как точен был расчет - их было девять:

дубов и дзвов. Только и всего.


Да, девять дэвов, девять капель яда

на черных листьях, сникших тяжело.

Мой сон исчез, как всякий сон. Но я-то,

я не забыл то древнее число.


Вот девять гор, сужающихся кверху,

как бы сосуды на моем пути.

И девять пчел слетаются на квеври,

и квеври тех - не больше девяти.


Я шел, надежду тайную лелея

узнать дубы среди других лесов.

Мне чудится - они поют "Лилео".

О, это пенье в девять голосов!


Я шел и шел за девятью морями.

Число их подтверждали неспроста

девять ворот, а девять плит Марабды,

и девяти колодцев чистота.


Вдруг я увидел: посреди тумана

стоят деревья. Их черты добры.

И выбегает босиком Тамара

и девять раз целует те дубы.


Я исходил все девять гор. Колени

я укрепил ходьбою. По утрам

я просыпался радостный. Олени,

когда я звал, сбегали по горам.


В глаза чудес, исполненные света,

всю жизнь смотрел я, не устав смотреть.

О, девять раз изведавшему это

не боязно однажды умереть.


Мои дубы помогут мне. Упрямо

я к их корням приникну. Довезти

меня возьмется буйволов упряжка.

И снова я сочту до девяти.

ТРИ СТИХОТВОРЕНИЯ О СЕРАФИТЕ




Во время археологических раскопок древней картлийской столицы Армази, близ

Мцхеты, была обнаружена гробница юной и прекрасной девушки - Серафиты, чей

облик чудом сохранился до наших дней в своей живой прелести. В гроб ее

проник корень гранатового дерева, проскользнувший в кольцо браслета.

РАЗДУМЬЯ О СЕРАФИТЕ




Как вникал я в твое многолетие, Мцхета.

Прислонившись к тебе, ощущал я плечом

мышцы трав и камней, пульсы звука и цвета,

вздох стены, затрудненный огромным плющом.


Я хотел приобщить себя к чуждому ритму

всех старений, столетий, страстей и смертей.

Но не сведущий в этом, я звал Серафиту,

умудренную возрастом звезд и детей.


Я сказал ей: - Тебе все равно, Серафита:

умерла, и воскресла, и вечно жива.

Так явись мне воочью, как эта равнина,

как Армази, созвездия и дерева.


Не явилась воочью. Невнятной беседой

искушал я напрасно твою немоту.

Ты - лишь бедный ребенок, случайно бессмертный,

но изведавший смерть, пустоту и тщету.


Все тщета! - я подумал. - Богатые камни

неусыпных надгробий - лишь прах, нищета.


Все тщета! - повторил я. И вздрогнул: - А

Картли?

Как же Картли? Неужто и Картли - тщета?


Ничего я не ведал. Но острая влага

округлила зрачок мой, сложилась в слезу.

Вспомнил я - только ель, ежевику и благо,

снизошедшее в этом году на лозу.


И пока мои веки печаль серебрила,

и пугал меня истины сладостный риск,

продолжала во веки веков Серафита

красоты .и бессмертия детский каприз.


Как тебе удалось - над убитой боями

и воскресшей землею, на все времена,

утвердить независимый свет обаянья,

золотого и прочного, словно луна?


Разве может быть свет без источника света?

Или тень без предмета? Что делаешь ты!

Но тебе ль разделять здравомыслие это

в роковом заблужденье твоей красоты!


Что тебе до других? Умирать притерпелись,

не умеют без этого жить и стареть.

Ты в себе не вольна - неизбывная прелесть

не кончается, длится, не даст умереть.


Так прощай или здравствуй! Покуда не в тягость

небесам над Армази большая звезда, -

всем дано претерпеть эту муку и благость,

ничему не дано миновать без следа.