Правительства Российской Федерации от 27. 12. 2000 г. №1015; государственная программа
| Вид материала | Программа |
- Постановление Правительства Российской Федерации от 11 июля 2005 г. №422 государственная, 195.94kb.
- Правительства Российской Федерации от 24 июля 2000 г. №554 Собрание закон, 74.72kb.
- Правительства Российской Федерации от 2011 г. № Государственная программа, 636.09kb.
- Правительства Российской Федерации от 24 июля 2000 г. №554 Собрание закон, 1207.33kb.
- Правительства Российской Федерации от 24 июля 2000 г. N 554 Собрание закон, 9971.25kb.
- Правительства Российской Федерации от 24 июля 2000 г. N 554 Собрание закон, 94.56kb.
- Постановлением Правительства Российской Федерации от 24 июля 2000 г. N 554 Собрание, 1635.48kb.
- Постановлением Правительства Российской Федерации от 24 июля 2000 г. N 554 Собрание, 660kb.
- Правительства Российской Федерации от 24 июля 2000 года n 554 Собрание закон, 226.16kb.
- Постановлением Правительства Российской Федерации от 24 июля 2000 г. N 554 Собрание, 1245.29kb.
| Особенности гражданских идентификаций Осознание себя, своего места в государстве, идентификация с ним играет важную роль в социальном развитии молодежи. Социально-экономические трансформации в стране не могут не затрагивать эту составляющую духовной сферы молодых людей (таблица 4). Таблица 4 Идентификации молодежи в сфере гражданских отношений, 1999-2002 гг.
Как видно из таблицы 4, распределение идентификационных оснований гражданства за период после 1999 г. практически не изменилось, что говорит об устойчивости социальных идентификаций в молодежной среде. Современная российская молодежь рассматривает гражданство, прежде всего, с точки зрения формальной принадлежности к нему, своего рода членства. Вместе с тем, чувства гражданской ответственности (долг, обязанность) и гордости, национального достоинства гражданина своей страны занимают высокие (вторую и третью) позиции в структуре ее идентификаций. В меньшей степени молодые люди отождествляют понятия “гражданство” с конституционными правами, с патриотизмом, с чувством безопасности и защищенности завершающими ранговый ряд идентификаций. В этом со всей очевидностью проявилось отношение молодежи и к Конституции, провозглашающей ее права, но не обеспечивающей их реализацию, и к государству, не способному защитить своих молодых граждан. А отсюда и утрата патриотических чувств. Гордились своей страной 39,3% в 1999 г. и 33,2% в 2002 г. Не видят оснований для гордости в ее нынешнем положении – 54% молодых людей, не могут гордиться страной, в которой не уважают собственный народ – 48,8%, не вызывает чувство гордости страна, которая ничего не сделала лично для меня – 25,2%. Вместе с тем, нельзя не отметить некоторые позитивные сдвиги в гражданских идентификациях разных категорий молодежи, за исключением нигилистически настроенного студенчества. Видимо, они возникли как отражение внимания к данной проблеме со стороны высшего политического руководства, наметившегося с конца 90-х годов. Как свидетельствуют результаты сравнительного анализа, патриотическая риторика, как часть политического управления страной получила резонанс в сознании молодых россиян и оказала позитивное влияние на укрепление их гражданской позиции, особенно среди младших возрастных групп молодежи. Так, доля школьников с неопределенными гражданскими идентификациями сократилась с 1999 по 2002 год в два раза. Тем не менее, анализ показывает, что источник разрушения гордости в сознании молодежи содержится в характере ее взаимодействия с обществом. Его конкретным выражением становится то пренебрежение к нуждам и интересам народа, которое является знаком отличия исторически сложившейся системы управления в российском государстве. В структуре гражданского самосознания молодежи сосуществуют идентичности, соответствующие традиционным представлениям и современные. Наиболее рельефно прослеживаются в ответах на вопрос: «Что означает для Вас быть гражданином России?» (таблица 5). Таблица 5 Идентификации со своей страной, 1999-2002 гг. (в % по группам)
Как следует из таблицы 5, первые два места занимают типично современные идентификации (страна, где живет респондент и малая родина). С любовью к Родине и готовностью ее защищать, а также с причастностью к ее истории, расположенными, соответственно на третьей, четвертой и пятой позициях, связаны традиционные идентификации. Важным показателем гражданского самосознания и устойчивости гражданских идентификаций является правосознание. Доля молодежи, относящей себя к законопослушным, несколько выросла (с 48,4% до 50%). Вместе с тем, каждый второй молодой человек допускает для себя возможность компромисса с Законом. Каждый третий (34,6%) признается, что вынужден совершать поступки на грани нарушения Закона. При этом 65,1% объясняют это особенностями общественной системы, провоцирующей человека на делинквентные действия. Иными словами, правосознания значительной части молодежи деформировано под влиянием правовой неопределенности в обществе. Итак, в воспроизводстве гражданского самосознания сохраняется общая направленность формирования идентичностей современного общества, хотя темпы этого процесса в истекший период несколько замедлились. Одновременно еще достаточно сильны и традиционные идентификации российской молодежи, обусловливающие своеобразие ее духовного мира и самобытности социокультурного типа российского общества. Возникающие в этой связи противоречия, вызваны состоянием ценностно-нормативной неопределенности в стране, имеют социокультурные корни. Направленность социальных идентификаций молодежи находит отражение в политических ориентациях молодых людей и ее участии в политической жизни общества. Нынешнее поколение молодежи не отличается высокой политической активностью. Многократно обманутая разными политическими режимами, молодежь не верит в возможность собственного общественно-политического влияния и поэтому не стремится к активному участию в политической жизни. Политический нигилизм, как отличительная черта современной молодежи стал закономерным следствием неопределенности общественно-политической ситуации в глазах молодежи, отчуждения и делигитимации политической власти (таблица 6). Таблица 6 Отношение к политике, 1999-2002 гг.
Данные таблицы 6 свидетельствуют о деформации формирования молодежи как субъекта политической жизни. Данный вывод конкретизируется в результате анализа доверия со стороны молодежи действующим в стране институтам власти и общественным структурам (таблица 7) Таблица 7 Отношение молодежи к институтам власти, к государственным и общественным структурам, 1999–2002 г.г. (в % к опрошенным)
*В 1999 г. оценивалось доверие к Б.Н. Ельцину, а в 2002 г. - доверие к В.В. Путину. За период с 1999 по 2002 год нигилизм в отношении к властным и общественным структурам сохранился. Молодежь по прежнему больше не доверяет, чем доверяет большинству из них. Вместе с тем, имеют место положительные тенденции, свидетельствующие о некотором улучшении политической ситуации в стране и о признаках развития молодежи в этой сфере. Позитивные изменения содержатся в возросшем уровне доверия в среднем с 18,9% в 1999 г. до 28,2% в 2002 г. и сокращении уровня недоверия соответственно с 57,7% до 46,4%. Особенно заметны эти подвижки в отношении к Президенту РФ и институту церкви. Абсолютное недоверие Б.Н. Ельцину в 1999 г. сменилось доверием каждого второго (57,2%) молодого россиянина В.В. Путину. Доверие церкви возросло в 1,3 раза. На сегодня – это два института, по отношению к которым уровень доверия молодежи значительно превышает уровень критицизма. Заметно возросло доверие молодежи Правительству и Государственной Думе, хотя уровень недоверия к этим институтам все еще выше. Медленными темпами растет доверие правоохранительным органам, хотя пока оно не превысит порог недоверия, говорить о правовом государстве в России не приходится. Оставляя высоким уровень недоверия политическим партиям, профсоюзам и СМИ, молодежь выражает свою неудовлетворенность тем, насколько эти структуры отражают ее интересы. И, наконец, единственным институтом, по отношению к которому положительное сальдо доверия - недоверия сменилось отрицательным, оказалась армия. Причины и последствия этой негативной тенденции требуют самого серьезного анализа, но, по-видимому, в изменении отношения к данному социальному институту со стороны молодежи отразилась не только объективные процессы деградации армии, но и цинично-провокационная позиция СМИ. Проявлением политического нигилизма молодежи является и крайне низкое ее участие в деятельности политических организаций. Сегодня она политически наименее интегрированная часть общества. Партийная принадлежность в структуре ее идентификаций занимает одно из последних мест. Менее 1% молодых людей состоят в какой-либо политической партии, движении и 1,3% входят хотя бы в одну молодежную организацию. Участвуют в деятельности органов самоуправления чуть более 10% молодых людей преимущественно на уровне первичных учебных и трудовых коллективов. Причем каждый второй мотивирует свое неучастие отсутствием смысла, либо самих органов самоуправления. Как показывает дальнейший анализ политический нигилизм современного молодого поколения менее всего связан с инфантилизмом, а, напротив, обусловлен осознанным нежеланием большинства молодежи участвовать в политических играх, не приносящих реальной пользы людям. Как уже отмечалось, молодые россияне достаточно адекватно оценивают сущность властных структур, оставленных в наследство от предшествующего политического режима, и не видит реальной возможности что-либо изменить. Поэтому некоторый рост доверия государственным и общественным органам, не превысивший уровня недоверия, скорее отражает надежду на улучшение политической ситуации в стране. О достаточной политической зрелости большинства молодежи можно судить и по направленности ее политических ориентаций (таблица 8). Несмотря на то, что политические предпочтения молодежи представляют собой довольно пеструю картину, сравнение с 1999 годом обнаруживает следующие тенденции их изменения. Во-первых, молодежь остается твердой сторонницей укрепления власти в стране, что стабилизирует ее ориентации на власть сильной личности и усиление роли государства на основе традиционно-демократических принципов в противовес радикально-демократическим идеям. Во-вторых, в русле такой модели развития следует рассматривать перемещение сторонников идеи централизации управления в стране, т.е. сильного центра на 4-ю позицию, утрату лидирующих позиций приверженцами парламентаризма и понижение на одну ступеньку идеологии укрепления самостоятельности регионов как скрытой угрозы сепаратизма. В-третьих, изменения политических ориентаций молодежи отражает наличие существенных противоречий в ее политическом сознании и противоборство различных политических интересов. Об этом свидетельствует одновременное повышение позиций сторонников “закрытого” общества, с одной стороны, и либерально настроенной молодежи (сторонников свободного предпринимательства, индивидуализма, принципа “каждый за себя”), с другой. В-четвертых, на периферии сознания оказались разного рода радикальные идеи, как правого, так и левого спектра. Таблица 8 Социально-политические ориентации, 1999-2002 гг. (средневзвешенные коэффициенты по семибалльной шкале)
Таким образом, на фоне очевидных тенденций развития молодежи по этим показателям, остается высоким уровень политического нигилизма и, соответственно, риск воспроизводства равнодушия и социальной пассивности в ее среде, что отражает сохраняющиеся противоречия молодежи с институтами власти. Особое внимание в рамках ГМП следует обратить на преодоление сохраняющейся, не смотря на усилия некоторых государственных структур, ценностно-нормативной неопределенности в обществе и в молодежной среде, отрицательной динамики изменения традиционных идентификаций со своей страной, восстановление фундаментальных основ патриотизма. Все многообразие противоречий, возникающих в процессе развития молодежи и усиливающих риск в ее среде, в конечном итоге, сводится к трем основным группам. Во-первых, противоречиям, связанным с неравенством социального статуса молодежи и перспектив ее социальной мобильности; во-вторых, противоречиям, обусловленным характером взаимодействия молодежи с социальными институтами как главными источниками неопределенности и риска в современном российском обществе; в-третьих, противоречиям, вызванным социокультурными особенностями молодежи, формирующейся на стыке разных эпох – традиционной и современной и находящейся под влиянием ценностно-нормативной неопределенности. Отмеченные противоречия являются с одной стороны, детерминантами целого ряда ситуаций риска в социальном развитии молодежи, с другой - выступают в качестве оснований конфликтов между отдельными индивидами или группами молодежи и российским обществом. Роль ГМП в рационализации возникших ситуаций риска и социальных конфликтов в развитии молодежи является определяющей. Аналитическое управление Аппарата Совета Федерации | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
1