Тырныаузскому ордена Трудового Красного Знамени горно-металлургическому комбинату исполнилось 40 лет
| Вид материала | Документы |
| Чувство ответственности Право вести за собой |
- Ордена Трудового Красного Знамени Институт биоорганической химии имени академиков, 191.71kb.
- Разработка комплексной асу технологическим процессом производства изделий электронной, 36.71kb.
- Отчет о деятельности государственного автономного учреждения культуры Свердловской, 187.38kb.
- Из зачетной ведомости, 78.76kb.
- Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата философских наук, 274.83kb.
- Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата экономических наук, 251.13kb.
- «Караваево», 12.54kb.
- Трудового Красного Знамени экономико-статистическом институте по адресу: 11950I, Москва,, 254.44kb.
- Трудового Красного Знамени юридический институт имени Р. А. Руденко производство, 1168.28kb.
- Ежеквартальный отчет закрытое акционерное общество «Московская ордена Трудового Красного, 1201.33kb.
Со всей остротой встал вопрос о работе всего нового горно-металлургического комплекса, в который государство вложило десятки миллионов рублей. Шахтостроители в рекордные сроки пробили четыреста метров нового, «VI» рудоспуска. Они могли уже по дням, часам, минутам подсчитать, когда над его черной дырой засияет слепящая голубизна неба.
Однако горы всегда остаются горцами. Тем более в Тырныаузе, где смещение -пород нельзя предугадать и предсказать. За двести метров до выхода на открытую поверхность шахтостроители врезались в горизонт, где геологическое строение пород такое, что в них нельзя было ле только продвигаться с помощью скоростного комплекса, но и вообще вести какие-либо работы.
Возникшее препятствие 'было равносильно новой аварии. Днем и щочью в управлении комбината над развернутыми планами выработок в молибденовой горе ломали головы те, кто знал в ней каждую штольню, каждый блок и закоулок.
Результатом всестороннего обсуждения имеющихся данных о геологическом строении верхних горизонтов явилось решение: сделать подходы к рудоспуску с четвертого и пятого горизонтов, пробиться через карстовые полости и уже дальше идти, .как предусматривает проект.
«Сделать подход», «пробиться» — эти профессиональные понятия шахтостроителей в условиях рудника «Молибден» нужно воспринимать со множеством коэффициентных поправок: на высокогорье, на самые крепкие породы и т. д.
Подходы к «VI» рудоспуску поручили вести опытным шахтостроителям — бригадам М. А. Чочаева и Т. А. Аше-ва. Коллективу Магомеда Абуоалимовича Чочаева предстояло пробить 170 погонных метров, смежникам — чуть меньше.
Для тех, кто не знаком с горно-проходческими работами, скажем, что работа в забое делится на несколько операций, в целом составляющих цикл. Чтобы пробить в каменной стене туннель, нужно в гранитной или мраморной тверди пробурить 18—30 шпуров, заложить в них взрывчатое вещество, произвести «отпалку», проветрить забой, убрать отбитую породу. Работы от бурения шпуров до уборки породы из забоя составляют цикл.
170 метров, которые отдали бригаде М. А. Чочаева, были разбиты на циклы. Циклы — на смены. Все — по нормативам. Ни одной минуты, 'казалось, не оставляв жесткий график для его опережения. И все-таки чочаев-цы успевали за смену пробурить шпуров в полтора раза больше, чем предусмотрено нормативами, вдвое больше монтировали крепежных конструкций. Все это позволило на трое суток раньше срока произвести последнюю отпалку.
Еще раньше последний взрыв сделали шахтостроители Т. А. Ашева.
Что же помогало одной и другой бригадам успешно справиться с заданием? В парткоме Тырныаузского комбината на этот вопрос отвечают коротко: «Понимание важности (задачи каждым членом коллектива и горняцкое мастерство обеспечили успех». В партийной организации шахтостроительного управления добавляют: «Было организовано по всем правилам социалистическое соревнование. Обеспечены гласность и сравнимость результатов».
Действительно, в дни соревнования бригад Чочаева и Ашева ежедневно на Доске показателей отмечался путь их продвижения.
Дух соревнования в работе, высокое мастерство-без этого такое задание выполнить было невозможно. Магомед Чочаев все время был уверен в товарищах. Ему работалось эти месяцы радостно, и, хотя преодоле-
вали неимоверные трудности, он не испытывал усталости, гнетущей тяжести — спутницы высокогорья. На шестом рудоспуске Магомед, может быть впервые в жизни, почувствовал себя на той высоте, к которой настоящий рабочий стремится всю свою жизнь.
Последние метры шестого рудоспуска к выходу на поверхность карьера «Мукуланский» 'пришлось проходить бригаде Чочаева.
— Работаю на комбинате более десяти лет, — рассказывает иачальтаик третьего участка шахтостроитель-ного управления Алексей Викторович Лозицкий, — но такого геологического строения при проходке рудоспуска видеть не приходилось. Вертикальные проходки сами по себе сложные, а тут и трещиноватость, и вязкость, и крепость пород доходила до 17—18 по таблице Прото-дьяжонова. Словом, проходчикам было где показать свое умение...
И бригада еще ряз подтвердила, что умелая организация труда, помноженная на зваиие горного дела, способна в полтора-два раза повысить производительность труда. Проходка рудоспуска была закончена на три дня раньше намеченного срока, (В настоящее время «VI.» рудоспуск пока находится в резерве. При расширении фронта добычи руды »а карьере «Мукул>агаский», а это будет очень скоро, рудоспуск окончательно вступит в строй действующих.)
К своей рабочей высоте Чочаев шел не кратчайшим путем. У него было 'нелегкое детство — рано остался сиротой. Приехав из Гунделеиа в Тырныауз, Магомед пошел строить шахты.
...На шахте № 4 рудника «Молибден» надо было срочно пробить стометровую подходку для вентиляции. Срок — месяц. Работу поручили бригаде Чочаева.
— При проходке были и успехи, и неудачи, как в
любом большом деле, — вспоминает Магомед Абусали-мович. — По согласованию с маркшейдерской службой мы частично изменили проект проходки. В общем, старались. И вот на двадцать второй день говорю ребятам: «Сегодня — последний цикл. Обойка...» Не верят. Убр-али породу из забоя, обурили, забили заряды и... вышло так, как я предполагал. Выиграли мы тогда восемь рабочих дней. А это — лучшие условия труда для горняков, лишние тонны руды...
...Красный вагончик тронулся и поплыл вверх. Толстый стальной канат, на котором он закреплен, круто убегал в туман. Все было, кяк обычно. Остался внизу Тырныауз. Поплыла вниз в сероватых расщелинах гора.
В «раскомандировочной» шахтостроительного управления комбината переодеваемся, потом усаживаемся в пассажирские вагончики. Позванивая на стыках, электровоз ныряет в устье штольни. В клети поднимаемся на шестой горизонт, где работает бригада Чочаева. Этот коллектив выступил инициатором социалистического соревнования за досрочное выполнение заданий десятой пятилетки. Шахтостроители умеют держать слово. Вот одна цифра. За четыре года производительность труда на каждого члена бригады в смену составила три кубометра горной массы, вместо 2,55 кубометра по плану.
Вместе с бригадиром идем по штреку к звену В. Ста-це»ко, которое ведет проходку подходной выработки к пятому рудоспуску. Необычно тихо в забое. Сноп света от каски Чочаева выхватывает сидящего на камне звеньевого и его помощника.
— В чем дело? — спрашивает бригадир.
— Осерчала хозяйка горы, — отвечает Вячеслав.— Посмотрите...
В предыдущую смену проходчик С. Сергиенко при обуривании забоя изменил расположение шпуров. Постарались и взрывники. Но последнее слово сказала при-
рода: произошел обвал, вывалилось более двухсот кубометров, >а трещина с примазкой глины пересекла весь забой.
- Про-пала смена? — опрашиваю бригадира.
—• Ничего подобного, —ответил Магомед. — Трудновато, конечно, будет Стаценко начинать обуривать забой. Справится, парень грамотный и надежный, закончил горный техникум...
Чочаев оказался прав. В эту смену, как и в предыдущие, звено дало 1,7 погонного метр.а ухода.
Вот уже семнадцать лет работает Чочаев на проходке горных выработок. Если сложить в одно целое пройденные (непосредственно им и руководимой бригадой орты, штреки, восстающие, то получится штольня, длиной около... 15 «километров. Магомед Абусалимович хорошо знает методы работы проходческой бригады, которой долгое время руководил знатный горняк Герой Социалистического Труда Ш. Я. Муллаев. Некоторое время он работал вместе с ним.
Чочаев в расцвете сил. На здоровье не жалуется, может часами ходить по горным выработкам и рассказывать про их назначение. Слушать его—одно удовольствие. Он чувствует себя хорошо внутри горы на большой высоте. Сказывается спортивная закалка. Магомед был членом сборной команды по вольной борьбе Тырныауз-ского горно-металлургического комбината. О его спортивных достижениях свидетельствуют многочисленные фотографии и Почетные грамоты, добытые на соревнованиях, встречах, спартакиадах.
Он так и остался поклонником штанги, футбола, приохотил к спорту старшего сына Арсена, который занимается в секции бокса при Дворце культуры имени В. И. Ленина.
Академик Ферсман как-то сказал, что проходчики, как топографы и геологи, постоянно находятся на перед-
нем крае. На переднем крае находится и М. А. Чочаев. О нем, его бригаде, о рабочей высоте Магомеда Чочаева мы еще услышим много хорошего.
И в заключение хочется привести текст телеграммы, отправленной в начале 1980 года директором Тырныауз-ского комбината А. И. Пустоваловым:
«Москва товарищу Ло'мако Петру Фаддеевичу.
Нальчик обком КПСС товарищу Мальбахову Тимбо-ре Ку'батиевичу
Шахтостроители Тырныаузского комбината (начальник управления Мизиев, главный инженер Скорик, секретарь партбюро Золотарев, председатель месткома Ивашкин, секретарь комитета ВЛКСМ Отаров) впервые отечественной практике сложных горно-геологических условиях 28 января успешно завершили рекордно короткий срок 14 месяцев применением проходческого комплекса дизельным приводом проходку рудоспуска номер 6 высотой 752 метра и проходными выработками протяженностью 547 метров. Часть ствола рудоспуска высотой 454 метра также впервые СССР пройдена одним забоем. Подготавливается эксплуатация. При строительстве рудоспуска отличились бригады Мартынова, Ашева, Чочае-ва, Пузанова».
А. Пономарев
ЧУВСТВО ОТВЕТСТВЕННОСТИ
...Начался учебный год. И мать отвела Зою в школу. Первая школа — внизу, почти у Баксана. А жила девочка в поселке на горе, где рудник «Молибден». Когда удавалось, Зоя садилась на машину, возившую рабочих на смену или со смены. В других случаях приходилось спускаться пешком, торопиться, чтобы не опоздать на урок.
Как-то в сильный туман девочка заблудилась. И на машину опоздала, и дорогу не могла найти в густой пелене, окутавшей все вокруг. Долго
она бродила, по нескольку раз возвращалась на одно и то же место, а выбраться вое не мотаа.
В ушелье опустилась темная, глухая ночь. Хозяева одного из небольших домов — самостроя услышали робкий стук в дверь. Когда открыли, на пороге стояла озябшая, испуганная девочка. Ее провели в комнату, накормили, уложили спать. А она и во сне всхлипывала и звала маму. Утром они собрали Зою и проводили в школу. Здесь, в классе, и нашла ее мать, Олимпиада Ильинична Форова...
Теперь дочери Зои Васильевны Яковлевой— Алле и сыну Сергею, пожалуй, даже «не понять, ка:к это можно было заблудиться в Тырныаузе. Они здесь родились и выросли. Для них школа, кинотеатр, библиотека, стадион, музыкальная школа, которую один успешно закончил, а вторая — заканчивает, воспринимаются как нечто существовавшее всегда. Как что-то само собой разумеющееся и благоустроенная квартира в центре города. Поселок на руднике и сторожку, где .когда-то жили мама и бабушка, пр'иехавнше сюда из Ставропольского края в послевоенные годы, они уже не застали, знают о них по рассказам старших да по снимкам в музее комбината.
Как очень привычное принимают дети и то, что мать трудится флотатором на обогатительной фабрике, на медно-молибденовом цикле. Здесь же работала и бабушка до ухода гна пенсию, в цехе выщелачивания.
...После окончания семилетки Зоя поехала поступать в техникум. Успешно сдала экзамены, вернулась домой. Тут и давай ее подружки отговаривать: ,и чего хорошего ты нашла в профессии агронома. Вечно в поле, не женское это дело.
Мать вроде особенно и не отговаривала, но в душе тоже была против. Страшно ей было отпускать в незнакомый город дочь одну, ведь той и шестнадцати не было. Так и осталась Зоя в Тырныаузе. Пошла работать на обогатительную фабрику, поступила в школу рабочей молодежи, закончила десятилетку.
«Двадцать семь лет назад я пришла работать на фабрику,— говорит Зоя Васильевна,—-начинала под руководством В. Н. Барабановой. Тогда велись опыты на повышение извлечения металлов. Испытывали новые реагенты, установки, сборки. Теперь все это внедрено. А тогда только пробовали. Обогащение —• процесс дорогой.
Вот и искали, что же даст снижение себестоимости, что дешевле.
Два года работала на опытной фабрике, год — в дробильном корпусе. Помню дробильный поразил меня тогда своей идеальной чистотой. А ревностно следил за этим начальник корпуса А. И. Синяйкин. Этого же правила придерживался и начальник обогатительной фабрики Г. Н. Бредихин.
Потом перешла я на флотацию, — продолжает рассказывать Зоя Васильевна. — Интересная работа у нас. Только вот суеты, нервозности не терпит. Обстановка должна быть спокойной, иначе не пойдет процесс. Не уследишь за каждой мелочью — не сможешь вовремя вмешаться.
На моей памяти фабрика в три раза выросла. Когда-то у мае работали 3—6 шаровых -мельниц, потом их десять стало. Нынче уровни регулируются автоматически. И все-таки работа флотаторов трудная, опыт приходит с годами.
Могу с гордостью оказать: наша смена, пожалуй, самая дружная. С Н. Г. Чуниной работаем вместе двадцать пять лет, много лет — и с Р. Я. Кардановой, Т. П. Кирилловой я другими; все приобрели смежные профессии, могут вести и молибденовый, и шеелитовый циклы. Чуть что не так, всегда готовы прийти друг другу на помощь. Если в нашу смену .процесс шел хорошо, то мы и другой стараемся так и .передать, чтобы и они могли нормально работать. Каждый из нас чувствует ответственность З'З свое дело...»
Высокое чувство ответственности Зоя Васильевна проявляла, 'выступая на заседаниях парткома (была членом парткома комбината), на партийных конференциях и активах (она член горкома КПСС), на сессиях горсовета (дваледыизбиралась депутатом городского Совета народных депутатов). И вселда это был не только отчет об
успехах (хотя и они были, не раз завоевывала первенство в социалистическом соревновании), а трезвый, критический взгляд на нерешенные вопросы.
В свои сорок с небольшим 3. В. Яковлева носит звание «Почетный ветеран комбината», награждена орденом «Знак Почета», юбилейной медалью «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения В. И. Ленина».
Н. Черемисина
НАДЕЖНОСТЬ
...Раннее утро. Усталый, после ночной смены, приходит Мир Хажиевич Жемуков домой, снимает рабочую куртку. Вешая ее на крючок, жена Вера Александровна на секунду прикасается к ней щекой и думает, что вот уже больше двадцати лет пахнет его одежда одинаково, и не представляет она такого дня, когда не пойдет он больше в свой цех выщелачивания. Да, не представляет. Одна только запись в его трудовой книжке: «Принят...» Это тогда, тридцать лет назад, когда он стал работать после ФЗО, за семь лет до их женитьбы.
Трудовая книжка на работе, а вот здесь, дома, много других документов, «оторые говорят о том, что Мир Хажиевич кавалер ордена Трудового Красного Знамени, имеет звамие «Почетный металлург», присвоенное ему постановлением коллегии Министерства и Президиума ЦК профсоюза работников отрасли в 1966 году, что он награжден также медалью «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения Владимира Ильича Ленина», знаками «Ударник девятой пятилетки» и «Победитель социалистического соревнования», почетными грамотами Кабардино-Балкарского облсовпрофз и гидрометаллургического завода... Что дважды избирался депутатом горсовета...
В беседе Жемуков очень тепло вспоминал о начале своей работы в 1948 году в Тырныауэе на комбинате, о первом наставнике мастере Мухамеде Бесланееве. Он
обучал ребят в ФЗО, и не только будущей специальности. В школе, а затем на обогатительной фабрике он преподал им великолепные уроки чувства коллективизма, глубокого уважения к родному комбинату, учил их не только видеть маленькие производственные проблемы своего участка, но и видеть, понимать суть работы предприятия в целом.
Вспоминал Мир Хажиевич небольшую, но дружную комсомольскую организацию опытного гидрометцеха, ;свою работу в комсомольском бюро. Само -название цеха — «опытный» говорило о необходимости такой работы, где требовалось не только терпение в изучении незна-1 комой технологии, но и упорство для достижения самых лучших, каких можно было добиться в тех условиях, показателей. Мир Жемуков быстро овладел специальностью аппаратчика, но старался сделать как можно
больше помимо своей основной работы. В числе первых приходил на комсомольские субботники я воскресники, когда весело, дружно, с песнями выходили сажать деревья, строить стадион...
Доволен Мир Хажиев'ич, что много хороших людей встречал и встречает в жизни, и не задумывается: может, не только ему везло на них, но и им — на него? А придает он особенно большое значение тому, что'бы рядом был хороший, надежный товарищ, еще вот почему — специфика работы у него такая, что здесь нужно не просто знать систему, но еще и обладать многими качествами.
Так вот, о 'качествах Чтобы понять это, сперва немного технологии. Работает Мир Хажиевич в автоклавном отделении цеха выщелачивания гидрометаллургического завода — там, где начинается технологический процесс изготовления вольфрамового ангидрида и молибдена. Концентрат загружается в смесители, где готовится пулыпа нужной .кондиции. Затем она подается в автоклавы, где происходит выщелачивание вольфрама и мо-либдеш. Внутри каждого 'из восьми деоятикубовых автоклавов — температура 220 градусов. Если представить, что систему где-то прорвет... Но такое исключено: соблюдение техники безопасности здесь на высоком уровне. Такое соблюдение — следствие аккуратности, точности, внимательности людей, заботливого ухода за оборудованием. И это еще не все. Нужно обладать таким тонким знанием своего дела, которое позволит не только заметить дефект в какой-то детали, но и по определенным признакам предположить, где он может быть, и предупредить его. Потому так и ценит Мир Хажиевич людей-умельцев, знающих и любящих технику. Ведь порой аппаратчик должен заменить ремонтника, он обязан в идеальном порядке содержать свое оборудование, каждую деталь, чувствовать малейшее нарушение ритма. Именно так он привык работать и в гидрометцехе, и на
заводе, куда пришел в ноябре 1961 года. За три месяца до перевода на гидрометзавод Жемукова приняли в ря-ды Коммунистической партии/ Намного возросла ответ-ственность за свое дело, за его конечные результаты.
Секретарь парткома завода В. А. Конарев говорил об отношении Мира Хажиевича к партийным поручени-ям. Сейчас он, например, ответственный за работу доб-ровольной народной дружины и отлично наладил это дело. О природной смекалке его, об умении правильно обобщать производственный опыт, о творческом подходе к делу рассказал главный инженер В. Б. Левич, который также знает его много лет. На счету Жемукова — нема- ло рационализаторских предложений, общий экономиче-ский эффект от которых составил около 15 тысяч рублей. Владимир Борисович назвал людей, которые были уче-Ениками Жемукова. Среди них — Ф. С. Белоконь, В. В. Павлюков, А. М. Эттеев, В. Е. Плетнев и другие, ставшие отличными аппаратчиками...
А Мир Хажиевич Жемуков рассказал мне еще об од-ном очень хорошем, как он назвал его, человеке — своем напарнике Хачиме Ара,мисове, с которым уже давно тру-дится рядом, и есть в Хачиме именно те качества, кото-рые делают его 'надежным для тех, кто трудится рядом с ним.
...Я подумала тогда о сыновьях Жемукова — Артуре и Арсене. О том, что они обязательно станут такими же надежными и хорошими людьми, как их отец.
Э. Он ищенко
ВЕРНОСТЬ
Кто бывал в Тырныаузе, знает, какой ураганной силы дуют в ущелье ветры, какие плотные туманы окутывают горы от вершин до подножия. В нескольких метрах ничего не видно. Вот и в такую погоду тоже надо доставлять, людей на смену...
Узкий серпантин дороги, слева -- стена скал, справа — пропасть. Четыре фары у автомашины внизу, две — вверху, и даже они мало помогают. Тогда кто-то из рабочих берет фонарь и идет впереди автомашины. Сама она, натружен-но гудя, движется следом за проводником точно наощупь.
Туманы, гололед, снежные заносы — ко всему этому тырныаузцы привыкли и относятся, как к чему-то неизбежному. Отступать перед стихией, правда, иногда приходится, однако это в исключительных случаях, а в основном-то здесь преодолевают трудности, твердо верят в свой опыт и силы.
Старожилы вспоминают, что в предвоенные и первые послевоенные годы бывало труднее. Тогда о бульдо-
зерах только мечтали. Снежные заносы на дорогах расчищали вручную. Есл>и же не удавалось пробиться, водитель спускал из радиатора воду, оставлял машину на дороге и шел вниз. Сколько времени занимал этот путь? Несколько часов на морозе, среди завываний ветра и бьющего в лицо снега он шел к теплу.
Попав домой, немного отдохнув, снова собирался на смену, снова был готов схватиться с непогодой. Бывало и так: отработав одну, оставался на вторую смену, потому что надо было доставить срочный груз или подменить заболевшего товарища.
В числе тех, кто отдал комбинату и автотранспортному хозяйству долгие годы, водители Д. Кочесоков, М. Лагерный, Д. Буряк.
...В АТХ привыкли поручать Д. П. Буряку самые ответственные, трудные рейсы, будучи уверены, что он справится. Во всяком случае, сделает все возможное.
— Вторую смену подряд, пусть не система, но случалось, — признаются в АТХ. — Не всякому поручишь, не всякий доведет начатое до конца. В нем всегда уверены. Такой опыт за плечами! Почти сорок два года за рулем—и ли одной аварии, чи одного дорожного происшествия. Никогда не слышали от него, что устал, занят или каких-то других отговорок. Не в его характере. Прямолинейный, иногда резковатый, однако, надо отдать должное, справедливый. Был и 'начальником автоколонны, и бригадиром, и просто водителем, но в главном всегда оставался верен себе — ум'еет <и любит работать.
Как-то Дмитрий Павлович отправился в очередной рейс. Перед дорогой еще раз протер лотовое стекло, поправил смотровое зеркало и привычно занял место в кабине. Но едва отъехал, как его остановил инспектор ГАИ. «В чем дело? — промелькнуло в голове. — Правил не нарушил и машина в порядке...»
Он грузло спрыгнул на землю и, доставая водительские права и путевой лист, подошел к автоинспектору.
- Дмитрий Павлович Буряк? — спросил тот, открывая права.
— Так точно.
—За рулем сколько вы?
— Сорок лет.
— А на талоне ни одной дырки?
— Нет и не было.
- Как же вам это удалось?
- Машину знать надо, работу любить. Дороги наши тяжелые, но их тоже знаю, кажется, до последнего камня, выбоины...
Оттого что не понимал причины задержки, Дмитрий Павлович начинал нервничать. Все выяснилось через несколько минут. Центральное радио готовило передачу по безопасности движения. Радиожурналисты обратились в Тырныаузокую ГАИ с просьбой дать кандидатуру водителя, который давно и безупречно работает. Выбор пал на Д. П. Бурякя...
В конце разговора Дмитрия Павловича поблагодарили и пожелали счастливого пути.
...Сколько за эти годы, что вместе прожиты, передумано, пережито Александрой Варфоломеевной: муж в рейс, а она тревожится, пока он 'не вернется домой. Хорошо еще, когда задержится, пришлет кого-нибудь предупредить, иначе бы ей не уснуть. Самому же Дмитрию Павловичу о волнениях не скажи. Вроде и покладистый, но там, где касается работы, — все равно поступит по-своему.
Написала Александра Варфоломеевна письмо родственникам. Так, мол, и так: уже возраст, дороги горные, туманы, морозы... Может быть, хватит жить в ущелье.
Родственники пригласили в гости. Поехали супруги в отпуск. Любит Дмитрий Павлович родную Константи-новку, что на Украине, хоть и уехал оттуда мальчишкой.
Приехали, навестил Буряк всех старых знакомых, наговорился, что называется, досыта, садами налюбовался,— не растут такие в верховьях Баксанского ущелья. И вдруг заскучал, -засобирался домой, в Тырныауз.
- Словно приворожили его горы, — говорит Александра Варфоломеевна, — как родственники ни уговаривали переехать к ним поближе, домик обещали помочь построить, он и слушать не захотел. Хотя, если разобраться, — продолжает она, — понять его можно. Отец Дмитрия был командирован на строительство Баксан-гэса в 1932 году, в 1937-м семья переехала в Нижний Баксан. В феврале 1938-го Дмитрий вернулся на комбинат после окончания курсов водителей. Пришел в АТХ. Работал. Потом армия, фронт, а с 1946 года и по сегодняшний день—опять на прежнем месте...
Что ж, скажем: завидное постоянство! Сердцем он прирос к горам, к этому ущелью, к комбинату.
...Война для Буряка началась на рассвете 22 июня 1941 года в Брестской крепости и закончилась в Берлине в день Победы. И чем дальше уходят события тех лет, тем острее все вспоминается. Можно забыть, что было вчера, месяц назад, а вот войну он, фронтовик, помнит в мельчайших подробностях. Война обожгла его душу, вошла, кажется, >в каждую клеточку тела, задела каждый нерв. Родные получали на него «похоронку», а он выжил.
Отступал Буряк с нашими войсками до Москвы и оттуда же двигался на запад с теми, кто шел в наступление зимой 1941/42 года. Почти пять месяцев днем и ночью всматривался он в дорогу на льду Ладожского озера, в дорогу, которую назвали Дорогой жизни. В сут-
ки приходилось спать не более двух часов. В Ленинграде от голода умирали люди. Он возил по Дороге жизни муку. Машина плюс сани с мешками на прицепе — в общей сложности за рейс брал более четырех тонн. А в день Дмитрий Буряк делал по три-четыре рейса.
Всю войну, кроме этих месяцев на Дороге жизни, Буряк возил боеприпасы. Даже невоенному человеку понятно, насколько в таком случае возрастает вероятность быть раненным, убитым. Бомбежки, артобстрелы, а тут еще в кузове боеприпасы.
Был контужен Буряк. Шестьдесят три дня совершенно не слышал. И все-таки продолжал подвозить на передовую боеприпасы.
— Как же ориентировались, уходили от бомбежки?— спрашиваю Дмитрия Павловича.
— То, что мотор в машине работает, ощущал телом. Ну и, конечно, старался внимательно следить за дорогой, как себя ведут водители других машин, люди, что идут по обочинам. Если бомбежка, все врассыпную, тогда и я останавливался. А потом вдруг снова стал слышать и мотор, и как самолеты летят...
На фронте, в 1944 году, Буряка приняли в члены Коммунистической партии. За время работы в Тырны-аузе Дмитрий Павлович неоднократно избирался членом партбюро предприятия.
— Дмитрий Павлович, вы — человек с большим стажем работы, наставник молодежи. Хотелось бы услышать об этом, — обратилась я к Буряку.
— Не обижайся, но разговора у нас не получится. О чем вести речь, когда нет плана? Былое вспоминать? Нет. Вот будет план, тогда приходи, побеседуем.
Этот разговор состоялся вскоре после того, как Буряк перешел в бригаду ремонтников. Следующая встреча с ним произошла через несколько месяцев. За это время, как считает Александра Варфоломеевна, он как-
то изменился, похудел — очень уж переживал за план. Совсем потерял покой. На работу добирался к шести утра и не возвращался домой раньше семи-восьми вечера.
Стал бригадиром — создавай коллектив, налаживай работу. Вот и старался Буряк наладить дело. В принципе, конечно, ремонтная служба была и до него. Но вот четкой организации в ней не было. Машины часто «застревали» в АТХ, ожидая ремонта. И 'нередко случалось, что ее объявляли «неизлечимо больной» там, где просто требовалась настоящая, хозяйская смекалка.
Руководство АТХ, назначая Дмитрия Павловича бригадиром, исходило из того, что он в совершенстве знает машины, в коллективе старейший водитель, пользуется авторитетом и уважением.
С чего начал Буряк? С уборки рабочих помещений и боксов после ремонта. Попутно подбирал людей в бригаду. Беседовал с теми, кто уже работал, «агитировал» водителей, временно оставшихся без машин. Брал тех, кто хорошо разбирался в ремонтном деле. Так удалось сколотить костяк бригады.
Не все и не сразу признали в нем бригадира. Но видя, что он не только направляет и командует, а и сам не боится работы, ему поверили. И наконец пришло время, когда ремонтники стали обращаться к Дмитрию Павловичу за помощью, за советами. И Буряк, невысокого роста, крепко сбитый, уверенный в себе, подходил к машине, осматривал ее, выслушивал, что предлагали члены бригады, затем излагал свои соображения. Случалось, говорил и так: «Это ты, чтобы поскорее отделаться. А если на совесть?»
...Беспокоили его морозы. Часть -большегрузных машин стояла под открытым небом, загнать их в боксы —• невозможно, а ремонт производить — надо. Нашел бри-
гадир и из этого, казалось, безвыходного положения выход.
В АТХ поняли, что у ремонтников наконец-то появился настоящий хозяин. И дисциплина в этой службе стала налаживаться, и порядок наведен на рабочих местах, и люди стали с большей ответственностью относиться к делу. Все это, вместе взятое, не могло не повлиять на результаты работы.
В один из дней я встретила Д. П. Буряка на улице. Поздоровались. Я собралась пройти мимо, он произнес:
— Погоди. Теперь можем и поговорить...
— План выполнили?
— Да, есть. Есть план.
Разговор этот состоялся за несколько дней до того, как Дмитрию Павловичу исполнилось 60 лет, а еще через полторы недели — и вторая памятная дата: сорок два года как он стал водителем.
Н. Черемиса на
ПРАВО ВЕСТИ ЗА СОБОЙ
...Шел 1944 год. Страна очень 'нуждалась в молибдене и вольфраме. Для того чтобы быстрее восстановить Тырны-аузак'ий комбинат, в республике была объявлена комсомольская мобилизация. Триста юношей и девушек из разных районов Кабардино-Балкарии изъявили желание выехать на работу в Тырныауз. В их числе была и Нина Шонина.
Все добровольцы рвались работать на рудник, там труднее. А Нине сказала: «Пойдешь в химлабораторию. У тебя десятилетка закончена. Туда «уж-ны подготовленные люди». - Но я не любила в школе химию.
— Ничего, придется менять свое отношение к этому предмету. Твое место — в химл-аборатории.
Разговор этот состоялся тридцать шесть лет назад. И вот с тех пор и работает Нина Григорьевна Шонина в химлаборатории горно-металлургического комбината.
— В химлаборатории комбината в то время работало около десяти человек, — вспоминает Шонина, — условия были очень нелегкие. Помещение ,не приспособлено и не