1– анализ отсутствует

Вид материала

Основная тема "Слова" - трагедия нищего-мудреца.
Я ведь, княже, как дерево при дороге: многие обрубают ему ветви и в огонь кидают; так и я всеми обижаем, ибо не огражден страхом

Подобный материал:

1 2 3 4

10

Из древней тьмы на мировом погосте
Звучат лишь Письмена.
И нет у нас иного достоянья!..

«Моление Даниила Заточника» — памятник древнерусской литературы XIII века. Написан как обращение к переяславско-суздальскому князю Ярославу Всеволодовичу в период с 1213 до 1236.

Творение Даниила Заточника было открыто и впервые частично опубликовано Н. М. Карамзиным в примечаниях к его "Истории государства Российского".

Это памятник, по сути публицистический памфлет, а форме послание, весьма загадочен. Один вариант сочинения бытовал с названием "Слово Даниила Заточника, еже написа своему князю Ярославу Владимировичу". Другой вариант - с названием "Моление (или Послание) Даниила Заточника к своему князю Ярославу Всеволодовичу".

Основная тема "Слова" - трагедия нищего-мудреца. Автор видит выход из своих сословных бед в усилении княжеской власти, в росте ее щедрости преданным слугам. В дворянской среде Переславля-Залесского в 20-х гг. 13 в. "Слово" получило новую редакцию ("Моление Д. З."), адресованную к переяславскому князю Ярославу Всеволодовичу. Здесь более отчетливо формулируются права и притязания дворян - милостников, едко высмеиваются боярская знать и монашество, тема "похвалы уму" снижается и усиливается подобострастное восхваление сильной княжеской власти.

По древнерусским летописям можно судить, что писателей Древней Руси весьма волновали проблемы гражданского содержания, например, проблемы сильной княжеской власти, междукняжеских отношений и взаимоотношений князей и боярства.

Слово «заточник», скорее всего, прозвище, указывает на занимаемое положение; оно может означать заключенного, сосланного человека или человека, согласившегося на подневольную работу («заточившегося», согласившегося на кабальную работу).

Автор жалуется своему князю на судьбу «…Тем же вопию к тобе, одержим нищетою: помилуй мя, сыне великаго царя Владимера… Княже мой, господине! Избави мя от нищеты сея, яко серну от тенета, аки птенца от кляпци, яко утя от ногти носимаго ястреба, яко овца от уст лвов.
Аз бо есмь, княже, аки древо при пути: мнозии бо посекають его и на огнь мечють; тако и аз всеми обидим есмь, зане огражен есмь страхом грозы твоеа.», просит его помочь: …«Господине мой! Не лиши хлеба нища мудра, ни вознесе до облак богата несмыслена…»).

Даниил просит милостыни и милости: «Птица радуется весне, а младенец матери; весна украшает землю цветами, а ты оживляешь людей милостью своею, сирот и вдовиц, вельможами обижаемых». Милость имеет для Даниила только материальное выражение - это злато, серебро, подачка с княжеского стола, и он считает себя достойным её, а потому просит не раздавать богатств кому попало: «Господине мой! Не лиши хлеба нищего мудрого, не вознеси до облак глупого богатого… » или «Не сей на межах жита, ни мудрость в сердцах лукавых. Ибо глупые не сеют, не жнут, ни в житницу не собирают, но сами себя родят. Как в дырявые меха лить, так и глупого учит; ибо псам и свиньям не нужно ни золота, ни серебра, а глупому - мудрых слов; мертвеца не рассмешишь, а глупого не научишь».

В этом отрывке Даниил Заточник не только жалуется, но и говорит о своем умственном превосходстве над окружающими князьями, боярами, демонстрирует начитанность: «Господин мой! Не смотри на внешность мою, но смотри, каков я внутри. Я, господин, беден одеждой, но богат умом; юный возраст имею, а стар смысл во мне. Мыслию бы парил, как орёл по воздуху.

Но поставь сосуд гончарный под язык мой, да накапает тебе слаще меду слова уст мои. Ибо же Давид сказал: «Сладки слова Твои, лучше меда они устам моим». Ибо и Соломон сказал: "Слова добрые сладостью напоят душу, покрывает же печаль сердце безумному".

Одним из центральных персонажей отрывка является образ великого князя. Именно к нему обращается автор текста: «сын великого царя Владимира»; «господин»; « Князь мой, господин»; «князь»; «Господин мой». Этот персонаж явно идеализирован в традициях, разработанных в русской политической литературе. Князь величественен, красив, «сыне великаго царя Владимера»: « Паволока, расшитая многими шелками, красоту лица показывает; так и ты, княже, многими людьми честен и славен во всех странах». Он милостив.

Управление князя крепко и справедливо («дуб крепок множеством корения, тако и град наш твоею державою»). Князь выступает как верховный глава всем своим людям. Из всех качеств князя Даниил превозносит его щедрость: «Ибо щедрый князь – отец многим слугам: многие ведь оставляют отца и мать, к нему прибегают. Служа хорошему господину, дослужишься свободы, а служа злому господину, дослужишься тяжёлой работы. Ибо щедрый князь, как река, текущая без берегов сквозь дубравы, поит не только человека, но и зверей».

Свою нищету Даниил подчеркивает по принципу контраста с богатством князя: « Я ведь, княже, как дерево при дороге: многие обрубают ему ветви и в огонь кидают; так и я всеми обижаем, ибо не огражден страхом грозы твоей». Одного не лишен Даниил - ума: «Господине мой! Не смотри на внешность мою, но посмотри, каков я внутри. Я, господине, хоть одеянием и скуден, но разумом обилен; юн возраст имею, а стар смысл во мне. Мыслию бы парил, как орел в воздухе. Но поставь сосуд гончарный под капельницу языка моего, да накаплет тебе слаще меду слова уст моих».

Даниил Заточник остроумен, его речь образна, наполнена многочисленными сравнениями: «Избави меня от нищеты этой, как серну от сетей, как птенца от западни, как утёнка от когтей летящего ястреба, как овцу от пасти льва… Я есть, князь, как дерево при дороге… щедрый князь, как река, текущая без берегов сквозь дубравы… Щедрый боярин, как колодец необходимый на пути…; небылицами: «Как в дырявые меха лить, так и глупого учить; ибо псам и свиньям не нужно ни злата, ни серебра, а глупому - мудрых слов; мертвеца не рассмешишь, а глупого не научишь. Коли пожрет синица орла, коли поплывет камень по воде и коли начнет свинья на белку лаять, тогда и глупый уму научится»; в пределах одного предложения использует слова с созвучными окончаниями (своеобразные рифмы): погрести - привести, чтить - стыдить, укоряет - осуждает и т. п.; ). Автор использует снижено - бытовую лексику, с её помощью строит целые сценки грубоватого характера: «Или мне скажешь: Солгал как пёс? Но хорошего пса князья и бояре любят. Или мне скажешь: солгал как вор?»; (Даниил Заточник как бы щеголяет своей грубостью, нарочитой сниженностью стиля, не стесняясь бытового словаря.). В тексте встречаются цитаты: «Ибо же Давид сказал: «Сладки слова Твои, лучше меда они устам моим». Ибо и Соломон сказал: "Слова добрые сладостью напоят душу, покрывает же печаль сердце безумному". Автор текста наблюдательный человек, бытовые черты выхвачены автором для построения сравнений, метафор, отдельных образов: «яко же бо олово гинеть часто разливаемо, тако и человек, приемля многия беды»; «злато съкрушается огнем, а человек напастьми; пшеница бо много мучима чист хлеб являеть, а в печали обретаеть человек ум сврьшен». Я думаю, что Даниил зависимый человек, представитель низших слоев общества. Он вносит в литературу черты трудового быта, народной мудрости.

Текст Даниила 3аточника написан вольным (псалтырным, или молитвословным) стихом, ритм в котором создается за счет синтаксической организации текста, в частности синтаксического параллелизма. «..Ибо щедрый князь – отец многим слугам … Ибо щедрый князь, как река, текущая без берегов сквозь дубравы, поит не только человека, но и зверей… Господин мой! Не лиши хлеба нищего мудрого, не вознеси до облаков глупого богатого… Господин мой! Не смотри на внешность мою, но смотри, каков я внутри…»

Несмотря на то, что автор униженно просит о милости, он независимый человек, знающий себе цену. Очень точно о нём сказал В.Г.Белинский: "Кто бы ни был Даниил Заточник, можно заключить не без основания, что это была одна из тех личностей, которые, на беду себе, слишком умны, слишком даровиты, слишком много знают и, не умея прятать от людей свое превосходство, оскорбляют самолюбивую посредственность; у которых сердце болит и снедается ревностию по делам, чуждым им, которые говорят там, где лучше было бы молчать, и молчат там, где выгодно говорить; словом, одна из тех личностей, которых люди сперва хвалят и холят, потом сживают ее со свету и, наконец уморивши, снова начинают хвалить". Внимание к памятнику древнерусской литературы приковано и в наши дни. Академик Лихачёв назвал Даниила Заточника интеллигентом Древней Руси.

Заинтересовавшись, я прочитала всю повесть. Я думаю, что многие мысли автора современны и в наше время. Например, «если кто в печали человеку поможет, то как студёной водой его напоит в знойный день», Лучше слушать спор мудрых, нежели указания глупых», «Как в дырявые меха лить, так и глупого учить», «Хорошая жена – венец мужу своему и беспечалии, а злая жена – горе лютое и разорение дому».«Моление Даниила Заточника» принадлежит к публицистическим произведениям, которые в форме афоризмов, наполненных философским, нравственным содержанием, раскрывают быт и нравы Руси накануне монголо–татарского нашествия. Многие суждения нравственного характера актуальны и сегодня.

№11 Анализ текста:

Автор и время написания;
Тема;
Идея;
Композиция;
Сюжет;
Поэтические языковые средства;
Слова;

Первая редакция «Молений» Даниила Заточеника, «Слово Даниила Заточенника», написанная в конце 12 века.
Тема произведения взята из далёких от нас корней, когда люди сражались за свою честь и глубоко верили в Бога. Данная тема присуща не для того, зачем это нужно, а для того, чтобы показать насколько тогдашняя душа была чиста и искренна.

Главная же идея произведения состоит в том, чтобы отразить в словах Владимера ту самобытность жизни русского народа на основе постоянной бедности и нищеты, которые переживали русские люди на протяжении многих веков. Простой русский народ всегда был беден и поэтому, они всегда обращались к всевышнему за помощью.

Как и во всех художественных произведениях, в данном композиция представлена последующе:

Зачин;
Развитие действия;
Вывод;

5.Сюжета, как такового, в произведении не представлено.

6. Княже мои, господине! (обращение); Избави мя от нищеты сея, яко серну от тенета, аки птенца от кляпци, яко утя от ногти носимаго ястреба, яко овца от устъ лвовъ (сравнение); Азъ бо есмь, княже, аки древо при пути: мнозии бо посекають его и на огнь мечють; тако и азъ всем обидимъ есмь, зане ограженъ есмь страхом грозы твоеа (сравнение); красно лице (эпитет); доброму господину (эпитет); зане князь щедръ, аки река, текуща без бреговъ сквози дубравы, напаяюще не токмо человеки, но и звери; а князь скупъ, аки река въ брезЪх, а брези камены: нелзи пити, ни коня напоити (сравнения); не имеи собе двора близъ царева двора и не дръжи села близъ княжа села: тивунъ бо его аки огнь трепетицею накладенъ, и рядовичи его аки искры (сравнение); Господине мои! (двукратное обращение); не лиши хлеба (анафора); Яко же Давидъ рече: сладка сут словеса твоя, паче меда устомъ моимъ. Ибо Соломонъ рече: словеса добра сладостью напаяють душу, покрываеть же печаль сердце безумному (параллелизм);

7Слова:

а) Старославянские:

1) неполногласные сочетания: 1) полногласные сочетания:

древо дерево

злато золото

шолкы шолки

град город

сребро серебро

корениа корни

2) Владимер Владимир

3)паволока ткань

персты кольца

очи глаза

кляпец капкан

рядовичи предприниматели, взявшие ссуду

б) Цитирование:

Яко же Давидъ рече: сладка сут словеса твоя, паче меда устомъ

моимъ.

2) Ибо Соломонъ рече: словеса добра сладостью напаяють

душу, покрываеть же печаль сердце безумному.

№12

Одержимый нищетою, оказавшийся в заточении (т.е. жизненном тупике) герой обращается к князю: «Помилуй меня…». Обычно со словами «спаси» и «помилуй» обращаются к Богу. Для Даниила (а передо мной фрагмент из одного из самых ярких произведений древнерусской литературы «Моление Даниила Заточника») князь и есть божество, главная функция которого – устроение мира. Князь и бог-громовержец, который может и должен «послать тучу на землю убожества» Даниила, которого все обижают, ибо он «не огражден страхом грозы» князя. Князь и природное животворящее начало: говоря, что тот оживляет людей, сирот и вдовиц, притесняемых злыми вельможами, Даниил сопоставляет его с вечными символами жизни – весной и матерью.

Сам же он напоминает мне плачущего Адама, изгнанного из рая. Его стенания по поводу жизни, которую он принужден вести (а Даниил сравнивает себя и с серной в сетях, и с птицей в западне, и с утенком в когтях ястреба, и с овцой в пасти львиной) напоминают мне именно плач. Может быть, все-таки действительно не «Слово…», а «Моление Даниила Заточника»?

Этот явный параллелизм между библейской ситуацией и ситуацией, описанной в этом произведении, между Адамом и автором-героем, между князем и Богом, цитирование Давида и Соломона, напоминание некоторых моментов из жизни Христа и его слов являются ярким свидетельством религиозности, свойственной древнерусской литературе. Однако несмотря на обилие библейских сюжетов и образов, «Моление Даниила Заточника» все-таки произведение светское и очень напоминает так любимые на Руси сборники афоризмов, ведь что ни фраза – то перл, восхищающий и поныне. И яркие сравнения («боярин щедр, аки кладяз сладок при пути напаяеть мимоходящих»), и параллелизм, заимствованный из фольклора («Гусли бо страяются персты, а тело основается жилами; дуб крепок множеством корениа; тако и град нашь — твоею дръжавою»), и народные пословицы («Безумных бо ни сеють, ни орють, ни в житницю сбирают, но сами ся родят»), и небылицы, так уместно воспроизведенные («Коли пожреть синиця орла, коли камение въсплавлет по воде, и коли иметь свиниа на белку лаяти, тогды безумный уму научится») – яркое свидетельство народности как самого произведения, так и героя-автора. Может быть, поэтому и воспринималось оно как свое кровное произведение многими переписчиками, которые неоднократно переписывали его, дополняя новыми сюжетами, ибо каждый из них стремился поделиться и собственными горестями?!

Данный фрагмент сюжетно организован: обращаясь к князю, Даниил сначала рассказывает о собственных бедах и гонениях, потом говорит о желании служить ему верой и правдой, затем перечисляет свои заслуги…

Обращение-послание местами подобострастно («Гусли бо страяются персты, а тело основается жилами; дуб крепок множеством корениа; тако и град нашь — твоею дръжавою»), местами даже слезливо («Аз бо есмь, княже, аки древо при пути: мнозии бо посекають его и на огнь мечють; тако и аз всеми обидим есмь»). Но ни в коей мере это нельзя ставить в вину автору. Не надо забывать, что перед нами произведение древнерусской литературы, а в средние века любое произведение создавалось по так называемому литературному этикету, канону, который регламентировал не только ход описываемых событий, но и линию поведения действующих лиц сообразно их положению, а также и то, какими словами писатель должен описывать совершающееся.

Древнерусские книжники были людьми живыми, наблюдательными, часто высокоталантливыми. Таков и Даниил Заточник: он и «разумом обилен», и мысль его парит «аки орел по воздуху», красноречив, литературно одарен. И что для меня особенно важно, он - личность, чье сердце «болит и снедается ревностию» о благе общественном. Надев на себя маску униженного просителя, строго следуя литературному этикету, мастерски воспользовавшись таким художественным приемом, как антитеза, Даниил нашел возможность привлечь внимание к такой важной проблеме, как бедность и богатство, поговорить о необходимости взаимопомощи и поддержки людям, попавшим в беду. Восхваляя идеального князя, автор очень тонко и ненавязчиво умудряется поучать его: «Не лиши хлеба нища мудра, ни вознесе до облак богата несмыслена». Рассуждая о князе, боярине щедром и князе, боярине скупом, Даниил, во-первых, свидетельствует, что таковые существовали, во-вторых, демонстрирует собственную отвагу: критика сильных мира сего во все времена наказуема. А эпитетами хороший, злой, употребленными со словом «господине», показывает характер социальных взаимоотношений, которые тогда складывались. Потому и неслучайно появление антитезы свобода-рабство. А уж предостережение: «Не имей собе двора близ царева двора и не дръжи села близ княжа села: тивун бо его аки огнь трепетицею накладен, и рядовичи его, аки искры» - воспринимается мною как смелое нарушение автором литературного этикета.

Не подобные ли высказывания и привели к «изгнанию» Даниила? Но убоявшимся я его не вижу! Более того, автор, противопоставляя мудрость и глупость, независимые от богатства, с небывалой ранее в древнерусской литературе силой отстаивает право образованного человека на достойное существование.

Не Даниил ли Заточник открыл плеяду людей, о которых В.Г.Белинский сказал: «…одна из тех личностей, которых люди сперва хвалят и холят, потом сживают со свету и, наконец, снова начинают хвалить…»?

№13

Несомненно, « Моление Даниила Заточника» относится к числу наиболее интересных и вместе с тем наиболее загадочных литературных произведений средневековой Руси и являет собой пример древнерусской славянской публицистики. Оно позволяет не только представить еще раз насколько велик и могуч наш русский язык, но и дает богатую почву для размышлений.

Прежде всего, нужно сказать, что адресат этого произведения— князь Ярослав Всеволодович. Неясна, однако, сама личность Даниила: одни из исследователей считают его дворянином, другие — дружинником князя, третьи – холопом.

Каковы бы ни были споры по поводу этого произведения, ясно одно: ««Моление» — это памятник исключительный, своеобразный, свидетельствующий о высокой литературной культуре домонгольской Руси. Прочитав даже отрывок, можно смело утверждать: его автор –личность образованная, начитанная, широко и образно мыслящая.

Человеку, мало знакомому с чтением таких произведений, будет стоить некоторых усилий понять написанное. Для человека же, немного сведущего в этом деле, текст откроется во всей его красоте, благозвучии и доставит истинное удовольствие при чтении.

Нетрудно заметить, что «Моление» состоит из своеобразных, ритмически высокоорганизованных строф, при чтении которых читатель ощущает сходство с церковными песнопениями в храме. Недаром слово «Моление» имеет общий корень с «молитвой». Только здесь мы видим молитву- прошение к князю. Общие, повторяющиеся обращения в начале строф: «княже мой, господине» - только усиливают сходство с настоящей молитвой. И можно сделать вывод: прося помощи, автор « Моления» верит во власть и справедливость князя.

В «Молении» есть некоторые особенности в употреблении глаголов. Во-первых, их очень много, это наталкивает на мысль о побуждении к определенному действию. Часть из таких глаголов имеют сослагательное наклонение, то есть говорится о действии как о вполне реальном, возможном. Но имеются в наличии и глаголы несуществующего в наше время желательного наклонения. «…Господине мой! Не зри внешняя моя, но возри внутреняя моа...» Это вполне естественно, ведь название произведения говорит за себя - «Моление». Преобладание второй грамматической категории указывает на настойчивость просящего, у которого нет сил терпеть нужду.

Вообще же, морфология текста чрезвычайно интересна. Хорошо видны определительные наречия, призванные донести до адресата самую суть.

Повсеместно, то там, то тут встречаются знаменательные связки- глаголы с полным лексическим значением - «смыслити, напоити…». И точно такие же грамматические формы можно видеть и в Евангелии, и в любой молитве на церковно-славянском языке. Вплетенные в ткань произведения, они не только добавляют ритмику и соразмеренность, но и помогают фонетически – чтение больше напоминает старинный напев.

Интересен и такой момент: в церковно-славянском языке значение индивидуальной принадлежности выражалось притяжательными прилагательными, что только добавляет образности.

Быть может, разбирая каждое слово, мы не получим того эффекта, который получаем при чтении текста целиком: органичное, самобытное звучание строк, словно вдохновенные брызги огня и противоречивых чувств. Богатство образных рядов сочетается с сатирическим отношением к окружающим. Нарочитая униженность - с подчеркнутым умственным превосходством. Автор видит свое бесспорное духовное преимущество и призывает князя избавить его от материального бедствия.

Даниил не воздает льстивые почести и похвалы, но приводит конкретные сравнения, имеющие потрясающую эмоциональную и смысловую окраску. «… Дуб крепок множеством корней, так и город наш - твоей державой…» Произведение буквально изобилует различными сравнениями, которые с ходу, помогают представить и отношение автора к тому, что он говорит, и выступают в роли конструкций, передающих ту или иную окраску в целом. Например: «да не восплачуся рыдая, как Адам о рае» - высшая степень печали нашла отражение в одной из фраз канона, читаемого на Страстной неделе, и использована для передачи душевного состояния автора. Подобные слова можно увидеть и в Псалтыре:

« Господи, да не яростию твоей обличиши мя», - молится царь Давид. Слова его, кстати, тоже приводятся Даниилом, что лишний раз подчеркивает образованность речи автора. «Яко же Давид рече: “Сладка сут словеса твоя, паче меда устом моим”». Определенная смысловая нагрузка ложится на такие цитаты: «… Избави мя от нищеты сея, яко серну от тенета, аки птенца от кляпци, яко утя от ногти носимаго ястреба, яко овца от уст лвов….». Потрясающие, точные обороты употребляет Даниил, рассказывая о нищете как об опасности, которая может погубить его. Виртуозность всех этих средств состоит в том, что автор легко берет примеры из жизни, простые, понятные и вместе с тем такие поэтичные и благозвучные… «Злато сокрушается огнем, а человек напастьми…» При чтении восхищение все нарастает и нарастает, речь и слог автора журчат, словно ручей, размеренно, плавно, действуют успокаивающе. Стилистический прием цитирования помогает сделает речь живой, выразительной.

Можно заметить и оригинальный композиционный прием: строфы распадаются на излюбленные в средневековой литературе афористические изречения, пословицы и небольшие рассуждения. Это свидетельствует, как уже говорилось, о начитанности автора. В подборе книжного материала Даниил выказывает себя широко образованным писателем, человеком из утонченной литературной среды, который не боялся остаться непонятым. Он не только рассказывает, но излагает свои мысли в виде отдельно взятых тезисов, которые затем слагаются в единую просьбу.

Очень удачно использует Даниил прием антитезы. Когда идет противопоставление богатства и бедности, сразу становится ясно, что для него это два разных полюса и они синонимичны схеме “добро-зло”.

Произведение, несомненно, является не только ярким примером «слово ради смысла», но и поистине шедевром древнерусского письма, которое наглядно иллюстрирует высокую культуру того времени. И чтение этого шедевра доставляет огромное удовольствие, заставляет гордиться своим языком и словно приоткрывает завесу прошлого, рассказывая нам об удивительных тайнах великого русского слова.

№

Blog

1– анализ отсутствует