Geum.ru

Данте Алигьери. Божественная комедия

Вид материалаДокументы
Песнь семнадцатая
Подобный материал:
1   ...   48   49   50   51   52   53   54   55   ...   143

ПЕСНЬ СЕМНАДЦАТАЯ




1 Читатель, если ты в горах, бывало,

Бродил в тумане, глядя, словно крот,

Которому плева глаза застлала,


4 Припомни миг, когда опять начнет

Редеть густой и влажный пар, - как хило

Шар солнца сквозь него сиянье льет;


7 И ты поймешь, каким вначале было,

Когда я вновь его увидел там,

К закату нисходившее светило.


9 Так, примеряясь к дружеским шагам

Учителя, я шел редевшей тучей

К уже умершим под горой лучам.


13 Воображенье, чей порыв могучий

Подчас таков, что, кто им увлечен,

Не слышит рядом сотни труб гремучей,


16 В чем твой источник, раз не в чувстве он?

Тебя рождает некий свет небесный,

Сам или высшей волей источен.


19 Жестокость той, которая телесный

Сменила облик, певчей птицей став,

В моем уме вдавила след чудесный;


22 И тут мой дух всего себя собрав

В самом себе, все прочее отринул,

С тем, что вовне, общение прервав.


25 Затем в мое воображенье хлынул

Распятый, гордый обликом, злодей,

Чью душу гнев и в смерти не покинул.


28 Там был с Эсфирью, верною своей

Великий Артаксеркс и благородный

Речами и делами Мардохей.


31 Когда же этот образ, с явью сходный,

Распался наподобье пузыря,

Лишившегося оболочки водной, -


34 В слезах предстала дева, говоря:

"Зачем, царица, горестной кончины

Ты захотела, гневом возгоря?


37 Ты умерла, чтоб не терять Лавины, -

И потеряла! Я подъемлю гнет

Твоей, о мать, не чьей иной судьбины".


40 Как греза сна, когда ее прервет

Волна в глаза ударившего света,

Трепещет миг, потом совсем умрет, -


43 Так было сметено виденье это

В лицо мое ударившим лучом,

Намного ярче, чем сиянье лета.


46 Пока, очнувшись, я глядел кругом,

Я услыхал слова: "Здесь восхожденье",

И я уже не думал о другом,


49 И волю охватило то стремленье

Скорей взглянуть, кто это говорил,

Которому предел - лишь утоленье.


52 Но как на солнце посмотреть нет сил,

И лик его в чрезмерном блеске тает,

Так точно здесь мой взгляд бессилен был.


55 "То божий дух, и нас он наставляет

Без нашей просьбы и от наших глаз

Своим же светом сам себя скрывает.


58 Как мы себя, так он лелеет нас;

Мы, чуя просьбу и нужду другого,

Уже готовим, злобствуя, отказ.


61 Направим шаг на звук такого зова;

Идем наверх, пока не умер день;

Нельзя всходить средь сумрака ночного".


64 Так молвил вождь, и мы вступили в тень

Высокой лестницы, свернув налево;

И я, взойдя на первую ступень,


67 Лицом почуял как бы взмах обвева;

"Beati, - чей-то голос возгласил, -

Pacific!, в ком нет дурного гнева!"


70 Уже к таким высотам уходил

Пред наступавшей ночью луч заката,

Что кое-где зажглись огни светил.


73 "О мощь моя, ты вся ушла куда-то!" -

Сказал я про себя, заметя вдруг,

Что сила ног томлением объята.


76 Мы были там, где, выйдя в новый круг,

Кончалась лестница, и здесь, у края,

Остановились, как доплывший струг.


79 Я начал вслушиваться, ожидая,

Не огласится ль звуком тишина;

Потом, лицо к поэту обращая:


82 "Скажи, какая, - я сказал, - вина

Здесь очищается, отец мой милый?

Твой скован шаг, но речь твоя вольна".


85 "Любви к добру, неполной и унылой,

Здесь придается мощность, - молвил тот. -

Здесь вялое весло бьет с новой силой.


88 Пусть разум твой к словам моим прильнет,

И будет мой урок немногословный

Тебе на отдыхе как добрый плод.


91 Мой сын, вся тварь, как и творец верховный, -

Так начал он, - ты это должен знать,

Полна любви, природной иль духовной.


94 Природная не может погрешать;

Вторая может целью ошибиться,

Не в меру скудной иль чрезмерной стать.


97 Пока она к высокому стремится,

А в низком за предел не перешла,

Дурным усладам нет причин родиться;


100 Но где она идет стезею зла

Иль блага жаждет слишком или мало,

Там тварь завет творца не соблюла.


103 Отсюда ясно, что любовь - начало

Как всякого похвального плода,

Так и всего, за что карать пристало.


106 А так как взор любви склонен всегда

К тому всех прежде, кем она носима,

То неприязнь к себе вещам чужда.


109 И так как сущее неотделимо

От Первой сущности, она никак

Не может оказаться нелюбима.


112 Раз это верно, остается так:

Зло, как предмет любви, есть зло чужое,

И в вашем иле вид ее трояк.


115 Иной надеется подняться вдвое,

Поправ соседа, - этот должен пасть,

И лишь тогда он будет жить в покое;


118 Иной боится славу, милость, власть

Утратить, если ближний вознесется;

И неприязнь томит его, как страсть;


121 Иной же от обиды так зажжется,

Что голоден, пока не отомстит,

И мыслями к чужой невзгоде рвется.


124 И этой вот любви троякий вид

Оплакан там внизу; но есть другая,

Чей путь к добру - иной, чем надлежит.


127 Все смутно жаждут блага, сознавая,

Что мир души лишь в нем осуществим,

И все к нему стремятся, уповая.


130 Но если вас влечет к общенью с ним

Лишь вялая любовь, то покаянных

Казнит вот этот круг, где мы стоим.


133 Еще есть благо, полное обманных,

Пустых отрад, в котором нет того,

В чем плод и корень благ, для счастья данных.


136 Любовь, чресчур алкавшая его,

В трех верхних кругах предается плачу;

Но в чем ее тройное естество,


139 Я умолчу, чтоб ты решил задачу".