Советская власть и художественная интеллигенция в 1964 - 1985 гг

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7

Источниковая база исследования включает разнообразные опубликованные и неопубликованные документы. Последние выявлены автором в 58 фондах 4 центральных и 13 региональных, включая текущие, архивов^⁸⁵.

Официальные документы. Опубликованные документы Коммунистической партии и правительства представлены материалами съездов, пленумов ЦК, местных государственных и первичных партийных организаций, отражающих основные направления, формы работы государственных, партийных и комсомольских организаций с художественной интеллигенцией^⁸⁶. Определенный материал по теме содержится в стенографических отчетах съездов КПСС и ВЛКСМ^⁸⁷, в которых наряду с рекомендациями опубликованы выступления делегатов, в том числе и по вопросам развития художественной культуры.

В конце 1960-х – начале 1980-х годы был принят ряд постановлений ЦК КПСС и совместных решений партии, правительства, комсомола, творческих союзов, посвященных развитию отдельных видов искусства, подготовке кадров художественной интеллигенции, ее участию в пропагандистской работе КПСС и др.^⁸⁸.

В настоящее время опубликованы тематические документальные комплексы, раскрывающие особенности деятельности властных структур по отношению к художественной интеллигенции в различные исторические периоды^⁸⁹.

Документы центральных и местных архивов.

В Российском государственном архиве новейшей истории (РГАНИ) были изучены материалы Секретариата (фонд 4) и отделов пропаганды и культуры ЦК КПСС (фонд 5). Специфика документальной коллекции этого архива состоит в том, что кроме источников партийного происхождения, в фондах находятся документы государственных учреждений и ведомств (в частности Министерств культуры СССР и РСФСР, Управления по охране государственных тайн в печати при Совете Министров СССР и др.), общественных организаций, в том числе - творческих союзов т.д. Предоставленные нам документы можно разделить на следующие группы: – документы центральных органов партии (Секретариата ЦК КПСС, отделов ЦК КПСС); – документы государственных органов (ведомств, министерств, управлений), направляющих в ЦК КПСС информацию о своей деятельности; - документы личного характера; - письма в ЦК КПСС, в том числе обращения известных деятелей литературы и искусства по самым различным поводам; неопубликованные или изъятые из широкого пользования художественные произведения. Документы раскрывают весь спектр вопросов, которыми занимался Центральный комитет КПСС.

Некоторые источники представлены в силу особенностей функций и деятельности партийно-государственных органов документально цельными комплексами источников, раскрывающими отношения власти и художника. Это специальные «дела-досье», посвященные определенному культурному событию (спектакль Ю. Любимова «Владимир Высоцкий» в театре драмы и поэзии на Таганке^⁹⁰, выход литературно-художественного альманаха «МетрОполь»^⁹¹, съемки фильма «Петр I» иностранной киностудией во Владимире^⁹² и т.п.).

В Государственном архиве Российской Федерации (далее – ГАРФ) представлены материалы фонда Совета Министров РСФСР (ГАРФ, Ф. 259), Министерства культуры РСФСР (ГАРФ. Ф-501) и Управления по охране государственных тайн в печати (Главлита) (ГАРФ. Ф. 9425).

Среди материалов из фонда Главлита: отчеты Начальника Управления, руководителей региональных подразделений, справки руководителей отделов о работе за определенный год, приказы об изъятии книг из массовых библиотек и книготорговли. Из общего числа документов наиболее важными для нас являются справки аналитического характера, в которых цензорами обосновывались причины снятия с печати художественных произведений после предварительного просмотра материалов зарубежной печати, отечественных литературно-художественных журналов и др.

Среди документов фонда Министерства культуры РСФСР основной интерес представляют материалы Коллегии МК РСФСР. Протоколы заседаний Коллегии помогли определить зоны постоянного внимания государственного ведомства, временные приоритеты в политике Министерства культуры РСФСР, не всегда обусловленные партийными решениями. Ежегодные отчеты областных, республиканских управлений культуры по определенной форме, дающие возможность установить численность аппарата, уровень зарплаты, ведомственную принадлежность и штатное расписание учреждений культуры и т.д., позволили проследить динамику номенклатурного процесса.

Среди документов фонда Совета Министров РСФСР чрезвычайно интересны «комплексные перспективные программы» совершенствования деятельности учреждений культуры и вспомогательные материалы к ним.

В Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ, ранее ЦХДМО) были изучены материалы фонда 1 (опись 90) - отдела культуры ЦК ВЛКСМ: отчеты, справки о работе комсомольских организаций с различными категориями творческой молодежи, которые помогли выявить основные направления, специфические формы и методы, новые организационные структуры, их роль в работе комсомола с молодой художественной интеллигенцией.

Предметом особо тщательного анализа стали фонды партийных, государственных и творческих организаций в государственных архивах областей региона (Владимирской, Ивановской, Костромской, Ярославской). Особую ценность для исследователя представляют протоколы заседаний бюро, совещаний, пленумов, конференций местных партийных организаций, на которых обсуждались вопросы работы местных учреждений культуры и региональных отделений творческих союзов. Отдельную группу источников составили документы первичных партийных организаций театров, областных отделений творческих союзов.

Документы творческих союзов. Опубликованные материалы стенографических отчетов съездов, пленумов творческих союзов, совещаний отдельных категорий художественной интеллигенции^⁹³ дают возможность воссоздать фактуру художественной жизни страны, реконструировать, главным образом, официальный взгляд на взаимоотношения власти и художественной интеллигенции. Художественная жизнь страны и областей региона представлена в сборниках, составленных по материалам архивов, периодической печати^⁹⁴. Ряд творческих союзов регулярно публиковал отчеты о работе своих правлений^⁹⁵.

Неоценимую помощь исследователю оказывают материалы Российского государственного архива литературы и искусства (далее – РГАЛИ). Среди документов СХ РСФСР (СХ РСФСР – Ф. 2940, МОСХ – Ф. 2943) особую ценность представляют материалы, отразившие работу творческого союза с молодыми художниками: от вопросов организации ОМХ (в центре и на местах) до предоставления материальной помощи, заключения договоров, направления в Дома творчества, участия в деятельности тематических творческих групп, и др.

Обусловленная объективными обстоятельствами тенденциозность в формировании фондов творческих союзов и некоторых учреждений культуры в РГАЛИ явно снижает их информативную ценность (фонд Театра на Таганке – Ф. 2485, фонд СП РСФСР – Ф. 2938).

Документы областных отделений творческих союзов представлены докладами руководителей о работе правлений, коллегий за отчетный период, планами и отчетами о работе секций, художественных советов, выставкомов и др., финансовыми документами и т.д., и т.п. Самыми «живыми» документами эпохи являются протоколы собраний, в первую очередь, отчетно-выборных, областных отделениях творческих союзов. Оформленные часто «от руки» они передают особенности атмосферы, темперамента участников и т.д.

Наше представление о фондах личных коллекций региональных архивов составлено на основании работы с описями и делами Государственных архивов Ивановской и Ярославской областей.

Периодическая печать явилась важным источником при изучении проблем власти и художественной интеллигенции. Не только центральные: орган ЦК КПСС газеты «Правда», «Известия», «Советская культура», ЦК ВЛКСМ – «Комсомольская правда», и журналы («Искусство», «Театр», «Театральная жизнь» и др.), газеты и журналы творческих союзов – «Литературная газета», малотиражки – «Московский литератор» и другие, но и региональные издания: газеты «Рабочий край», «Северная правда», «Северный рабочий», «Призыв», – печатные органы обкомов КПСС, областных Советов депутатов трудящихся / народных депутатов и обкомов ВЛКСМ («Ленинец», «Комсомольская искра», «Юность», «Молодой ленинец» – являлись рупором официальной политики в сфере художественной культуры, каналом влияния на общественное сознание.

Материалы периодической печати являются подлинным образцом «языка эпохи», в метафорическом смысле, значимым политическим и культурным дискурсом, в структуре которого важно все – место на полосе, авторство, соседство с другими материалами и авторами. Газетные и журнальные публикации не только воспроизводят фактический и событийный ряд официальной культуры, но и позволяют почувствовать уникальную атмосферу эпохи.

Специфический источник, входящий в круг материалов СМИ – недавно опубликованные записи устных радиопередач В. Аксенова для радиостанции «Свобода»^⁹⁶ или статьи М. Геллера^⁹⁷, подготовленные нашими соотечественниками, вынужденно эмигрировавшими из СССР.

Особый и сравнительно новый вид источника – документальное кино о событиях художественной жизни конца 1960-х – начала 1980-х годов, Чаще всего эти материалы являются не только документальным отражением историко-культурных событий, но имеют авторскую концепцию, которая выражена в соответствующем подборе документов, поэтому являются своеобразными исследованиями эпохи средствами документального кино.

Статистические источники^⁹⁸ дают характеристику в основном количественной стороны художественной культуры. В обработке статистического материала, хранящегося в архивах, имели место серьезные трудности, связанные с его разноплановостью, отсутствием некоторых данных, сменой форм отчетности на протяжении рассматриваемого периода.

Социологические исследования специалистов помогли уяснить профессиональные, возрастные и другие особенности отечественной художественной интеллигенции^⁹⁹ и выявить некоторые тенденции социокультурного развития России в исследуемый период^¹⁰⁰.

Опубликованные и неопубликованные источники личного происхождения (мемуары, дневники, письма и др.) художественной интеллигенции.

В последние десятилетия были опубликованы многочисленные мемуары представителей различных творческих профессий: актеров^¹⁰¹, режиссеров^¹⁰², писателей^¹⁰³, художников^¹⁰⁴, музыкантов^¹⁰⁵; примыкающими к этому корпусу текстов мы считаем некоторые мемуарные тексты искусствоведов, литературоведов, наиболее адекватно воспринимающих художественный мир 1970-х^¹⁰⁶. Издания, которые были нами условно названы «мемуарной литературой», на самом деле иногда представляет собой сложные комплексы документов личного происхождения, куда кроме собственно воспоминаний могут входить письма (или переписка), дневники (или фрагменты дневниковых записей)^¹⁰⁷ и т.п. В них присутствует не только картина художественной жизни в стране и за рубежом, но искусствоведческий анализ отдельных художественных тенденций и ряда произведений неофициальной культуры, профессиональные наблюдения над литературным процессом и т.д., представляющие исследовательскую ценность. Особого рода источник – современные художественные произведения автобиографического характера^¹⁰⁸, которые чаще всего являются художественно-философским осмыслением личных событий в контексте эпохи.

Отдельно необходимо сказать о группе источников, собранных автором в ходе выполнения проекта: «Художественная интеллигенция 1970-х годов: попытка самоидентификации». Это записанные в разных форматах интервью с представителями художественной интеллигенции столицы и провинции, фотоматериалы, иные документы.

Специфическим источником явились художественные произведения деятелей литературы и искусства изучаемого времени, отразившие некоторые особенности самосознания художника того времени и многие черты изучаемой эпохи.

В целом использованный нами корпус источников содержит репрезентативную базу информации и позволяет провести комплексное междисциплинарное исследование по избранной теме

Методология исследования. В современном интеллектуальном пространстве сложилась широкая методологическая база исторической науки, в основе которой лежит по-разному интерпретируемый и варьируемый междисциплинарный подход.

Это позволяет сделать авторский выбор при определении методологической базы для исследования конкретной исторической проблемы, в частности, проблемы взаимоотношений власти и художественной интеллигенции в поздний советский период. Многолетнее обращение автора к исследованию различных ее аспектов показало не только продуктивность использования традиционных методов, но и необходимость пересмотра теоретико-методологического инструментария, использования актуальных исследовательских методик^¹⁰⁹.

В данной работе, как решающей задачи историко-культурного исследования, наиболее оптимальным представляется использование комплексного междисциплинарного подхода, сочетающего как традиционные исторические методы (системный, структурно-типологический, институциональный, компаративный и др.), так и некоторые методологические подходы «новой культурной истории», подразумевающие использование актуальных исследовательских методик «устной истории», реконструкции культуры повседневности, лингвокультурологии и др.

Во второй главе «Особенности официальной политики в сфере художественной культуры в 1964 – 1985 гг.» исследованы особенности функционирования основных звеньев системы (ЦК КПСС, Главлит, КГБ при СМ СССР, министерство культуры, творческие союзы), выявлены основные векторы и динамика политического курса власти в 1964 – 1985 гг.

Противоречивый характер общественно-политических и культурных процессов эпохи «оттепели» во многом обусловил особенности культурной политики последующих десятилетий – власть, ослабив давление на культурные процессы, сама спровоцировала многообразие культуры, с которым не смогла справиться, что и послужило поводом для возвращения к традиционным методам руководства культурой. В то же время полная реставрация этих методов уже была невозможна, что придавало качественно иной характер «культурной несвободе» и нашло отражение в исторических особенностях взаимоотношений власти и художественной интеллигенции в исследуемый период.

В октябре 1964 года, после смещения Н. С. Хрущева пост Первого (затем - Генерального) секретаря занял Л. И. Брежнев. Последовавшие назначения на ключевые в системе власти посты демонстрировали победу консервативных сил в руководстве страной, укрепление позиций М. А. Суслова и его сторонников.

Постановление Секретариата ЦК КПСС «О повышении ответственности руководителей органов печати, радио, телевидения, кинематографии, учреждений культуры и искусства за идейно-политический уровень публикуемых материалов и репертуара» (1969 г.) практически восстановило административно-командный стиль руководства художественной культурой и обусловило специфику отношений «власть и художник».

На рубеже 1960-х - 1970-х годов завершилась перестройка всей системы руководства художественной культурой: утверждено новое штатное расписание Отдела культуры ЦК КПСС, принято новое Положение о Министерстве культуры РСФСР, Главлиту возвращены специальные функции, произведена смена руководителей соответствующих ведомств и т.д., и т.п. В начале 1970-х годов все звенья советской политической системы вновь могли слаженно осуществлять всеобъемлющий контроль за творчеством художественной интеллигенции.

Историко-культурная ситуация была сложнее, чем может показаться на первый взгляд. В начале 1970-х гг., в меняющихся условиях международных отношений, советской власти было необходимо формировать новый имидж сильного государства, меценатствующего культуре, что исключало восстановление сталинизма в полном объеме. Этому способствовали и либеральные силы внутри самой власти, допускавшие возможность легальной оппозиции и альтернатив художественного развития. Такое положение подталкивало систему к необходимости самореформирования, власть – к выработке новых практик влияния на художественную интеллигенцию, иного стиля взаимоотношений с художником, внешне отличающегося некоторым либерализмом.

В изучаемый период Отдел культуры ЦК КПСС являлся важнейшим звеном в системе партийно-государственного руководства советской культурой. В 1966 г. произошло заметное изменение структуры, увеличение и профессионализация штатов Отдела культуры ЦК КПСС, что связано с декларируемой В. Ф. Шауро, руководителем Отдела в 1965 – 1986 гг., установкой на решение масштабной стратегической задачи – изучение, анализ и влияние на современный художественный процесс в контексте общих политических событий в стране и за рубежом.

Важнейшим направлением работы Отдела являлась разработка теории художественной культуры развитого социалистического общества. При этом, создавая более современный теоретический дискурс, чиновники действовали достаточно традиционно, используя сложившиеся стереотипы, обращаясь практически к одним и тем же высказываниям классиков марксизма-ленинизма и т.п. Анализ материалов ХХIII – ХХVI съездов КПСС показал, что тексты отличались друг от друга не столько содержанием, сколько стилем, тоном, отражавшими некоторые перепады в отношениях власти и художественной интеллигенции.

Еще одним направлением в работе Отдела культуры являлась подготовка Постановлений ЦК КПСС по основным вопросам культурной политики: сбор и анализ материалов по готовящимся вопросам, тематических справок по запросам, например, записка Института научного атеизма «Об ошибочных оценках религии и атеизма в некоторых произведениях литературы и искусства»^¹¹⁰; проведение консультаций со специалистами, заинтересованными лицами (например, по вопросу развития народных художественных промыслов)^¹¹¹; аналитическая работа с отчетными материалами о выполнении Постановлений ЦК КПСС, решений партийных съездов^¹¹², поступавшими в Отдел от региональных партийных организаций, творческих союзов и организаций, министерств культуры СССР и РСФСР и др. ^¹¹³ и др.

Особым видом деятельности чиновников Отдела было выполнение поручений Секретарей ЦК КПСС, руководителей советского правительства. Например, поручение Секретаря ЦК КПСС тов. Зимянина М. В. по записке Главлита об идейно-художественных недостатках поэмы Евг. Евтушенко «Северная надбавка» ^¹¹⁴ и др. Как правило, поручение было связано с решением проблем, поставленных в письмах трудящихся.

Несомненно, на протяжении всего обозначенного периода Отдел культуры ЦК КПСС являлся важнейшим звеном партийно-государственной машины, принципы работы которого, во многом отражали сущность Системы. Отдел управлял творческими союзами, Министерствами культуры, учреждениями искусства; стремился контролировать все стороны художественной жизни страны (от финансовой деятельности Художественного фонда Союза художников СССР, Литературного фонда Союза писателей СССР и др. до регламента работы очередного съезда творческого союза^¹¹⁵) и др.

Организация власти в политической системе позднего советского периода предполагала перекрестное информирование и сотрудничество трех структур: ЦК КПСС, Комитета по охране государственных тайн в печати и Комитета государственной безопасности при СМ СССР. Это предопределило еще одно направление в работе Отдела культуры ЦК КПСС – реагирование на информацию, поступившую от руководителей данных государственных Комитетов. Чаще всего подобная информация требовала срочного принятия мер, незамедлительных действий сотрудников Отдела, заинтересованных ведомств и лиц.

Более полное представление о повседневной работе сотрудников Отдела культуры ЦК КПСС в этом направлении позволили составить письма художественной интеллигенции и сопутствующие им документы. Анализ писем только с частными просьбами позволил определить круг вопросов, решение которых художественная интеллигенция связывала с ЦК КПСС: деятели культуры обращались с просьбами разрешить зарубежные командировки (Е. Евтушенко, Н. Кончаловская и др.), предоставить государственные заказы (Э. Неизвестный, др.), разместить в нужном месте созданные художественные произведения (памятник К. Марксу Л.Е. Кербеля), ускорить сооружение посмертных памятных знаков (вдова В. Кочетова и др.), решить вопрос о премиях (С. Михалков о выдвижении работ художника И. Глазунова на соискание Государственной премии) и пенсиях, квартирах (Н. Пономарев, Д. Шостакович и др.) и дачах (родственники К. Чуковского, Б. Пастернака), прикреплении к специальным больницам и т.д., и т.п. Специальный предпринятый нами лингво-культурологический анализ текстов писем^¹¹⁶ позволил говорить об особом стиле обращений художников к власти как своеобразном показателе внутренней дифференциации интеллигенции и об изменении этого стиля на протяжении периода.

В границах исследуемого периода проявились новые черты партийного руководства культурой, свойственные не всему аппарату в целом, а отдельным сотрудникам (культурный и интеллектуальный уровень которых был выше, чем в предшествующий период), способствующие формированию иного стиля взаимоотношений власти с художником, внешне отличающегося некоторым либерализмом. Видимо, этот либерализм был не только внешним, ряд чиновников был готов к реформированию власти в связи с пониманием ими реальных процессов, происходящих в стране. Анализ источников личного происхождения позволил выявить весьма противоречивые оценки художественной интеллигенцией нового стиля власти. Личный фактор стал важнейшим рычагом в каждодневной практике власти 1964-1985 гг.

Контроль художественного творчества, также как и контроль за поведением художественной интеллигенции, осуществляли два подразделения Главного управления по охране государственных тайн в печати при СМ СССР (руководитель – П. К. Романов): второй и четвертый отделы (затем преобразованы в Управления). На протяжении периода качественно меняется состав сотрудников этих подразделений^¹¹⁷. На основании официальных материалов и документов личного происхождения складывается достаточно противоречивый и сложный образ редактора^¹¹⁸.

Сотрудники отдела, контролировавшие иностранную литературу, регулярно сообщали информацию, которая при случае могла быть использована как компрометировавшая отечественную художественную интеллигенцию. Так формировалось мнение об отдельных деятелях литературы и искусства как инакомыслящих, образ опасного для общества и государства художника^¹¹⁹.

Анализ содержания текстов цензорских отчетов показал растущий объем и качественное многообразие контролируемой художественной литературы и позволил выявить некоторые закономерности цензурных запретов: очевидна тенденция к сокращению абсолютного количества замечаний при сохранении основного мотива – «политико-идеологический»; устойчивое наличие «запретных тем», обсуждение которых в открытой печати не приветствовалось или разрешалось в пределах, очерченных властью (Ленин и революция 1917 года; Сталин и сталинизм, его проявления и последствия; проблема сущности политической системы в СССР, история Великой Отечественной войны и т.д.; позже – любые намеки на «нравственное и иное неблагополучие советского общества» и т.д., и т.п.,); цензура корректировала, правила, заставляла «убрать», «исключить», «переработать», рекомендовала «снять с печати», «рассыпать набор» и т.п. произведений как молодых, так и известных, заслуженных деятелей литературы и искусства страны.

Несмотря на усиление цензурного контроля, в пространстве официальной культуры 1960-х – 1970-х гг. появлялись талантливые произведения, авторы которых вели разговор с современниками на самые сложные, злободневные темы. Это становилось возможным не только благодаря профессиональной честности редакторов (требовавшей большого гражданского мужества), но и особому языку художников, в котором использовались приемы недосказанности, намека, аллюзии – «эзопову языку».

Власть усваивала уроки «эзопова языка», училась прочитывать скрытые смыслы, понимать намеки. Анализ цензорских текстов с указанием «идейно-политических ошибок, просчетов» показал, что, часто классифицировав критические художественные тексты как идеологические диверсии, государство (в лице Главлита) полностью отказывало художественной интеллигенции в праве объективного осмысления реальности^¹²⁰. Главлит, как одно из звеньев власти, проводя подобную политику, лишал власть истинной информации о состоянии общества, не позволял ей вести диалог с умной легальной оппозицией.

В цензурном треугольнике Главное управление по охране государственных тайн в печати при СМ СССР занимало место одного из оснований, выполняя аналитическую и информационную функции. Его зависимое от партийных органов положение подтвердили документы. Как правило, это касалось вынесения замечаний «политико-идеологического» характера, которые содержали формулировки: «статья была снята по рекомендации ЦК КПСС», «имеется прямое указание ЦК КПСС не развертывать дискуссий по ленинской тематике», «вопрос предварительно рассмотрен в Отделе пропаганды ЦК КПСС с привлечением Отдела культуры ЦК КПСС и т.п.

Однако, в реальной практике были нередки более сложные ситуации, когда именно Главлит корректировал, настаивал на определенной оценке, провоцировал соответствующую реакцию у высшего партийного руководства, подталкивая чиновников аппарата ЦК КПСС к проведению «превентивных мероприятий». В некоторых случаях об этом заявлялось достаточно прямо и откровенно (например, «вопрос о нецелесообразности публикации записок К. М. Симонова был поставлен перед директивными органами. Произведение не разрешено к печати»^¹²¹); в других – мнение Главлита выражалось более корректно, но также безальтернативно (например, П. К. Романов о произведениях Н. Гумилева^¹²² и др.).

Особый характер деятельности Главного управления по охране государственных тайн в печати при СМ СССР в изучаемую эпоху позволял ему выполнять не только информационно-контролирующую, но и контрольно-репрессивной функцию.

В условиях, когда партийные органы не могли традиционными директивными методами влиять на культурные процессы, требовались новые стратегии адекватного и мобильного реагирования на сложившееся положение вещей. Эту стратегическую роль, отчасти, взял на себя Комитет государственной безопасности при СМ СССР, при котором было создано по инициативе руководителя этого ведомства Ю. В. Андропова, специальное, так называемое пятое управление для работы с интеллигенцией. Основной задачей работы этого управления стал сбор информации о настроениях художественной интеллигенции с целью предупредить и скорректировать нежелательные события культурной жизни.

Обширная и разнохарактерная информация, которую собирали и предоставляли в ЦК грамотные и компетентные профессионалы органов госбезопасности, позволяла составить реальное представление не только о настроениях художников в советском обществе, но и о процессах в художественной жизни страны. С учетом этой информации формировались принципы политики в сфере литературы и искусства, принимались важные партийно-государственные решения, в частности, постановление ЦК КПСС «О работе с творческой молодежью» (1976 г.) и др.

Предложения, содержащиеся в аналитических справках руководителей КГБ при СМ СССР, подталкивали чиновников Отдела культуры ЦК не только к выработке запретительных мер, но и к созданию механизмов руководства культурой, более адекватных меняющемуся времени (например, в политике по отношению к представителям «другого искусства» – от легальной продажи за рубеж художественных произведений до открытия выставочного зала на М. Грузинской, 28)^¹²³.

Однако, на наш взгляд, ситуация руководства художественной культурой становилась все более противоречивой – реализация тех или иных программ не приводила в целом к принципиальному изменению практик влияния власти на новое поколение художественной интеллигенции; основной функцией КГБ по-прежнему оставалась «борьба с крамолой», а кажущееся расширение границ свободы творчества имело целью организацию более грамотного и эффективного контроля за деятельностью художественной интеллигенции.

Министерство культуры СССР и Министерство культуры РСФСР занимали уникальное, но противоречивое положение в системе советской власти.

Будучи звеньями советской политической системы, Министерство культуры СССР (Е. А. Фурцева, П. Н. Демичев) и РСФСР (Н. А. Кузнецов, Ю. С. Мелентьев) в своей деятельности должны были руководствоваться партийными и правительственными решениями, которые определяли актуальные приоритеты, содержание и формы их работы.

Министерство культуры РСФСР участвовало во всех программах, проектах, мероприятиях, инициированных Министерством культуры СССР, которое, в свою очередь, реагировало на решения партийных съездов, Постановления ЦК КПСС и т.п. Решения Коллегии предусматривали участие органов культуры и учреждений искусства РСФСР в патриотическом воспитании молодежи (1973 г.)^¹²⁴, в мероприятиях по дальнейшему усилению работы по атеистическому воспитанию трудящихся (1982 г.)^¹²⁵, повышению идейного уровня пропаганды книги и руководства чтением в государственных массовых библиотеках (1969 г.)^¹²⁶, усилению борьбы с пьянством силами и средствами культуры и искусства (1982 г.)^¹²⁷; утверждали план сооружения памятников в Российской Федерации на 1969-1971 гг. (1969 г.)^¹²⁸ и рекомендательные списки художественных коллективов, групп исполнителей и выставок Российской Федерации для включения в проект плана культурного сотрудничества с зарубежными странами (например, 1977 г.) и т.д., и т.п. Перечень вопросов, выносимых на обсуждение членов Коллегии свидетельствует, что Министерство культуры бралось за решение самых различных, в первую очередь воспитательных задач, что, в известной мере, можно считать вполне логичным и закономерным, учитывая место Министерства (как государственного органа) в системе советской власти, которое было определено в ходе организационной перестройки всех органов власти в середине 1960-х годов и закреплено в Положении о Министерстве культуры РСФСР в 1970 году^¹²⁹.

Положение Министерства культуры в системе государственного управления было двойственным – с одной стороны, оно представляло власть с мощными политическими и экономическими рычагами, определявшую параметры официального художественного процесса; с другой стороны – Министерство являлось властью исполнительной, подотчетной, ответственной за «жизнедеятельность» мастеров слова, кисти и др. Принципиально важно, что это была власть, максимально приближенная к художнику, знавшая его проблемы изнутри и потому, отчасти понимавшая и разделявшая его позицию, что делало ее особенно уязвимой в ряде конфликтных ситуаций власти и художественной интеллигенции.

Как орган государственной власти Министерство культуры осуществляло патерналистские функции: покровительствовало официальному искусству, финансируя крупные художественные акции (например, республиканскую выставку «Советская Россия»^¹³⁰) и заключая договоры с художниками на создание произведений, соответствующих канонам соцреализма, контролировало деятельность Союза художников, направляло работу выставочных комитетов, морально и материально поощряло верных и наказывало неугодных, т.е. не вписывавшихся в нормы и правила прогосударственного искусства.

Министерство осуществляло идеологический контроль над творчеством художественной интеллигенции, используя такой надежный и не всегда очевидный рычаг как «государственный заказ», что нашло отражение, в первую очередь, в организации тематических выставок, конкурсов на лучшую пьесу, смотров спектаклей. Представители Министерства культуры РСФСР, участвуя в заседаниях художественных, репертуарных и др. творческих Советов, заседаниях выставкомов безапелляционно выносили суждения, диктовали решения, предлагали к награждению традиционные имена верных власти художников и др., тем самым демонстрируя свое представление о функциях художественной интеллигенции в советском обществе.

Наряду с выполнением регламентирующих и контролирующих функций, заданных официальным положением в советской политической системе, Министерство культуры РСФСР занималось реализацией просветительских проектов, связанных, в первую очередь, с эстетическим воспитанием детей. Эти проекты нельзя оценить однозначно, так как наряду с безусловным позитивным значением таких программ, они демонстрируют и несовершенство государственных механизмов их реализации.

Ежегодное проведение таких мероприятий, как «Театр – детям и юношеству»^¹³¹, «Декады изобразительного искусства»^¹³², «Музыка – детям» и др., способствовало складыванию в ряде театров Российской Федерации (Ленинградский ТЮЗ, Ярославский академический театр им. Ф. Волкова^¹³³, Ивановский театр музыкальной комедии и др.) системы в работе с детьми, формирующей у детей и юношества устойчивый интерес к театральному искусству. Однако становлению системы работы творческих организаций и художественной интеллигенции с детьми чрезвычайно мешал усугубляющийся формализм ее организации, постепенно проявлялись признаки низкой эффективности этих начинаний.

Важным симптомом снижения эффективности работы Министерства, деятельности сотрудников аппарата Министерства Культуры РСФСР во второй половине 1970-х гг. стало невыполнение важных, приоритетных государственных программ, в частности «комплексной программы помощи учреждений культуры Российской Федерации – селу». В результате становилась очевидной иллюзорность представлений руководителей творческих союзов, учреждений искусств, представителей художественной интеллигенции о возможности эффективно решать проблемы, только добившись принятия специальных Постановлений высших органов власти: ЦК КПСС, СМ СССР, РСФСР, Министерств культуры и т.п. Именно подобным образом в 1970-е годы, особенно в конце 1970-х – начале 1980-х годов, проявлялся важнейший симптом неблагополучия административно-командной системы: нарушался ее главный принцип – принцип централизма, решения, принимаемые в верхних эшелонах власти, не выполнялись с принципиально важной и обязательной для нее четкостью.

Нарастание кризисных явлений в обществе, в первую очередь – экономических проблем, привело к снижению эффективности влияния Министерства культуры РСФСР на художественную жизнь страны: принимаемые решения (комплексные программы, перспективные планы и др.) не обеспечивались достаточным государственным финансированием. На протяжении изучаемого периода можно заметить изменение отношения к делу, исполнению должностных обязанностей чиновниками Министерства. Изменившийся стиль работы советской номенклатуры стал существенным фактором торможения политической системы и значительно повлиял на снижение авторитета власти в среде отечественной художественной интеллигенции.

Линию партии поддерживали и проводили творческие союзы художественной интеллигенции. В 1964 – 1985 гг. творческие союзы, по-прежнему являлись единственно возможной официально признанной формой профессионального объединения, необходимого художнику, и потому сохранили устойчивую тенденцию к увеличению численности.

Творческие союзы являлись инструментом надежного идеологического контроля; как и прежде, они служили своеобразным «приводным ремнем от партии к массам» художников. Это удавалось во многом благодаря тому, что все еще действовали требования Уставов творческих союзов о единственно правильном марксистско-ленинском мировоззрении и единственно верном художественном методе – социалистическом реализме.

Влияние творческих союзов на культурные процессы связано, конечно, и с тем, что их руководители всегда проводили линию партии, сверяя свою политику с очередным Постановлением ЦК КПСС. Характерная для эпохи Л. И. Брежнева стабильность основного состава ЦК КПСС в художественной жизни привела к практической несменяемости глав многих всесоюзных, республиканских и ряда областных отделений творческих союзов. При этом осуществляли свою кадровую политику партийные чиновники достаточно бесцеремонно (смотри например, А. Шнитке о выборах Т. Хренникова).

Руководители творческих союзов, в частности СП РСФСР, умело выстраивали отношения с партийной властью, добивались новых привилегий, решая вопросы издания, выставок, публичного исполнения и др., в первую очередь, собственных произведений и т.д. В это же время другие члены Союза советских писателей создавали книги, которые и сегодня позволяют говорить о развитии советской литературы в эти годы, книги, удержавшие высокую планку литературного вкуса современников, отразившие духовно-нравственные искания эпохи 1960-х – 1980-х годов. (В. Распутин, Ю. Трифонов, Ф. Абрамов и др.). Важно, что оба литературные процесса протекали в границах официальной культуры одновременно.

Принципиально важно то, что партийно-государственная власть с помощью творческого союза могла использовать внутренние разногласия в художественной среде в своих целях. Анализ ситуаций, связанных с публикацией романа А. Бека «Новое назначение» (конец 1960-х – начало 1970-х годов)^¹³⁴ и изданием литературно-художественного альманаха «Метрополь» (конец 1970-х гг.)^¹³⁵ позволил выявить некоторые тенденции в настроениях художественной интеллигенции, в первую очередь писателей, и поведении руководителей творческих союзов, в данном случае Союза писателей.

Творческие союзы в конфликтных ситуациях все чаще поддерживали партийно-государственные органы власти, в отдельных случаях – занимали позицию стороннего наблюдателя; защита художника все реже становилась предметом профессиональной заботы номенклатурных руководителей. Они с готовностью выполняли распоряжения партийно-государственных органов по пресечению инакомыслия и инакотворчества в среде художественной интеллигенции, нередко сами апеллировали к власти при решении строго внутрисоюзных творческих вопросов, проблем и др. Более того, в исследуемый период творческие союзы нередко были инициаторами репрессивных решений власти.

Все заметнее их не просто зависимое – подчиненное ЦК КПСС положение, превращение в одно из звеньев советской политической системы. Власть проводила свою политику, принимая необходимые ей решения именно через творческие союзы. На наш взгляд, определенную долю ответственности за трансформацию отношений власти и художественной интеллигенции в поздний советский период по следующей схеме (диалог – открытый конфликт – скрытый конфликт – открытый протест) несут руководители этих (формально общественных) объединений.

Одним из важнейших признаков политической системы в изучаемый период стало возвращение к методам репрессивной политики по отношению к художественной интеллигенции. Но в изучаемый период они не были открыто репрессивными, а подразумевали иные, более изощренные формы воздействия на художника – «телефонное право», запрет на публичную профессиональную деятельность, принудительное лечение, вынужденная эмиграция, и др.

Исторически ведущая роль в определении принципов официальной художественной политики принадлежала ЦК КПСС, в частности, Отделу культуры. Проблема готовности власти к изменению самой себя была связана с уровнем зрелости отдельных руководителей, членов Политбюро, ЦК КПСС, пониманием ими реальности происходящего в стране (ряд источников настаивает на принципиальных различиях в поведении, например, П. Н. Демичева, М. В. Зимянина, А. П. Кириленко).

Несмотря на то, что отдельные примеры работы чиновников аппарата подтверждают возможность формирования новых принципов взаимоотношений власти и художественной интеллигенции, в целом можно говорить об уменьшении стратегической роли Отдела культуры ЦК КПСС в формировании официальной политики в сфере художественной культуры.

Часть стратегических функций на протяжении изучаемого периода постепенно переходили к другим звеньям «властного треугольника» системы – КГБ при СМ СССР (Ю. В. Андропов) и Главному управлению по охране государственных тайн в печати (П. К. Романов): информация, справки, рекомендации, проекты решений и другие материалы, предоставляемые ими в ЦК КПСС, оказывали заметное влияние на формирование официальной политики в сфере художественной культуры, на принятие стратегически важных решений.

Контрольно-репрессивная функция становилась основной для Главного Управления по охране государственных тайн в печати при СМ СССР. Главлит осуществлял ее, используя рычаги руководящей власти, добиваясь через творческие и другие организации принятия соответствующих мер. Нежелательные явления и их творцы выталкивались в пространство неофициальной культуры, «тамиздата» или «самиздата», порой, «андеграунда».

КГБ при СМ СССР, также как и Главлит, принял на себя некоторые стратегические функции формирования актуальных направлений государственной политики в этой сфере. В целом, стратегические инициативы сотрудников КГБ можно оценить как внешне более прогрессивные (чем традиционные формы руководства культурой ЦК КПСС) и направленные на создание имиджа государства, покровительствующего культуре, что было обусловлено приоритетами международной политики СССР и являлось реакцией на динамику изменений художественных процессов в стране. Главной задачей КГБ было не обеспечение условий для развития свободной культуры в стране, а создание более эффективной, профессионально грамотной системы контроля над всеми (в первую очередь, нежелательными) проявлениями художественного творчества, с целью укрепления власти и государственной системы. Однако даже ограниченно прогрессистские инициативы КГБ не всегда принимались к сведению Отделом культуры ЦК КПСС, Министерством культуры СССР.

Таким образом, происходившее на практике частичное перераспределение функций между отдельными составляющими «властного треугольника» решало задачи выработки новой, несколько более современной тактики руководства культурой. Главной стратегической целью по-прежнему оставалось сохранение и укрепление социалистической системы. В отдельных случаях эти попытки были результативными, что на некоторое время удерживало систему от разрушения и создавало видимость ее мобильности. Но, поскольку эти стратегические инновации не имели масштаба государственной политики, они лишь демонстрировали несостоятельность системы в целом и углубляли ее исторический кризис.

Можно утверждать, что в 1964 – 1985 гг., при сохранении сущностных черт партийного руководства культурой становятся очевидными значительные изменения историко-культурной ситуации, проявлявшиеся в трансформации самой власти – смещении традиционных функций отдельных звеньев политической системы и изменении методов проведения официальной художественной политики. Попыткам модернизировать стратегию взаимоотношений власти и художника мешала несогласованная работа различных партийно-государственных и общественных структур (объясняемая неготовностью – нежеланием – неспособностью власти принять реальное многообразие культуры), что увеличило недоверие художественной интеллигенции к власти, провоцировало нарастание конфликтов во взаимоотношениях власти и художника и, в конечном итоге, явилось существенными признаками кризиса политической системы в целом.

Blog

Советская власть и художественная интеллигенция в 1964 - 1985 гг