Современное образование как драма идей материалы Первых Сабуровских чтений (25 февраля 2010 г., Москва) Москва
| Вид материала | Документы |
- Материалы Всероссийской научно-практической конференции Часть I москва Челябинск 2010, 4034.01kb.
- Семинара под редакцией профессора Очкуренко А. А. Москва, 13 февраля 2009 года Москва, 1301.35kb.
- К совещанию по экспертным организациям, 81.78kb.
- Москва Курс "Основы анализа художественного текста", 29.78kb.
- С этой ссылки можно взять фото, 2277.05kb.
- Пресс-релиз 2 апреля 2010 живое обсуждение вопросов сэд на docflow 2010 москва, 89.73kb.
- Труды XXXV академических чтений по космонавтике. Москва, январь 2011 г. / Под общей, 41.86kb.
- Программа студенческой научно-практической конференции Тема: Современное образование:, 267.79kb.
- Конференция посвящена проблемам теории и практики риторики как науки и искусства речевого, 10420.48kb.
- В. И. Ситникова Художник: И. И. Касилова Ответственный за выпуск: О. А. Мищенко Библиотека, 1856.74kb.
СОВРЕМЕННОЕ ОБРАЗОВАНИЕ
КАК ДРАМА ИДЕЙ
Материалы Первых Сабуровских чтений
(25 февраля 2010 г., Москва)
Москва
2010
О как прекрасно и остро
Внезапно сказанное слово,
Чтоб в мире стало в меру ново
И в меру жестко и старо…
Е. Сабуров. Из сборника
“Пороховой заговор”, 1995 г.
М
инистерство образованияи науки РФ
Ф
едеральное государственное учреждение «Федеральный институт развития образования»Национальный
исследовательский университет – Высшая школа экономики
Фонд «Институт экономики города»
ГОУ Центр образования №1811«Измайлово»
УДК 37(063)
ББК 74я43
С 568
| С 568 | Современное образование как драма идей: материалы Первых Сабуровских чтений (25 февраля 2010 г., Москва). – М.: Федеральный институт развития образования, 2010. – 176 с. |
ISBN 978-5-85630-046-7
Современное образование как драма идей – сборник материалов Первых Сабуровских чтений, охватывающих широкий круг проблем – от экономики и методологии образования, развития институтов гражданского общества и местного самоуправления до факторов, влияющих на качество человеческого капитала. Обсуждение научным сообществом ключевых вопросов образования позволяет отрефлексировать сложившиеся модели и способы профессиональной деятельности, а значит если и не устранить «тяжелейшие проблемы человеческого бытия и поведения», то в значительной степени приблизить их разрешение.
Широта диапазона обсуждаемых на чтениях вопросов неслучайна: она задана масштабом личности Евгения Федоровича Сабурова – ученого, поэта, политика.
Книга адресована всем, кто небезразличен к судьбе отечественного образования.
УДК 37(063)
ББК 74я43
| ISBN 978-5-85630-046-7 | © Федеральный институт развития образования, 2010 © Авторы, 2010 |
Приветствие министра образования и науки Российской Федерации А.А. Фурсенко к участникам конференции «Сабуровские чтения».
ЭНЦИКЛОПЕДИСТ НАШЕГО ВРЕМЕНИ
А.Г. Асмолов
Дорогие коллеги! Сегодняшние Сабуровские чтения, как вы видите, открыл с экрана Евгений Федорович Сабуров. Те эпизоды, которые были в этом фильме, раскрывают разные стороны его личности. В своем кратком выступлении я хотел бы сказать о Евгении Федоровиче как о человеке парадоксов. Он изначально знал, что можно решить задачу, афористично поставленную в свое время К. Прутковым: «Никто не обнимет необъятного». Когда я это говорю, я говорю это не ради пафоса и не ради красного словца. Я хочу всем напомнить, что Евгений Федорович был научным руководителем Федерального института развития образования и выступал в жизни во многих лицах. Он закончил механико-математический факультет Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова и всей своей жизнью показывал, как надо обнимать необъятное. Он завершил университет как математик. Он начал жить и действовать как мастер по прогнозированию. Он стал разрабатывать разные подходы к экономическому видению жизни. И он, наконец, выступал как методолог образования. Когда я говорю слово методолог, я подчеркиваю, что Евгений Сабуров во всех своих ипостасях пытался создавать и создавал иные культуры мышления.
Я хочу, чтобы мы обратили внимание на многие современные управленческие документы. В них появились слова, которые раньше никогда не звучали – стратегия, концепция, сценарий, развитие и т. д. и т. п. Они вошли в управленческий лексикон в 1990-е гг., когда говорили, что на страну влияют научные работники, завлабы, Сабуровы и Гайдары. Весь этот лексикон был весьма непривычен для бюрократического жанра. Сегодня же этот новояз стал нормой мира управления.
Именно в то время рождалась еретическая мысль: если образование реально, то оно избыточно по отношению к законам рынка. Оно прежде всего открывает возможности развития. Евгений Сабуров жестко связывал слова: образование, развитие, свобода. Я хочу вам напомнить, что в своей книге «Школа и свобода» он говорил о том, что стоит за образованием, и выделял при этом несколько моментов. Первый момент: образование роднится со свободой тем, что образование – это всегда расширение возможностей развития системы. И второй момент касается понимания того, что роднит образование и развитие. Какой мотив выступает за ними? Ради чего они? И здесь Сабуров заключал с удивительной и емкой точностью: есть две любви (а Евгений Сабуров – это всегда человек любви). Любовь к развитию и любовь к свободе. Они связаны меж собой через любовь к образованию. И эти моменты отчетливо выступали во всех исследованиях Евгения Сабурова.
Евгений Сабуров был одним из тех, кто четко показал, что исторически гением Яном Амосом Коменским была предложена фабрика образования и технология образования. Проект Коменского, которого Сабуров называл протестантским диссидентом (епископ Ян Амос Коменский принадлежал к обществу моравских братьев), был социальным проектом развития образования.
Пришло время новых социальных проектов. В таких своих работах, как «Власть отвратительна», «Школа и свобода», сборнике «Образование как драма идей» Евгений Федорович выступает как человек энциклопедического мышления. Когда мы говорим об энциклопедистах, у нас у всех возникает ассоциация, что энциклопедисты были когда-то в прошлом – это Леонардо да Винчи, Микеланджело, многие другие мастера Возрождения. Но энциклопедизм – это не только явление прошлого. Энциклопедизм – это культура мышления, обнимающая необъятное.
Вы видели сегодня фильмы о Евгении Федоровиче как о человеке, создающем спектакли, читающем стихи. Мне очень близко его понимание культуры: не бывает образования, вырванного из культуры. Образование, вырванное из культуры – это просто нонсенс. А культура – это достраивание человеческой личности.
Можно было бесконечно много говорить о том, что сделал Евгений Федорович. У Л.С. Выготского есть понятие – зона ближайшего развития. В этом зале сидят люди, для которых Евгений Федорович выступал как тот, кто определяет их зону ближайшего развития, кто вместе с ними решал те задачи, которые и сегодня являются уникальными. Некоторые слова не модны нынче, в том числе слово либерал. Но вместе с тем я хочу сказать, что именно свободное либеральное мышление в поэзии, в драматургии, в педагогике во всех ракурсах – это черта личности Евгения Федоровича. Поэты, которые приходили к нему, считают, что он один из самых знаковых поэтов нашего времени.
Было бы странно, если бы сегодня «Сабуровские чтения» мы рассматривали как что-то, связанное с ретроспективой. Я хочу всех от этого предостеречь. Речь идет не о ретроспективе, а о перспективе развития современного мышления, в том числе проявляющейся в экономике, в поэзии, в драматургии и, конечно, в мире образования. И в этом смысле слова мы должны сегодня подумать о тех возможностях, о тех путях развития, которые открывает нам общение с идеологией, предложенной Евгением Сабуровым.
Евгений Сабуров – мастер стихов. И я решаюсь сказать о нем на этом языке, прочтя стихи, посвященные Евгению Сабурову.
Вот и Женька ушел…
Все вокруг провертелось.
Он любил хорошо,
Ему вечно хотелось.
Он «имел» глубоко
И страну, и науку
Зря так рано ушел –
Вечный сон ему в руку.
Как он ухарски жил
Крымским ханом и бардом,
Как запойно любил
Он строку авангарда.
Экономику плел
Без расчетов и козней,
И стихи он ковал
Даже в взбалмошной прозе.
Всех поэтов судья,
Рвано любленный властью,
Всех «познал» хорошо…
Но ушел в одночасье.
Мы помянем его,
Вспомним колкие фразы.
Мы его не пропьем…
Он не предал ни разу.
НАСЛЕДИЕ, ВОСТРЕБОВАННОЕ ВРЕМЕНЕМ
И.М. Реморенко
(Из выступления И.М. Реморенко, директора Департамента государственной политики в образовании Минобрнауки России на конференции «Сабуровские чтения».)
…Департамент государственной политики в образовании Минобрнауки России тесно контактировал в последние годы с Евгением Федоровичем Сабуровым руководителем по науке Федерального института развития образования. Эти контакты носили действенный практический характер, в результате чего появились регуляторы образования, проекты, нашедшие отражение в деятельности подразделений Минобрнауки России.
При анализе в полном объеме научных работ Евгения Федоровича с 2001 по 2004 гг. нельзя не заметить, что они рассматривают образовательную политику в контексте развития гражданского общества, вопросов экономики. В его работах, в частности, хорошо отражена связь представлений о человеческом капитале. В 1990-х гг., как отмечал Е.Ф. Сабуров, образование и благосостояние в действительности были не очень связаны. Успехом пользовались люди, которые, зачастую, не имели достаточно высокого уровня образования. Евгений Федорович оценивал это с внешней аналитической позиции, объясняющей такое положение дел. В целой серии статей Е.Ф. Сабуров новую экономику определял как экономику, базирующуюся на использовании интеллектуального ресурса, т. е. хозяйствование в ноосфере. Он высказывал суждение о том, что кризис образовательной практики есть, но он не является кризисом образования…
Для современной образовательной действительности очень важно метафорическое разделение на «горячее» и «холодное» знание. Так Евгений Федорович описывал феномен педагогов-новаторов, феномен развития образовательных технологий и все, что связано с инноватикой в конкретном образовательном процессе. Вводя эту дефиницию, диссонанс между «холодным» и «горячим» знанием, он задал базовые понятия, на основе которых можно обсуждать ключевые феномены изменений в системе образования. «Холодное» знание чужое знание, «горячее» свое.
Вместе с тем нельзя сказать, что Е.Ф. Сабуров придерживался какой-то одной позиции, выбирая между «холодным» и «горячим» знанием. Образование, по мнению Евгения Федоровича, если это прием и передача информации, не может работать ни с чем, кроме структур. Этим объяснялась та резкость, которая отличала полемику педагогов-новаторов 1980-х гг. с «молчащими» консерваторами. Именно этот факт пробуждал в новаторах энтузиазм в борьбе с невидимым противником. Боролись не с оппонентами, боролись с собственным самомнением. Отсюда следует вывод, что нужно стремиться к изучению структур. Нужно делать понятным и доступным любой структурный анализ. В этом состоит обучение, да и вообще любая коммуникация. Но вместе с тем анализ структур не заканчивается пониманием произведения.
Любой одухотворенный учитель, и вообще учитель, убежденный в правоте своей мысли, использует чисто инструментальные приемы: он апеллирует к глубинам душ своих учеников. Он строит речь не для наиболее логичной передачи информации, а для заряжения учеников восторгом перед открывающейся истиной.
«Учитель приверженец «горячего» знания, – говорил Евгений Федорович, – пользуется приемом обольщения, который не всегда дает нужный образовательный эффект. Через много лет человек вспоминает, что был в школе замечательный учитель: “Так говорил, так говорил! Мы все, затаив дыхание, слушали”.
А вот о чем говорил, вспомнить будет труднее. Цель не достигнута. Это не педагогика».
В этой позиции Е.Ф. Сабуров пытался найти рамку для всех технологических изменений, происходящих в образовании. Эта рамка – игровая педагогика. В одной из своих статей Евгений Федорович обозначил аксиомы игровой педагогики. Он писал о том, что выдающиеся педагоги выдумщики и организаторы. Сама игра может жить до тех пор, пока она развивается.
В работах Е.Ф. Сабурова есть несколько ключевых компетенций. Компетенция элемент технологии, в том числе образования и игровой педагогики. Компетенции он конструировал из анализа реалий экономики, тенденций экономики. Рассматривая компетенции «уметь учиться» и «учить учиться», он обсуждал ситуацию приема на работу. Ситуацию, когда приходит специалист, неготовый к технологическим процедурам, которые есть на производстве. Таких ситуаций становится все больше и больше. И тогда для работодателя важно, может ли этот работник быстро обучиться или усвоить новые технологии, а также быть готовым к постоянному обучению.
Думается, что исследователям научного наследия Евгения Федоровича следует обратиться и к основным характеристикам его игровой педагогики. Здесь он выделил три ключевых позиции: успех, компетенции и текст. Если в игровой педагогике обеспечивается успех, то в этой искусственно созданной ситуации проектируются критерии успеха. Если в ходе игры формируются вкус, жажда к компетенции, то дети учатся добывать нужную информацию в общем информационном поле и оценивать ее значимость для достижения успеха. Если учат работать с текстами, а современный бизнес – это бизнес текстов, то воспроизводится педагогика и оказывается влияние на будущий успех. При этом ответом Евгения Федоровича на вопрос о том, где игровая педагогика институциирована, является дополнительное образование, общественные организации, любая несистемная активность.
Несомненно, работы Е.Ф. Сабурова будут востребованы. На чтениях в феврале 2011 г. мы сможем анализировать наши технологические решения, в том числе с помощью тех инструментов, которые предлагал Евгений Федорович.
ЭСТЕТИКА ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА
А.А. Аузан
Мы с экономистом Евгением Федоровичем Сабуровым должны были бы говорить про экономику, но мне хотелось обсуждать с ним его поэзию и драматургию, а беседовали – о гражданском обществе. Тема, которую я хотел бы предложить вашему вниманию – эстетика гражданского общества – касается наших разговоров с Евгением Федоровичем о словах и некоторых странных вещах, которые обычно про гражданское общество не говорят.
В развитии российского гражданского общества отчетливо видны три этапа: первый – это 1990-е гг., когда общество не осознавало себя как гражданское общество, а государство не очень осознавало себя государством. Потом произошло «открытие» гражданского общества со стороны государства. Я иногда по этому случаю вспоминаю фразу М. Твена: «Это, конечно, замечательно, что Колумб открыл Америку, но лучше, если бы он не заметил ее и проплыл мимо». После этого начался период взаимодействий – очень сложный и позитивный (2000–2003), а с 2005 г. начался период конфронтационный и репрессивный, который продолжался условно до 2009 г.: лицо нового периода еще не определилось.
Евгений Федорович в 2000 г. выступал в качестве одного из членов так называемого «Профессорского клуба», куда входили Е.Ш. Гонтмахер, А.А. Шохин, А.Г. Асмолов и другие. Параллельно с этим в течение года шло общение первых лиц крупных гражданских организаций (мы тогда себя называли «секретным комитетом»). Мостик, который возник по инициативе Е.Ф. Сабурова между «Профессорским клубом» и «Секретным комитетом», привел к появлению того, что было названо «Народной ассамблеей» и представляло собой уникальную попытку координации крупных гражданских сетей в их взаимодействии с государством. Дилемма была простая – либо налаживать эту координацию, либо консолидация государства нас подминает. Благодаря тому, что все-таки что-то удалось сделать – после тяжелой борьбы сменился сценарий гражданского форума в 2001 г., возникла договоренность между обеими сторонами о принципе равноправного партнерства и диалога.
В апреле 2009 г. восстановленный президентский совет по гражданскому обществу встречался с Президентом Д. Медведевым, и было сделано общее заявление о том, как мы видим развитие к тому моменту, периодизацию и дальнейшие шаги. Провозглашалась преемственность с периодом 2000–2003 гг. – периодом «Народной ассамблеи».
Далее я хотел бы говорить не про политические, а про эстетические аспекты. Как это ни странно, проблемы, связанные с самоутверждением гражданского общества, его утверждением в массовом сознании замкнуты на отсутствии своего эстетического образа. И разговоры с Евгением Федоровичем меня к этой идее подвигали очень сильно. Хочу отметить, что мне не нравилось название «Народная ассамблея», я говорил Евгению Федоровичу: «Давайте переназовемся и будем говорить о гражданской ассамблее». Он мне отвечал: «Почему Вы так не любите сельское население? Граждане – это жители городов». Я пытался спорить: «Народ – это биологическое понимание населения времен, когда крестьянством охвачено все население. Давайте искать слова».
Российское гражданское общество находится в парадоксальном положении, потому что все институты гражданского общества в России присутствуют, используются, но не воспринимаются как институты гражданского общества. Если проблемы с армией – надо идти к «Солдатским матерям», если проблемы репрессированных – надо идти в «Мемориал», потребительские проблемы – к «Обществу потребителей»; все знают адреса. Деревья есть – леса нет. На вопрос: где гражданское общество? – отвечают: «Да нет в России гражданского общества!» Клеточки такой нет в сознании, потому что эти клеточки определяются образами.
Экономист и психолог, нобелевский Лауреат Герберт Саймон в своей теории ограниченной рациональности утверждал, что люди совсем не так принимают рациональное решение, как считают экономисты. Он замечательно это объяснял на примере заключения брака: люди не закладывают в анализ два с половиной миллиарда особей для решения оптимизационной задачи; они делают несколько случайных испытаний, устанавливают уровень притязаний, и по установленному шаблону выбирается первая персона, которая ему соответствует – дальше брак заключается на небесах. Шаблон – это образ, который формируется и становится важнейшим инструментом, решающим тяжелейшие проблемы человеческого бытия и поведения.
При отсутствии своей эстетики люди начинают пользоваться близкой эстетикой. Начнем с образа человека гражданского общества – люди используют образ либо какого-то «недоделанного» политика, либо тайного коммерсанта. Они берут его из той сферы, которая разработана. Как власть подбирает правильных людей для представительства в гражданском обществе? В последнее время власть рекомендует на эти роли адвокатов. Почему? Очень хорошо подходит к пониманию – с одной стороны эта деятельность хорошо оплачивается, а с другой стороны, связана с общественными интересами – вот вам он уже и гражданский деятель.
Очень важно еще сказать о «недополитическом» образе. От гражданского деятеля сейчас ожидают чего-то, что свойственно ожидать от левого политика, причем романтически революционного. Он должен быть жертвенным, он должен быть абсолютным бессребреником и при этом еще должен желать взойти на эшафот. Вы с трудом соберете профессионалов под такие знамена – под идею, что нельзя быть экономически успешным и при этом обязательно при первой попытке нужно всходить на эшафот. На самом деле этот шаблон пришел из политики.
О словах. Мы до сих пор не определились – «общественник», «общественный деятель», «гражданский лидер». А ведь за ними абсолютно разные структуры реальности. Общественник – это прямой мост к советскому прошлому, общественный деятель – это дореволюционная (до 1917 г.) формула, примером которой была земская автономная деятельность. Гражданские лидеры – это западная формула, связанная с активными социальными движениями. Мы пока не нашли «своего» решения.
Необходимо также рассматривать исторический образ, эстетически поддерживающий гражданское общество. Есть гражданин Минин, который восстановил русскую государственность. Может быть, мы неверно понимаем смысл праздника «День народного единства»; «4 ноября» означает, что государственность как таковая потерпела банкротство, и восстановление произошло усилиями сначала неудавшегося первого ополчения, потом второго ополчения – гражданской самоорганизации, и недаром Минин имел в истории название «гражданин» и выполнял функции человека, которому можно было доверить общественные деньги, казну для развертывания этой самоорганизации.
По эстетической роли политической философии, по тому, что кроме образа деятеля, кроме исторической преемственности, которая сильна не только К. Мининым, но и школами, кухнями, домашними театрами 1860–70-х гг. и т. д. – важно соответствующее мировоззрение.
Евгений Федорович Сабуров сам себя называл анархистом. Это очень важно для эстетики гражданского движения.
Во-первых, близость либеральных анархических идей несомненна. У меня был очень серьезный разговор с К. Бендукидзе. Он говорил мне: «Я Вас не понимаю, когда вы ругаете государство: говорите очень разумные вещи, а потом начинаете нести ерунду какую-то про какой-то малый бизнес, про самоорганизацию».
Я отвечал: «Вы же либерал, а я анархист». Он: «А какая разница?» Я: «В оттеснении государства у нас с Вами совместные задачи, а потом, когда Ваша задача заканчивается, наша только начинается – нужна самоорганизация общества». На это Каха Автандилович сказал: «Значит, до этого момента мы вместе – ну и по рукам».
Вслед за Евгением Федоровичем я говорю: реабилитация идеи анархизма в России – очень серьезная задача. В развитых странах именно русские философы считаются крупнейшими мыслителями, а у нас слово «анархия» до сих пор имеет отрицательную коннотацию. Свобода – это не анархия. А почему? Анархия – это самоорганизованное безгосударственное общество. Почему же мы отдаем творчество П.А. Кропоткина на почтительное изучение во французских университетах, а в своих университетах ни М.А. Бакунину, предсказавшему тоталитарные явления ХХ в., ни П.А. Кропоткину не уделяем хоть 1% внимания, которого они достойны?
Конечно, образ будущего должен быть свой для того, чтобы говорить о самостоятельной эстетике. И этот образ, с одной стороны, предполагает иное прочтение патриотизма. С.Г. Маковецкая говорит: «Хорошо бы придумать патриотизм без автомата, потому что он всегда почему-то вооруженный».
Хорошо было бы понимать модернизацию не как технический процесс, а как социокультурный, что соответствует ее природе. Последний год шли многочисленные конференции с попыткой подвести итоги трансформации, было сказано очень много печального про то, что не получилось за эти 20 лет, как снова идет сползание в колею. Я разделяю эти печальные мысли, но важно видеть, что революция, которая произошла в конце 1980-х – начале 1990-х гг. была направлена против дефицитной экономики, и эта революция победила, она создала общество потребления. Это означает, что мы получили реальную точку опоры, потому что модернизация – это сдвиг к рациональным ценностям, которые существуют в обществе потребления. Если переложить эти рациональные ценности в политику, то получится сдвиг в этой сфере. Я давно настаиваю на странной мере – дайте людям на руки все 13% подоходного налога, про который они даже не знают, что они его платят, чтобы они отдавали эти деньги своими руками государству, и вы увидите в действии рациональный стереотип: а что Вы для меня делаете, за что я плачу налоги?
В Кировской области предложил органам местного самоуправления дать 30 копеек из бюджета области на каждый рубль, собранный с граждан. Эффект был неожиданный – мэры на это пошли, а через два месяца два мэра принесли заявления об отставке: жить невозможно, люди ходят все время за нами и говорят: «Куда вы дели мои 200 рублей».
Это, на мой взгляд, и есть реальная гражданская модернизация, которая меняет институты, опираясь на ценности рациональности.
ТРАНСФОРМАЦИЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО КАПИТАЛА
В РОССИЙСКОМ ОБЩЕСТВЕ
Р.И. Капелюшников, А.Л. Лукьянова
Проблематика человеческого капитала всегда находилась в центре исследовательских интересов Евгения Федоровича Сабурова. Поэтому на чтениях его памяти будет вполне уместно обратиться к этому сюжету и поговорить о том, что представляет собой сегодня человеческий капитал России. Мое сообщение будет носить не концептуальный, а простодушно-цифровой, можно даже сказать, измерительный характер. Его основу составят результаты исследовательского проекта, который в прошлом году был осуществлен мной совместно с моей коллегой Анной Лукьяновой на базе Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения (РМЭЗ). В последние годы было проведено немало исследований, посвященных самым разным аспектам накопления и использования человеческого капитала в России. Но за этими конкретными анализами, идущими вглубь тех или иных частных проблем, нередко теряется общая картина, которую в своей работе мы и попробовали реконструировать. Для этого мы воспользовались микроданными РМЭЗ, попытавшись «выудить» из них по максимуму все, что так или иначе связано с проблематикой человеческого капитала. Мне кажется, что только такой подход может дать нам представление о том, куда несет нас поток – а я убежден, что это действительно поток, и что он нас действительно несет. Понятно, что когда идешь с таким широким неводом, в него попадает огромная масса вполне тривиальных, давно и хорошо известных вещей. Поэтому в своем сегодняшнем сообщении я ограничусь тем, что «пробегусь» по некоторой части результатов, которые, на наш взгляд, могут считаться достаточно нетривиальными (я надеюсь, что они показались бы нетривиальными и Евгению Федоровичу) и вместе с тем важны для представления общей картины.
Итак, о каких именно сюжетах пойдет речь? Во-первых, ключевой количественный показатель запасов человеческого капитала как среднее число накопленных лет образования, приходящегося на одного работника, и то, как он менялся в России в 1990–2000-е гг. Во-вторых, «инновационные формы человеческого капитала». В-третьих, структурные несоответствия в использовании имеющегося человеческого капитала. И, наконец, как российский рынок труда вознаграждает инвестирование в человеческий капитал (как в «стандартных», так и в «инновационных» формах), а также как он наказывает работников за переинвестирование и нецелевое инвестирование в человеческий капитал.
Адекватен ли человеческий капитал, которым располагает российская экономика, задачам ее переориентации на инновационный тип развития? Соответствуют ли его количественные и качественные характеристики модели экономики, основанной на знаниях? Какова вероятная траектория его дальнейшей эволюции? На эти общие вопросы мы пытались получить ответы в исследовании. Действительно, разговоры о построении инновационной экономики, о создании экономики, основанной на знаниях, стали сегодня общим местом. И мы решили, что было бы нелишне разобраться, а в какой мере человеческий капитал, которым располагает российская экономика, подходит для решения этих задач. Однако на этом пути мы сталкиваемся с очень серьезной проблемой: по многим ключевым аспектам накопления и использования человеческого капитала надежных количественных оценок просто-напросто не существует. Этот сохраняющийся информационный вакуум связан с отсутствием представительных баз данных об образовательном и трудовом поведении россиян на протяжении длительных периодов времени.
Мы попытались восполнить этот пробел с помощью данных РМЭЗ. РМЭЗ – это общенациональное, периодическое, лонгитюдное обследование домохозяйств; каждый его раунд охватывает примерно 5 тыс. домохозяйств (порядка 12 тыс. респондентов); мы использовали данные за все раунды с 1994 по 2008 г. Во многих отношениях РМЭЗ является уникальным: это единственное российское обследование домохозяйств, имеющее панельный характер; оно содержит большое число вопросов, касающихся как образовательного, так и трудового поведения людей; в его рамках собирается подробная информация о доходах и заработной плате, что большая редкость.
В узком, практическом смысле (так уж терминологически сложилось) под инвестициями в человеческий капитал принято понимать затраты на образование, производственную подготовку, приобретение опыта, так как именно они представляют собой специализированные виды деятельности по формированию знаний, навыков и умений. В этом более узком смысле термины «человеческий капитал» и «инвестиции в человеческий капитал» буду употреблять и я.
Надо сказать, что РМЭЗ – единственный источник, который содержит данные о фактической продолжительности времени, проводимого российскими работниками в системе формального образования. В табл. 1 приведены данные за последние десятилетия: видно, что с середины 1990-х и до конца 2000-х гг. среднее число накопленных лет образования увеличилось почти на целый год. По большей части этот прирост был обеспечен увеличением продолжительности пребывания российских работников,
Таблица 1
Среднее число накопленных лет образования в расчете на одного занятого в России,
1995–2008 гг., лет
| Годы | Всего* | Школа | ПТУ на базе неполного среднего образования | ПТУ на базе полного среднего образования | ССУЗ | ВУЗ | Аспирантура | Курсы |
| 1995 | 12,1 | 9,4 | 0,17 | 0,39 | 0,87 | 1,18 | 0,04 | 0,17 |
| 1996 | 12,2 | 9,4 | 0,16 | 0,40 | 0,93 | 1,22 | 0,03 | 0,18 |
| 1998 | 12,4 | 9,5 | 0,19 | 0,43 | 0,97 | 1,22 | 0,04 | 0,14 |
| 2000 | 12,4 | 9,6 | 0,17 | 0,46 | 0,98 | 1,18 | 0,03 | 0,11 |
| 2001 | 12,5 | 9,6 | 0,16 | 0,48 | 0,92 | 1,30 | 0,04 | 0,11 |
| 2002 | 12,6 | 9,6 | 0,16 | 0,48 | 0,96 | 1,32 | 0,04 | 0,10 |
| 2003 | 12,6 | 9,6 | 0,17 | 0,49 | 0,96 | 1,33 | 0,04 | 0,08 |
| 2004 | 12,7 | 9,6 | 0,17 | 0,49 | 0,98 | 1,35 | 0,03 | 0,07 |
| 2005 | 12,7 | 9,6 | 0,18 | 0,52 | 0,99 | 1,38 | 0,03 | 0,07 |
| 2006 | 12,8 | 9,7 | 0,16 | 0,49 | 1,01 | 1,45 | 0,03 | 0,07 |
| 2007 | 12,8 | 9,7 | 0,16 | 0,50 | 1,00 | 1,46 | 0,03 | 0,07 |
| 2008 | 12,9 | 9,7 | 0,15 | 0,50 | 0,98 | 1,51 | 0,03 | 0,06 |